Кто живёт, кто умирает, кто рассказывает историю?

После каждого шоу адреналин, который чувствуют Тайлер и Джош, несравним. Тот факт, что эти люди нашли что-то вроде спасения на ночь, и два парня знали, как сделать самое лучшее шоу для них. Поэтому они делают это: чтобы помочь детям, быть здесь для них на ночь и говорить им, что это нормально, на самом деле не произнося слов. Но есть ночи, когда Тайлер думает слишком много. Он слишком много думает и тонет в этих мыслях, его сознание непроизвольно атакует все его действия, потому что он облажался, и поэтому выступление его и Джоша не было запоминающимся. Он сидит в конце автобуса, сам, диван слишком одинок для того, чтобы на нём сидел один человек. Он поднимает колено к груди, оборачивая его рукой и упираясь в него подбородком, пытаясь усесться. Непонимание оседает у него на губах от мыслей меня достаточно? бесконечно бегающих в его голове. Он не знает, было ли достаточно того, что он сделал. Эти дети, однажды они все будут двигаться дальше. Они забудут о них, и что тогда? Тайлер находит своё спасение в выступлении для этих людей, он находит своё предназначение каждый раз, когда выходит на сцену и слышит все эти сотни тысяч людей, кричащих ему его же тексты. Что он будет делать, если потеряет это? Он знает, что они с Джошем уже попали в эту сферу. Он знает это, потому что он слишком часто слышал свои песни на радио, и он видит, как много просмотров собирают его клипы, и он знает, что настоящие фанаты устали от этого. Постоянный наплыв не-фанатов, поющих песни только ради того, чтобы попеть, когда настоящие фанаты пытаются сдерживаться, чтобы не начать объяснять, что у этих песен есть глубокий смысл. Это абсурд, сколького они добились. И даже если он умрёт, прости Господи, что люди будут говорить о нём? Кто расскажет людям его историю? Кто будет поддерживать его наследие, музыку его группы живыми, когда его не будет рядом? Будут ли его знать, как того парня с тату на шее? Или как того парня, который помог кому-то найти себя? Или это лишь имя, которое со временем забудут? Этого действительно достаточно? Нет, Тайлера не удовлетворило бы такое стечение обстоятельств. Ему нужно быть лучше, ему нужно усерднее пытаться. Он чувствует себя Икаром: ждёт, когда случится трагедия. Видите ли, отец Икара дал им крылья, сделанные из воска и перьев, чтобы выбраться из лабиринта, и, несмотря на то, что Икара предупреждали не лететь слишком близко к солнцу, потому что его крылья расплавятся, он поддался искушению, и его легкомыслие привело его к смерти. Тайлер похож на него, он чувствует это, потому что у них сейчас есть всё, и каким-то образом они всё потеряют, всё исчезнет, как в этой части греческой мифологии. Иногда он хотел бы знать заранее, как будет сложно, прежде, чем он займётся всем этим, вместо того, чтобы быть наивным ребёнком с надеждами и мечтами воплотить это в свою карьеру. Не то, чтобы он так и не сделал. Он знал, на что подписался, но давление съедало его, как чёртово голодное животное, и он не может с этим справиться, такого он не ожидал. Боковым зрением он замечает, как Джош садится рядом с ним, диван прогибается под дополнительным весом, и Тайлер глубоко вздыхает. Он не хотел быть один, не сегодня, но, когда они сидели в тишине, Тайлер чувствовал, что он вынужден рассказать ему о своих мыслях. — Я боюсь, — говорит он Джошу, его голос дрожит, когда он борется с желанием забраться к Джошу на колени и позволить тому обнимать его. Джош — единственный, кто понимает то, с чем он борется. Он всегда держал свои проблемы в себе, и он уверен, что без Джоша он бы уже давно сошёл с ума от того, в какой хаос превратилась его жизнь. — Боишься чего? — тихо