Стихия

Стихия. Отель приятно поразил своим простым изяществом, в нем не было вычурной показушности - все говорило о старине и классике. Именно так подумал Ганнибал Лектер, войдя в просторный холл. Высокие окна, задрапированные бархатными портьерами, мраморная лестница, уходящая вверх, ковровые дорожки, уютные диваны и кресла для вновь прибывших или ожидающих такси в аэропорт либо на вокзал. В преддверии Рождества повсюду были развешаны гирлянды из хвойных веток украшенных блестящими шарами, венки остролиста соседствовали с фигурными снежинками, а рождественские хоралы лились из невидимых глазу колонок - звук был мягкий и ненавязчивый, ровно настолько, чтобы посетители услышали песнопения, но не так громко чтобы звучание раздражало. Все в этой гостинице говорило о домашнем уюте и располагало к тому, чтобы приятно провести время. Оглянувшись, Ганнибал увидел стойку ресепшена с приветливой сотрудницей, которая выжидающе, с долей любопытства, смотрела на него. Поправив шарф, он подошел к ней и, вытащив из нагрудного кармана своего пальто паспорт, внимательно взглянул в ее лицо. Девушка, которая отсчитывала последние предрождественские часы смены, отметила грацию, изящество и стремительную силу, с которой двигался новый посетитель. В нем ощущалась власть и уверенность в своих поступках, при этом он не давил статусом, и она почувствовала, что он не будет повышать свою самооценку за счет унижения сотрудников гостиницы. Последние несколько дней отличались несдержанными, скандальными постояльцами, которые требовали номер классом выше, обслуживание на высоте и без промедления, буквально утром, один из таких новоприбывших довел до слез ее сменщицу, поскольку приехав в город и не забронировав номер заранее, он услышал отказ в связи с переполненностью отеля. Мужчина, подошедший к стойке регистрации, был удивительно хорош той особенной зрелой красотой, в нем чувствовалась порода - четкий профиль, которым можно было бы украшать монеты, седина висков, небрежная, но элегантная прическа и глубоко посаженные внимательные глаза - казалось, нет ничего, что может от них ускользнуть. Смуглые пальцы коснулись деревянной столешницы и положили перед ней паспорт. - Добрый вечер, – его голос с мороза был чуть хриплым, и царапал слух, будто маленькие зазубрины, но при этом возникало непреодолимое желание слушать его, что скорее всего было вызвано легким акцентом. - Неделю назад я забронировал у вас номер на уик-энд, не могли бы вы помочь мне с этим? Процесс регистрации был отточен работниками отеля до совершенства, чтобы лишний раз не утомлять посетителей. Коридорный возник как будто из ниоткуда и, мгновенно, но без лишней суетливости, подхватил дорожный чемодан доктора Лектера и предложил ему следовать за собой. Вид кабинка лифта еще раз утвердил Ганнибала во мнении, что отель был хорош - вовсе не как те безликие новомодные коробки, которые представляют собой лишь блестящую хромированную сталь и зеркала. Под ногами ощущался мягкий ворс ковра, стены были обшиты деревянными панелям, с потолка лился золотой свет, приглушенный матовым абажуром и слегка поблескивала латунная решетка двери, которую участливо распахнул лифтер перед доктором Лектером, когда они поднялись на нужный этаж. Самолет из-за непогоды задержался, и поэтому Ганнибалу пришлось сильно пересмотреть планы на этот рождественский вечер. За окном ветер лепил снег к карнизу, и вспышки огней реклам и машин отбрасывали яркие цветные блики на мокрое стекло, открывающее вид на панораму оживленной улицы, на которой находился отель. Суета последних часов перед праздником ощущалась даже здесь, в номере седьмого этажа. Прохожие, спешащие сделать последние приготовления, подвыпившие компании которые переходили с одной вечеринки на другую, ряженые в костюмы Санта-Клаусов сборщики пожертвований для приходов отбивали в свои медные колокола последние часы стояния на морозе. Сидеть в номере, особенно когда приехал в чужой город, доктор Лектер всегда считал бесцельно потраченным временем. И пусть сегодня он не попадет в Four Seasons и не посмотрит на ель в Рокфеллер центре, остается по крайней мере возможность ознакомиться с местной кухней, вряд ли она будет разочаровывающей, если уж все остальное здесь на высоте. Свежая рубашка, костюм, запонки, бумажник в кармане - и вот он уже входит через полукруглую арку атриума