Я буду надеяться до тех пор, пока последний вздох не вырвется из моей груди.

       Наверное, каждый из нас испытывает страх к чему-либо. Кто-то боится пауков, кто-то высоты, а кто-то боится даже темноты. Мы не вправе выбирать свои страхи, они сами приходят к тебе. Будь это в кошмарах, или же на яву, ты обязательно будешь чего-нибудь бояться. Многие люди говорят другим: «Да ты бесстрашный!», «Да ты вообще ничего не боишься!». Но ведь люди не знают, что возможно, тот самый человек зарывается ночью под одеяло, пугаясь, к примеру, подкроватных монстров…       Я не имею права называть себя бесстрашной, потому что это не так. Да, я не боюсь темноты, высоты, уколов, я не боюсь ничего, что связано физически. По мне, моральная боль в сто раз сильнее.        Когда-то я была слишком слабой и наивной девчонкой. Скажу честно, мне нравилась такая жизнь. У меня было все: любящие родители, Нино и Алья — которые были моими лучшими друзьями, Адриан — который был моим парнем. Он был глотком моего свежего воздуха. Я знала, что многие мне завидовали, но я не злоупотребляла этим, напротив, я старалась сделать этих людей такими же, как и я. Некоторые завистники говорили напрямую, что «за рассветом, наступает закат». Видно, сглазили.       Я лишилась всего, друзей, родителей, любимого. Единственная утешающая меня мысль это то, что я знаю, что они живы и находятся в безопасности. Тогда складывается вопрос: что это значит, что я их лишилась? Я просто оставила их в Нью-Йорке, а сама отправилась в Париж, спасать город от неизвестных тварей, что погубили и так много сотен жизней. Они заставили меня ощутить кровь на своих руках, заставили быть жесткой, заставили зависеть от жизни одного человека… Эмма. Лишь только это маленькое девятилетнее чудо помогает мне не упасть духом и сражаться, это все только ради неё. — Мари, — девочка сонно потирает руками глаза, избавляясь от сна, — что ты пишешь? — Маринетт откладывает блокнот в сумку, подсаживаясь к Эмме.       Тайны должны оставаться тайнами, как говорится. Никто не должен знать, что записывает Дюпэн-Чэн в своем излюбленном блокноте, когда-то служившим набором эскизов. Даже девочке, что целый год жила в стрехе, прижимаясь к единственной своей опоре, не стоит этого знать. — Ничего особенного, — девушка нежно целует в лоб малышку. — Как спалось? — Нежно поглаживает щечку девочки, заглядывая в глаза. — Мне опять снились родители… — Тихо бормочет Эмма, чтобы никто их не услышал. Дюпэн-Чэн поджимает губы, когда вновь вспоминает тот самый ужасный день в её жизни. Хотя все 365 дней в году для неё были как самый настоящий кошмар, преследующий каждую секунду, заставляя табуну мурашек пробегаться по всему телу.       — Быстрее! Быстрее! Они догоняют! — Маринетт упорно игнорирует покалывание в боку, из-за слишком длительного бега. Руки крепко сжимают тоненькую ручку маленькой восьмилетней Эммы, что уже задыхается.       Они бегут, даже не понимая, в каком направлении. Просто нужно скрыться где-нибудь, чтобы не попасться в пасти мистическим тварям, так желающим пропитаться человеческой кровью.       Позади девочек, бегут родители Эммы, которые отстают на приличное расстояние. Их ноги постоянно заплетаются, отчего они чуть ли не падают. Эти хищники все догоняют и догоняют. И когда они успели встрянуть в это дерьмо?       Неожиданное появление зверей, чем-то напоминающих Волков, или собак, заставило встрепенуться весь город. Информация об этих существах никому неизвестна. Ни учёным, ни простым людям. Единственный, кто смог сказать хоть что-нибудь о них, мудрый старичок, который попросил называть его «Мастер Фу». Правда, ничего особенного из его уст не вырвалось…       Эти звери только и делают, что сгрызают глотки попавшимся им людям. Сметают все на своём пути, лишь бы поскорей добраться до своей жертвы. Их не остановить, не вылечить. Их можно только убить.       Мужчина спотыкается о неизвестный выступ в асфальте, который появился как некстати, и с громким криком падает на землю. «Пожиратели плоти» — так прозвали этих хищников, тут же запрыгивают на него. Женщина кричит, и кидается к своему мужу, так же попадая под когти зверям. Она не задумывалась о своих действиях, просто из-за любви она пошла на необдуманный поступок. — Мама! Папа! — пищит Эмма, но Дюпэн-Чэн крепче сжимает её руки, чтобы она не вырвалась, и поднимает к себе на руки. Из-за пелены слез дорогу сложно разобрать, а уставшие ноги еле-еле дают передвигаться. — Не нужно, Эмма, их уже не спасти, — тихо шепчет обладательница потускневших васильковых глаз, продолжая бег. — Мама, папа, — шепчет девочка вслед своим, уже умершим, родителям. Крепко сцепившись в плечи своей знакомой, она держалась за неё, как за самую последнюю надежду. Хотя, так оно и, правда, было… — Маринетт, расскажи мне, какова у тебя была жизнь, до всего этого? — Эмма садиться на пол, поджимая колени к груди. Обладательница васильковых глаз грустно улыбается, приобнимая свою маленькую подругу за плечи. — Я же уже рассказывала тебе. Что ты хочешь услышать? — Расскажи, как ты любила того самого… Адриана, — Маринетт убирает с лица упавшую прядь волос, вздыхая в полную грудь. Она рассказывала Эмме почти всю свою жизнь, до нападения. Всё, что осталось в памяти у девушки, уже знала девятилетняя девочка, уж очень сильно интересующаяся личной жизнью своей знакомой.       Парижское, летнее, а самое главное, яркое утро. Солнце уже давным-давно вышло из горизонта. Небо голубое-приголубое, словно разукрашенное самыми яркими мелками. Люди прячутся под тенями деревьев, домов, но все же, улыбаются назойливому солнцу. Дети задорно играют в водные бои, раздавая весь свой позитив прохожим, что с удовольствием принимают его. Цветы расставлены почти во всех домах и магазинах, радуя обычных, вечно спешащих людей, своими благоуханиями. — Маринетт, спасибо тебе огромное за помощь! Чтобы я без тебя делала! — пожилая старушка улыбается девушке, несущей за собой три вазы цветов.       Не так давно, Маринетт, во время одного из вечерних ливней, посчастливилось забрести в одну, ничем не примечательную лавку цветов, где тем временем попивала чай одна очень замечательная мадам Ревиаль, что с любезностью пригласила Дюпэн-Чэн в свою лавку, и напоила чаем. С тех пор, ежедневные визиты Маринетт очень любезной, старушке, стали что-то вроде традиции. — Да что вы, мадам Ревиаль, все хорошо, мне не трудно. — Как я могу тебя отблагодарить? — старушка поправляет цветы на витрине своего цветочного магазина. Этот маленький, но уютный магазинчик стал, чуть ли не вторым домом для Дюпэн-Чэн. Каждый день девушка прибегала сюда, чтобы проведать старушку, и полюбоваться прекрасными и яркими цветами, расставленными по всему помещению. — Да что вы, мне ничего не нужно, — улыбается обладательница васильковых глаз, рассматривая васильки, синеватого цвета на витрине, что так и манили своей красотой. — Красивые, правда? Очень сильно похожи на твои глаза, — сияет мадам Ревиаль, а Маринетт смущённо отворачивается, улыбаясь. Ей частенько делают комплименты, но каждое приятное слово, сказанное в её адрес, поднимает настроение все выше и выше. — Благодарю. Да, вы правы, они действительно красивые. Ну что же, мне пора, я хотела бы заскочить ещё в одно место, — Маринетт разворачивается, чтобы уже идти, но её останавливают: — Постой, я же прекрасно помню, что у тебя сегодня день Рождения, — старушка начинает рыться в ящике. — Я хочу подарить тебе это, как память о нашем цветочном магазине, — Маринетт берет в руки кулон с изображением букета цветов. Серебряная маленькая подвеска, украшенная золотистыми цветочками, что переливались под бликами яркого солнца, отчего Маринетт так и не может неналюбоваться ими. — Да что вы, не стоило. Спасибо, мне очень приятно, — улыбается Дюпэн-Чэн. — Но вам действительно не стоило тратиться на меня, оно же, наверное, дорогое. — Пустяки, это все для тебя, — загадочно улыбается старушка. Девушка неуверенно застегивает кулон, который прекрасно подходил к её красивому красному платью, которое она сшила сама.       