Оборотень в клетке

Кошмары преследовали меня по меньшей мере раз в месяц, но никогда не были настолько реалистичными. Полная луна освещает землю, и я могу видеть так же хорошо, как и днём. Осторожно прокрадываюсь к деревянной ограде и одним махом перепрыгиваю метровый забор, бесшумно приземляюсь. С какой-то определённой целью я бросаюсь к первому зазевавшемуся животному. Я вижу кровь и слышу вой волков, но пугает меня совсем не это. Выстрел и блеянье овец заставляет меня рвануться с места. Я задыхаюсь, но продолжаю бежать. Чувствую, как острые камни врезаются мне в лапы… в смысле, в ноги. Я где-то потерял ботинки.       Я открываю глаза, ожидая проснуться в своей кровати, почувствовать запах свежих блинчиков, которые приготовила моя девушка, зная, что я ненавижу рано вставать, а потому постоянно не успеваю позавтракать. Но в нос ударяет резкий запах сырого подгнившего сена и ржавого металла. Я не помню, что было прошлой ночью. Я не помню, как вернулся домой после работы и лёг в постель. А вернулся ли?       Я ничего не вижу. Темнота слепит хуже прожекторов. Черт возьми, где я?! Ужасно ломит тело. Быть может, это оттого, что я провёл здесь всю ночь на жестком полу. — Помогите! — пытаюсь крикнуть я, но выходит лишь слабый хрип, и боль ударяет в голову. Вода. Мне нужна вода.       Не знаю, сколько времени прошло до тех пор, пока я не услышал голоса. Они говорят слишком тихо, чтобы можно было что-то разобрать, но, кажется, приближаются. Я терпеливо жду, съёжившись, потому что меня трясёт то ли от страха, то ли от холода. Волосы на обнаженном теле встают дыбом, когда впереди появляется просвет. Солнце слепит меня, и я ничего не могу увидеть, кроме невысокой женской фигуры. — Помогите мне, — мне с трудом удаётся прохрипеть эти слова, слезящимися от яркого света глазами глядя на незнакомку сквозь металлические прутья клетки. Почему я заперт здесь, как зверь? Почему у неё в руках ружьё, направленное на меня? Я чую ее страх, хотя она не подаёт виду, что боится. — Что происходит? — вновь подаю голос, но в ответ получаю лишь молчание. Я вижу красивую молодую девушку, можно сказать, почти ребёнка. Она снимает ружьё с предохранителя, и я невольно вздрагиваю. Я чувствую себя таким уязвимым и жалким по сравнению с ней. Но мой нос непроизвольное дёргается от едкого запаха. Запах страха. Почему ей так страшно? — Я вас не обижу! — Мне очень жаль, — ее голос едва дрожит, но руки крепко сжимают ружьё. Она не впервые держит его и не впервые целится в человека. Я надеюсь, это шутка. Она же не собирается стрелять. Эта девочка не сможет убить беззащитного человека. —  Таков закон. Она медленно нажимает на курок. Этот выстрел разрывает мне сердце.