***
Пресные лесные озера пользовались огромной популярностью в дни, подобные этому. Когда от жары рубаха липла к спине, а из тени невозможно было выбраться, тут собиралось очень много народу. Некоторые придворные, парочка прихожан, дети, играющие с камышами, в конце концов. Озера представляли собой несколько кругов, наложенных друг на друга в хаотичном порядке, вокруг которых был пологий каменный берег и высокие деревья, выгодно создававшие тень. Первые, самые близкие озера, пользовались недюжинной популярностью, а вот чем дальше — тем меньше людей можно было встретить на берегу; тем более непролазными для лошади становились тропинки; тем более звонкая тишина селилась в воздухе. Гарри искренно любил это место и предпочитал отдыхать только тут. До этого небольшого озера, как правило, не добирались, так что здесь можно было неплохо уединится после тяжелого дня или рано утром, когда рассвет только-только начинал теплиться где-то на горизонте, а вода была неимоверно горячей. Темный, как буйство ночи, Андалузский скакун по имени Иаго с невероятно золотистой гривой осторожно пробирался по небольшой тропе, изредка фыркая от жары. Гарри оставалось сочувственно похлопывать любимца по его статной шее, чтобы тот не сильно упрямился, когда до озера оставалось совсем чуть-чуть. Уже были слышны тихие всплески воды, так что оставалось шагов десять — не больше. Плакучая ива, скрывающая весь пологий берег от лишних глаз, дарила такую необходимую тень, и рыцарь медленно перекинул ногу через седло, вмиг оказываясь на земле. Иаго, почувствовав свободу, тут же зашагал к тени рядом с водой и совершенно неграциозно лег на землю, носом уткнувшись прямиком в воду, на что Стайлсу оставалось лишь закатить глаза и двинуться дальше вдоль берега одному. Хотя, стоит заметить, что рыцарь тут был не один. Где-то за деревьями бродила еще одна лошадь вся в светло-голубых пятнах, а ее хозяин уютно устроился на большом камне, ярдах в трех от берега. Стайлсу пришлось остановиться, чтобы успеть разглядеть эту картину: в центре плоского валуна развалился парень, свесив одну ногу по лодыжку в воду, а вторую согнув в колене. Гарри точно знал, что у него глаза цвета морской пены в ураган, а еще что его нос весь усыпан веснушками. Что тот не любит холод, и долгое время быть в одиночестве. — Так и собираешься торчать там? — звонкий и высокий голос, будто шум прибрежной волны, раздался на весь берег, хотя Гарри был уверен, что он звучит только у него в голове. Парень на камне уже успел перевернуться на живот и свесить руки в воду, уже не делая вид, что он не замечает рыцаря. Теперь взгляд этих по лисьи хитрых глаз направлен прямиком на дворянина, и за этим точно не последует ничего хорошего. — Наслаждаюсь видом, — пожал плечами Гарри, только берясь за подолы своей уже не такой белой рубахи, как вдруг на него откуда-то сверху начала литься вода. Полкувшина холодной воды вылилось на рыцаря, промочив насквозь всю его одежду. — Что за?! — звонкий смех трелью зазвучал голове, и Сэру Стайлсу пришлось грозно посмотреть на шатена, пока тот не задумал еще чего. Луи — маг. Да, официально магия запрещена в Камелоте, но как бы король не пытался истребить всех магов — у него это получалось, как бы это сказать, плачевно. Всем магам приходилось скрывать свою истинную сущность, как и Луи Томлинсону — придворному господину, который занимался всем тем, что ему поручал старший дворецкий. Он мог заниматься как помощью по кухне, так и помогать Принцессе Моргане с выбором ее вечернего наряда, чем парень и пользовался, отхватывая от королевской жизни здоровенный кусок в виде собственной комнаты при дворце, еды с королевского стола и множества хороших знакомых. Стоит признать, что этот парень был совсем недурен собой. Миниатюрный вид и ангельски чистые глаза делали из него посла доброй воли, но этот парень с легкостью мог манипулировать людьми, получая от них все, что он только мог возжелать. Более того, он умел быть серой мышью, когда это было ему необходимо, но стоило ему заинтересоваться кем-то по-настоящему, как этот парнишка превращался в истинного дьявола с острым языком и полным отсутствием какого-либо контроля. А, ну да, еще он любил соблазнять рыцарей круглого стола. Ладно, он любил соблазнять одного рыцаря круглого стола. Сэра Стайлса. — Снова ты со своими шуточками, — Гарри все же справился со своими мокрыми вещами, и теперь остался только в белье, разложив остальные свои пожитки на солнце, — не боишься, что рано или поздно я тебя сдам Королю? — рыцарь уже через секунду стоял по пояс в воде, рядом с этим самым валуном, на котором так уютно устроился придворный. Луи к этому времени повернулся к Сэру Стайлсу лицом, но своего