в ресторан. Первоначально этот вечер виделся ему приятным и расслабляющим, но по плану, который Ганнибал продумал заранее, он и прилететь должен был на несколько часов раньше. Лишь переступив порог, доктор понял, что можно распрощаться с мыслями о спокойном вечере с вином, сыром и каким-нибудь изысканным блюдом, которое сможет предложить ему местный шеф-повар. Здесь было шумно, многолюдно, а чересчур яркое освещение резало глаз; резкие вспышки световых пушек напомнили ему о сеансах психотерапии, которые он практиковал иногда. Все это вызывало внутреннюю дрожь и даже некую брезгливость. Возможность насладиться едой и вечером в такой обстановке растаяла в считаные секунды. Все было испорчено, раздражение накатывало волнами, омывая его мысли, и не было уже никаких сил исполнить хоть часть из всего, задуманного ранее. Нельзя было и надеяться, что можно хоть что-то исправить с того самого момента, как он просидел в аэропорту бесконечное количество часов, ожидая рейса. Насмешка судьбы. Так тщательно, как этот уик-энд, он уже давно ничего не планировал, все было разложено в его голове по часам и минутам. Уик-энд в его голове напоминал хорошо отрепетированный спектакль или тур венского вальса, но уже тогда надо было рассматривать вариант того что если все пойдет не так как задумано. На данный момент это Рождество планировало занять лидирующее место в его собственном списке самых-ужасных-вещей-которые-случились-с-Ганнибалом-Лектером. Осталось сделать пару необходимых звонков, после чего скрыться в номере и предаться раздраженной злости. Как же давно он уже не испытывал подобных эмоций, считая их особенностями неустойчивых, узких, нестабильных натур, которые не в силах управлять собой, и вот он, доктор медицины, выдающийся психиатр, оказывается, не так сильно и отличается от своих же подопечных, которые находятся под гнетом эмоций, обрушившихся подобно стихии. Метрдотель подсказал, что телефон можно найти в баре при ресторане, и хотя бар не был где-то в другом конце здания, а примыкал к основному подиуму ресторана. Здесь Ганнибал почувствовал себя более уединенно, быть может, тому поспособствовали витые чугунные ограждения, визуально отгораживающие бар от общей территории, и растения, расставленные в подставках и распустившие свои ажурные листья и ветви. Заказав бренди и попросив телефонный аппарат, Ганнибал решил, что замена вина бренди является вполне логичной. Именно в тот момент, когда бармен принес телефон, Ганнибал и увидел сквозь причудливую вязь листвы мужчину, который был настолько потерянным и расстроенным, что первая и единственная возникшая у него ассоциация – это потерявшийся щенок. Его вид был настолько покинутым, что вызвал участие даже в душе Лектера. Судя по всему, свидание не удалось, либо не состоялось вовсе, костюм, который сидел удивительно хорошо, имел вид потрепанный и неряшливый, рубашка была расстегнута, а галстук расслаблен. Волосы, которые судя по всему, мужчина долго укладывал, растрепались и торчали кудрями в разные стороны, а сам он был покрасневшим: то ли зол, то ли запыхался из-за бега. Тень улыбки скользнула по губам Ганнибала. Повернувшись к нему спиной, Лектер сделал глоток, твердя про себя: «загляни в бар, пройди в бар, закажи себе что-нибудь». Как часто бывает в жизни, когда очень чего-то хочется, больше всего боишься возможности, что может что-то произойти такого, что нарушит твои планы, но судя по движению, которое Ганнибал уловил буквально через несколько секунд, его молчаливая мантра имела успех. В зеркале, которое висело за спиной бармена отразился взъерошенный и потерянный посетитель который сел у стойки. Казалось, все звуки стали глуше, бар был пуст, и лишь двое: Ганнибал с одной стороны стойки, скрытый колонной, и этот мужчина на высоком барном стуле через пару метров от него. Глубокий янтарь напитка перекатывался в стеклянном тюльпане, бокал ощущался приятной плотностью, посылая волны терпкого древесного аромата, но не так, как запах бренди Ганнибал ощущал запах парфюма смешанный с естественным запахом тела этого мужчины. В груди доктора Лектера что-то заворочалось и удовлетворенно заурчало, потягиваясь и выгибаясь, втягивая полной грудью шлейф аромата. Тонкие волны призрачного дыма от костра, скошенной травы и кожи манили, хотелось прильнуть к изгибу шеи и вдыхать наполняя легкие, так, чтобы