***
Габриэль бездумно смотрит на пылающую багряным золотом рощу у стен дворца и старается не слушать громкий, до криков и оскорблений, спор асов. Но отстраниться не получается, и он, стиснув зубы, снова просчитывает свое и асов будущее. Впрочем, считать нечего: Асгард обречен. И не Сумерки богов станут тому причиной, и уж тем более не он сам, превращенный молвой в «злокозненного», «отца чудовищ» и кем там еще его объявил бывший побратим (1), когда неожиданно для всех асов стал не просто шаманом — верховным богом. Причина же — там, за высокой оградой, где вповалку лежат погибшие эйнхерии (2) и валькирии (3), а тех, кто еще жив, добивают бывшие собратья Габриэля. И едва лишь Михаил отдаст приказ, Асгард и все его жители будут уничтожены. Вот только архангел не торопится, и эта медлительность наполняет асов ложной надеждой, а самого Габриэля доводит до бессильного бешенства. Михаил не хочет, чтобы другие ангелы знали, кем стал его младший брат. И что теперь делать Габриэлю, явившемуся в Асгард по призыву побратима, он и сам не знает. Впервые за все свое существование — и как архангела, и как Локи (4). — Локи, — негромкий голос неслышно подошедшего Тиваса, а ныне — Тюра (5), однорукого, заставляет обернуться. — Ты ведь уже нашел решение. Скажешь? — Что ты от меня хочешь? — устало спрашивает Габриэль. — Услышать то, что сам понял с первого дня осады? — Нет, — бывший вождь, века назад с боем прорубивший дорогу сквозь войска ахейцев после падения Трои и спасший остатки своего народа, уведя их на далекий север (6), невозмутимо взирает на пылающий алым закатом небосвод. — Но тянуть дольше архангел не станет, и следующее утро никто из нас не увидит. И не только мы с тобой понимаем это. Но только мы с тобой признаем, что нам не победить. — Тивас кривит губы в невеселой усмешке и повторяет: — Какое решение ты нашел? Габриэль прикрывает глаза, глубоко вдыхает и медленно выдыхает воздух и поворачивается к молчаливо ждущим его ответа асам. — Тивас прав. Я нашел решение. Но если хотя бы один из вас откажется, погибнут все. Он замечает, как Один (7) передергивается, услышав старое имя Тюра, и с силой сжимает Гунгнир (8). Как грозно хмурит брови Тор (9), поглаживая рукоять Мьёлнира (10). Как вспыхивает надежда в глазах Фригг (11). Как усталое лицо Бальдра (12) на миг озаряет улыбка. Габриэль смотрит, как недоверчиво переглядываются Фрейя (13) и Фрейр (14). Как настороженно взирают на него остальные боги. Асы ждут. — Тивас прав, — повторяет Габриэль. — Михаил мог уничтожить Асгард еще в первый день осады, но не сделал этого. Не потому, что наши воины настолько сильны и могут сопротивляться или даже победить ангелов. Нет. Но, не нанося решающего удара, архангел дал нам возможность уйти. Живыми. Да, нам не будут приносить жертвы. Люди, идущие в бой, не станут призывать ни Одина, ни Тора. — Оба названных порываются что-то сказать, но Фригг кладет руку на плечо супруга и взглядом призывает пасынка к молчанию. Габриэль едва заметным кивком благодарит ее и продолжает: — Но мы не исчезнем из памяти людей, как то происходило в прежние века с теми, кто полагал себя сильнее небесных легионов. Впрочем, — усмехается Габриэль, — согласившиеся служить Люциферу, не канули в небытие, и если вы желаете последовать их примеру... — А почему архангел решил не уничтожать нас? — перебивает его Фрейя, и ее вопрос сопровождают согласные возгласы младших асов. — Из-за меня, — с нарочито-виноватым видом разводит руками Габриэль. — Он хочет вернуть утраченное. — Ты... — изумленно таращится на него Тор. — Ты обокрал ангелов?! — Э... — Габриэль на миг принимает вид «ничего не знаю, оно само прилипло, а я просто не заметил» и уже серьезно смотрит на Одина: — Руны и Гунгнир изначально принадлежали ангелам, и никто, кроме них, не мог использовать ни тайные знания, ни оружие Света, поэтому я подправил и то и другое для тебя. И если знания вернуть нельзя, то копье придется. Я сам верну его и оговорю условия постепенной передачи власти. — Отдать Гунгнир?! — Один поднимается с трона и направляет копье на Габриэля. — Никогда! — Я предупреждал, — холодно произносит Габриэль, легко уклонившись от луча света, оплавившего стену, у которой он только что стоял. — Если хотя бы один откажется — погибнут все. Ты свое слово сказал. — Нет! — восклицает Фригг. — Мы согласны. Все. — Она обводит взглядом притихших асов, и те склоняют головы перед