уютного места не покинул, продолжая нежить свою душу на солнышке. — Ты меня не сдашь, потому что тогда ничего не будет иметь смысла, — расслабленно протянул юноша, опуская руку по локоть в воду, а после вынимая, чтобы с ехидной улыбкой брызнуть в лицо подошедшему Гарри, — ведь если ты меня сдашь — меня казнит король. Мои силы прекратят подпитывать эту землю, и дворец лишиться своего неиссякаемого источника, а вот тогда и начнутся настоящие проблемы. Зачем это кому-то нужно, тем более тебе? Ты же защищаешь Королевство, так какой смысл тебе его убивать? Именно, никакого. — парень смешно расширил свои невозможно-голубые глаза, вновь звонко расхохотавшись. На этот раз вслух. Рыцарь немного потерянно смотрел на этого юношу, отчасти понимая, что тот все же безумен, но от этого факта чувства Гарри становились только сильнее. Стайлс громко и презренно фыркнул, не церемонясь, и сдернул юного мага с его нагретого места прямиком в холодную воду, чтобы тому неповадно было. Громкий крик разнесся по водной глади, а после выцветшая на солнце макушка пропала под водой, оставив след из нескольких пузырьков на поверхности, а еще через секунду рыцарь почувствовал как чужие руки зацепились за его плечи, ноги скрестились на животе, а к спине прижалось чье-то худощавое тело. — Скучал по мне? — звучный голос вновь переместился в голову Сэра Стайлса, и дворянин почувствовал теплое дыхание около его уха. Мышцы рыцаря в секунду расслабились, и он опустился в воду, прикрывая глаза. Он и правда соскучился, ведь едва ли они могли видеться где-то во дворце и не компрометировать друг друга; только такие места как это или дом Гарри мог позволить двум молодым людям прекратить вести себя как знакомые незнакомцы. Собственно, обычно тут и начиналось то, о чем даже думать на людях было стыдно. — Артур обвинил меня сегодня в романе с Морганой, — невпопад ляпнул Гарри, вмиг ощутив, как руки на его плечах напряглись, будто Луи стало тяжело. — сказал, что я стал слишком часто уединяться с ней в яблоневых садах, — впрочем, Томлинсон сразу же пришел в себя, заметно расслабившись, и тихо хихикнул на ухо рыцарю. — Значит, он и не думает, что ты там на самом деле не с его сестрицей развлекаешься, да? Что там тебя ждет отнюдь не она? — шатен снова заливисто рассмеялся, отпуская своего рыцаря и обходя его, чтобы быть с ним лицом к лицу. — Все же правду Моргана говорит, что Артур слегка глуп, — дворянин поморщился от этих слов, но отрицать ничего не стал, лишь сократив расстояние между ними до минимума. Было приятно вновь держать свои руки на худощавой талии мага. Они не виделись со вчерашнего утра — Луи пришлось остаться на ночь во дворце сегодня — так что да, рыцарь скучал. — как можно было только представить, что ты, — маг легко коснулся губ Гарри, скорее дразня, чем стремясь к близости, — можешь интересоваться его сестрой? Смех, да и только, — шатен, наконец, сдался, позволяя себя целовать как этого давно хотелось Сэру Стайлсу, и дворянин бессовестно прервал голос мага, желая никогда не отпускать того от себя. Шатен двигался в руках Гарри медленно, но совершенно непредсказуемо: то его руки сползали вниз, на поясницу рыцаря, то он пальцами цеплялся за волосы, желая распалить дворянина перед собой еще больше. Легкое желание, которое до этого лишь неприятным молоточком стучало где-то на задворках сознания, сейчас захлестнуло Сэра Стайлса с головой, туманя его разум и позволяя ему некоторые вольности вроде рук чуть ниже поясницы Луи или стонов, легко срывающихся с покрасневших губ. Но Луи не был бы Луи, если бы сдавался так просто. Так что Гарри почти не был удивлен, когда шатен вновь звонко хихикнул и исчез под толщей воды, легко выбравшись из загребущих рук своего рыцаря. Наверное, поэтому Стайлсу так сильно нравился этот придворный господин. Юный маг, которому было всего девятнадцать лет, умело вертел не только людьми во дворце, но и самим Гарри, заставляя того с вожделением следить за собой, кусая губы. Шатен всегда вел своеобразную игру, часто-часто хлопая своими невозможными ресницами и чересчур сильно покачивая бедрами. Он знал, что был привлекателен, и пользовался этим, соблазняя Гарри каждый раз при встрече, не забывая, конечно, помариновать его. — Ты голоден? — уже более сдержанно спросил юноша, выбираясь на берег и кивая в сторону тени деревьев, где расстелен плед. Стайлс определенно был голоден, но едва ли обычные бутерброды с перепелками могли насытить его. Тем не менее рыцарь кивнул, выбираясь вслед за своим проклятием на берег и с удовольствием присаживаясь рядом с Томлинсоном. Сейчас они были на суше, что значит, что у шатена будет гораздо меньше возможности убежать от него, так что да, Гарри был