There's a room full of love

Я думаю, с этим пора заканчивать. Говорит Джагхед, а сам, вопреки собственным словам, заходит в тот самый кабинет, где с ним началось то, что «пора заканчивать». И он сам не знает, зачем он переходит порог этой комнаты, если хочет остаться собой — независимым Джагхедом Джонсом Третьим. Но слово «остаться» говорить уже поздно. Он в очередной раз понимает это в тот момент, когда на его шаги оборачивается Бетти и приветственно улыбается. Улыбается так, что ему хочется свалить поскорее, чтобы не погрязнуть в идиотских мыслях о том, что он помешался, и одновременно с этим он желает оставаться здесь — ну, необязательно здесь, ведь главное вовсе не место, где они находятся — и угрюмо смотреть на все вокруг, проклиная себя за то, что поддается каким-то неведомым доселе чарам, и лишь иногда тайно смотреть на девушку, пока она говорит что-то там, что он совсем не слушает. Он невольно улыбается, строит неповторимую гримасу на лице, заставляя Купер слегка посмеяться, но она тут же возвращает строго-невозмутимую физиономию, произнося тихое «ты будешь помогать мне или что?» Ему, конечно же, хочется ей помочь: во-первых, его поддержка в газете — это то основание, по которому он стоит здесь и сейчас. Но это лишь формально, настоящая причина заключается вовсе не в этом. И она его раздражает, бесит, угнетает, потому что это значит то, что «закончить с этим» ему, теперь уже, вряд ли удастся. И это дерьмово, наверное. — Как у тебя дела? — интересуется Бетти, и ее губы содрогаются в огорченной улыбке, когда она видит молчаливого Джагхеда, на лице которого она не смогла бы прочесть ни одну из известных человечеству эмоций. — Джагги, все хорошо? По его телу табуном бегут заряженные частицы, электрический ток бьет его по лицу, когда он слышит это невинное «Джагги». И он не понимает, почему это происходит, ведь это «Джагги» — уже чертовски заезженная штука. Но когда он слышит это имя, срывающееся с ее губ, ему хочется провалиться сквозь землю и сделать вид, что никакого Джагги здесь нет, а есть лишь он — Джагхед Джонс Третий, а то есть не самый удачливый парень в Ривердейле, который общается с окружающим его миром посредством черного юмора. Когда Бетти подходит к нему, зачем-то приподнимая руку, у него захватывает дыхание, появляется жгучее желание, переливающееся в груди жаркими просьбами: «поцелуй ее». А когда Купер касается ладонью до его лба, у него и вовсе пропадает желание жить. — Боже, у тебя жар! — восклицает девушка и таращит глаза, так и стоя с рукой на его лице, которую она до сих пор не опускает. — Не, тебе кажется, — «спокойно» отрицает Джагхед, на лбу которого все еще дрожала горячая ладошка. — Я в порядке, это обычная температура моего тела. И ему даже не приходится врать: при виде нее температура у него действительно растет вверх. Блондинка улыбается, но он все еще может прочесть грусть на ее безмерно красивом лице. А когда понимает, что это тревога, так на его мордашке вообще самопроизвольно выползает улыбка. — Бетc, я… Она молча смотрит на него в ожидании, и это становится для него пыткой. Сердце Джонса стучит бесконечно быстро, тело охватывает взбудораживающая волна мурашек, и он решается переступить себя и аккуратно целует ее, когда в ответ слышит едва уловимое «что?»