Маринетт подпрыгивает от удивления, когда перед её носом оказывается букет васильков. Она оборачивается, видя своего парня, и улыбается. Парень нежно целует девушку в нос, отчего та краснеет и обнимает блондина. — Думаю, мадам Ревиаль, я возьму этот букет. Видел, как ты на них засмотрелась, — улыбается Адриан, обнимая любимую. — Хороший выбор, — посмеивается старушка.       Адриан платит за букет, пока Маринетт смущённо рассматривает цветы. Положив кошелёк в карман, он подхватывает девушку, и перекидывает через плечо. Дюпэн-Чэн задорно смеётся, легонько ударяя парня по плечу. Наблюдая за всем этим, старушка невольно вспоминает свою молодость. Такая прекрасная картина. А эти двое голубков напоминают её и Гареда — её спутника. — Ну что, принцесса, пойдём, прогуляемся? — Адриан, отпусти меня! — смеётся Маринетт, проявляя слабые попытки сопротивления. — Только за поцелуй, -ухмыляется блондин, уже выйдя из цветочного магазина. — Но только не за один, — самодовольная ухмылка означает, что собственно придуманный план в голове, нравится ему. — И сколько же поцелуев тебе от меня надо? — уже приземлившись на землю прямо перед лицом парня, улыбнулась девушка. — Ну, думаю, 1000 поцелуев будет достаточно, — насмехается Агрест, притягивая юную особу поближе, и вовлекая в первый, по счету, поцелуй. Тоненькие ручки обхватывают шею парня, прижимая его ближе. Адриан обнимает Маринетт за талию, поглаживая её спину. — Ох, думаю, я ещё надолго с тобой не расплачусь, — смеётся Дюпэн-Чэн, отпрянув от только что зацелованного Агреста. — У нас есть вся жизнь, Принцесса, — мурлычет парень, ведя девушку в парк. Маринетт даже не спрашивает, куда он её ведёт, ведь прекрасно знает ответ. Парк — это самое любимое место Адриана Агреста и Маринетт Дюпэн-Чэн. Это место, где парень и девушка встретились, где познакомились со своими друзьями, где Агрест-младший предложил Маринетт встречаться.       Пара улыбается во все 32 зуба, и шагают в обнимку по аллее. Многие девушки, видя Агреста-младшего, лишь завистливо смотрят на его девушку, желая побывать на её месте. Конечно, ведь Адриан является известной моделью и самым завидным женихом, вот только для одной лишь Маринетт. — Так, так, так, гуляете, а нас даже не зовёте, — парочка оборачивается, видя Нино и Алью, и улыбаются им. Сезер и Ляйф обиженно надувают губы, скрещивая руки на груди. Хотя легкая насмешка читается на их лицах. — Да брось, Бро. Я собирался вас позвать, но заметил, как вы целуетесь, и решил не тревожить, — Маринетт минуту удивлённо хлопает глазками, а затем взвизгивает от неожиданной, для неё, новости. — Вы что… И нам не сказали? — Дюпэн-Чэн накидывается с объятиями на Алью. Та чуть ли не падает на траву, но удерживает равновесие. — Мы собирались… сегодня, но видно не успели, — посмеивается Сезер, смотря на Адриана, что с улыбкой на лице чешет затылок.       Этот день остался в памяти Маринетт, как самый счастливый… -… Самое главное, что он любил меня такую, какой я была, — после долгого повествования о своей любви, Маринетт даже не заметила, как Эмма загрустила. — Эй, что с тобой? — Ты его так сильно любила… Я ведь тоже так хочу, но скорее всего мы не выживем больше. Мы остались одни во всем городе. Всех, кого не забрал вертолёт, погибли. У нас уже нет надежды… — хнычет девочка, прижимаясь к Мари. Та отрицательно мотает головой, поднимая лицо Эммы на уровень своих глаз. — Эмма, самое главное, это не терять надежду. Я вернулась в Париж, чтобы спасти этот город, но мне этого не удалось. Поэтому, я поставила себе новую задачу, это оберегать тебя до того момента, пока последний вздох не вырвется из моей груди. Я верю, что нас с тобой ещё спасут. И я буду верить до тех пор, пока моё желание не сбудется, — Дюпэн-Чэн нежно целует малышку в лоб. Эмма выдавливает грустную улыбку, обнимая обладательницу васильковых глаз.       Девушка стоит в просторном коридоре, дожидаясь, пока её не пустят в кабинет мэра, чтобы переговорить о прекращении полётов вертолетов в Париж. Нервно расхаживая по коридору, кто-то сталкивается с Дюпэн-Чэн, отчего та чуть ли не сваливается на пол. — Ой, прошу прощения, — виновница виновато поднимает голову, а затем удивлённо смотрит на девушку. — Маринетт? — Хлоя смотрит на свою бывшую одноклассницу, поправляя рукава пиджака. — Ой, привет Хлоя. Мы с тобой не виделись с того самого дня, когда на Париж напали те неясные животные. — Да уж, а что ты здесь делаешь? — Я давно не наблюдала, чтобы в Нью-Йорк прилетали люди из Парижа, поэтому решила все уточнить у твоего отца, — улыбнулась Маринетт, поправив выбившуюся прядь за ухо. Хлоя заметно изменилась в лице. — А ты что… Не знаешь? — неуверенно отвечает дочка мэра, отчего Дюпэн-Чэн напрягается. — Чего это не знаю? — прищуривается Маринетт. — Мой отец запретил пускать вертолеты в Париж, — тихо бормочет Буржуа. — ЧТО?! — вскрикивает девушка.       Из кабинета выходит секретарша и осматривает Маринетт с ног до головы. Остановив взгляд на озлобленном и одновременно удивленном лице, женщина слегка съежилась, но потом взяла себя в руки. — Вы к мэру Буржуа? — Да. — Пройдемте, — Маринетт быстро заходит, а за ней идёт и Хлоя. Ведь все же Дюпэн-Чэн идёт к её отцу, вдруг наговорит ещё чего-нибудь? Девушки проходят в кабинет, в котором, собственно, и сидит мэр Парижа. — Здравствуйте, мадмуазель Маринетт, вы чего-то хотели? — вежливо обращается мужчина. — Да, хотела, — огрызается девушка. — Почему в Париж больше не летят вертолеты? Там осталось много людей! Вы хоть понимаете, что они все умрут от этих тварей? — вскрикивает Маринетт, ударив кулаком об стол. Все присутствующие подпрыгнули от громкого хлопка. — Поймите, мы не можем рисковать. Эти пожиратели плоти, при виде вертолетов, могут напасть на него, и мы не сможем посадить людей. Мы бы могли отправить кого-нибудь с гаджетами в Париж, чтобы регулярно связываться с ним, но добровольцев, к сожалению, нет. — Значит, вам нужен доброволец? Поздравляю, вы его нашли. Когда я могу лететь? — Что? — взвизгивает блондинка. — Не смей! — она делает шаг вперёд, но выставленная Маринетт ладонь, останавливает её. — Хлоя права, это очень рискованно, вас могут убить. — Ну и пусть. Я же доброволец? Вы не несёте ответственности за мою жизнь. Я буду каждый раз связываться с вами, а вы присылать вертолеты. Когда последняя группа людей прилетит в Нью-Йорк, прилечу и я, если выживу, — мэр мнётся где-то минуту. Две части борются в нем. С одной стороны, Маринетт Дюпэн-Чэн может спасти многих людей, а с другой, она может погибнуть, чему будет очень расстроена его дочь. Ведь они в школе часто общались. Поборов себя, мэр Буржуа тянется к телефону, и произносит слова, которые и хотела услышать Маринетт. — Готовьте самолёт, с вами полетит Маринетт Дюпэн-Чэн, она должна будет остаться в Париже.       