***
Это лето перед шестым классом — Юнги приходит на место встречи недовольный. — На второй год оставили, — вздыхает так горестно, что у Хосока сердце сжимается. — Почему? — Юнги садится на скамейку спиной к Чону, опираясь на предложенную грудь. — Не аттестат, родители согласились, — только тогда Хосок вспоминает время с дрожью: Юнги почти целый год не было в школе, приходилось мотаться в больницу каждый день, хотя он и говорил, что все будет в порядке. — Переводись в наш класс, — предлагает Хосок, пряча счастливую улыбку — еще больше времени с Юнги для него равносильно чуду. — Я дурак что ли, — ворчит Мин, прикрывая глаза. Хосок только плечами пожимает, вдыхает запах последних августовских дней и скидывает ползущую по плечу Юнги букашку. Тот непременно бы закричал, увидев. На следующий день звонит миссис Мин и слезно просит помочь Юнги с математикой — все-таки по личной просьбе его переводят в шестой «А». — Этот «х» сюда, а все остальное влево, — Хосок объясняет в третий раз, но все еще не устал. С Юнги легко заниматься даже математикой, пусть на дворе еще тепло и руки чешутся от желания погонять в футбол. — Понял? — Чон оборачивается и замечает, что мальчишка давно спит на его плече. Хочется разбудить его, но рука замирает в нескольких миллиметрах от лица солумейта: дыхание у Юнги горячее, а кожа нежная. Хосок сидит, не двигаясь, всматривается в длинный ресницы, приоткрытые губы и бледные щеки, проводит рукой по отросшим волосам, чуть сжимая их на затылке. От Юнги пахнет цветами и дождем, волосы мягкие, словно шелк, протекают между пальцами. Так они сидят еще целый час, пока за окном не начинает темнеть.***
***
Кажется, это десятый класс — Хосоку шестнадцать и это влияет на отношения с окружающими. Теперь, почему-то, кажется, что мама не обращает внимания, уделяя сестре времени больше, отец ругает, потому что не любит вовсе, учителя несправедливы именно к нему, а Юнги достоин большего. Последнее ранит сильнее всего. Разница в год сейчас для Хосока — огромная потеря: у Юнги свои друзья, планы и желания. Его волосы меняют цвет быстрее, чем Чон успевает привыкнуть, все чаще пахнет дымом и пропуски первых занятий — привычное дело. Они собираются погулять и Хосок долго стоит у зеркала: все сидит не так, как хочется. — Милый, ты чудесно выглядишь, — сообщает мама, когда Чон выходит в самой обычной толстовке и джинсах. Он ничего не отвечает, хватает телефон и медленно бредет в сторону дома Юнги. Тот выходит через минут пятнадцать: в черной, полупрозрачной кофте, узких штанах и подводкой на глазах. Смущенно поправляя шапочку на голове, он целует Хосока в щечку и берет за руку. Они идут в торговый центр, потому что в пятницу у сестры Чона День Рождения, а Юнги понимает в подарках чуть лучше, чем Хосок. — Это очень милый букет, — Мин останавливается у цветочной лавки, разглядывая набор из разноцветных и вкусно пахнущих цветов. Глаза у него искрятся, а продавец делает комплимент самому Юнги. И к Хосоку приходит осознание — он еще ни разу не дарил Юнги что-то романтичное, а ведь его соулмейту уже семнадцать! Только все это забывается, стоит незнакомцу дотронуться до плеча Юнги и предложить бумажонку с номером телефона. — Он уже занят, — улыбается хищно Хосок, выхватывая листок и приобнимая Мина за плечи. До конца торгового центра настроение снижается вообще, потому что Юнги то и дело улыбается всем. А вот конец терпению приходит тогда, когда на выходе охранник машет Юнги рукой. Приходится принимать крайние меры: то есть вталкивать соулмейта в мужской туалет под неодобрительный взгляд того же охранника. — Что такое? — Юнги действительно в недоумении так же, как и сам Хосок. — Ты и твоя одежда… И это самое… — Хосок пытается собрать мысли в кучку, утыкаясь в светлую макушку. — Я думал, что тебе понравится, — Юнги улыбается грустно, и Хосоку еще сильнее хочется ударить себе. Мин избегает объятий и, не поднимая головы, уже берется за ручку двери, когда Хосок все-таки настигает его с медвежьей хваткой. — Мне очень понравилось, — шепчет тихонько, склонившись лоб ко лбу, губы в губы. — Только пусть оно мне будет нравиться, когда мы будем совсем одни. Юнги хмурится, совершенно не понимая ничего, а у Хосока в голове вертится противное, ярко-красно «РЕВНОСТЬ» и это настолько стыдно признавать, что он не замечает, как Мин начинает хохотать. — Ладно, — соглашается он, целуя Хосока в губы. Чон обнимает его слишком крепко и возвращается домой в мечтательном настроении.***
