Он был другим

С этим заключенным однозначно что-то было не так. Он был другим, словно не из этого мира преступников. Майкл Скофилд… Сколько раз она перечитывала его личное дело, пытаясь понять как такого перспективного парня угораздило оказаться по эту сторону решетки? Лишь когда стало известно о Линкольне Барроузе, все встало на свои места. Но и тогда Сара не уставала поражаться тому, что Майкл был готов пустить под откос свою жизнь, лишь бы провести рядом с братом последний месяц. И это никак не укладывалось в голове доктора Танкреди. Пока она не поговорила с психиатром Скофилда. С тех пор Сара неоднократно ловила себя на мысли о словах, который тот сказал ей. Творческий гений. Пожалуй, это очень подходило Майклу. Его взгляд всегда был сосредоточенным и, как ни странно, добрым. Именно эта доброта поражала девушку больше всего. После всех передряг, в которые регулярно попадал незадачливый грабитель банка, в его красивых глазах неизменно присутствовала доброта. Это было удивительно. Даже несмотря на все медицинские диагнозы. Каждый день, встречаясь с ним на процедурах, Сара осторожно наблюдала, стараясь разгадать, понять и, возможно, помочь. Ведь она искренне верила, что ему не место в Фокс-Ривер. Уж точно не ему. Майкл всегда был спокоен, казалось, даже безмятежен. Его негромкий голос, манера говорить — все это странно контрастировало с окружающей действительностью, лишь подчеркивая исключительность заключенного. И хотя парень охотно шел на контакт, легко поддерживая беседу на отвлеченные темы, стоило Саре попытаться узнать что-то личное, как он тут же закрывался вежливой улыбкой. В такие моменты во взгляде Скофилда проскакивала легкая грусть и сожаление. Словно он вынужден прекращать их разговор не по своей воле. Между тем девушка не уставала напоминать себе, что он — заключенный, а она — тюремный врач. И между ними не может быть ничего. Однако дистанция незримо уменьшалась с каждым днем, с каждым взглядом, с каждым случайным прикосновением. Налет романтики был моментально смыт, стоило ей увидеть Скофилда с его женой. Это отрезвило доктора, напомнив в очередной раз где именно она работает. Но было и еще что-то, очень похожее на обиду. Именно это заставило ее устроить Майклу выговор в отчаянной попытке провести границы. Вот только Скофилд снова смог все перевернуть, в очередной раз удивляя своей добротой и желанием помочь. Теперь в его зеленых глазах отчетливо проступал интерес. Интерес к ней, к Саре. И это завораживало. Их краткие встречи в медблоке продолжали скрашивать серые будни, заставляя девушку гадать что же за человек перед ней. Возможно, именно эта интрига и та искренность, с которой парень просил ее о помощи, просил поверить Линкольну, все же заставили Танкреди отправиться к Веронике. Все-таки было что-то такое в Майкле. Не потому ли она решилась обратиться к своему отцу несмотря на их отношения? Было ли это отголоском чувства вины из прошлого или же этот поступок полностью был продиктован желанием помочь своему пациенту? У Сары не было ответов. Но одно было ясно точно — каждый день, приходя на работу, она с нетерпением ждала встречи с обладателем того самого умного, проницательного взгляда, в глубине которого всегда есть доброта. Душевное равновесие было окончательно потеряно с первым поцелуем. Дождись меня… Слова, стучавшие в сознании набатом. Пройдя непростой путь, молодой доктор старалась не терять голову и быть рассудительной. Вот только подобное не работало с Майклом. Едва он коснулся ее в неловком поцелуе, как защитный механизм напомнил о том, где они находятся и кто перед ней. Остаться в здравом уме, задать весьма логичный вопрос — все это стоило невероятных усилий. Вот только ответ парня вновь поставил ее в тупик. Дождись меня… Так будет не всегда… Снова и снова Сара прокручивала тот разговор в голове. Эти слова вселяли надежду, заставляли сердце биться быстрее. Но имело ли зарождавшееся чувство право на жизнь? — Что же ты делаешь со мной, Майкл? — думала Сара, глядя как в очередной раз заключенного уводили обратно в камеру.