Тогда Маринетт знала, что сама изменила свою судьбу. — Но зачем ты прилетела сюда? Зачем было нужно возвращаться, когда все твои близкие, уже рядом с тобой? — Тебе не понять Эмма. Я приехала сюда, чтобы спасти город, чтобы спасти воспоминания… Париж — это не только мой родной город, но и город, наполненный самими тёплыми воспоминаниями моей жизни. И я не могу просто взять, и бросить это все. А ещё я хочу побороть в себе свои страхи, которые окружали меня всю мою жизнь. Меня все называли трусихой, а я решилась доказать обратное. К тому же, не прилетев, разве бы я не встретила такое чудо, как ты? — Дюпэн-Чэн ударяет пальчиком носик девочки, та смешно кривится. — А как на это отреагировали твои родные? Они же явно боялись потерять тебя… — Маринетт, да ты бредишь! Прошу, скажи, что это просто шутка, и ты не летишь в Париж! — трясёт плечи Маринетт её лучшая подруга. Собственно говоря, Алья Сезер единственная, которой Маринетт доверилась рассказать о своём внеплановом отлёте. — Я должна, Алья! Ты единственная, кому я рассказала об этом. Через полчаса я должна уже вылететь. Прошу, пускай об этом не узнают ни родители, ни Адриан. — Вот именно! Подумай об Адриане! Он же с ума сойдёт без тебя! А родители? Они же так дорожат тобой, Маринетт! Прошу, приди в себя! — Я договорилась с Хлоей, каждую неделю при посадке людей в вертолёт, я смогу выиграть один час на общение с вами, — стоит на своём девушка. — Так вы будете понимать, что я жива и со мной все хорошо, — вздыхает Дюпэн-Чэн, затаскивая отданную ей рацию в рюкзак. — Мне уже пора идти, Алья. — Я тебя никуда не пущу! — становясь в проеме двери, мулатка просто не позволяла сделать какой-нибудь шаг за дверь. Маринетт поправляет лямки рюкзака, натянув на себя кепку. Поворачивается к Сезер, и смотрит прямо в глаза. — Алья, вот скажи мне, сколько рейсов уже вылетело из Парижа? — Двенадцать, — тихо запинается Алья. — Именно! А людей в Париже гораздо больше, чем ты думаешь! Они ждут, надеются, верят, что их можно спасти, а мы ограничиваем это! Я прилетела сюда, только при условии, что других тоже спасут! Если я, девушка известного человека, это не значит, что я важнее других! Я такая же, как и они! И я тоже должна быть в Париже, а не здесь! — Сезер слегка мнется от громких слов, сказанных в её сторону. Обычно, Маринетт не позволяет себе превышать голос на других. Алья, на свой страх и риск, отступает от двери. — Когда-нибудь, Маринетт, твоя доброта тяжело отыграется на тебе. — Боюсь, это уже произошло…       Возможно, Алья была права, Адриан тогда действительно чуть не сошел с ума… — Ну, об этом знала только моя лучшая подруга. Она не долго меня отговаривала, но все же, отпустила. Мне очень жаль, что я не смогла сказать всю правду Ад… — резкий шум заставил обеих подскочить на месте. — Ч-что это? — тихо хнычет девочка. Её тело содрогается, а так как Маринетт прижимала её к себе, это было не так уж и трудно определить. — Нас нашли, Эмма. Быстро собирай оружие и все необходимые вещи, — пододвигая к гаражной двери неизвестную тумбочку, проговорила Дюпэн-Чэн. Сама она была немного сбита с толку. Ведь Маринетт с Эммой уже неделю не натыкались на пожирателей плоти, а тут их нашли.       Две девушки бегали по всему гаражу, собирая всевозможные и необходимые вещи, а тем временем, эти звери просто громили дверь. Они не сдадутся, пока не достигнут собственной цели… А верней, жертвы. — Слушай внимательно, Эмма, сейчас они точно разгромят эту дверь. Ни в коем случае, не бросайся на них, от этого зависит твоя жизнь. Ты прекрасно стреляешь из лука. Держи, — Маринетт протягивает девочке самодельный лук и несколько стрел. — Старайся попадать в цель, если что, беги, поняла? — осторожный кивок послужил сигналом. Дверь выбилась и девочкам предстали четыре огромных пожирателя плоти.       Внешне, они очень сильно напоминают волков. Многие люди считали, что это оборотни. Хотя, другие считали их мифическими существами. Скорее всего, это из-за неизвестности о них, да и «чудесном» появлении. — Вперед, Эмма! ВПЕРЕД! — вскрикивает Дюпэн-Чэн, застрелив первого пожирателя плоти. Она знала, что звуки выстрелов заставляют их разозлиться и стать ещё сильнее и опаснее. На девушек сразу набрасываются остальные. Эмма стреляет и задевает плечо одного из зверей, тот со стоном падает на землю. Её решительное и озлобленное лицо во время выстрела, заставляет обладательницу васильковых глаз чувствовать неприязнь к самой себе.       Маринетт готова разорвать себя в клочья, когда видит, что Эмма пристреливает этих тварей. Ей всего девять лет, она должна быть напуганной, беззащитной девочкой, но вместо этого она убивает. Просто берет, и убивает. Она — девятилетняя девочка, берет лук и стрелы, и с ненавистью стреляет в этих пожирателей плоти. Как такое вообще возможно? Видимо, возможно. — Где мы? — осторожно спрашивает Эмма, перешагивая через разбитое стекло.       Огромное здание напоминает что-то на подобии бункера. Кое-как пройдя внутрь, девушки начали осматриваться. Какое же было их удивление, когда они поняли, что забрели в оружейный склад. — Понятия не имею, я ни разу здесь не была, — признается Маринетт, разглядывая все вокруг.       Оружия здесь, хоть отбавляй. И пистолеты, и винтовки, и гранаты, и даже луки со стрелами! Видимо, этими оружиями должны были обороняться Французские войска, к сожалению, им это больше не пригодится. И почему же эти войска отправились, чуть ли не самыми первыми в Нью-Йорк? Похоже, струсили.       Стараясь побыстрее запихнуть все к себе в дорожный рюкзак, неизвестно где взявшийся, Дюпэн-Чэн даже не заметила, как девочка, засмотревшись на большое количество разнообразного оружия, отошла от неё на приличное расстояние. Здание было довольно длинное и широкое, а везде были расставлены стеллажи с оружием.       Громкий грохот и рык разорвал недолгое молчание, пробудившиеся между девочками. Маринетт находилась ближе к окну, с которого запрыгнул пожиратель плоти, а значит, самой ближней жертвой.       Она уже собиралась крикнуть Эмме бежать, и схватить оружие, как тут же на неё накинулся голодный зверь, и чуть не разорвал в клочья. Она зашипела от боли, когда со всего размаху ударилась спиной об пол, куда попали несколько осколков от разбитого стекла. Они вонзились в спину девушки, и как назло, зверь надавливал на тело все сильнее и сильнее. Когти пожирателя плоти прошлись от шеи к ключице, оставляя огромный кровоточащий шрам. Истошно закричав, Маринетт попыталась дотянуться до пистолета, но не могла, так как под большим весом неизвестной твари, этого сделать было практически невозможно. Оставалось только брыкаться, смотря в пасть голодному зверю, и надеяться, что Эмма успела убежать подальше.       Тем временем, страх и ярость только и бушевали в теле малютки Эммы. Её руки дрожали, а горло пересохло, поэтому завизжать не получалось, да и не было смысла, все равно кроме них никого нету. Её услышат, разве что, животные, сделав хуже. Глаза закрывает пелена слез, что даже с трудом можно разобрать то, что видишь. Повернув в голову вправо, чтобы не видеть, как шею Маринетт расцарапывают, глаза Эммы наткнулись на весьма необычное своего рода оружие — лук и стрелы. Что в этом такого? Обычно, это оружие применяют при охоте в лесу, а разве они с Дюпэн-Чэн сейчас не на охоте? Верней, охоту устроили на них, а они лишь могут нанести ответный удар. Это будет даже справедливо, что ли. Её руки самовольно потянулись к необычному, своего рода, предмету. Навыков в стрельбе, у маленькой девятилетней девочки, отроду, нету. Почему бы не попробовать попрактиковаться? Ещё живя нормальной жизнью, маленькая девочка любила смотреть мультики, но когда приходила уставшая мама с работы, Эмма позволяла ей посмотреть какой-нибудь фильм, даже не отходя от неё. Ведь она знала, что мама очень сильно её любила, поэтому позволяла выключить мультики, на какой-нибудь фильм. Кто же мог подумать, что просмотр неясных ей фильмов, может так пригодится в жизни?       Однажды, они с мамой засмотрелись на один фильм, название которого, вспоминать времени не было. Да и сюжет был какой-то непонятный. Одна девушка уезжает с парнем в какой-то Капитолий, а там готовится к смертельным играм.* Единственное, что так хорошо отразилось в памяти юной особы, это навыки в стрельбе из лука. Да, та девушка делала это так умело и профессионально, что дух захватывало. Эмма даже один раз взболтнула, что хочет так же научиться, на что мама с папой лишь громко рассмеялись. Техника стрельбы из лука, ей прекрасно запомнилась и по сей день, что, несомненно, радовало маленького стрелка.       