царицей. Габриэль смотрит только на бывшего побратима, которого когда-то обучал тайным знаниям рун, давит, ломает волю к сопротивлению, и старик с проклятием бросает ему Гунгнир. — Я подам знак, когда можно будет покинуть Асгард, — бесстрастно говорит Габриэль, поймав копье и привычным жестом скрывая его за спиной. — И ради всех нас надеюсь, что вы проявите благоразумие и не станете подговаривать людей к восстанию. Я же не стану требовать, чтобы обо мне перестали рассказывать те басни, что сложили после воцарения Одина. В полном молчании Габриэль направляется к двери, когда его останавливает вопрос до сих пор молчавшего Вили (15): — Ты ведь понимаешь, что после такого тебе не будут рады у нас? — Не пропаду, — бросает, не оборачиваясь, Габриэль. — Но благодарю за предупреждение. И уходит, аккуратно закрывая за собой тяжелые резные двери.***
Ангельские посты расположены у самой кромки поля, над которым ленивый ветерок играет прахом сгоревших тел, и Габриэль, остановленный грозным окриком, требует проводить его к Михаилу. И мысленно благодарит старшего брата за железную дисциплину, установленную в воинстве: не то что вопросов, нет даже тени эмоций в адрес языческого божка, какового охрана видит перед собой. Зато у самого Габриэля мелькает и тут же пропадает вопрос, как именно Михаил обосновал свой приказ ждать перебежчика. А то, что такой приказ был, Габриэль не сомневается, как не сомневается и в том, что старший брат не станет его убивать — ведь для этого не требовалось осаждать Асгард, а достаточно было уничтожить город и всех, кто в нем пребывал. И он бестрепетно проходит через лагерь, ловя на себе удивленные, озадаченные и слегка презрительные взгляды. Габриэля так и тянет оглянуться, и он не отказывает себе полюбопытствовать, кто настолько несдержан в своих чувствах. Его тут же обжигает негодующий синий пламень, и Габриэль, не удержавшись, весело подмигивает. Молодой ангел отшатывается, на его лице застывает бесстрастная маска, а Габриэль отвешивает шутовской поклон и продолжает путь, сопровождаемый охраной, будто не заметившей разыгравшейся сценки. Михаил встречает его у ничем не примечательного шатра, и опознать, что это его обиталище, можно, лишь оказавшись внутри. И только там Габриэль переводит дух и сбрасывает облик худощавого рыжеволосого хитреца. Михаил простым кивком приветствует брата и указывает на разбросанные по ковру подушки. — Я не вернусь на Небеса, — сразу предупреждает Габриэль, устраиваясь на ближайшей подушке и с наслаждением расправляя крылья. — Но отдам свое копье в обмен на то, что мои подопечные уйдут. — Почему? — спрашивает Михаил и садится напротив. — Почему ты просишь за тех, кто забыл, чем обязан тебе? Габриэль прикрывает глаза, поводит крыльями, разминая давно не задействованные мышцы, и нехотя отвечает: — Я научил их тайнам нашей магии. Не уследил, когда им стали поклоняться как богам. Стал одним из них, а потом ушел, потому что не хотел сидеть на одном месте. Я слышал, что мой побратим говорил обо мне, ссылаясь на слова спящей мертвым сном пророчицы, мол, именно я положу начало уничтожению мира. Думал, что ни они, ни я больше не нуждаемся друг в друге. Но не смог бросить. Хочу я того или нет — но они стали такими по моей воле. — Не по твоей, — откликается Михаил. — Ты всего лишь обучил их магии и научил защищать самих себя и других от монстров. Но я понял то, о чем ты промолчал. И прошу: не сравнивай себя с нашим Отцом. Мне хватило одного такого брата. Не становись вторым. — Уже стал, — невесело усмехается Габриэль. — Или не слышал, что говорят проповедники, несущие слово Отца людям Севера? Что Локи — это Люцифер? — Ты — не он, — ровно произносит Михаил. — И ты верно понял: я дал твоим подопечным шанс уйти добровольно. Они согласились? — Да, — кивает Габриэль. — Я могу подать знак, что проход открыт? — И получив подтверждающий кивок, щелкает пальцами и несколько секунд прислушивается. — Все, они покинули Асгард. Но куда отправились, я не отследил. — Я не стану уничтожать их, если они не станут мешать мне, — пожимает плечами Михаил и меняет тему: — Почему ты не хочешь вернуться домой? — Потому что... — тянет Габриэль и быстро продолжает: — Потому что очень скоро я стану мешать тебе. Рафаил не станет — он привык быть в твоей тени, но я — нет. И становиться вторым Люцифером я тоже не хочу. Габриэль не пытается закрыться от пристального, изучающего взгляда старшего