*
Впервые Юрий встречает Великолепного Иностранного Студента Юри Кацуки во вторник. Прозвище довольно тупое, потому что Юрий тоже иностранный студент, и он тоже, блядь, великолепен, но великолепие Юри Кацуки — это что-то вроде легенды, одинаково хорошо известной как старшекурсникам, так и аспирантам. Юри Кацуки — докторант кафедры биологии и химии. Юри Кацуки часто ходит по колледжу с растрепанными волосами, очками, сползающими на кончик носа, и в выцветшем сером спортивном костюме, оставляя за собой лишь разбитые сердца и одиночество. До этого вторника Юрий только слышал о нем. Но сегодня… сегодня худший день из всех возможных, потому что сегодня Юрий должен стоять в очереди в Макдональсе кампуса. Юрий ненавидит ебанный Макдональс. Это позор всего человечества, где подают отвратительную пластмассовую на вкус еду, но сейчас Юрий голоден, готов рвать и метать, и в тоже время он на мели, так что может пообедать только в Макдональсе. (Виктор предложил бы заплатить за него, но Юрию не нужны его подачки. Юрий и так страдает, потому что вынужден делить с Виктором квартиру, и Плисецкому точно не нужны его деньги или жалость). Юрий заказал двадцать наггетсов и потребовал к ним по два соуса каждого вида. Уставшая кассирша с нелепо размалеванными тенями тихо выругалась себе под нос, прежде чем кинуть соусы на поднос. Юрий, выругавшись не так тихо, подхватывает свой заказ с прилавка и с громким топотом идет к столику в углу. Юрий макает уже третий наггетс во что-то под названием «сливочный ранч», когда фоновый галдеж внезапно стихает, и все с почтением, даже с благоговением, замолкают. Юрий жует наггетс, предварительно макнув его в соус, гадая, что происходит. — Это он, — шепчет кто-то, сидящий за соседним столом. — Это Юри Кацуки. Юрий закатывает глаза. Он думает, что это просто какой-то студент в сером спортивном костюме и с тяжелым на вид рюкзаком за плечами. У Юри Кацуки темные волосы, и он среднего роста. И они правда тащатся по этому неудачнику? Юрий раздраженно макает другой наггетс в соус под названием «Пикантный Буффало». Господи Боже. Американцы. Через пару минут парень усаживается за единственный свободный стол в Макдональсе — прямо напротив Юрия. Плисецкий украдкой наблюдает за тем, как Юри Кацуки разворачивает свой Филе-о-Фиш и осторожно откусывает кусочек. Все присутствующие одновременно мечтательно вздыхают. Юрию начинает казаться, что он попал на одно из тех тупых шоу со скрытыми камерами. Юрий быстро понимает, что: а) к сожалению, это не тупое шоу со скрытой камерой, просто американцы ебать какие странные; б) кем бы ни был этот парень, он не замечает ничего вокруг. Юрий понимает, что ему не нужно смотреть на него украдкой, потому что все вокруг уже откровенно пялятся, в то время как Филе-о-Фиш смотрит только в свой мобильник. «Он вроде ничего такой», — неохотно признается Юрий. Несмотря на синяки под глазами и то, что Филе-о-Фиш уже, о ужас, точно не мылся пару дней, у него чертовски хорошее телосложение. Юрий задумывается, как выглядел бы Филе-о-Фиш, если бы хоть немного помылся. А потом. А потом. Филе-о-Фиш быстро, удивленно смеется, все еще смотря в свой телефон. Он быстро затихает, но его глаза все еще светятся счастьем, и он немного приподнимает уголки губ в улыбке. Юрий не может отвести взгляд. «Вот дерьмо, — думает Юрий. — Он и правда великолепен».*