Прицелившись, Эмма удостоверившееся, что стоит в правильной позе, как показывалось в том фильме, посильнее натягивает стрелу, и целится на того пожирателя плоти, что расцарапало шею бедной Маринетт. Дюпэн-Чэн истошно вопит, заставляя ярость ещё сильнее пройтись по венам. Миг, и стрела вылетает из лука, с большой скоростью достигая заданную ей цель.       Конечно, в любой момент что-то могло пойти не так, и острая палочка могла вонзиться в тело Маринетт, что заставляло Эмму проклинать себя, за необдуманный поступок. Но сейчас для неё, жизнь Дюпэн-Чэн была превыше всего, поэтому и пришлось совершить большой риск.       А вот и не зря. Стрела вонзилась прямо в сердце зверя, что чуть ли не перегрызшего окровавленную шею Маринетт. Тот замертво свалился прямо на девушку, но она лишь оттолкнула его от себя, бывая в неком шоке. Первые мысли, что посетили её, это то, что возможно в Париже ещё остались живые люди, но обернувшись, чтобы удостовериться, что с Эммой все хорошо, Дюпэн-Чэн увидела в её руках то самое оружие, которым была подбита тварь. Мысли окончательно забились в тупик, и отказывалась выходить наружу. Первой же, конечно, оклемалась девятилетняя девочка, со всей дури нёсшаяся к девушке. Она крепко обнимает её, а Маринетт даже не может ответить на объятия, так как до сих пор находится в глубочайшем шоке. — Э-это была ты? — тихо начинает Дюпэн-Чэн. — Это стреляла ты? — Эмма крепко прижимается к своей подруге, рыдая в плечо. Она кивала, слегка ударяясь об плечо Маринетт, но её это не останавливало. — Да, — она медленно отстраняется и замирает в изумлении. — О Боже!!! Да у тебя же кровь! Господи, какой большой шрам! Нам нужно его срочно обработать! — а до Маринетт, только спустя несколько секунд, дошло сказанное Эммой, вместе со жгучей болью на шее.       Проведя рукой по огромному шраму от шеи до ключицы, Маринетт печально вздохнула. Эта царапина была как настоящее клеймо, не позволяющее забыть все происходящее. Она возненавидела этих тварей, она возненавидела саму себя, она даже возненавидела Париж! Но упорно продолжала бороться. Хотя бы, ради Эммы… — Маринетт… — до ушей Дюпэн-Чэн дошёл слабый шёпот. Она незамедлительно обернулась. Девочка с трудом перебирала ногами, а глаза закрывались от усталости. У Эммы подкосилось ноги, и она упала в объятия Маринетт. — Эмма! — вскрикнула девушка, и тут же притихла. — Только не это, — все тело ребёнка горело, как у зажжённой спички. Дюпэн-Чэн подняла её на руки.       Что же теперь им делать? Медикаменты закончились ещё тогда, когда Маринетт с трудом выжила, из-за кровоточащей раны в ноге. Ближайшие заброшенные больницы далеко. Да и вообще, где они сейчас?       Невольно задумавшись над этой мыслью, Маринетт огляделась. Чем-то это место показалось ей знакомым. Они находились перед небольшим зданием с выбитой дверью и разбитыми окнами. Обшарпанная желтая краска, да и не ясный оборванный флаг у дверей. Спустя минуту, до Маринетт без сомнений удалось узнать свою родную школу… — Здесь должны быть медикаменты, — говорила Маринетт, скорее всего, для самой себя. — Все будет хорошо, Эмма, — Дюпэн-Чэн сильнее прижала малышку к себе, и побежала по лестнице. ***       Эмма просыпается от жуткой жажды. Первое, что смогли уловить её глаза, это простой белый потолок. Прямо как в больницах, но она явно не там. Больницы очень сильно пахнут лекарствами, а здесь конечно есть запах, но небольшой. Оглядевшими по сторонам, малышка с трудом сжалала свою ручонку, на которой чувствовалось тепло ладони Маринетт, что спала рядом с девочкой.       От непонятных ощущений в области пальцев, Дюпэн-Чэн разлепила глаза и чуть ли не вскрикнула, когда увидела, что Эмма пришла в себя. Подскочив на ноги, девушка стала трогать рукой лоб малышки, чтобы удостовериться, что температуры нет. Все-таки найденные лекарства на полках медпункта очень сильно помогли. — Эммочка, милая, как ты себя чувствуешь? — целуя лицо девочки, нежно обнимала Маринетт свою подругу. В тот момент, когда Эмма свалилась на руки девушки, её мир словно рухнул. Страх за свою подругу, никак не отпускал Маринетт. — Я-Я хочу пить, — прохрипела девятилетка, прокашлявшись. Дюпэн-Чэн тут же вскочила на ноги, и протянула девочке фляжку с водой. Эмма вмиг опустошила содержимое. — С тобой точно все хорошо? — неуверенно присела рядом обладательница васильковых глаз. — Да, я вполне хорошо себя чувствую, — мило улыбнулась девочка. — Спасибо тебе, Маринетт, — Дюпэн-Чэн вытерла ладонью выступающие слезинки с глаз. Как же она испугалась за своё чудо…       Маленькая восьмилетняя девочка изо всех сил убегала от зверя, что увидал и захотел загрызть её. Слезы выступают на глазах, бок покалывает, а пожиратель плоти все приближается, и приближается. Родители Эммы остались взаброшенном магазине, куда первоначально пришли, чтобы раздобыть еду, прячась за прилавком. К счастью, их даже не заметили, чего не скажешь о малышке.       Нога зацепляется за выступ на дороге, и Эмма с диким визгом падает на асфальт, больно ударяясь коленями, и раздирая ладони в кровь. Перекатившись на спину, девочка с ужасом увидела, что находится всего лишь в метре от голодного зверя. Тот явно уже собирается прыгнуть, ибо лапы посильнее вжались в асфальт, и на них выступили когти, лицо исказилось гримасой злобы, а ноги слегка были подогнуты, словно зверь готовился к прыжку.       Резкий крик заглушил звук громкого выстрела. Пожиратель плоти, что оторвался от земли всего лишь на пару сантиметров, скуля, свалился на землю, а Эмма с ужасом рассматривала кровоточащую рану на голове впереди лежащего существа. К счастью, она не особо боялась крови, так как повидала за столь короткое время в Париже, и не такое. — Ты как? — к малышке подбегает девушка, примерно восемнадцати лет и присаживается на колени. Её глаза пробегаются по всему телу малышки, а затем она облегченно выдыхает, так как очень серьезных повреждений нет. Только колени, да и ладони. — Я-я в-в а-порядке, — с трудом выговаривает Эмма, пытаясь подняться с земли. — Осторожней, — девушка вновь заставляет Эмму присесть на асфальт, чтобы она не упала. — Подожди, я обработаю, — доставая бинт, ласковым голосом пролепетала девушка. По ней и не скажешь, что она только что убила зверя. — Ты откуда бежишь? — С магазина, он неподалеку отсюда, — тут до Эммы доходит, что там остались её родители.- Боже мой! Там же остались мои родители! — Эмма вновь постаралась вскочить, но сильная рука вновь удержала её на месте. — Я пойду с тобой, и мы найдём твоих родителей, хорошо? — Х-хорошо, — тихо ответила Эмма, принимая помощь незнакомой ей девушки. — Ну, так как тебя зовут? — улыбнулась обладательница васильковых глаз, поправляя волосы малышки. — Эмма. — Очень приятно, Эмма. Меня зовут Маринетт. — Спасибо тебе, Маринетт…       Резкий рык и топот дошёл до ушей девчонок. Те подпрыгнули и испуганно переглянулись. Нет, только не сейчас. Маринетт инстинктивно подбегает к рюкзаку, и достаёт с внешнего кармана обыкновенный пистолет. Зато с помощью этого пистолета она много раз пристреливала пожирателей плоти. Уже собираясь выбегать, Дюпэн-Чэн за рукав схватила Эмма, спрыгивая с кушетки, на которой все это время сидела. — Мари, я прошу тебя, не делай этого. Ты не знаешь, сколько всего их там. Вдруг их около десяти? Мы сможем сбежать, — на её глазах выступали слезы, а руки умоляюще сжимали кофту Маринетт. — Эммочка, ты в своём уме? Ты только что проснулась, а уже хочешь убегать! Я не могу так рисковать, чтобы ты в очередной раз потеряла сознание от жара! Ты бы знала, как же я тогда испугалась за тебя! — Со мной теперь все хорошо, я нормально себя чувствую. Я не хочу, чтобы тебя загрызли так же, как и моих родителей, -Эмма уже вовсю начала плакать. — Я не могу потерять тебя так же, как и маму с папой. Прошу тебя, давай убежим? — Маринетт неуверенно молчит, а потом с большой тяжестью в голосе произносит: — Хорошо.