доволен. Это началось больше года назад, и длиться до сих пор: странные отношения между дворянином и магом, полные искренних чувств, эмоций и тайн. Они держали это в строжайшем секрете, и только Моргана была посвящена в их тайну, помогая устраивать встречи на территории королевства. Чтобы кто не говорил, но принцесса всегда была рассудительной и мудрой. Она знала об этих немного больных отношениях, но предпочитала оставаться в стороне и следить за всем издалека — чтобы ничего не вышло из-под контроля, ведь подобного в Камелоте отродясь не было. Чтобы два мужчины были связаны теми же чувствами, что мужчина и женщина? Абсурд. Как могли они желать создать семью, если оба они были взращены как добытчики и воины? Тем не менее вот он, наглядный пример того, как один из самых бравых рыцарей королевства, личная гордость Короля, лучший друг Артура Сэр Гарри Эдвард Стайлс предпочел уединиться на этом озере не с, хотя бы, Диилис, а с обычным придворным парнем. И едва ли его чувства чем-то отличаются от любого другого влюбленного мужчины. Разве что объектом его влюбленности встал совсем не каноничный образ идеальной девушки. Луи подтянул ноги под себя, доставая из небольшой плетеной корзины парочку свертков — бутерброды с уткой, овощи и два яблока из королевского сада. Томлинсон постоянно таскал оттуда яблоки, пользуясь тем, что в его окно заглядывала самая большая яблоня сада. — Значит, снова Диилис, да? — наконец задал вопрос юный маг, с прищуром посмотрев в глаза растянувшемуся на покрывале рыцарю. Тот в ответ лишь призывно приподнял бровь, поджимая губы, чтобы скрыть улыбку. — Ну конечно. Опять скажешь, что она просто маленькая девочка, чьи чувства ты ранить не хочешь? — было тяжело сказать подтрунивает ли шатен сейчас или говорит серьезно, потому что на его губах играла его вечная улыбка, за которой он предпочитал прятать все свои эмоции. Злость, обида, ревность — все это скрывалось за вечной ехидной улыбкой, и Гарри пришлось убить много своего времени, прежде чем суметь различать по изгибу бровей и оттенку глаз настоящие чувства придворного. Сейчас это была, к примеру, ревность. — А должен ли я что-то говорить? — дворянин тяжело вздохнул, откусив от яблока немного, и уложил свою голову на колени юному магу. Вот он — минус их отношений. Официально Сэр Стайлс — вольная птица, и каждая хочет заполучить хоть толику его внимания, чтобы после рассказывать своим подружкам, как рыцарь на нее смотрел, пока подавал руку; как держал ее за талию, помогая слезть с лошади; как, в конце концов, целовал ее в кустах сирени, уверяя, что скоро все изменится. Эти слухи, которые распускали сами дамы, обретали все больше и больше деталей, разлетались по королевству и обрастали другими слухами. Вот он уже не подавал ей руку, а нес на руках; не помогал спуститься с лошади, а обещал выкрасть у родителей; не целовал в кустах сирени, а предлагал выйти за него. Луи это раздражало. Маг давно привык к тому, что им никогда не быть официально вместе. Никто никогда не упоминал о том, что чувства могут зародиться между двумя мужчинами — это было странно, Луи даже провел свои собственные исследования в библиотеке. Ничего. Ни в каких летописях не рассказывается о том, как мужчина может целовать мужчину. Этого просто никогда не было и не может быть. Но это есть. — Ты бы хотел все изменить? — Луи, до этого прочесывающий уже подсохшие волосы своего рыцаря, сейчас откинулся назад на свои руки, возвращая взгляд к водной глади озера. Секунда, и от воды начали подниматься идеально ровные водные шары, взмыли ввысь и разлетелись на миллионы маленьких капелек. Над озером появилась небольшая радуга, и все что осталось рыцарю — это следить за этим безобразием, понимая, что магия прекрасна. Он хотел бы уметь так же. — Изменить себя? Нас? — зеленые глаза с беспокойством поднялись вверх, к голубым, и казалось, что вот он ответ, на поверхности. — Конечно нет, что за вздор, — тем не менее сказал рыцарь, фыркнув. — ты думаешь, что не будь ты мужчиной — то наши проблемы сразу бы ушли? Лу, ты мне нужен. Ты. Ни Диилис, ни Моргана. — на секунду рыцарь замолчал, а после промедления добавил: — Точно не Моргана. — и они в унисон рассмеялись, понимая, что жизнь с Морганой была бы, не в обиду девушки, ужасной. Вечное вмешательство Артура свело бы с ума любого, а тяжелый характер Короля точно не спас бы положение. — Значит, не Моргана, — повторил за Гарри маг, даже не пытаясь скрыть улыбку. — Тогда как бы ты жил, если бы я не был при дворе? Если бы мы никогда не встретились? — Я не жил бы, Лу. — незамедлительный ответ выбил весь воздух из легких придворного. Порой шатен удивлялся, как такой человек как Гарри вообще может существовать. Уж больно похоже это на сон во время сильнейшей лихорадки, ведь не может же Сэр Стайлс быть на самом деле реальным. С его этими словами, признаниями и глазами верного пса. Но даже если это был приступ агонии, какая-то болезнь, вызывающая у Луи такие галлюцинации, он хотел бы всю свою жизнь видеть их. Маг оставил эти слова без ответа, решив, что поцелуй будет явно красноречивее любых слов.***
