Забудь и вспомни

Вечером следующего дня я встретился с Гермионой в своем кабинете и передал ей «Игры разума». Правда, побыть с ней хоть недолго у меня не получалось. За минуту до ее прихода мне позвонил Фоули и назначил встречу. Гермиона, услышав, что мне нужно торопиться, грустно улыбнулась и направилась к выходу. Но я не мог так просто ее отпустить. — Ты завтра свободна? Она остановилась и повернулась ко мне вполоборота, не сводя глаз с корешка книги. — Да, я теперь всегда свободна, — тихо ответила она, не поднимая взгляда на меня. — Что-то случилось? — нахмурившись, я тут же шагнул к ней и легонько коснулся ее плеча. — Не бери в голову, — она неестественно улыбнулась и посмотрела на меня, старательно делая бодрый вид. — Тебе ни к чему мои проблемы. Я промолчал — может, действительно мне не следует лезть в ее жизнь, — и Гермиона уже открыла дверь кабинета. Но тут память услужливо подбросила мне воспоминание, слова Гермионы о том, что раньше мы были лучшими друзьями, и этот ее отказ вдруг разозлил меня. — Десять лет назад ты ответила бы точно так же? Мой вопрос прозвучал резко, Гермиона быстро обернулась. — Нет, — после паузы ответила она, внимательно и даже как-то напугано посмотрев на меня. — Но десять лет назад, чтобы узнать, что у меня случилось, тебе не нужно было спрашивать — ты все понимал без слов. — Не хочешь сделать скидку на отсутствие памяти? — хмыкнув, спросил я. Гермиона закрыла дверь. — Я очень хочу, чтобы ты вспомнил меня, — вздохнула она. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я этого хочу. Но я понимаю, что эти воспоминания убьют тебя. Это для всех нас прошло десять лет, а тебе будет казаться, что все случилось вчера, — она обвела взглядом мой просторный кабинет. С каждым ее словом мое раздражение таяло. — К сожалению, ты был прав, когда говорил, что я зря трачу время. Моего Гарри уже не вернуть. Я никогда не почувствую его руку на своем плече в самый нужный момент, никогда не услышу тех фраз, что он говорил только мне, и никогда не увижу того нежного, понимающего, согревающего душу взгляда. Телефон в моих руках оглушительно зазвенел, но я, не глядя, сбросил звонок, неотрывно смотря на Гермиону. Все ее слова были просто пропитаны болью, я понимал, что сейчас она скажет именно то, о чем молчала со дня нашей первой встречи, и этот разговор станет последним. Между нами не стена, как я думал раньше. Между нами пропасть. Она прошла к дивану и опустилась на него, поставив на колени книгу и опираясь на нее подбородком. Я чуть качнулся, проследив за ней взглядом, и, почувствовав сзади себя стол, присел на него и задержал дыхание, когда Гермиона продолжила: — Ты спрашивал, было ли между нами что-то... Действительно не было. Ты знал, что я нравилась Рону, и всегда говорил, что относишься ко мне как сестре. А я... — она мельком глянула на меня, наверняка отмечая мой несколько ошарашенный вид. — А я на пятом курсе поняла, что влюблена в тебя по уши. Но ты тогда мог думать только о Чжоу Чанг. А в следующем году стал встречаться с Джинни Уизли, — опять Уизли? Я чуть качнул головой. Сейчас не время обдумывать родственные связи ее мужа с той некой Джинни. — Она вообще была влюблена в тебя с одиннадцати лет, — Гермиона издала короткий смешок, больше похожий на начинающуюся истерику. — Я была в отчаянии и, не думая о последствиях, поддалась ухаживаниям Рона. На седьмом курсе я провела с тобой наедине в палатке два месяца, но не набралась смелости признаться. Ты постоянно смотрел