***

      Шагая по огромной площади, девушки засматривались на облака, отмечая, какой формой выглядит каждое облачко. Погода была теплая, а самое главное летняя, поэтому идти было, гораздо легче, да и веселее. — Смотри, то облако очень сильно похоже на балерину! — тыкая пальцем в небо, улыбается Эмма. — Разве? Мне кажется, оно очень сильно похоже на микрофон, — забавно посмеивается Маирнетт, обернувшись к Эмме, и шагая спиной вперед. — Нет! Оно совершенно не похоже на микрофон! — отстаивает свою точку зрения девочка. — Ты так думаешь? Вот смотри, оно слишком широкое, чтобы быть балериной, — Эмма посмотрела на свою подругу, и испуганно взглянула на пожирателей плоти, за спиной Маринетт. — Мари… — тихо пробормотала девочка, надеясь, что девушка ее услышит. Но, к сожалению, нет. — А еще, оно слишком круглое, чтобы быть головой балерины, — все так же смотря в небо, задумалась Дюпэн-Чэн. Она была все ближе и ближе к монстрам, а они явно этого ждали. — МАРИ! — девушка вздрагивает, и смотрит на свою подружку. — Чт… — резкий рык за спиной Маринетт, заставил ее обернуться на 180 градусов.       В этот раз, зверей было двое, и они были гораздо ближе к девочкам. Маринетт инстинктивно схватила пистолет, а Эмма лук и стрелу, а потом девочка с ужасом отметила, что стрела всего лишь одна… — Мари, у меня осталась всего одна стрела, — тихо шепчет Эмма, медленно отступая назад. Маринетт поворачивается к Эмме, глубоко вздыхая. — Самое главное, не беги на них. Если что, просто оставь меня и убегай, — Дюпэн-Чэн прицеливается к одному из пожирателей плоти, давая указания девочке.       Эти твари не заставили себя долго ждать. Плюс к этому, они были явно очень голодны. Пожиратели плоти с диким рыком подбежали к девушкам, заострив свои когти. Эмма с Маринетт смогли отбежать назад. Эмма, надеявшись, что сможет попасть, выстрелила в животное, но лишь слегка задела руку, что явно обозлило его. Тот вмиг кинулся на девочку, а она с диким визгом убежала прочь, оставив Маринетт один на один с пожирателем плоти… — Мэр Буржуа, Мэр Буржуа, как слышно? — Маринетт стоит в комнате управления, связываясь с Нью-Йорком. — Вас слышно хорошо. Вертолет благополучно взлетел? — Да, а теперь, я вас прошу, могу ли я поговорить с Нино, Альей и Адрианом? — с надеждой вслушивается в помехи Дюпэн-Чэн. Её руки дрожат, но она упорно крутит прибор, чтобы улучшить связь. — Да, у вас есть один час в запасе, — оповещает отец Хлои, и уходит, подзывая друзей Маринетт. — Маринетт! Как ты там? — кричат в рацию ребята. — Привет, со мной все хорошо. Правда с каждым днем, людей становится все меньше и меньше. Эти пожиратели плоти уже почти сгрызли весь оставшийся город. — О Боже! А сколько же людей осталось в Париже? — Примерно на три рейса вертолета, — тяжко вздыхает Дюпэн-Чэн. Минутное молчание затянулось на противоположной линии. -…То есть, примерно через три недели мы можем увидеть тебя? — с надеждой в голосе спрашивает Адриан, а Маринетт грустно улыбается, услышав голос своего парня. — Думаю, что да. Смотря на то, смогу ли я выжить за эти три дня… — Маринетт, ты выживала три года, сажая людей в вертолеты. Я верю, что ты сможешь прожить короткие три недели. Я верю в тебя. — Спасибо вам, ребята. Чтобы я без вас делала…       Резкий шум открывающейся двери, заставил Маринетт подпрыгнуть на месте. В комнату вбежал один мужчина, в разорванной рубашке, и в крови. Его глаза были обезумевшими, а руки тряслись. Он резко захлопнул дверь, и громкий грохот за дверью заставил его съежиться. — Мисс Дюпэн-Чэн, эти звери пробрались сюда!!! — в рации послышались голоса ребят, а затем очень громкие помехи. Эти звери сгрызли антенну, с помощью, которой можно было связаться с Нью-Йорком. Маринетт приходилось устанавливать это самой. — Собирайте оружие, нужно убегать отсюда! — кричит девушка, оставляя рацию в комнате управления.       С того самого дня, вертолеты больше не прилетали в Париж, а надежда Нино, Альи и Адриана, с каждым днем становилась все меньше, и меньше…       Кто бы знал, что спустя четыре года, они вновь прилетят сюда? Они думали, что навсегда останутся в Нью-Йорке, считая его своим домом. Хотя, никто с этим не соглашался. Они даже не думали, что в один прекрасный день, они вновь смогут прогуляться по закоулкам родного города. Они даже не соображали, когда мэр Буржуа объявил о том, что нужно найти добровольцев, для полета в Париж, они просто инстинктивно подняли руки, и прилетели сюда.       Зачем? Для чего? С какой целью? Не ответил никто. Даже они сами. Просто взяли, и прилетели. Или же, один маленький отросточек надежды далеко поселился в сердце. Да, скорее всего именно из-за этого.       Алью, Нино, Адриана и Феликса высадили на неизвестной территории. Это была не взлетная площадка. Последнего же, ребята не знали, он так же был добровольцем. Им дали сроку три дня. За эти дни, ребята должны осмотреть Париж и найти выживших людей, если они есть. Да, задача уж точно не из легких, но они сами согласились на это.       Первым же делом, ребята решили разделиться на пары, и идти со своим напарником осматривать город, а потом, встретится в пункте назначения, коей являлась Эйфелева башня. Получилось так, что Алья взяла себе в напарники Нино, а Адриан был вынужден идти с Феликсом… ***       Эмма бежала все быстрее и быстрее, чтобы не попасться зверю. Ее глаза были устремлены в пол, чтобы не споткнуться не обо что. Ведь как в прошлый раз, Маринетт уж точно не сможет спасти ее. Боже, что же будет делать Маринетт? Она осталась один на один с голодным пожирателем плоти, что же будет дальше? Неужели это конец?       Выбегая из закоулка, сменяя улицу, Эмма даже не посмотрела вперед, чтобы разобрать, где она находится. С ее губ сорвался визг, когда девочка почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки, но Эмма лишь охватилась за спасавшего её человека.       Выстрел раздался возле ее ушей. Дрожа всем телом, Эмма раскрыла глаза и осмотрелась. Перовое, что она увидела, окровавленное тело того самого зверя, что преследовал ее. Девочку поставили на землю, и лишь тогда, Эмма взглянула на спасителя.       Какого же было ее удивление, когда девочка увидела парня и девушку. Оказалась, что ее подхватила мулатка с рыжими волосами, а парень, тоже мулат, выстрелил в зверя. Не смея вымолвить и слова, все они осматривали друг друга. — Неужели в Париже остались выжившие люди? — удивленно воскликнул Нино, рассматривая девятилетнюю девочку. — Нет, их нету, — тихо пробормотала девочка. — Лишь только я и… — девочка осеклась. — Боже! Прошу вас, помогите моей подруге! Она осталась там еще с одним зверем! Ее же могут загрызть! — пищит Эмма, заливаясь слезами. — Показывай дорогу, — подала голос девушка. — Мы поможем тебе, — вместо благодарности, Эмма лишь схватила ребят за руки, и побежала вместе с ними к Маринетт.

***

      Прибежали ребята всего за минуту, так как Эмма не давала никому даже передохнуть. Ведь на кону стояла жизнь Маринетт, а это самое важное, что есть у этой маленькой девочки, потерявшей родителей.       Прибежав на место, ребята увидели лишь спину той самой девушки, которую должны спасти, поэтому не смогли распознать, кто же она.       Маринетт сидела на асфальте, медленно ползая назад, а зверь медленными и мучительными шагами шел на нее. Пистолет валялся далеко от девушки, поэтому стрелять было нечем. Ползя все дальше и дальше, рука Дюпэн-Чэн коснулась стрелы, что лишь слегка поддела руку зверя, что погнался за Эммой. Девушка не раздумывая, схватила стрелу, и перед тем, как пожиратель плоти накинулся на нее, выставила палку перед собой. Стрела вонзилась прямо в сердце, отчего зверь намертво свалился прямо на нее. Откинув тело назад, девушка, тяжело дыша, начала осматривать свои ноги, которые были полностью в ранах от когтей мистической твари.       Эмма сделала шаг вперед, и толком ничего не могла увидеть из-за пелены слез. Но разогнавшись, девочка накинулась на Маринетт с объятиями, рыдая в плечо, а Маринетт лишь поглаживала спинку Эммы, чтобы хоть как-то успокоить ее. — Я-я так переживала за тебя. Я думала, что этот зверь загрыз тебя. Я бы не пережила этого, — разрыдалась на плече Маринетт, Эмма. — Со мной все хорошо, Эмма, самое главное, что ты жива. Как тебе удалось сбежать? — Если бы не они, я бы не выжила, — девушка выпрямляет спину, удивленно смотря не девочку. Та указывает пальцем за спину Маринетт.       Дюпэн-Чэн медленно встает на ноги, так как из-за порезов это делается с большим трудом. Обернувшись, Маринетт стала подбирать слова, чтобы выразить благодарность за спасение Эммы, но ком застрял в горле, когда девушка увидела своих друзей. Ребята так же уставились на девушку, не веря своим глазам. — М-мари, — тихо пробормотала Алья, а Нино стоял, разинув рот. — Алья, Нино, — тихо шепчет Маринетт, перед тем, как ребята побежали к ней.       Объятия были такие крепкие, как никогда раньше. Слезы стекали по лицу у каждого, заставляя уткнуться в плечо, друг, друга. Бормотание каждого невозможно было разобрать. А ноги подкашивались, и поэтому ребятам с большим трудом предстояло стоять на земле. Эмма стояла в сторонке с улыбкой на лице. Она никогда не видела вживую Нино и Алью, но наслышалась о них многого.       Первыми отстранились Сезер и Ляйф, вытирая слезы. Ребята смотрели друг на друга, а потом засмеялись, от увиденных красных лиц. Нино неуверенно потер шею, а затем тихим голосом спросил: — Мари, что у тебя с шеей? — Дюпэн-Чэн поняла, что он говорит о том самом шраме, что она так ненавидела. Проведя ладонью по ране, Маринетт отвела взгляд и вздохнула. — В один момент мои рефлексы не очень хорошо сработали. Вообще, на меня напали. Тогда Эмма спасла мне жизнь, — девушка улыбнулась Эмме. — Значит ты Эмма? — обернулась Алья. — Меня зовут Алья, а это Нино. — Я знаю, — рассмеялась девочка. — Думаете, проживая год с Маринетт, я не узнала о вас? — девочка улыбнулась, а затем ее взгляд скользнул по ногам Дюпэн-Чэн. — Мари, нам нужно обработать твои раны. — Эмма, это не обязательно, — вздохнула обладательница васильковых глаз.