Солнце перешло зенит и уже начало клониться к кронам высоких деревьев. Кое-где на голубом небе стали появляться пушистые редкие облака. Луи занял свое былое положение на камне, только теперь он сидел, поджав ноги под себя, и смотрел ввысь, балуясь частичками воды в небе, чтобы создать из белых расплывчатых масс фигуры. Гарри же позволял магу баловаться, понимая, что у того нет такой возможности в королевстве — преследование магов до сих пор было колоссальным, и это было бы опрометчиво колдовать без надобности прямо во дворце. Рыцарь сидел позади шатена, обнимая того, и ласково исследовал губами его плечи. Здесь, на безлюдном берегу, он мог позволить себе такую вольность. — Я завтра с Артуром и Королем поеду на охоту, — продолжал свой пересказ слов Артура рыцарь, стараясь не особенно отвлекаться от своего дела и продолжая водить губами по загорелой, немного пересушенной из-за постоянного контакта с солнцем, коже, — мы поедем в ущелье. Король наверняка захочет, чтобы мы привезли кабана. — шатен угукал, наслаждаясь такой необходимой лаской, но слушал внимательно, иногда сильнее хмурясь. — Завтра еще будет турнир. — Ты участвуешь? — тут же задал интересующий вопрос маг, прекращая свои манипуляции с облаками. Он понимал, что особенно опасности нет — это будет скорее обычный турнир, без кровопролития, но тем не менее, Луи волновался. Томлинсон никогда не был особенным поклонником оружия — любого его вида — с самого детства его мать учила получать пользу из магии, защищать себя и своих близких посредством своей силы. Нет, конечно придворный умел фехтовать, как и любой другой уважающий себя молодой человек, но его умения не шли ни в какое сравнение с тем, что умел делать Гарри. — Я не могу отказать королю. Его прямой приказ. — Сэр Стайлс заметил, как напряглись плечи молодого человека, и заставил того повернуться к себе лицом. Этот валун был слегка маловат для двоих парней, но они с Луи удачно поместились на нем, соприкасаясь всеми доступными участками тела. — Все будет хорошо, — это стало почти их ритуалом. Перед каждым турниром Гарри говорил эти слова, шептал их в губы своего мага ровно до тех пор, пока тот не уверует в них на все сто процентов. А потом, во время самого турнира, Сэр Стайлс прежде всего искал взглядом своего мага, чтобы почувствовать ту поддержку, ту силу, которую ему придают эти глаза. — я выиграю этот турнир для тебя. — не было необходимости повышать голос с сиплого шепота, чего дворянин и не делал. Они сидели так, глаза-в-глаза, губы-в-губы, сжимали ладони друг друга и хватались за эту возможность уединения как за тоненькую тростинку, которая может в любой момент обломиться. Ведь неизвестно, когда в следующий раз они смогут позволить себе такие вольности. Не так-то просто выскользнуть незамеченным из дворца, чтобы отправиться в дом к Сэру Стайлсу. Не так-то просто отбиться от остальных рыцарей и похода в паб, чтобы ждать своего мага у себя дома. Ох, Гарри отдал бы все на свете, чтобы оказаться сейчас у себя дома. В небольшом строении, где камин дребезжит поленьями, а на полу перед кроватью лежит волчья шкура. Рыцарь старался не думать о том, что ему чертовски сильно хотелось прижать этого несносного мага к чистым простыням своей кровати. Ох, как его хотелось целовать долго-долго, а после потянуться к небольшой баночке с маслом, чтобы заставить Луи видеть звезды прямиком под веками. Дворянину пришлось покачать головой из стороны в сторону, чтобы прогнать столь яркий образ из мыслей. Сейчас было ни к чему распаляться — у них с собой ничего нет и, более того, это чертовски опасно поддаваться грязным мыслям у озера, где любой странник может их увидеть. Менее всего Сэр Стайлс хотел скандала для Луи. Между тем, сам маг явно не думал об этом, ведь тонкие, слегка потерявшие свои контуры губы мага медленно выцеловывали дорожку рядом с адамовым яблоком дворянина и явно не собирались останавливаться. Стайлсу даже пришлось перехватить руки юноши, чтобы тот прекратил отнекиваться от него и посмотрел ему в глаза: — Солнце уже клонится к лесу. Скоро начнется пир у Морганы. — синие глаза в миг потухли, утрачивая свой ехидный блеск, и все нутро Стайлса тянулось к этому парню, лишь бы тот не грустил. Оба молодых человека понимали, что вскоре им вновь придется делать вид, что они не