Arcobaleno Primo

Когда Тсуна и его Хранители стали Аркобалено, казалось, что жизнь жестоко посмеялась над ними. Теперь по особняку не раздавались дикие вопли Бермуды, призывающие Селестию и Джуичи отлипнуть наконец друг от друга. Не раздавался весёлый смех Теодоро. По полу не цокали маленькие каблучки Хинаты, когда она в очередной раз убегала от Кёи. И Тсуна не пытался никого успокоить, в итоге втягиваясь в происходящее. Первые два с половиной года в поместье стояла почти мёртвая тишина. Лишь иногда можно было услышать, как детские голоса ведут взрослые беседы. Или другие дети играют в шахматы. Или шуршат переворачиваемые страницы. Тсуна находился уже на грани самой настоящей депрессии и готов был забить на интуицию, сообщавшую, что всё будет хорошо. ** Они несли проклятье все вместе, помогая и поддерживая друг друга. Все семеро путешествовали. Вместе. Теодоро создавал иллюзии взрослых людей, и они представлялись просто многодетной семьёй. Тсуне было больно смотреть, как его шумная семья превратилась в эту тихую серую массу. Даже, казалось, яркие цвета в глазах, одежде и волосах потускнели. Но все продолжали делать вид, что всё в порядке. Когда Шахматноголовый появился во второй раз, его встретили настороженно. Однако, весть была относительно хорошей, в отличие от предыдущей: — Я нашёл замену для вас, новое поколение Аркобалено. Только вот… не факт, что вы сможете выжить после снятия проклятия. Они так долго ждали чего-то подобного. И теперь не собирались отступать, теперь они собирались вернуть себе нормальную жизнь, чего бы им это не стоило. А стоило это многого — пришлось разойтись и погрузиться в сон на неопределённое время. Но Тсуна сказал, что всё будет хорошо, и ему поверили. Тсуна в таких вещах не ошибается. ** Когда Тсуна очнулся ото сна, он первым делом проверил Пламя, интуицию и тело. Пламя было, определённо было, но слушаться не хотело совершенно. Интуиция была. Этого достаточно. Тело… Всё то же маленькое нечто, в котором он нёс проклятье Аркобалено. И снова Шахматноголовый. — Ты проспал две сотни лет, Тсуна-кун. Твоё тело скоро начнёт расти. Знаешь, я, пожалуй, тебе помогу. Дальше — снова темнота. А потом… Потом начался какой-то абсурд. Его подбросили в дом семьи Савада, и теперь он Савада Тсунаёши. Снова. Поначалу Тсуна подумал, что живёт в семье с одинокой матерью, на руках которой, помимо него самого, был ещё и родной сын. Но нет, у семейства, оказывается, есть отец. Который появился только спустя три года после появления Тсуны в доме. И очень удивился, поняв, что детей двое. Нана, так звали женщину, что приютила его, объяснила мужу, что ребёнка подбросили, на что тот глупо рассмеялся. А ночью Тсуну разве что на вкус попробовать не попытались. ** Расти в доме семьи Савада было достаточно… забавно. У Тсуны был «старший» брат, родной сын Наны — Савада Иэясу. Достаточно умный для своего возраста упрямый и хмурый ребёнок, что почти не улыбался, внешне был полной копией своего отца. Однако в одном он был похож на всех детей своего возраста — внутри Иэясу бурлила энергия, которую ещё и Пламя подпитывало, поэтому ребёнок постоянно носился, что-то делал, играл с другими детьми. Тсуне же бегать на площадке в детском садике было некогда, у него были дела и поважнее. Например, собственное Пламя всё ещё находилось в подавленном состоянии и не хотело слушаться. Или мир, где он сейчас жил, был очень и очень странным. Одни женщины в штанах и с короткими волосами чего стоят*! Тсуне и Иэясу исполняется по пять лет, когда Емицу снова приезжает, только уже в компании старика. Интуиция буквально верещит об опасности. Бывший Аркобалено пытается скрыть Пламя или уйти так, чтобы его не почувствовали, но что он мог в своём слабом пятилетнем теле, да ещё без Пламени против двух взрослых тренированных мафиози? На Пламя ложится печать. С тех пор Тсуна часто болеет и падает — слишком мощным было Пламя, и слишком он привык к воздействию Атрибута. И теперь тело не ощущает себя полноценным. ** Обучение проходило достаточно тяжело: узнать хотелось всё и сейчас, а понять или хотя бы прочесть хоть что-то не получалось — слишком поменялся родной японский за время сна бывшего Аркобалено. Но Тсуна не был бы собой, если бы не смог преодолеть всё это. Первый класс начальной школы вызывал стойкое желание встать и выйти из класса: все вокруг шумели, кричали, дурачились. И ладно бы, это было нечто родное и уютное, как шум, который непременно образовывался, когда хотя бы трое его Хранителей собирались вместе. Так нет. Дети просто кричали и просто дурачились. Зато у Иэясу появились друзья. По крайней мере, на это надеялся сам Тсуна, тактично игнорируя возмущённые вопли интуиции. Второй, третий, четвёртый и пятый классы начальной школы тоже особо не отличались от первого. Только мальчик, Ямамото Такеши, и девочка, Сасагава Киоко, напоминали Тсуне о его семье. О вечно невозмутимом и ехидном Хранителе Дождя Джуичи и ярко улыбающейся Хранительнице Солнца Хинате. Впервые они оказались в одном классе на третьем году обучения и потом, словно в насмешку, были вместе. Ни первый, ни вторая не замечали самого Тсуну, за что бывший Аркобалено был им отчасти благодарен. Если бы те попытались подружиться, он бы не выдержал. А в средней школе Тсуна столкнулся с Хибари Кёей, учившимся на класс старше. И… не выдержал. Небо разрыдался прямо на плече своего Хранителя Облака, цепляясь за его рубашку и судорожно всхлипывая. ____ * — Вспоминаем, что Тсуна и другие Аркобалено проспали двести лет, следовательно, заснули они в восемнадцатом-девятнадцатом веке, когда женщинам с короткими волосами или в штанах ходить не допускалось.