***

      Все-таки, спорить с Эммой просто бесполезно. Она всегда найдет аргументы и отставит свою точку зрения. Поэтому, уже четыре человека сидят в здании, напоминавшие бывший престижный офис. — Что вы здесь делаете? — Маринетт не могла долго сдерживать вопрос, что так и мечтал выйти наружу. Нино неловко почесал затылок и глубоко вздохнул: — Лишь только спустя четыре года, мэр Буржуа решил выбрать четверо добровольцев для вылета в Париж. Нам дали сроку три дня, чтобы проверить, остались ли ещё пожиратели плоти, или же нам нужно было вывести всех оставшихся выживших, — Нино перевёл взгляд на Эмму. — Это действительно, правда, что кроме вас в городе никого не осталось? — Да. В тот день, когда связь оборвалась, на взлетную площадку напали эти звери. Тогда некоторым людям удалось сбежать, но большинство попали прямо в пасть этим хищникам. Каждый день погибало по одному или несколько людям. Самое больное, что я ничем не могла им помочь. Я, черт возьми, прилетела сюда, чтобы вытащить людей из этой рутины, но не справилась, — Дюпэн-Чэн утирает ладошкой слезы. — Из-за меня погибли люди, из-за меня родители Эммы мертвы, из-за меня вымер весь город! — вскрикивает девушка, Алья прижимает свою подругу к груди. Эмма, что все это время обрабатывала раны Дюпэн-Чэн, подняла её лицо на уровень своих глаз. — Ты спасла больше половины города. Ты спасала меня, чуть ли не каждый день, когда пожиратели плоти могли уже давно загрызть меня. Ты не виновата в смерти моих родителей. И я не хочу больше никогда видеть слезы на твоих глазах, — Маринетт успокаивается и обнимает и Алью, и Эмму. К ним ещё присоединяется и Нино. Дюпэн-Чэн встаёт на ноги, даже не ощущая боли после царапин от когтей. Пройдясь по помещению, ребята забрали несколько полезных вещей. — Алья, Нино, — девушка резко тормозит, оборачиваясь к ним. — Вы сказали, что в Париж прилетели четыре человека. Кто оставшиеся двое? — Мы не рассказали тебе? С нами в Париж прилетели: Феликс, мы с ним не очень хорошо знакомы, он, так же как и мы, доброволец, — Алья делает паузу, наблюдая за лицом своей подруги. — А ещё с нами прилетел Адриан… Но они далеко отсюда. Они решили проверить восточную часть Парижа, — Мари с Эммой ойкают, удивлённо переглянувшись. — Только не это, — шепчет Дюпэн-Чэн.

***

      Нежный и робкий стук в дверь разрушают гробовую тишину в комнате юного Адриана Агреста. Сам же хозяин рассматривал школьные фотографии, в которых было довольно много смеха, веселья, влюбленности. Да, даже в школьные времена Адриан был поражён красотой и добротой Маринетт, которая всегда мечтала стать дизайнером. Она прекрасно рисовала, шила, даже играла в компьютерные игры! Помниться, как в школе она побила рекорд Макса, что целый год тренировался, чтобы получить заслуженное участие в конкурсе, в котором приходилось отстаивать свою школу. Да, тогда ребята взорвали всех своим мастерским умением. Конечно, Адриан в тот день очень сильно приревновал свою одноклассницу… — Привет, милый, — васильковые глаза нежно взглянули в зеленые, заставляя парня тонуть, в поляне самых свежих голубых цветов. — Маринетт? Неожидал тебя увидеть, — парень поцеловал щечку своей девушки. — Ты что-то хотела, милая? — Да. Я хотела увидеть тебя, — Дюпэн-Чэн переминается с ноги на ногу, а Агрест разрешает ей пройти. Девушка неуверенно мнёт лямки рюкзака. Через 30 минут у неё вылет, а перед этим она не могла не попрощаться со своим парнем, хотя пускай даже он не знает об её отъезде. — Что-то случилось? — блондин осторожно приобнимает Маринетт за талию. — Нет, с чего ты взял? — Дюпэн-Чэн занервничала, но взяла себя в руки. — На самом деле, я хочу передать тебе кое-что, но только при одном условии. — Каком же? — Ты откроешь это только завтра, когда захочешь, — девушка достаёт белый конверт. — Ты пообещаешь мне? — Почему я не могу открыть это сейчас, при тебе? — улыбнулся парень, даже не зная содержание конверта. — Потому что, это очень важно для меня, — улыбнулась Маринетт, прильнув к губам блондина. Отстранившись, Дюпэн-Чэн загадочно улыбнулась, — а ты вкурсе, что это наш 999 поцелуй? — Адриан рассмеялся. — Так ты помнишь? — Конечно, — Агрест уже хотел вновь поцеловать Маринетт, но она приложила палец к его губам. — Не так быстро, котёнок, — отстранилась Маринетт. — Ты прости, но мне уже пора, — быстро поправив рюкзак, Дюпэн-Чэн послала воздушный поцелуй Агресту и вышла из его квартиры.       1000-й поцелуй она пообещала подарить ему в день своего возвращения. Если только этот день наступит…       Рассматривая очередное старое, разбитое, уродливое здание, парень тяжко вздохнул. Впереди Адриана шагает Феликс, постоянно прицеливаясь куда-то, словно вот-вот выпрыгнет пожиратель плоти. Агрест понимает, что Феликс просто старается выжить, а потом вернуться в Нью-Йорк, дабы стать «героем».       Они обменялись лишь пару словами, но этого хватило Адриану, чтобы понять, Феликс вовсе не доброволец, который хочет спасти людей, он просто хочет прославиться, и построить на этом свою карьеру. Возможно, так же думают и жители Нью-Йорка о нём, Алье и Нино, но это не так. Ребята не спешат за славой, они хотят вернуть свой город.       Им нужно продержаться всего-то три дня. За эти три дня требуется найти выживших, и истребить максимальное количество этих тварей.       Агрест, резко тормознул, видя знакомое здание. Небольшая будка, на которой от ветра шаталась погнутая антенна. По дороге размыто куча крови. Валяются уже сгнившие трупы людей. От такого зрелища мурашки пробегаются по всему телу, а ноги подкашиваются. Это же, черт возьми, взлетная площадка. Место, где три года садили людей в вертолеты, дабы спасти их. Место, где Адриан потерял свою любимую.       Уже начиная с самого раннего утра, машины на полную громкость сигналят на улице. Даже с закрытым окном, услышать это очень легко.       Ещё с самого ухода Маринетт, Адриана переполняло любопытство от содержания письма. Конечно, он помнил, что пообещал своей любимой не открывать конверт до следующего дня. Поэтому, только открыв глаза, Агрест сразу схватил письмо под его подушкой и разорвал конверт. Аккуратно сложенный листочек был исписан каллиграфическим почерком:

Адриан, если ты читаешь это письмо, то меня уже давно нет в Нью-Йорке. Я надеюсь, что ты сдержал своё обещание и открыл это письмо только на следующий день, после того как я отдала тебе его в руки. Я узнала, что мэр Буржуа прекратил пускать вертолеты в Париж, якобы эти звери могут напасть и повредить его. Как я выяснила, им нужен был доброволец для посадки парижан. Я стала им. Ты сейчас, наверное, злишься на меня, а может и ненавидишь. Но да, я, черт возьми, стала добровольцем. Я не стала говорить тебе об этом в лицо, так как знала, что ты против всего этого, поэтому решила рассказать тебе все в письме. Единственный, кто узнал обо всем до моего отъезда, это Алья. Она тоже не хотела отпускать меня, но я смогла её отговорить. Адриан, я очень сильно люблю тебя, но я не могу оставить обычных граждан умирать. Они спокойно жили, работали, веселились, а из-за пожирателей плоти они должны умереть? Я не могу допустить этого. Я хочу, чтобы ты знал, что даже если я не вернусь обратно, ты всегда был для меня самым лучшим. Я дорожила, дорожу, и буду дорожить тобой. Ты навсегда останешься в моем сердце. — Я люблю тебя. Маринетт.

