Funnel of Love

Скотту нравился Рейес. И дело не в том, что Видаль умел обращаться с оружием, и даже не в том, что он информатор Сопротивления Ангара, а еще и прекрасный подрывник, в чем сумел убедиться Райдер, когда попал в убежище Роекаар. Рейес – жгучая смесь обаяния, привлекательности и сумасшедшей притягательности, от которой не хватало воздуха в легких, из-за чего Скотт начинал говорить всякую несуразицу при виде него. Первопроходец, последний оплот надежды для людей обрести дом, а глупил как новобранец Альянса в первый учебный день. Ха, нравился, боже ж ты мой: чертова влюбленность, чтоб ее. Хотя влюбленность эта даже и не первая. Но вот так, что сразу мысли вышибало при виде Видаля, это в первый раз, да. Первой влюбленностью был коммандер Шепард, и, как ни крути, он был идеалом для Скотта, но эта влюбленность была яркой смесью обожания и сумасбродного платонизма, фанатской любовью, проще говоря. Сара постоянно смеялась над ним, по-доброму подшучивала и уговаривала брата встретиться с коммандером, когда тот появится на Цитадели. Но такого шанса, увы, не представилось: увольнение из Альянса, подготовка к Андромеде, умирающая мама и забота о ней. Встреча с Шепардом стала для младшего Райдера несбыточной мечтой, такой она и осталась. Получить автограф от коммандера Шепарда, как и увидеть его вживую, у Скотта не получилось, но он услышал напутствие спасителя Цитадели, когда ковчег «Гиперион» готовился к финальному старту и всех подготавливали к криостазу. И Скотт понял: все, влюбленность прошла, она сохранилась приятным воспоминанием где-то там, под сердцем. Райдер мысленно желал коммандеру счастья, но сейчас, в миллионах световых лет от Млечного Пути, все его мысли занимал только один человек, и это был Рейес Видаль. Как пелось в одной старой песне: «И вот я падаю, падаю все ниже, мой разум пуст, когда погружаюсь в воронку любви». Скотт старался об этом не думать и не слушать песню, которую задорно пела одна девушка, на одном из разбросанных по каюте датападов. Все-таки зря он загрузил музыкальную коллекцию на «Бурю» с Нексуса. Не было бы этих глупых ассоциаций, только пустая каюта, разбросанные датапады и полное самоуничижение. Но Райдер все-таки загрузил коллекцию, и поздно было что-то делать, разве что отключить музыку, но без нее слишком пусто и скучно. И сейчас песня скрипучим голосом напоминала, что: «Падать ниже некуда, дно пробито». Неловкости в эту ситуацию с влюбленностью к Рейесу вносил СЭМ, он словно читал мысли Райдера, и да, ИИ и правда их читал, ведь они были неразрывно связаны, СЭМ считывал информацию о своем подопечном, сравнивал жизненные показатели и выдавал результат монотонным голосом. СЭМ даже предлагал некоторые варианты развития событий с Рейесом, но Скотт благоразумно отказывался. Некоторые варианты и правда были не очень. Чего стоило от «нормально поговорить» до «Скотт, просто поцелуй его, не стесняйся своих чувств». Нелепица какая-то. Ужас был еще и в том, что Скотт просто не знал, как сказать Рейесу о своих чувствах. Глупые, но одновременно логичные мысли заполняли мозг, он был уверен, что Видаль просто посмеется над его чувствами и скажет: «Я не по мальчикам, Скотти». Вот так и разобьется его влюбленность, которая была очень похожа на то, что Скотт не хотел называть. «Мой разум и правда пуст», – признавался себе Скотт, когда сидел на кровати, попивая пиво у себя в каюте. Спасибо Лиаму, что сумел договориться в «Вихре» о поставке нескольких ящиков алкоголя на «Бурю». Чертов Рейес и его пронзительный взгляд и легкая улыбка. Совсем что ли в алкогольный отрыв уйти? Правда, Лекси такое вряд ли бы одобрила, но попытаться стоило. Определенную долю градуса позора вносила в жизнь Скотта его команда. Пиби насмехалась, но чаще пожимала плечами, когда видела глупое выражение лица Райдера, когда тот читал письмо от Видаля. Лиам успевал раздавать советы, ведь он лучший друг, бро так сказать, но к советам Косты Райдер не прибегал. Кора, как и Ветра, проходила мимо, а может и правда не знала об увлечении Скотта, впрочем, ей было не до него: растения на «Буре» для нее были первостепенной задачей. Джаал – единственный, кто спрашивал о странном выражении лица их «якобы начальника» во время чтения письма. Впрочем, Райдер легко отшучивался и направлял разговор в другое русло. «Главное, чтобы команда конкретно в этом вопросе за меня не взялась», – думал Скотт, отсиживаясь у себя в каюте, читая на датападе в сотый раз предложение Рейеса встретиться в одном из баров Кадары. После трех бутылок пива и в двадцатый раз прослушанной Ванды Джексон, Скотт написал короткое «да» и отправил в просторы зашифрованного канала. – Ты ответил на предложение мистера Видаля, – сказал СЭМ, когда Райдер ответил на письмо Рейеса. – Да, ответил, – отнекиваться бесполезно, да и Скотт не хотел врать самому себе. «Я пыталась, пыталась убежать, даже пыталась скрыться из виду, но от воронки любви не сбежать, когда-нибудь она тебя настигнет», – продолжала петь божественная Ванда, и Скотт все-таки набрался смелости выключить ее. Он отключил датапад, но думать о Рейесе не перестал. – Это правильное решение, Скотт. Мы отправляемся на Кадару? Посмотрев на пустые бутылки пива, ровным рядом стоявшие на полу, Скотт сумел сказать только: – Да. «Нужно взять себя в руки, Скотт, ты спас Мошаэ на базе, полной кеттами, сумел выбраться из таинственных хранилищ Реликтов, договорился о посольстве Ангара на Нексусе, а поговорить с Рейесом нормально не можешь, трусливый Первопроходец. У тебя кишка тонка», – думал младший Райдер. Он лег на мягкую кровать, перед этим передав сообщение Кэлло, что они отправляются на Кадару через инструметрон. Но сейчас, наверное, лучшим вариантом был сон и только. А потом встать пораньше, когда его команда все еще спит, принять холодный душ и избавиться от похмелья. Да, этот план был идеален...