брата и, когда Михаил с горькой улыбкой отводит взгляд, достает из-за спины копье: — Когда-то я переделал свое оружие для Одина, теперь отдаю тебе. Полагаю, ты помнишь, как использовать скрытые в нем силы? — Помню, — соглашается Михаил, принимая дар младшего брата, и снова пристально смотрит на него: — Что ты станешь делать, если я отпущу тебя? — Еще не решил, — легкомысленно отвечает Габриэль и поднимается, вновь надевая личину Локи. — Наверное, отправлюсь на юг, в прошлый раз так и не добрался туда, постоянно кто-нибудь отвлекал. — Что ж, — Михаил тоже поднимается. — Удачи тебе в твоих поисках, брат. Только не позволяй убить себя. У меня не так много братьев, чтобы я согласился потерять еще одного. — Тогда не теряй себя, — серьезно говорит Габриэль и уходит, оставив Михаила размышлять о не прозвучавших словах.***
Габриэль еще не знает, что видел старшего брата в последний раз и больше они не встретятся. Как не знает и того, что не пройдет и тысячи лет, как встретится с другим старшим братом, и та встреча завершится его собственной гибелью. Не знает и того, что Михаил, перед тем как отправиться на битву с Люцифером, добавит на копье Габриэля несколько собственных рун, а падая вслед за Люцифером в Бездну, отбросит копье, и оно попадет к пронырливому демону перекрестков. Не знает Габриэль, и что вскоре после того копье окажется у одного из адских князей, а тот несколько лет спустя направит его на ангела. И чтобы спасти ангела, демон перекрестков, объявивший себя королем Ада, сломает копье, освобождая заключенную в нем силу. Силу, что призовет хозяина копья из Небытия. Ничего этого Габриэль не знает. Он стоит на перекрестье караванных путей, перед ним открыты все дороги, и Габриэль уверенно выбирает ту, что ведет на юг. Примечания: 1. Побратим Локи — Один. 2. Эйнхерии — в скандинавской мифологии лучшие из воинов, павшие в битве, которые живут в Вальхалле. 3. Валькирия — в скандинавской мифологии дочь славного воина или конунга, которая реет на крылатом коне над полем битвы и подбирает павших воинов. Погибшие отправляются в небесный чертог — Вальхаллу. 4. Локи — в скандинавской мифологии бог из асов, который иногда вступает во враждебные отношения с другими богами, проявляя причудливо-злокозненный характер. В сериале «Сверхъестественное» под именем Локи довольно долго скрывался Габриэль. 5. Тюр (Тиу, Тивас) — в германо-скандинавской мифологии бог-хранитель воинских правил, покровитель военных собраний и поединков. В мифе об обуздании богами чудовища-волка Фенрира («Младшая Эдда») Тюр в подтверждение того, что надетая богами на Фенрира цепь не принесет ему вреда, кладет в пасть волку свою правую руку, которую Фенрир сразу же откусывает. В скандинавской мифологии Один значительно потеснил Тюра, и как небесного, и как военного бога, сохранившего функции, связанные с военным правовым обычаем. 6. Информация о скандинавских богах как троянских воинах, покинувших Трою после падения города, взята из «Младшей Эдды» (пролог). Согласно Эдде эти воины поселились в Северной Европе, где были восприняты местным населением как неземные короли в силу высокой культуры и знания превосходящих технологий. Поминальные ритуалы на местах их захоронений позже превратились в языческие культы, превратив их в богов. 7. Один — в скандинавской мифологии верховный бог. Первоначально не входил в небесный пантеон, а представлял духовную власть и мудрость. В сериале «Сверхъестественное» появлялся в эпизоде 5.19 «Молот богов». 8. Гунгнир — копье Одина, не дающее промаха, символ военной власти и военной магии, постоянный атрибут Одина. 9. Тор — в германо-скандинавской мифологии бог грома, бури и плодородия, богатырь, защищающий богов и людей от великанов и страшных чудовищ. Второй по значению после Одина, сын Одина и Ёрд. 10. Мьёлнир — оружие Тора, в мифах это главным образом боевой топор, возвращающийся к владельцу как бумеранг. 11. Фригг — в германо-скандинавской мифологии богиня, жена Одина и мать Бальдра. 12. Бальдр — юный бог, сын Одина и Фригг. В сериале «Сверхъестественное» появлялся в эпизоде 5.19 «Молот богов». 13. Фрейя — в скандинавской мифологии богиня плодородия, любви и красоты. Сестра Фрейра. 14. Фрейр — в скандинавской мифологии бог, олицетворяющий растительность, урожай, богатство и мир. Брат Фрейи. 15. Вили — брат Одина. В сериале «Сверхъестественное» появлялся в эпизоде 8.02 «Что случилось, мамочка?»