Быть Брюсом Уэйном

      Мы сидим на крыше машины вдвоём и смотрим на большие тяжёлые волны, разбивающиеся о причал. Он невозможно близко, его нестриженая лохматая голова лежит на моём плече. Волосы треплет ветер, а в небе над нами носятся крикливые чайки. Моя спина почти прямая, руки по швам. Сейчас я боюсь даже дышать, чтобы не спугнуть момент, в котором он впервые видит океан.       Молодая женщина, выгуливающая крупного пятнистого пса, оборачивается, наверняка узнав наши лица, но мне всё равно. Он смотрит на океан, крепко сжимая в горячей ладони мои холодные пальцы.       Женщина с собакой делает какой-то жест спасателю на вышке: через пару минут этот парень позвонит Альфреду в поместье, и тогда всё будет кончено.       Он что-то говорит, но из-за шума прибоя я не могу расслышать.       — Прости?       Он отстраняется, счастливо улыбаясь мне в лицо. Ветер относит слова куда-то в сторону, и я не успеваю их поймать.       — Это и правда восхитительно! — теперь он почти кричит, и брызги воды разлетаются вокруг нас, как осколки. — Мы же не вернёмся в Готэм, да?!       Я лишь качаю головой, потому что врать ему словами у меня бы не получилось.       — Здесь ведь можно, Брюс?       Он даже не озирается. Просто тянет руку к моему затылку и целует, так и не дождавшись ответа. Я хотел сказать «нет», но теперь, когда мы на крыше машины, и его язык неумело и торопливо трогает моё нёбо, разве это важно?       У нас дома Альфред уже, наверное, заводит мотор. Уверен, если бы я сбежал с Селиной, он волновался бы куда меньше. Возможно, он дал бы нам ещё один день или хотя бы ночь свободы, но «клон, выращенный в лаборатории, крайне опасный спутник, господин Брюс». Голос Альфреда звенит в ушах, перекрывая гул воды и свист ветра.       — То, что было вчера на заднем сидении, — его шёпот едва ощутимо греет мне висок, — это было классно.       — Да уж, — я нехотя улыбаюсь, потому что говорить про вчерашнее мне неловко, — только закончилось слишком быстро.       — Там и места-то почти не было, — его губы нежно скользят по моей щеке.       «Держать тебя за руку, вдыхать твой запах, целовать твою кожу, солёную, как вода океана — появится ли в моей жизни что-то дороже этого?»       Я закрываю глаза и, считая до ста, задерживаю дыхание. Его ладонь ложится на моё колено, медленно перемещаясь всё выше. Телефон звонит, а я досчитал всего до тридцати двух.       — Да, Альфред, мы на пирсе недалеко от старого яхт-клуба, — из-за ветра я почти не слышу наших голосов. Просто знаю: Альфред хочет, чтобы мы оставались на месте.       Он всё понимает и отворачивается, пряча руку в карман куртки.       — Тебе придётся вернуться одному, — кричит он куда-то в сторону, и я почти физически ощущаю наше разочарование.       Он спрыгивает с крыши машины и, оставив меня одного, идёт прямо туда, где тяжёлые волны разбиваются о гранитный парапет. Брызги летят на одежду, но ему плевать.       «Я не знаю, сможешь ли ты простить меня когда-нибудь, но быть Брюсом Уэйном — значит иметь долг, который не оплатить никому другому. Я просто не могу уйти. Когда-нибудь ты и сам поймёшь это, заняв моё место».