этот букет наполнил все существо Ганнибала, хотелось стать полым сосудом, рвать зубами и глотать, быть полным до краев им, этим мужчиной, чтобы он сам стал частью Ганнибала, органом, продолжением его тела, подвластному импульсам, испускаемым мозгом доктора Лектера. Сидеть дальше на одном месте не представлялось возможности, потому Ганнибал легко соскользнул с своего стула и, обогнув колонну, присел рядом с несчастным посетителем бара. - Вы не находите, что для одиноких праздничных вечеров компания просто необходима - она помогает избежать опрометчивых поступков? Мужчина взглянул на него удивленно и несколько шокировано, словно он и не ожидал кого-то увидеть в баре, мало того, на его лице отобразилось раздражение вперемешку с недоумением. - Прошу прощения, однако, боюсь, что не смогу составить вам компанию на этот вечер. Так что смиритесь с теми непотребствами, которые вас вынудить совершить ваше одиночество. Ганнибал еле удержался от скепсиса во взгляде: его собеседник явно был остер на язык, а еще и зол без меры. Грубость была тем качеством, в понимании доктора Лектера, которую трудно простить и на которую невозможно закрыть глаза, но, так и быть, на данный момент он сделает исключение и предоставит второй шанс этому растрепанному и, несмотря на всю его неряшливость, очаровательному мужчине. - Наверное, вы меня неверно поняли, это я предлагал свои услуги компаньона на этот вечер для вас. Вы выглядите чересчур перевозбужденным. Хотя, не скрою, эгоистичные мотивы данного предложения присутствуют. Позвольте купить вам выпить, и мы сможем обменяться историями, которые привели нас в эту гостиницу. Забыл вам представиться: доктор медицины, Ганнибал Лектер. Мужчина все так же смотрел настороженно и раздраженно, но протянул руку. Горячий возмущенный румянец и излом бровей говорил о смятении и недоверии, но, несмотря на это, рукопожатие состоялось. - Уилл Грэм. Его ладонь была горячей, рукопожатие вышло крепким. Тонкие импульсы подобные слабому покалыванию распространились от ладони к запястью Ганнибала, будто бы шампанское пустили по венам. Запах собеседника окутал доктора, который уже не считал вечер потерянным. Заказав для собеседника виски, Ганнибал украдкой глянул на соседа, который все ещё напряженно сидел рядом и рассматривал кубики льда на дне стакана. Поддержки ждать не приходилось, а потому в ход пошла беспроигрышная светская тема, которую можно было развить до немыслимых широт – погода. - Вы обратили внимание, какая сегодня ужасная погода, я … -…Боже мой! Вы что, хотите поговорить о погоде?! Во взгляде Уилла читалось недоумение и возмущение. - Почему бы нет, – сказал Лектер. - Погода является той частью жизни, которая неподвластна человеку, стихия довольно мощная, и непредсказуемая. В наступившем неловком молчании он увидел, как Грэм залпом осушил свой бокал. - Допустим. Кстати, сочельник – тот вечер, который надо проводить в окружении близких и любимых, - сказал Уилл, - почему же вы здесь сидите в одиночестве в заметенном снегом отеле? Взгляд мистера Грэма был заинтересованным, видимо, ударная доза алкоголя сделала свое дело: в нем больше не ощущалось враждебности, хотя напряжение все-таки присутствовало. - О! Это крайне занимательная история. - Ганнибал улыбнулся против воли, от чего черты его лица смягчились. - Эта поездка была настолько хорошо спланирована, что боги посчитали это вызовом. Я давно хотел съездить на уик-энд куда-нибудь, но вот когда подвернулся по-настоящему стоящий повод, все испортилось. Грэм не задавал вопросов, но его внимательный взгляд прямо говорил о его заинтересованности в дальнейшем рассказе Ганнибала. - Все не заладилось еще накануне. Я сам из Балтимора, и вчера там разразилась настоящая буря, шквальный ветер оборвал телефонные провода, я не смог сделать последние звонки, имеющие прямое отношение к этой поездке. Таксист выбрал ужасный маршрут, мы попали в пробку, и мне пришлось менять билеты, из-за непогоды рейс постоянно откладывали. Хотелось поубивать всех в аэропорту. В итоге, вместо того, чтобы прилететь утром и неспешно насладиться городом и его дарами, я зашел в холл буквально час назад. - Поубивать, говорите? – Уилл усмехнулся, глядя на бокал. - Очень вам верю, потому что сам испытываю сейчас подобное желание. Лектер видел, как взгляд его собеседника менялся и становился более участливым и понимающим. Кроме той горечи напополам с обидой, которая затаилась в глубине его глаз. - Вы не выглядите как человек, с которым может произойти столько всего менее чем за сутки – сказал Уилл. - Я же говорю, похоже на кару за то, что я настолько хорошо все продумал и распланировал. Напитки и рассказ расположили собеседников друг к другу. - Ну а как вы оказались здесь, да еще в таком виде?