знают друг друга и никак не заинтересованы друг в друге. Последнее — самое сложное. — Нам пора собираться. Но ты же придешь сегодня ко мне? Луи будто начал стесняться, опустив взгляд куда-то на свои руки и стараясь избежать прямого взгляда Сэра Стайлса. Он закусил губу и чуть нахмурил брови, и Гарри уже приготовился к самому страшному, ведь такое поведение совершенно нетипично для такого яркого и вечно несдержанного Луи. — Я думал, что ты мог бы остаться сегодня у меня, — рыцарь в удивлении распахнул глаза, не зная, как реагировать. Они никогда за весь год не рисковали так, чтобы оставаться во дворце на ночь. Это было немного неожиданно, хотя, впрочем, не столь опасно, ведь Луи не является прямой слугой кого-то со двора. Он идет, скорее, как украшение самого дворца, Морганы и всех придворных дам. В конце концов, его прямыми обязанностями всегда была встреча гостей вместе с королевской четой, помощь в украшении замка и изредка его мнения спрашивали в том или ином вопросе. Так что в основном юноша был абсолютно свободен, мог спать сколько сам хочет, ходить куда сам хочет и делать то, чего его душе угодно. И если они не создадут много шума, то можно было бы попробовать и рискнуть остаться на ночь во дворце, тем более, сегодня там будет пир и никто не заметит куда пошел один из рыцарей королевства. — Это было бы замечательно, — просто согласился дворянин с улыбкой на губах, зачесывая непослушную прядь волос за ухо шатену. — я уверен, что никто и не заметит нашей пропажи. А теперь, нам правда нужно собираться, Лу.***
Возвращались в Камелот они все равно вместе. По крайней мере первую половину пути точно. Скакун Луи осторожно шагал по непротоптанной дорожке в сторону королевства, а Гарри оставалось смотреть на эту ровную спину и широкие плечи сзади, осторожно направляя Иаго вслед за Томлинсоном. Шатен изредка звонко смеялся, оборачиваясь и твердя какую-то глупость, что не могло не вызвать улыбку на губах рыцаря. И вот, когда им предстояло выехать на основную дорогу в королевство, обе лошади остановились в тени деревьев, скрывшись на время за высоким и широким кустом душистого можжевельника. Иаго тут же принялся жевать синие ягоды, и Сэр Стайлс благополучно оставил своего скакуна, легко спрыгнув на землю. Маг последовал его примеру, и вот они уже стояли под кустом, обнимая друг друга. — Передай Моргане, чтобы она обговорила со своим братцем всю ситуацию, — прошептал дворянин в карамельную макушку парня, свернувшего руки у него на груди. — и постарайся не найти на свою голову неприятностей, идет? — с легкой улыбкой добавил Гарри, чувствуя, как шатен сначала фыркнул, а после тихо рассмеялся. — Будь осторожен. — Это вы будьте осторожны, Сэр Стайлс, — маг мазнул своими губами по потрескавшимся губам рыцаря, засмеявшись и заскочив обратно на лошадь. Стайлсу оставалось только смотреть на то, как придворный хлестанул своего скакуна, как тот встал на дыбы, а после скрылся на пыльной дороге к Камелоту. Я люблю тебя, — раздалось в голове дворянина высоким голосом и через секунду все исчезло. Далее Гарри пришлось продолжать путь в одиночестве.***
Принцесса Моргана всегда устраивала по-настоящему восхитительные балы-маскарады. У нее всегда было много гостей, много подарков и цветов. Девушка бралась за подготовку к торжеству ответственно: сама отбирала вино, которое будет предложено на стол, цветы, которыми украсят бал, и музыкантов, в чьи обязанности будет входить развлечение гостей живой музыкой. Луи, если быть честным, ненавидел помогать Принцессе в подобных мероприятиях, но он отказать никак не мог, так что исправно приходил и выполнял все поручения, которые ему давали. Хотя стоит признать, что такая встреча с рыцарем подняла настрой придворного, так что он оставшееся время не вредничал и помогал девушке со всем, за что бы та не взялась. Они с Морганой неплохо так подружились, и порой Артур смотрел как-то неправильно на Луи, видимо считая, что тот может подбивать клинья к его сестре. Это всегда вызывало искренний смех у Томлинсона, ведь Принц и правда был слишком недоверчивым ко всем, кто прислуживал его семье. Тем не менее сама Моргана считала шатена своим близким другом, а их маленькая тайна, которую девушка с удовольствием хранила, сближала их еще больше. За окном уже порядком стемнело. Большинство гостей уже прибыли в замок, и сейчас королевство необычно для себя бодрствовало: улицы светились огнями, в каждом доме горел свет, и еще никто не собирался даже думать о сне. Музыка лилась со всех сторон — все жители праздновали рождение принцессы. Ощущение праздника делало всю атмосферу еще более уютной и веселой. Юный маг хмуро оглядывал большие вазы с диковинными цветами, которые