      Агрест перечитывает строки три раза, а затем выбрасывает бумагу и опрокидывает письменный стол, вместе со стулом. По его глазам стекают слезы, а руки дрожат. С трудом вытащив телефон из кармана, Адриан тыкает по экрану и набирает номер. — Алло? — в трубке раздаётся хриплый голос, а затем собеседник шмыгает носом. — Какого черта, ты мне не сказала, что Маринетт полетела в Париж?!       Феликс с отвращением рассматривает место, переступая через валящиеся на земле, трупы. Подошва его ног уже окрасилась в бардовый цвет, отчего хочется поскорей выбросить и купить новую обувь. К сожалению, сменки он не взял.       Адриан входит в будку, в которой можно было связываться с Нью-Йорком. Прямо в центре стоит рация, до сих пор излучая какие-то помехи.       Агрест стоит у стенки, внимательно наблюдая за мэром Буржуа. Мужчина в строгом костюме пытается отловить какие-нибудь звуки, крутя неизвестную штуковину. Вдруг противные помехи рации заменяет бархатистый голос Маринетт. — Мэр Буржуа, как слышно? Это Маринетт. — Да Маринетт, вас слышно прекрасно. Самолёт благополучно приземлился и взлетел? — Вполне нормально. Вот только я прошу, чтобы вы передали пилотажу, чтобы они приземлялись чуть левее, так как вертолёт виляет, и он может, не справится с управлением, и упасть. — Хорошо, благодарю вас, мадмуазель Маринетт, я все передам, — отец Хлои переводит взгляд на друзей Дюпэн-Чэн. — Думаю, вы сейчас можете поговорить со своими друзьями.       У Агреста ойкает сердце. Алья с Нино удивленно открывают рты, а Адриан чуть не падает на пол. Андрэ Буржуа кивает в сторону рации и отходит подальше. Первыми идут Алья с Нино, а за ними плетется блондин. — М-Маринетт? — тихо спрашивает Нино, а в рации послышался всхлип. — Ребята… Я так рада вас слышать… — Агрест набирается смелости и садится на стул. — Зачем ты это сделала? — Адриан… Пойми, я хочу спасти людей. Вы бы видели, сколько здесь детей, сколько пожилых и беременных людей. Как только я прилетела, они умоляли пилота забрать их. Они все очень напуганы, мы должны хоть чем-нибудь им помочь, — блондин ударяет кулаком по столу. — Но почему ты все не рассказала мне? Я бы поехал с тобой! — кричит Адриан, отчего Сезер и Ляйф подскакивают. — Вот поэтому и не сказала! Я боюсь потерять тебя! Потому что я люблю тебя! — кричит Маринетт. — А обо мне ты не подумала?! Я боюсь потерять ТЕБЯ!!! — Агрест разворачивается и уходит из комнаты.       Тогда он сильно погорячился, но мысль о том, что он мог потерять любимую, задевала за живое. — Адриан, — Агрест подскакивает от неожиданности, в кабинку входит Феликс. — Тут никого нет. Мы можем идти дальше. — Ага, — вновь посмотрев вокруг себя, блондин тяжко вздыхает, и выходит из будки.       Рация, что была дана всем ребятам для связи, начала издавать какие-то помехи. Вскоре, Агрест услышал голоса своих друзей. — Адриан, Адриан, Адриан выйди на связь! — Я тут, что случилось? — Где вы сейчас? Это срочно! — Мы на взлетной площадке, а что? Тут все чисто. — Быстро бегите оттуда! Восточная часть Парижа просто кишит пожирателями плоти! — Да тут никого же нет! — удивился парень, но вдали послышался крик Феликса. — Твою ж, мать. — Адриан! Беги оттуда! — кричит в рацию Нино. — Стойте! Феликс еще жив! Я должен помочь ему! — блондин вытаскивает пистолет и бежит к своему напарнику, отключая рацию, чтобы ребята на него не кричали. — Если я умру, — самому себе говорит Агрест. — Я надеюсь, на небесах меня встретишь ты.

***

— Только не это, — шепчет Маринетт. — Что такого? — удивилась Алья. — Вы не знаете? — заговорила Эмма. — На восточной части Парижа, где взлетная площадка, просто уйма этих хищников. — То есть… — Адриан и Феликс вполне могли пойти туда, чтобы просмотреть территорию, а оттуда лишь только чудом можно выйти живым. — Нет, нет, НЕТ! — Стой, Маринетт! Мы можем связаться с ними по рации и предупредить, чтобы они ушли, — замахал руками Нино, и достал прибор. Рация долго издавала какие-то помехи, а тем временем, Дюпэн-Чэн просто извивала себя. — Адриан, Адриан, Адриан выйди на связь! — Я тут, что случилось? — Где вы сейчас? Это срочно! — Мы на взлетной площадке, а что? Тут все чисто, — ребята испуганно переглядываются, а Маринетт незаметно хватает пистолет. — Быстро бегите оттуда! Восточная часть Парижа просто кишит пожирателями плоти! — Да тут никого же нет! — недолгое молчание, и парень тут же напрягается. — Твою ж, мать. — Адриан! Беги оттуда! — кричит Нино. — Стойте! Феликс еще жив! Я должен помочь ему! — связь мгновенно отключается, а от злости Ляйф швыряет рацию в стенку. Нино сейчас был сам не свой. — Маринетт, мне очень ж… — Алья оборачивается и застывает на месте. — Где Маринетт?