***

Кадара, день и час X. Вот, что понял Скотт, когда пришел в бар, испещренный неоновыми огнями и льющейся музыкой изо всех щелей: в помещении было многолюдно, и это было одновременно хорошо и плохо. Никто не станет смотреть на него, все будут заняты своей выпивкой и развлечениями типа танцев и всяких сражений на подобие армрестлинга. Но была одна жуткая мысль, и она приводила Райдера в легкий ужас: Кадара ненавидела людей и инопланетян с Нексуса, а Скотт был Первопроходцем, выполняющим поручение от той станции, которая изгнала добрую половину людей и инопланетян. Двойное комбо, проще говоря. Райдер все-таки надеялся на первый вариант развития событий. – О, вот ты где! – воскликнул Рейес и вальяжно подошел к нему, стараясь не задеть никого из танцующих. – Привет, – только и смог сказать Скотт, при этом неловко улыбаясь. Рейес, похоже, понял, что у Райдера что-то не так, но виду не показал и указал на место, где они должны провести время. «Это всего лишь дружеский, возможно даже деловой вечер. Две или три пинты алкоголя, пара неловких фраз и ты наконец-то свободен, Скотти», – думал Райдер, но все накрылось, когда Рейес привел его в приватную кабинку. – Я вижу, как ты смотришь на меня, – Видаль излучал самодовольство, в его глазах читалось только предвкушение с намеком на веселье, словно он выжидал чего-то. – Как смотрю? – неужели все по его взгляду видно, и Скотта легко прочесть как открытую книгу? Хотя, Джаал что-то такое говорил, но тогда Райдер слушал его вполуха, и даже сейчас он думал о Рейесе. Видаль на его вопрос лишь только таинственно улыбнулся и продолжил изучать Скотта непроницаемым взглядом, от которого и вправду становилось неловко. «Словно раздевал, честное слово», – промелькнуло в мозгу у Райдера, но он тут же засунул мысль далеко и глубоко, в самые глубины подсознания, где лавировал СЭМ с его советами по поводу отношений. – Брось, Райдер, не прикидывайся дурачком, – еще два шага и можно будет увидеть ресницы Рейеса. – Я все понял. Руки Рейеса лежали на плечах у Скотта, чужие глаза все также следили за реакцией Райдера. Во рту пересохло, и Скотт сделал шаг назад, но не получилось. Почти мертвая хватка Видаля держала его как кроган, пытавшийся выбить дурь из того, кто ему не нравился. «Черт возьми, Райдер, прекрати вести себя как идиот», – в панике думал Скотт, но через несколько секунд вообще прекратил думать. Рейес его поцеловал. Вот так легко и просто, безо всяких рассуждений о том, нравишься ты или нет, и долгих бесполезных прелюдий. Поцелуй был обжигающим, в чем-то односторонним, ведь Рейес вел партию, а Скотт, как олень, не мог ничего понять, только крепко отвечал на объятия. Видаль прижал его к стене, не давая шагу ступить или даже оттолкнуть. В комнате существовала только тихая возня под громкий бит и невыносимый шорох одежды, которой было слишком много. Да и Скотт не стал бы его отталкивать, он был даже «за». Хоть где-то ему не пришлось проявлять инициативу, но момент флирта с Рейесом раньше мелькал то тут, то там, когда дело было не о них. Райдер не осознавал, что сам подталкивал Видаля к этому, но если так и было, то господи, наконец-то. Воздуха не хватало, и им пришлось разорвать поцелуй. Отдышавшись, Скотт прошептал в губы Рейесу: – Да, я все-таки попал в нее, и мне не сбежать. – Куда сбежать? – удивленно спросил Рейес. Выглядел он взъерошенным, но очень довольным. – Ничего, просто мысли вслух, – потеряв остатки своей скромности и думая о песне Ванды, Скотт снова поцеловал Рейеса. Но от воронки любви просто так не сбежать, когда-нибудь она тебя настигнет.