Забери мою искру

Родимус, сидя на коленях в лужице из энергона своей любимой, прижимал её к груди. И едва слышно шептал её имя. Из его окуляров лился омыватель, он не мог сдерживаться, потому что сейчас искра Прайма испытывала самую настоящую боль. Боль потери... Он отказывался верить в происходящее, всячески старался привести Виндблэйд в чувства, но она не откликалась. Аленькие губки больше никогда не произнесут ни единого слова и ни прижмутся к устам Родимуса. Свифт хотела подойти к Прайму, но Ультра Магнус её остановил. Он отрицательно помотал головой, а после сказал: — Не стоит. Сейчас его лучше не трогать... Около трёх часов к Родимусу никто не решался подойти, но Магнус решил всё-таки поговорить с Праймом. Он уговорил его перенести Виндблэйд на базу в Каон, чтобы Родимус мог побыть с ней там наедине. По прибытии в город лидер автоботов попросил Рэтчета, чтобы тот подлатал пробитую грудь его фемм и заменил повреждённые детали. Медбот пытался побеседовать с другом, поддержать его, но тот наотрез отказался о чём-либо говорить. Он просто не отвечал на вопросы, а вместо этого глядел куда-то в сторону. Медик предлагал свою медицинскую помощь, но лидер автоботов посчитал это не нужным. Как только Рэтчет покинул отсек, Родимус тут же запер двери и отключил все средства связи, дабы никто не потревожил его с любимой. Два дня он просто пил, опустошая одну бутылку «Брауна» за другой. Он никак не мог смириться с тем, что искра его фемм навсегда погасла. Родимус отказывался в это верить и, напившись в очередной раз, он подходил к платформе, на которой лежала его милая и начинал слёзно просить у неё прощение за то, что не смог уберечь. Утром, проснувшись, Прайм вновь брал в манипуляторы бутылку и принимался потреблять содержимое, чтобы утопить в нём своё горе. Предводитель алозначных два дня отказывался открывать дверь, пока к нему не пришёл Кап. — Родимус? — спросил автобот, — не хочешь поговорить? — Кап? — Прайм подошёл к двери, — это правда ты? — Да, — отвечал тот, — это я. — Ты один? — Да, тут больше никого нет. Так ты откроешь? Родимус ничего не ответил, вместо этого он нажал на синюю кнопку на пульте, что находился недалеко от двери. В отсек вошёл Кап. Он огляделся по сторонам и чуть ужаснулся от увиденного. Повсюду лежали пустые бутылки, а в стенах имелись небольшие дыры от ударов и выстрелов. — Что? Удивлён? — спросил Родимус, сев у стены, что была перед платформой, на которой лежала Виндблэйд. — Ты скоро себя убьёшь, — сказал Кап, подойдя к Прайму. — Плевать. Моя жизнь потеряла всякий смысл. Я не сумел защитить того, кто мне дорог... Автобот не знал, что сказать, он просто сел рядом с другом. — Скажи мне, — Родимус повернулся фейсплейтом к Капу, — как там Дрифт? Нашли Тандербласт и Саундвейва? — С Дрифтом всё в порядке, сейчас он находится в госпитале и его жизни ничего не угрожает. Нет, Саундвейва и Тандербласт не нашли, хотя есть боты, которые утверждают, что видели их на окраинах города. — А Метроплекс? — Он помог перенести Триптикона подальше от города, а после вернулся на Каминус. На несколько минут в отсеке повисла полная тишина, пока её не нарушил Прайм: — Ты ведь не просто поговорить пришёл? — спросил Родимус, сделав глоток. — Тебе необходимо выступить перед автоботами и десептиконами. — Ах, да... Речь об окончании войны. Я не желаю там появляться. — Но, Родимус... — Я никому ничего не должен. — Что ж, я тебя понял. Кап встал и направился в сторону двери. Родимус проводил друга взглядом, а после принялся пить дальше, так как считал, что алкоголь единственный выход для него в данной ситуации. Конечно, он бы и пил дальше, но в какой-то момент Прайм осознал, что ему всё-таки стоит сказать торжественную речь в честь окончания долгой войны. Он связался с Ультра Магнусом и сказал ему, что готов выступить. Через семь часов всё было готово. Больше двадцати тысяч трансформеров пришли выслушать речь Прайма об окончании долгой войны. На площади были, как военные, так и простые боты, вне зависимости от фракции. Конечно, автоботов было гораздо больше, чем десептиконов, поскольку только половина последних согласилась принять мир и прекратить военные действия. На большой сцене стояла заранее приготовленная одиночная трибуна для Родимуса, но он опаздывал. Однако ждать его пришлось не долго, с небольшим опозданием он всё же явился. Родимус встал за трибуну и оглядел собравшихся, а после лидер автоботов посмотрел на листок с речью. — Гхм... — Прайм чуть подправил микрофон в свою сторону. — Спасибо всем, что пришли сегодня сюда, чтобы...