***

      Адриан бежит к своему напарнику и застывает на месте, когда достигает цели. Два пожирателя плоти стоят прямо перед Феликсом, а парень ничего не может сделать, так как пистолет еще не вытащен, а резких движений делать не рекомендуется. Ближе всего стоящий зверь, оскалил зубы и уже хотел напасть, но Агрест быстро прицелился и выстрелил в одного. Второй мгновенно переключил свое внимание на Адриана. Правда, не успел он даже сделать шага, как был пристрелян самим Агрестом. — Сзади! — вскрикивает парень, и блондин лишь успел обернуться, как на него запрыгнула огромная тварь, в два раза больше предыдущих двух.       Пистолет откатывается от руки Агреста, а парень шумно вздыхает. Когти проводятся по куртке, расцарапывая ее вместе с кожей. От неожиданной боли Адриан вскрикивает, отчего пожиратель плоти оскаливается и раскрывает пасть. Все зубы у этого хищника в крови.       Неожиданный выстрел заставил всех испугаться. Агрест даже подпрыгнул, правда этого никто не заметил, так как тварь замертво упала прямо на него. Откинув животное от себя, ребята начали оглядываться, ища своего спасителя. Из поворота вышел человек. Если Феликс удивленно пискнул, то Адриан же встал как вкопанный, не веря своим глазам.       Маринетт подошла к ребятам, разглядывая их. На глазах выступали слезы, а руки, сжимающие пистолет, слегка подрагивали. Кроме Адриана, Дюпэн-Чэн узнала и Феликса, ведь их диалог перед посадкой вертолета запомнился ей надолго. — И зачем же ты вернулась сюда? — парень подсаживается к брюнетке, зажимая сигарету в руках. — Если бы я не вернулась, то вертолеты бы не посылали сюда, — девушка тяжко вздыхает. — Я знаю. Их и не должны были отправлять. Ведь многим уже стало понятно, что об этом позаботилась ты. Вот только один вопрос никак не уходит из моей головы, с какой целью ты делаешь это все? — Феликс делает затяжку, пуская клубы дыма. — Я ведь такая же, как и ты. Как и все люди, что ждут вертолеты здесь. Я обычная девушка, жившая обычной жизнью. Если бы не мой парень, который является влиятельным человеком, я бы так же осталась здесь, вот только не было бы добровольца, что смог бы спасти наши жизни. — Но ты ведь сама понимаешь, что людей здесь много, и ты не справишься со всем этим. До конца ты не доживешь. Тебя обязательно поймают. — Почему же ты так считаешь? Надежда еще есть. Пока я жива, с Нью-Йорком буду связываться я, а потом, я надеюсь, что это не произойдёт, на мое место встанет кто-то другой, как бы тяжело мне не было этого признавать. — Эта игра в любой момент может закончиться. Но ты не сможешь ничего пройти заново. — Знаю, но возможно, я смогу попасть на новый уровень, а затем, с новыми силами, доиграть сражение до конца. — Ты не такая как все, ты другая. — Спасибо. Я Маринетт, — протягивает руку девушка. — Я Феликс, — парень пожимает руку.       После долгого молчания, Феликс ушел на свой вертолет, а позже Дюпэн-Чэн его не встречала.       Девушка делает шаг к Агресту, смотря ему прямо в глаза. Рука, что сжимала пистолет, расслабилась, и оружие упало на асфальт. — Прежде чем ты собираешься спасти одного, убедись, что сможешь спастись сам, — Маринетт сквозь слезы улыбается. Адриан смотрит на свою возлюбленную, делая маленькие шаги. Глаза пробегаются по телу девушки, а от большого количества шрамов рябит в глазах. — Ты… Ты, — язык заплетается от не отошедшего шока. — Ты думал, что я мертва? — Маринетт делает ещё один шаг, и стоит в упор к Адриану. — Ты считал меня трупом?       Агрест не сдерживается и поддаётся слабости. Глаза заливаются слезами, а изо рта вырывается вздох, словно все это время блондин не мог сглотнуть воздуха. Руки прижимают к себе хрупкую девушку, что утыкается ему в плечо, и так же поддаётся эмоциям. Отстранившись друг от друга, Адриан тут же притягивает и целует Дюпэн-Чэн.       Это же их 1000-й поцелуй… Такой желанный, нежный, слегка солоноватый из-за слез. Но самое главное, у них был 1000-й поцелуй.       Уже поднявшийся с земли Феликс, с интересом и удивлением смотрел на девушку. Бесспорно, он узнал в ней свою собеседницу. Но ведь, черт возьми, прошло четыре года, а он выжила. Как такое возможно? Пробыв здесь всего пару часов, они с трудом остались живы, а тут несколько лет…       Когда парочка отстранились друг от друга, Дюпэн-Чэн неспешно подошла к Феликсу. Все-таки, девушка давно хотела встретиться с ним и сказать, что она справилась. Что она не сдалась и выжила. Что она не отпустила руки, а заботилась о маленькой девятилетней девочке. — Знаешь, Феликс, ты был не прав. Я смогла выжить, даже спустя четыре года. И я перешла на новый уровень, — парень, молча кивнув, слегка приобнял Маринетт. — Вы знакомы? — с долей удивления и ревности, спросил Адриан. — Он один из людей, которые полетели в Нью-Йорк после моего прилёта, — Дюпэн-Чэн вновь подскочила к Адриану, и заключила его в объятия. — Ты чертовски меня напугал, когда побежал спасать Феликса. — Погоди, откуда ты знаешь? — удивленно уставился на свою спутницу блондин. — Я была с Ниной и Альей, когда вы разговаривали по рации. Мне пришлось сбежать от них, чтобы выручить вас. Тебе следует связаться с ребятами, потому что они жутко переволновались, — Адриан молча кивает, включая рацию. Вначале слышится какие-то помехи, а потом громкий всхлип. — Алло, — сиплый голос с трудом удаётся разобрать, но Маринетт смогла разобрать в речи голос Эммы, поэтому, сразу же, выхватила рацию. — Эмма? Что происходит? Почему ты плачешь? — Маринетт, слава Богу. Мы остались в том самом офисном здании, но на нас напали. Алья с Ниной заставили меня спрятаться, но у меня нет оружия, что мне делать? Пожалуйста, Мари… — Никуда не уходи, Эмма! Мы скоро будем! — Дюпэн-Чэн переводит напуганный взгляд на парней, а потом громко говорит: — За мной!       Ребята бегут очень быстро, как только могут. Конечно, Маринетт за четыре года уже свыклась с такими пробежками, но парням явно тут не позавидуешь. Физические подготовки перед полетом, конечно же, были, но вот только были они не такие уж и серьезные, а когда в голове у тебя мысли, что твоих друзей могут загрызть, бежать становится в два раза сложнее.       Добежав до большого офисного здания, ребята запрыгнули в разбитое окно, которое ещё недавно было целым, что объясняет эффектное появление пожирателей плоти. Крик Альи в конце коридора заставляет бежать ещё быстрее. А когда дверь распахивается, ребятам предстаёт взор на трёх изголодавшихся зверей.       Не медля, Маринетт выставила пистолет перед собой и выстрелила в одного. Громкий звук послужил сигналом для остальных, и они с диким воем набросились на только что вбежавших людей. Каждый зверь пал замертво, а парни и девушка тут же подбежали к своим друзьям, задавая вопросы о самочувствие. Вскоре, прибежала и Эмма, вытирая рукой слезы. Увидев Маринетт, девочка накинулась на неё, дрожа всем телом. — Так ты все это время была не одна? — Адриан присаживается на корточки, чтобы быть на равне девочки. — Привет, я Адриан, а ты Эмма? — девочка, молча кивает, пожимая ладошку парня. — Не бойся меня. — А я тебя и не боюсь, — твёрдо отчеканила она, отчего ввела блондина в ступор. — Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы боятся. — Откуда? — уставился на малышку Агрест. — Маринетт мне все рассказала о тебе, да и обо всех вас, — в ответ ребята лишь звонко рассмеялись.

***

            Никогда бы не подумала, что с надеждой можно жить так долго. Проживая четыре года в опасном и заброшенном городе, я поняла, что страх — это непредсказуемая штука. Она может придти неожиданно, особенно. Те страхи, которыми я нагружала себя в детстве, кажутся такими бессмысленными, что хочется смеяться. Кого я раньше боялась? Вроде, пауков?       Но со временем мне стало понятно, что даже, несмотря на определенные страхи, которые бывают различными, следует отметить один общий. Потеря близкого тебе человека. Что может быть хуже, чем лишиться самого дорого, что есть у тебя на свете? Я ни за что не хочу испытать этого чувства. Я не хочу испытывать самого большого страха в своей жизни…       Спустя четыре года, я возвращаюсь в Нью-Йорк. Город, в котором уйма людей, а не пустующие улицы. В котором, живут Нино, Алья, Адриан, родители. В котором, будем жить мы с Эммой. Кстати говоря, Адриан даже сказал, что хочет удочерить Эмму, так как ему известна история с её родителями. Но только если я соглашусь выйти за него. Конечно же, я согласилась. Правда, Эмма будет знать, что мы её ненастоящие родители, но зато, мы всегда будем вместе, а это самое главное. — Что ты там пишешь, Маринетт? — на траву рядом с девушкой присаживается Адриан, приобнимая свою невесту за плечи. — Да так, делаю важный вывод, из прожитых лет, — улыбается Дюпэн-Чэн. — И какой же? — Такой, что я люблю тебя, — Маринетт тянется к губам блондина, накрывая их своими. — Вон! Приземляется! — кричат, как малые дети, ребята, размахивая руками. Вертолёт опускается на землю. — Готова начать новую жизнь, любимая? — Да, готова, а ты, Эмма? — держа за руку девочку, улыбается Дюпэн-Чэн. — Всегда, — смеётся Эмма, убегая к вертолету, ребята следуют за ней.

***

      Огромное количество людей столпилось около взлетной площадки, на которую с минуты на минуту приземлится вертолёт. Журналисты, видя вдалеке транспорт воздушного передвижения, уже готовят камеры. Семья Сезер, Ляйф, Дюпен-Ченов стоят ближе всех. Последние же, просто хотят повидаться с друзьями своей дочери. Даже сам Габриэль Агрест стоит в стороне ото всех, потирая вспотевшие ладони. Его сын сделал самостоятельный поступок, даже не посоветовавшись с ним, что очень сильно не понравилось месье Агресту, но скорее всего, это не понравилось ему лишь из-за опасности, что могла предостеречь парня.       Вертолёт медленно, словно дразня всех, приземлился. Дверца открылась, и первым вышел Феликс, спрыгивая на землю. Люди начали кричать и фотографировать парня, называя его героем. Затем вышел и Нино, держа за руку свою девушку, и помогая ей спуститься. Она улыбалась, нежно целуя Ляйфа в щечку. Родители ребят мигом подбежали к ним и заключали в объятия. Но, а где остальные? Неужели это все выжившие? — Что с тобой? — Адриан кладёт руку на плечо Маринетт, заглядывая в глаза. — Там мои родители, они такие… Грустные, — тихо шепчет Дюпэн-Чэн, всхлипывая. — Они думают, что потеряли свою дочь, но ты жива, Маринетт. Они будут счастливы, — улыбается Агрест. — Ты уверен? — утирает свои слёзы девушка. — Абсолютно. Ну что, идём? — веселой улыбкой глядя на девятилетнюю девочку, улыбается блондин. — Идём.       Когда люди замечают чью-то ногу, выходящую из вертолета, сразу притихают. Выходит сам Адриан Агрест, а девушки начинаю визжать, но потом вновь замолкают, когда видят, что парень трепетно держит чью-то маленькую ручку. Вмиг, и девочка прыгает на руки к Агресту, отчего все ахают, но потом больше прежнего заливаются криками и снимают все на телефоны и камеры. Габриэль Агрест улыбается, но не скрывает шока, когда видит маленькую девятилетнюю девочку. Как она сумела выжить?       Но видимо, удивления обычных людей на этом не закончились. Адриан улыбается кому-то в вертолёте, и протягивает руку. Человек, которого не было видно, протягивает руку и с помощью Агреста спускается на землю. У всех словно сердце замирает. Конечно, Маринетт прославилась ещё тогда, когда полетела в Париж, но каждый считал, что она уже мертва. Поэтому, видя девушку, всю в шрамах, никто не может вымолвить и слова. Журналисты все снимают на камеру, а семья Дюпэн-Чэнов не сдерживается, и со слезами на глазах бегут к своей дочери. — Мама! Папа! — кричит Маринетт, подбегая к родителям, слезы рвутся наружу. — Маринетт! — кричит Сабина, сжимая тело своей дочери в объятиях. Том делает точно так же, чуть ли не душа сразу двух девушек.       И все-таки, Надежда всегда умирает последней.