- улыбаясь, задал свой вопрос Ганнибал, подзывая бармена, чтобы обновить стаканы. На мгновение по лицу Уилла пробежала тень легкого раздражения, но, нахально ухмыльнувшись, он, как будто назло, еще больше разлохматил волосы, проведя пятерней по голове. - Свидание. Неудавшееся свидание. А я ведь так старался, это вообще не мой стиль, у меня в шкафу-то один единственный костюм, и тот со школьного выпускного. Так что, боюсь, старайся – не старайся, а создать респектабельный образ у меня не получится никогда. - Хочу сделать комплимент вашему выбору, костюм и вправду хорош. - О! Видел бы ты его днем. Когда я прождал тебя в вестибюле отеля целую уйму часов!!! – раздраженно прорычал Уилл, повышая голос. Казалось, вся та светская учтивость, которую разыгрывал Уилл Грэм, мигом покинула его. Возмущенный румянец затопил лицо и шею, а между бровей залегла складка, та самая, которую Ганнибал любил разглаживать по вечерам перед сном своими пальцами, наблюдая, как на лицо его партнера снисходит умиротворение - то редкое состояние покоя и безмятежности, которое преображало его неимоверно, и было чуждо Грэму так же, как и костюм. - Уилл, прошу, не утомляй себя и меня упреками, это так на тебя не похоже. И хотя взгляд Ганнибал был все так же мягок, в голосе послышалась усталость. Не смотря на то что их отношения трудно было назвать простыми, оба воспринимали их как союз равных, но все равно, глядя на Ганнибала Лектера, Уилл иногда считал себя недостойным его, и призрачный страх потери возникал время от времени на горизонте его сознания, потому сказанные слова отчасти остудили его возмущенный пыл. - Мне кажется, – уже спокойно продолжил Грэм, – что я зарекомендовал себя в этом отеле как местный сумасшедший. - Даже если вы и сумасшедший, профайлер Грэм, то вы мой сумасшедший, и только я, как ваш лечащий врач, могу делать такие выводы и так думать. Прошу, не забивай себе этим голову, – добавил он мягче, накрывая своей ладонью его руку. - И лучше расскажи, кто помог тебе с выбором этого костюма, потому что я почувствовал укол ревности, увидев тебя в нем, и представив, как кто-то помогал тебе покупать его. Где-то в ресторане шумела толпа, отмечая приближение праздника. Рождество наступало. И в голове Уилла пронеслась мысль: пусть вечер сложился вовсе не так, как хотелось, пусть не было вина, десертов, подарков, которые он оставил в номере, здесь и сейчас он получил самый приятный дар – подтверждение того, что он необходим Ганнибалу настолько, что даже покупка одежды самостоятельно вызывает в душе его доктора досаду. - Ганнибал, сейчас здесь начнется форменное безумие, давай уйдем отсюда. День был слишком нервным, я просто не смогу вынести всю эту суматоху и крики. А уж разыграть ролевую игру «встреча незнакомцев в баре» мы сможем и в Балтиморе. Доберемся до номера, и я расскажу тебе в подробностях, как довел Алану до истерики у портного. - Портной? Я ужасно влияю на тебя, если ты докатился до посещения портного, – сказал Ганнибал с улыбкой. Покидая бар, пропуская Уилла вперед, Лектер сделал еще один глубокий вдох, чтобы почувствовать шлейф аромата Грэма. Он ощущался им подобно стихии; будучи окутанным этим запахом, Ганнибал чувствовал, будто его крутит как в волне прибоя, как в резких порывах метели, и нет сил удержаться в реальности, кроме как ухватиться за Уилла. - Завтра мы ужинаем в «Четырех сезонах», - как бы невзначай сказал Ганнибал. - Намечается «итальянский вечер» и, поверь, я не буду столь терпелив, как в прошлый раз, когда ты издевался над языком Данте. Уилл, услышав эти слова, лишь постарался скрыть то как он закатил глаза; в такие моменты он всегда чувствовал себя провинившимся учеником под строгим взглядом требовательного учителя. Завтра же он продемонстрирует, что уроки, которые преподавал ему Ганнибал, в каждую свободную минуту не прошли даром. -И, кстати, Уилл, от тебя потрясающе пахнет, я борюсь с желанием накинуться на тебя и съесть, я очень проголодался.