прислали друзья короля еще утром, в качестве извинения за то, что не смогут посетить бал его дочери. Принцесса же сидела на большом пуфе около окна и наблюдала за тем, как сапожник аккуратно надевает на ее миниатюрную ножку туфельки с кожаными вставками по бокам. — Ты не думаешь, что эти цветы не подойдут для твоей комнаты? — наконец подает голос шатен, повернувшись к девушке. Брюнетка уже была облачена в пышное темно-голубое платье с высоко поднятым жестким воротником. — Они закроют все пространство перед окном, а больше поставить их некуда. — на самом Луи уже был его красно-золотой маскарадный костюм — ничего особенного, от маскарадного костюма на нем была только резная темная маска для глаз. — Отец настоял, чтобы они стояли как раз у меня, — легко пропела своим звонким голосом брюнетка, расчесывая пышные волосы щеткой, — но я думаю, что он завтра разрешит мне спустить их вниз, к лестнице. Мне не нравится их запах, он слишком сладкий, а у меня и без этих цветов постоянные мигрени. Ты не видел Гаюса? Он обещал мне принести кое-что. — Мне сходить за ним? — сразу же предложил юноша, поднимая взгляд от массивных цветков на принцессу. Если честно, он взял бы пару лепестков себе в комнату, ведь запах от них волшебный. Принцесса покачала головой из стороны в сторону, а после подала знак сапожнику, чтобы мужчина вышел из комнаты. Ровно секунда нужна для того, чтобы в спальне остались только придворный и Моргана. — Лучше скажи мне, все ли хорошо? — обеспокоенно спросила девушка, поднимаясь и делая на пробу пару шагов в новых туфлях. Луи скорее на автомате подал ей руку, чтобы она оперлась на него. — Как все прошло? — хитрый блеск зеленых глаз вызывал легкое смущение на лице мага, но он спрятал его за своей обычной улыбкой. — Принц Артур сегодня обвинил Сэра Стайлса в том, что вы слишком много времени проводите вместе с ним в яблоневых садах, — предсказуемо девушка рассмеялась, мотнув головой из стороны в сторону. Она правда была восхитительна, и, если бы Луи не был бы так сильно влюблен, он, возможно, оказывал бы знаки внимания Принцессе. — Братец не перестает удивлять, — принцесса отпустила руку слуги, уже самостоятельно шагая по каменному полу спальни. Она подошла к высокому витражному окну, остановилась около него, сложив руки на подоконник. Из ее башни открывался восхитительный вид на лес. — я поговорю с ним. А сейчас подай мне мою маску, нам пора спускаться вниз. Готов сразить своего рыцаря наповал? — Луи вновь зарделся, отвернувшись от дамы, прикрываясь тем, что ему нужно достать ее позолоченную карнавальную маску. Мага всегда удивляла эта легкость девушки — она могла говорить об отношениях Луи и Гарри так спокойно, как они сами не могли. Будто в этом нет ничего столь уж страшного и необычного. Будто мужчина, любящий мужчину — естественно. Луи помог девушке с маской, аккуратно закрепив ее лентой в волосах так, чтобы не помять прическу, а после он был подхвачен под руку и беспрепятственно утащен вниз по ступенькам к тронному залу, где, должно быть, собрались все гости.***
Бал начался уже час назад. Гости бродили из угла в угол, разбивались на группы и вели беседы об имениннице, поздравляли короля и ожидали, когда же сама виновница торжества появится в зале. Дамы заигрывали с почтительными господами и флиртовали с рыцарями. Музыка наполняла зал, словно вода сосуд, и все, казалось, затаились в ожидании самого масштабного праздника за весь год. Все десять рыцарей были одеты в королевскую форму: на их плечах сияли красно-золотые мантии, а глаза скрывали маски из темной материи. Гарри стоял рядом с Артуром и остальными — принц рассказывал о том, с кем им завтра придется ехать на охоту, изредка кивая то на одних, то на других мужчин в зале. Сэр Стайлс же обводил взглядом комнату, в поисках лишь одной персоны, которая все равно не появлялась. Здесь были все, кто смог и осмелился прийти — Принцесса никогда не держала двери закрытыми на свой праздник. Любой из королевства мог посетить ее бал, принести подарок и выказать уважение Королю и его семье, и именно за такую открытость все население города искренне любило Принцессу. Каждый год, в ее день рождения, во дворец с утра до вечера приносили самые красивые цветы для нее и милые подарки, может не столь вычурные, но зато от чистого сердца. Наконец Моргана появилась в дверях, и все внимание моментально было обращено на девушку. Впрочем, возможно был один дворянин, который смотрел совсем не на Принцессу, явно блистающую в своем новом платье. Там, позади нее, наполовину скрывшись в тени от колонны, стоял молодой человек в красно-золотом костюме. Сэр Стайлс моментально узнал в нем своего мага, но вопреки всем его ожиданиям на душе стало