***
***
Восемнадцатилетие наступает на очередном концерте. Хосок стоит в толпе визжащих девиц, тянущих ручки на сцену, и видит только Юнги, который выкрикивает грязные слова, но смотрит с такой нежностью, что даже ругать не хочется. Затем происходит что-то чудесное: Юнги кричит поздравления ему прямо со сцены, а остальные ребята полностью поддерживают громкими криками. Убегают они под одобрительный взгляд Намджуна, хихиканье Ви, благословления Джина и писк Чимина. Начавшийся дождь попадает за шиворот, бьет по щекам, размазывая макияж Юнги. Его бумажный стикер «Шуга» размокает и расползается. Хосок прижимает его к мокрой стене отеля, наплевав на камеру наблюдения и несколько девушек у входа. Неоновая вывеска кидает нежно-фиолетовые блики на лицо Юнги. — Тебе уже все можно, — соулмейт поигрывает бровями, втягивает в помещение и просит ключи от номера. Девушка вручает ему с дежурной улыбкой и желает хорошего времяпровождения. В комнате пахнет цветами, через открытое окно слышно звуки разбивающихся капель. Юнги скидывает бомбер, расстегивает джинсы и смотрит с предвкушением из-под черной челки. Хосок затягивает его во взрослый поцелуй со всеми вытыкающими: Юнги плотно вжатый в стену, руки Хосока под мокрой футболкой, коленка между ногами и дыхание где-то в шею. — Я долго ждал, — сообщает Юнги. До кровати они так и не доходят, потому что Хосок, стягивая с Мина джинсы, подхватывает под колени, заставляя обхватить собственную талию. — Я люблю тебя, Чон Хосок, сильно-сильно люблю, — Юнги шепчет это в перерывах между мокрыми поцелуями. А на утро вручает в красивой обертке книгу и улыбается сонно, потирая багровые засосы на шее: — Извини, вчера как-то не успел. Хосок обнимает его со спины, обещает прочесть книгу от корки до корки и целует в затылок. Тем же вечером Юнги сбивает машина.***
***
***
***
Хосок празднует девятнадцатый День Рождения в полном одиночестве и вообще не сразу понимает, что за праздник такой, пока в дом не вваливается сестра. Она с улыбкой поздравляет, вручает подарок, а за ней в дом заходят школьные и универовские друзья. В их с Юнги дом. Хосок злится немного, но заметно расслабляется — это лучше, чем ожидать непонятно чего — Юнги лучше не становится. — Ты один живешь? — Незнакомая девушка подсаживается слишком близко, Хосок чувствует приторный запах алкоголя и ванили. За столом замолкают разговоры и сестра спешит сменить тему. — Нет, — Хосока уже никто не слышит, потому что все громко смеются и спорят на тему учебных дней. К вечеру Чон добирается до своего телефона и видит пропущенный звонок. Сердце стучит загнанной рысью и руки становятся влажными, от чего не с первого раза получается разблокировать телефон. Звонок с неизвестного номера, но это все равно не способствует расслаблению. Хосок перезванивает и ему отвечает знакомый голос. — Миссис Мин, добрый вечер, — сейчас очень хочется услышать поздравления, но Хосок улавливает только всхлипы. — Здравствуй, — женщина на другом конце провода берет себя в руки, — с праздником, я перезвоню тебе завтра. Хосок ничего не успевает сказать, а на утро просыпается в ожидании худшего и оно оправдывается. В газетах, на первой странице, черными и широкими буквами написано « Скончался отличник учебы, музыкант, хороший сын и друг — Мин Юнги». Хосок не нащупывает никакой связи, не находит накренившуюся надпись на руке. Приходится позаботиться о ней лично: через несколько минут в руках лезвие, а на руке, чуть выше локтя, кровавыми полосами «Мин Юнги». В девятнадцать лет можно полностью разочароваться в Боге, если он все же есть.***
***
***
***
Хосоку двадцать четыре, за плечами незаконченное образование, разбитое сердце, шрамы на руках. Юнги кажется избытком прошлого, призраком страшных дней, только все равно фотография в нагрудном кармане и видавшая виды книжка в руках греют сердце. Он работает в книжном магазине, чихая от пыли. Через дорогу находится школа и Хосок, с рвением мазохиста, наблюдает за девчонкой, похожей на Юнги точь-в-точь: черные волосы, бледная кожа и счастливая улыбка на губах. Над дверью звенят колокольчики и в теплое помещение врывается холодный воздух. Хосок отвлекается, потому что нерадивый посетитель сносит первый стеллаж с комиксами. — Извините, пожалуйста, — перед вздором парень лет шестнадцати: немного взмыленный и красный, — могу ли я отсидеться до закрытия? Хосок кивает медленно, замечая опухшую губу, несколько синяков и разбитые костяшки. Это отзывается чем-то непонятным и давно забытым. — Меня Чон Чонгук зовут, — мальчишка улыбается солнечно, складывает комиксы обратно и внимательно разглядывает Хосока. Чон вслушивается в ритм собственного сердца, не слышит гул проезжающих машин: у него, прямо на шрамах, выбивается другая надпись, более четкая и длинная. Рука болит, губы дрожат. — Чон Хосок, — Чонгук хихикает и бормочет что-то вроде « здорово, однофамильцы», пока не корчится — прямо под ключицей, на загорелой коже появляются синеватые буквы. Хосок почти кричит от несправедливости — все это заранее обреченно на провал.