спрашивает Джош, не пытаясь дотронуться до него, и Тайлер благодарен. — Потерять контроль. — Над чем? — Джош смотрит на него, и Тайлер против своей же воли улыбается со своего места. — Своей жизнью, — Тайлер откидывается назад и отпускает своё колено. — Я боюсь потерять контроль над своей жизнью, и над тем, что у нас есть, или… или, наверное, я боюсь снова стать никем, потому что мы недостаточно хороши для наших фанатов. — Тайлер, ничего из этого не случится, — яро уверяет его Джош, и Тайлер заставляет себя кивнуть. У него хорошо получается притворяться, что всё будет хорошо. Конечно, Джош видит его насквозь. — Тайлер. Тайлер, посмотри на меня. Тайлер смотрит. — Ты важен. Может, спустя несколько лет нас и не будет для наших фанатов, о чём вообще глупо думать, но в любом случае, ты всегда будешь важен для меня. Твоей семьи. Твоих друзей. Дженны, — Джош начитает перечислять людей, и Тайлер чувствует, как его глаза наполняются слезами. После всего, что они преодолели, борьбы, которую они прошли, чтобы быть там, где они есть сейчас, Тайлер начинает ненавидеть себя, что вообще начал сомневаться в этом. Он уже помог стольким людям: они были хороши, и к тому же, они были достаточно хороши, чтобы стать любимой группой Джоша Дана. Кому ещё достанется такая привилегия, как не самому Тайлеру Джозефу? — Что, если этого недостаточно? Я не хочу умереть, так и не сделав чего-то значимого, — говорит Тайлер, его голос почти как шёпот. — Я могу прожить ещё пятьдесят лет, или я могу умереть через неделю, и, если я ничего не сделаю, этого не будет достаточно. Я хочу, чтобы люди гордились мной и говорили, что я был хорошим человеком. Джош смеётся, так искренне и униженно, что Тайлер удивлённо смотрит на него. Почему он над ним смеётся? Нет, он бы не смеялся над ним, но… это не смешно. Страхи Тайлера не смешные. Джош тянется к его руке, крепко обхватывая его своей. — Ты идиот, если считаешь, что ты не хороший человек. Тебе не нужно так принижать себя, — ласково говорит ему Джош. — Ты изменил мою жизнь в такую прекрасную сторону, Тайлер. Я бы не был тем, кем я сейчас являюсь, если бы не ты. И твои слова, Тай, Боже. Не заставляй меня даже начинать. Я пытаюсь их понять, так много слов — текстов, — которые ты написал, которые только ты полностью понимаешь, и я бы так хотел увидеть, как у тебя в голове всё это работает. — Твои слова изменили так много жизней, ты помогаешь другим людям найти себя, когда их жизни опускаются так низко, потому что ты позволяешь себе быть уязвимым в своей музыке. Ты показываешь им, что они не одни, — Джош так страстно говорит, сжимая руку Тайлера сильнее, как бы пытаясь его убедить в этом. — Если однажды мы будем выступать лишь для одного человека, кому какая разница? Мы будем вместе, будем изменять жизнь этого человека. Джош прав, и в груди у Тайлера теплеет, когда он сжимает руку Джоша в ответ. — Нам всем выделено место в этом мире, чтобы продолжить изменять его. Это ты и я, чел, — Джош улыбается, глаза сияют. — Мы самая лучшая группа, и количество людей, которым мы нравимся, не определяет это. — Ты прав, — смеётся Тайлер, так свежо и счастливо, и Боже. Он наклоняется вперед и оборачивает руки вокруг шеи Джоша. — Ты прав. Спасибо. — В любое время, Тайлер, — говорит Джош, зарываясь лицом в его шею. — Мы вместе будем поддерживать наше пламя, — бормочет Тайлер, снова и снова, его целеустремлённость заполняет его, и он чувствует облегчение. Джош кивает, и Тайлер садится назад, торжественно улыбаясь. — Можно сказать, экзистенциальный кризис? Джош разражается смехом, совершенно неосознанно хлопая Тайлера по плечу. Тайлер так, так счастлив, что он есть в его жизни. — Случается со всеми нами.