так паршиво — словами не описать, ведь шатен не мог даже смотреть слишком долго в его сторону, мало ли что подумать могут. Вот Луи и скрылся в том углу, заводя разговор с кем-то из придворных и ожидая, когда же основная часть праздника пройдет, чтобы он мог скрыться в нескончаемых коридорах дворца, там, где его никто не сможет увидеть и осудить. Если утром жажда прикосновений была лишь поверхностной, то сейчас, в этом душном зале, полном людей в красивых костюмах, она разгорелась с новой силой. Сэру Стайлсу пришлось буквально силой заставить себя вернуться к разговору с его товарищами, а не скашивать постоянно глаза куда-то в сторону, за колонну. Король и Моргана принимали поздравления. Все уже успели переместиться за огромный стол, отведать запеченного ягненка, перепелок и все остальные вкусности, предлагаемые королевской кухней. Вино оседало на губах, било в голову и заставляло смех быть еще громче. Первый танец с Принцессой взял на себя Артур, а после пары из других королевств заняли свое место в кругу, ближе к центру. Далее пошли пары из придворных, слуг. Ланселот и Гарри — вот эти два рыцаря остались за столом, хотя последний прекрасно осознавал, что его друг лишь ждет Гвен. Те были слишком очевидны последние месяцы, уж больно их взгляды пылали, стоило им остаться в одной комнате. Сэр Стайлс даже завидовал другу немного, ведь он едва ли так сможет хоть когда-нибудь. На самом деле положение надо было спасать — дворянин заметил, как уже несколько приезжих дам перешептываются у дальней стены, бросая неоднозначные взгляды на него. Того глядишь, еще и придется отбиваться от этих незнакомок, у которых не пойми что на уме. Вот это был самый подходящий момент, в который только могла появиться Диилис. Гарри узнал ее сразу же по бесчисленным веснушкам на носу. — Потанцуешь со мной? — девушка еще и рта не раскрыла, как мужчина задал свой вопрос, протягивая ей руку. Все же она была слишком юна для рыцаря, но сейчас выбирать не приходилось. — Думала, ты уже не попросишь, — Диилис хихикнула, и дворянину сразу стало ясно, что уже пара бокалов вина уже точно вскружили голову девушке. — пойдем, чего стоишь. — и вот именно таким образом бравый Сэр Стайлс оказался затянут в этот круговорот из людей. Он никогда особенно не был увлечен танцами — была лишь начальная школа, которую проходят все при дворе, — но далеко не это волновало Гарри. Ох, получит он от Луи, если не крынкой по лбу, то спать сегодня точно придется на полу. Хотя стоило отметить, что эта ревность со стороны юного мага, хоть и бывала больно резкой, но все же душу грела — не просто так же все. Во время танца Стайлс дважды поймал вызывающий взгляд Морганы и трижды заметил свое личное проклятие, сидящее за столом у дальней стены. Шатен не выглядел особенно расстроенным — он все время разговаривал с каким-то парнем, и это, к удивлению рыцаря, слегка било по его самомнению. Между тем Диилис наслаждалась такой необходимой для нее близостью, пытаясь сократить расстояние между ней и рыцарем до минимума, но видимо боги были милосердны к Гарри — вскоре музыка утихла, а гости вновь разбрелись по своим местам, поклонившись своим дамам. Стайлс, не отставая от остальных, поцеловал руку девушки и простился с ней, бросая взгляд к окну — небо приобрело совсем насыщенный темно-синий цвет, накрыв все королевство тихой звездной ночью. Весь этот маскарад и правда надо было прекращать. Сэру Стайлсу потребовалось немного больше времени, чем он предполагал, чтобы найти Артура — к удивлению, тот нашелся на лестнице, сосредоточенно наблюдающим за публикой внизу тронного зала. Будущему правителю явно было не до рыцарей, так что Стайлс со спокойной душой сказал Ланселоту, что он отправляется домой, а сам прошел по второй лестнице к крылу, где находились комнаты придворных. Он был тут лишь пару раз, по воле случая, так что немного заплутав на лестничных пролетах, рыцарь все же оказался перед нужной дверью, которая, естественно, была не заперта. Внутри еще никого не было — Луи остался сидеть за столом рядом с остальными придворными — так что Гарри позволил себе вольность, когда снял с себя плащ и маску. Комната Томлинсона еще в первый раз показалась ему уютной: теплый камин, письменный стол, два пуфа и небольшой шкаф. Впрочем, едва ли за последний год шатен часто тут ночевал — раз в неделю, от силы. Гарри же, в свою очередь, ни разу тут на ночь не оставался, так что сейчас он принялся рассматривать комнату с большим интересом. Из открытого окна комнату наполнял запах яблоневых и вишневых деревьев, и здесь совсем не было слышно музыки из зала — с этой стороны даже королевский сад казался полностью спящим и пустым. Спустя какое-то время дверь в