на свою карту, наблюдая за Джинни в Хогвартсе, и я молчала. Все это разбивало мне сердце. Она замолчала, по щекам потекли слезы. Мне хотелось броситься к ней, обнять, успокоить, но ведь, как она верно подметила, я не ее Гарри. — Мне двадцать семь, — шепотом продолжила она. — А у меня ничего нет. Я, как и все после войны, мечтала о спокойной счастливой жизни, но ничего не вышло. С мужем рассталась, его семья не будет теперь поддерживать со мной контакт. У друзей уже свои семьи, дети, а я одна. Заучка, лучшая ученица на курсе и неудачница. Да, у меня хорошая работа, но я не хочу по вечерам возвращаться в пустой темный дом. Телефон снова громко заверещал. Я вздрогнул, сбросил звонок, и Гермиона посмотрела на меня. Я понимал, что самое время что-то сказать, но не мог заставить себя открыть рот. Гермиона покачала головой и вдруг решительно поднялась. — Забудь, — дрогнувшим голосом произнесла она. — Я не хотела грузить тебя своими проблемами, прости, — она вновь подошла к двери. — Мне очень не хватает тебя, твоей поддержки и твоих шуток, но вся эта ситуация рвет мою душу на мелкие клочки. Я рада, что с тобой все в порядке, и буду довольствоваться этим. Она еще раз взглянула на меня. Я сидел неподвижно, напряженно за ней наблюдая. Осознание давило на меня все сильнее. Гермиона отвернулась, открыла дверь и уже шагнула в коридор, как вдруг резко развернулась и быстрым шагом преодолела расстояние между нами. Я сделал короткий вдох, увидев ее глаза, горящие безумством и решительностью. — Пожалуйста, — еле слышно прошептала она. — Я с пятнадцати лет об этом мечтала... Приподнявшись на носочки, она коснулась моих губ легким, едва уловимым поцелуем и, пробормотав: «Спасибо», почти бегом покинула кабинет. Это окончательно ввело меня в ступор. В ушах стоял какой-то звон, смешивающийся с шелестом начавшегося дождя. Телефон зазвонил в третий раз и вырвал тем самым меня из оцепенения. Я резко мотнул головой. Она влюблена в меня с пятнадцати лет? Пусть я не помню большей части своей жизни, но это все же я. И она влюблена в меня... — Черт, — сбрасывая звонок и совсем выключая телефон, пробормотал я. — Черт! Решившись, я выскочил из своего кабинета и, на ходу бросив Кевину, что меня сегодня больше не будет, стремглав выбежал из магазина. Дождь тут же залил очки, но я все равно быстро осматривался, пытаясь сообразить, куда пошла Гермиона, и дергал волшебную палочку — как назло, она никак не хотела доставаться из кармана. Улица была пуста, и даже фонари под таким ливнем слабо ее освещали, так что Гермиона вполне могла аппарировать чуть ли не с крыльца. Я достал наконец палочку, наложил на очки водоотталкивающее и вздохнул. Упустил, идиот. Я уже собрался аппарировать домой, но что-то внутри меня подсказывало обойти здание. Я не смог сдержать улыбку, когда увидел Гермиону. Она сидела, закрыв глаза и прижавшись к мокрой стене. Я присел рядом с ней на корточки, пристально рассматривая ее заплаканное лицо. Она на миг открыла глаза, снова зажмурилась, а потом удивленно распахнула их и посмотрела на меня. — Что же ты с собой делаешь? — тихо произнес я, крепко взял ее за плечи и почти рывком поставил на ноги, и Гермиона вновь разрыдалась, уткнувшись мне в грудь и вцепившись руками в лацканы моего пиджака. Мои ладони легли ей на спину, решение мгновенно пришло в голову, и я аппарировал нас к себе домой. Испугавшись, она отстранилась от меня и стала быстро оглядываться. Я коснулся ее руки, отчего она заметно вздрогнула. — Ты