— Родимус пропустил несколько строк, а после продолжил. — Этот день ознаменует окончание страшной войны, которая поставила нашу расу на грань исчезновения и... Прайм прекратил читать, опустив свою голову, а через мгновение свернул листок в комок и швырнул в сторону. — Два дня назад от манипуляторов Гальватрона погибла моя возлюбленная и я не представляю, как мне теперь жить дальше. Встретив Виндблэйд, я осознал ценность каждого мгновения. И самое главное... благодаря ей я познал, что такое любовь... И, если честно, я не понимаю, почему сейчас тут нахожусь. Мне стоит сейчас быть рядом с ней. Виндблэйд, Виндблэйд... — последние слова Родимус сказал шёпотом. Прайм резко развернулся и покинул сцену. Ему никто не мешал, даже Магнус, потому что каждый понимал, что он сейчас чувствует. Вернувшись на базу, Прайм тут же отправился в свой отсек, где находилась его любимая. Родимус поднял почти пустую бутылку и выпил остатки алкоголя. Он посмотрел на Виндблэйд. Его окуляры вновь наполнились омывателем, потому что Родимус осознал всю безысходность. Автобот швырнул бутылку об стенку и та разбилась на сотни мелких стекляшек. Прайм упал на колени. Около десяти минут он просто лежал на полу, пока в один момент не вскочил на сервоприводы. — Я знаю, что нужно делать, — сказал сам себе Родимус, после чего подошёл к платформе, на которой лежала его фемм. Прайм взял её на манипуляторы и спустился на самый нижний уровень базы. Он вошёл в крайний отсек, который предназначался для хранения оружия, но в последнее время пустовал. Родимус положил свою фемм на пол, а после прикоснулся к нему правой ладонью. Через миг пол начал сворачиваться. Прайм вновь взял Виндблэйд на манипуляторы. Теперь перед ним предстала лестница, ведущая вниз. Он долго спускался вниз по ступеням, которые сменились бесконечными коридорами. На стенах были изображены различные символы на старокибертронском, они повествовали историю планеты от битвы между Праймусом и Юникроном до падения тринадцати. Уходя всё глубже в древние туннели, свет пропадал, а вскоре Родимуса и Виндблэйд окутала полная тьма. Лидер автоботов прикоснулся к одной из стен и через несколько секунд символы, что были изображены на них, засияли светло-голубым цветом. Ещё около часа они спускались вниз, пока не пришли в большой зал, в котором ничего не было. Родимус подошёл к стене, что находилась напротив двери и поднёс к ней ладонь. Стена начала ''собираться''. Прайм был просто поражён увиденным. Примерно в двадцати метрах от него находилась огромнейшая искра, излучавшая белый свет. Искра самого Праймуса. Родимус подошёл к ней ближе, а после склонился на колени, положив свою фемм перед собой. — Я пришёл сюда просить тебя, Праймус. Отними у меня всё, даже искру, но верни жизнь Виндблэйд. Прошу тебя... Она погибла из-за меня. Это я не смог уберечь её... и теперь хочу искупить свою вину. Забери мою искру... Из окуляров Родимуса маленькими каплями начал течь омыватель. Он склонил свою голову, поскольку думал, что он напрасно явился сюда. Но неожиданно его грудная пластина сама разъехалась в разные стороны, освобождая путь к его искре. Через мгновение в искру Прайма направился луч с искры Праймуса. Окуляры лидера автоботов засияли белым светом, ослепив его. Он ничего не видел, однако, чувствовал, как его искра пылает внутри, но странные ощущения продлились всего несколько минут, после чего грудная броня Прайма скрыла его искру. Луч направился к Виндблэйд, сквозь броню прямиком к её искре. Родимус по-прежнему ничего не видел, кроме белизны. В пустой камере искры автоботки начали появляться мелкие осколки белого цвета, которые постепенно собирались в полноценную искру. Почти пять минут Праймус восстанавливал искру Виндблэйд с помощью частей искры Прайма, после чего луч исчез, а Родимус снова мог видеть. Предводитель автоботов огляделся по сторонам, а затем посмотрел на свою фемм. Она всё так же неподвижно лежала. Прайм опустил свою голову, понимая, что у него не получилось вернуть любимую к жизни. Но вдруг окуляры Виндблэйд открылись. — Ах! — вскрикнула фемм. — Виндблэйд! — ошарашенный Родимус кинулся к своей фемботке. — Р-Родимус? — спросила она, пытаясь сфокусировать взгляд на знаком силуэте, — это правда ты? — Да, — ответил Прайм, радостно глядя на неё. — Я видела яркую вспышку, а после всё пропало... Мне было так страшно... — Самое страшное уже позади, — успокаивал свою автоботку Родимус. — Война окончена. Мы победили. Через минуту Прайм помог подняться Виндблэйд. — Идём, — сказал Родимус, — пора возвращаться домой.