комнату тихонько скрипнула, а по каменному полу раздалась тихая поступь. Очередной скрип дверной петли, щелчок замка, и вновь комната полностью погружена во мрак. Правда ненадолго — Луи зажег лампу на столе щелчком пальцев, все еще оставаясь пугающе молчаливым, хотя Стайлс уже мог отчетливо разглядеть хмельной блеск синих глаз, которые казались еще более яркими в тусклом освещении лампы. — Много выпил? — мгновенно догадался дворянин, поднимаясь со своего насиженного места, чтобы обернуть руки вокруг парня и прижать к себе. От Луи пахло вином и им самим, так что рыцарь не смог отказать себе в удовольствии и не втянуть терпкий запах цветущих вишен, ароматных масел и кисловатого вина. — Совсем чуть-чуть, нужно же было скрасить свое одиночество в людном зале, — это камень в его, Стайлса, огород, рыцарь знал это. Знал, как тяжело сдерживать свои взгляды, опасаясь, что кто-то может наблюдать; знал, как, порой, невозможно заглушить противный голос ревности, поселившийся где-то на задворках сознания. Знал, потому что чувствует тоже самое. И кто сказал, что любовь между мужчинами невозможна? — Тем более, ты снова танцевал с этой мерзавкой. — между делом продолжил шатен, заставляя рыцаря в удивлении поднять брови: раньше маг не позволял себе таких слов в отношении других. Луи быстро просунул замерзшие руки под подол льняной рубахи Гарри, заставляя того покрыться мурашками из-за прикосновения мертвецки холодных пальцев к разгоряченной из-за духоты и вина коже. — Ты же знаешь, что мое сердце принадлежит только тебе, верно? — задумчиво протянул дворянин, оставив слова Луи без должного внимания. Длинные пальцы одной руки впутались в медные пряди; и между ними не осталось и дюйма свободного пространства — они так и стояли, деля дыхание на двоих, пока воздух вокруг них сгущался и становился тягучим, словно только что собранный облепиховый мед, забиваясь плотным запахом в ноздри и заставляя рассудок пошатнуться. Сейчас в мире есть только эти двое и их запрещенная любовь; но, кого это волнует, пока они находятся за запертыми дверьми? Луи первым сдался — проиграл эту битву, поддаваясь напряженному воздуху и сильнейшей тяги к этому молодому человеку. Мысль о том, что по мужчине вздыхает половина королевства, греет душу и заставляет губы расплыться в довольной (немного ехидной) улыбке, пока шатен плотнее прижимался к рыцарю, даря ему несдержанный поцелуй со вкусом королевского вина и вкусных заморских сладостей. Гарри, впрочем, не медлил, ловко вытаскивая позолоченные пуговицы из петель дорогого костюма — такую вещь портить нельзя, ибо подарок Морганы, а на сколько бы девушка не была к ним снисходительна, она не простит такое расточительство. В свете тусклой лампы почти ничего не видно: дворянин осторожно целовал шею Луи и оголившиеся участки кожи, лишь изредка позволяя себе излишнюю напористость, чтобы оставить следы там, где их не заметят. Рубаха Гарри осталась ждать своего часа где-то на каменном полу, рядом с тумбой, собственно, как и его штаны с сапогами; а покрывало из тончайших нитей холодило кожу, пуская миллионы мурашек по спине юного мага. Из окна все еще пахло вишней и ночью, но это едва ли беспокоило двоих на кровати, которые сплелись воедино и наслаждались каждой минутой, поделенной на двоих. Бесчисленные вздохи и ахи шуршанием нарушали тишину комнаты, и кровать уже полностью потеряла божеский вид под натиском двух обнаженных тел. Ароматическое масло из каких-то трав наполнило и без того пересыщенную запахами комнату, когда Гарри с присущей ему осторожностью и неизменным обожанием в глазах заставлял шатена извиваться ужом на кровати и закусывать костяшку своей руки, сдерживая стоны глубоко в себе. Эйфория не обходит их стороной, и Сэру Стайлсу тоже пришлось прикусить загривок шатена, мешая прелестным стонам вырваться наружу, пока все тело била судорога наслаждения, пронзала насквозь, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме — одном на двоих. И кожа была покрыта тонким липким слоем из-за духоты; нужно время на то, чтобы прийти в себя и разлепить глаза, не видя при этом разноцветные фейерверки в темноте, а за окном уже спало королевство, видело далеко не первый сон, пока где-то вдалеке, на горизонте, только начинал прорываться алым рассвет. И только старушка-ночь скрывала собой большую тайну молодых людей, которые лежали на помятых простынях и смотрели друг на друга совершенно влюбленными глазами. И никакие предрассудки не смогут изменить их чувств, как бы этого не хотели другие. Порой робкое «я люблю тебя», сказанное в звенящей тишине комнаты, скрытой ото всех, может быть громче кричащих заявлений с трибун на главной площади. Ведь главное не как. Главное — кому.