в порядке? — спросил я. — Где мы? — хрипло отозвалась она. — У меня дома, — ответил я, заклинанием высушивая и очищая нашу одежду. — Я не мог оставить тебя одну в таком состоянии, а твоего адреса я не знаю. — Спасибо, — пробормотала Гермиона. — Но зачем тебе все это? — Считаешь, что мне надо было оставить тебя наедине с твоей истерикой? — хмыкнул я, увлекая ее за собой на кухню и усаживая на стул. — Может, я ошибся в расчетах, — продолжил я, принимаясь за приготовление чая. — Если мы были такими близкими друзьями, то почему я решил стереть тебя из своей жизни? — Я не знаю, — она пожала плечами, рассматривая кухню. Я поставил перед ней чашку с дымящимся ароматным чаем и сел напротив. — Думаешь, если бы я был рядом, жизнь сложилась бы иначе? — По крайней мере, у меня был бы близкий друг, — кивнув, ответила Гермиона. — Хотя кто знает. Джинни ревнивая очень, вряд ли позволяла бы нам часто и наедине видеться. Я вновь хмыкнул, поморщившись — опять эта Джинни. Видимо, не было у меня к ней сильных чувств, раз сейчас я ничего о ней не помню, — и подтолкнул к Гермионе вазочку с конфетами. — Где ты работаешь? — я решил отойти от болезненной темы. — В Мунго, — ответила она, сделав глоток чая и на секунду блаженно прикрыв глаза. — Кстати, главный целитель — Фоули — и направил меня в твой магазин. Он знал, что я сутками не вылезала из лаборатории в поисках способа вернуть тебе воспоминания. Он пытался остановить меня, говорил, что я даже не знаю, где ты и что с тобой. Но я твердо стояла на своем, и тогда он упомянул некий магазин в Бирмингеме, хозяин которого может достать любую книгу, сказал, что там я смогу найти дополнительную информацию для своей диссертации, — она усмехнулась в чашку. — Не в книгах было дело. Он отправил меня к тебе, чтобы я убедилась, что тебе вполне хорошо живется и без нас. — Но ты твердо стояла на своем, — произнес я, растягивая губы в улыбке. — Именно поэтому вы с Роном в Хогвартсе называли меня занудой, — улыбнулась в ответ она, но почти сразу же помрачнела и опустила взгляд в чашку. Я пошевелился, и она настороженно на меня посмотрела. Я взглянул на часы. — Честно говоря, валюсь с ног, — произнес я и вздрогнул, когда Гермиона резко подскочила, едва не вылив на себя чай. — Да, спасибо, что помог, — отозвалась она, выходя из-за стола. — Эй, я не выгоняю тебя, — громко сказал я, чтобы перекрыть ее бормотание. — Что? — она удивленно на меня уставилась. — Ты можешь остаться, — повторил я. — Комнат у меня хватает. И библиотека имеется, на случай, если тебя одолеет бессонница. Не думаю, что возвратиться сейчас домой будет хорошей идеей. Ты и так на грани. — Спасибо, — снова сказала Гермиона. Я слегка кивнул. И ведь дело было вовсе не в ее доме или еще в чем-то — я просто хотел задержать ее у себя как можно дольше. Я проводил ее в небольшую уютную спальню на втором этаже, с лоджией и огромным окном. — Располагайся, — сказал я, вернувшись к двери. — Библиотека дальше по коридору. Если захочешь почитать, не стесняйся. Я замер на некоторое время, и Гермиона выжидающе на меня посмотрела, присев на краешек кровати. Я знал, чего она ждет, но так же я знал, что Гермиона любит всякого рода задачи и лучший способ удержать ее — дать понять, что еще не все потеряно и есть к чему стремиться. — Знаешь, — заговорил я, видя, как в ее глазах появляется надежда. — Есть в тебе что-то знакомое. Что-то, что притягивает как магнит, — я усмехнулся, когда уголки ее губ чуть дрогнули. — Спокойной ночи.