Но прямо сейчас Великолепный Иностранный Юри Кацуки согнулся в три погибели, вгрызаясь в кропотливо испеченные Юрием пирожки. У Юри Кацуки румянец на щеках и подозрительно красные глаза. — Что за хуйня? — вежливо интересуется Юрий. — Ты что… ты плачешь? — Н-нет, — икает Юри. — С чего бы… с чего бы мне… Юри начинает рыдать навзрыд. Юрий не паникует. Он просто немного подпрыгивает от неожиданности. Бейсбольная бита выскальзывает из рук и шумно катится по полу. — Забудь! — взвизгивает Юрий. — Ты можешь съесть хоть все пирожки! Вот! Разогрей! Почему ты ешь пирожки холодными? Юрий выхватывает у Юри тарелку с пирожками и запихивает ее в микроволновку. Плисецкий, не зная куда деть руки, просто засовывает их в карман, пока стоящий сзади Юри все еще тихонько всхлипывает, из-за чего Юрий начинает чувствовать себя крайне неуютно и спрашивает первое, что приходит в голову. — Что за херня с тобой приключилась? — грубо спрашивает Юрий, не отводя взгляд от микроволновки. Юри вздыхает. — Думаю, я пьян, — сообщает Юри немного дрожащим голосом. «Конечно, Великолепный Иностранный Студент Юри Кацуки из тех, кто, напиваясь, начинает лить слезы», — думает Юрий. — И каждый раз, когда ты напиваешься, ты вламываешься в чужие квартиры, — невозмутимо парирует Юрий. — Нет, — хмурится Юри, чуть кося глаза. Это вовсе не мило, вот почему Юрий достает из кармана телефон и фотографирует Юри. — Я искал… Пхичита? — Он живет двумя этажами ниже, — кривится Юрий. Нижняя губа Юри подрагивает, и побитый вид парня заставляет Юрия чувствовать то, что должно быть вне закона, так что Плисецкий делает единственную логичную вещь в данной ситуации: достает из микроволновки тарелку с пирожками и засовывает выпечку в рот Юри. Когда Юри кусает, жует и проглатывает пирожок, его глаза довольно сверкают. — Oishi! — восклицает Юри что-то на непонятном японском. Юрий гордо вздергивает подбородок, когда видит искренний восторг на лице Великолепного Иностранного Студента Юри Кацуки. Юрий подсаживается к Юри на пол и притягивает колени к груди. Саша, кот Юрия, неторопливо входит на кухню, подергивая пушистым хвостом. Саша заползает на колени к Юрию, и Плисецкий начинает гладить его за ушком, наблюдая за тем, как Юри уничтожает пирожки на тарелке. — Итак, — начинает Юрий, — почему ты напился? Юри открывает рот. Закрывает. Снова открывает. — Я не настолько пьян, чтобы рассказать тебе все, — серьезно отвечает Юри. Юрий, усмехнувшись, изящно встает на ноги, держа Сашу в руках. — Что же, тогда ты вломился в правильную квартиру.*
В конце концов все сводится к Виктору, мать его, Никифорову. Конечно же все сводится к нему. Три стопки водки («Самой дорогой в запасах Виктора», — довольно думает Юрий) и Юри уже снял с себя толстовку, рубашку и носок. Юрий пытается не отвлекаться на линии пресса на груди Юри, но, в конце концов, Плисецкий всего лишь человек. — Я просто, — Юри икает, — так сильно люблю его? Юрий вздрагивает. — Он такой великолепный? — продолжает Юри, и Юрий прижимает Сашу ближе к груди. Саша никогда не предаст его. — И он такой умный. Да, умный. Умный. Великолепно умный. Умно великолепный. И сегодня, я… я просто хотел пожелать ему удачи на конференции, знаешь, он едет в Мюнхен, — добавляет Юри шепотом, на что Юрий закатывает глаза, — но он, он даже не узнал меня, — Юри округляет глаза. — Мы учимся на одном отделении уже два года. Мы работали в одних лабораториях. Мы даже были на одних конференциях, я хотя бы, — Юри потупился, — я думал, что он хотя бы знает как меня зовут. — Виктор — мудачье, — пожимает плечами Юрий, — которое ни черта не видит дальше своего носа. Юри моргает. — Мы все заметили тебя, тупица, — продолжает Юрий, не смотря Юри в глаза. Саша, мяукнув, удобнее устраивается на коленях. — Тебе не нужно его одобрение или чтобы там ни было, чтобы что-то доказать. Тишина. А потом снова всхлипы. — Боже мой, — шипит Юрий, — ты снова плачешь. — Ты такой милый, — ноет Юри, и Саша (предатель) спрыгивает с колен Юрия, чтобы потереться о ноги Кацуки. Юрий, хмурясь, тянется к бутылке водки. Она пуста. «Нахуй такую жизнь», — красноречиво думает Юрий.*
Виктор просыпается и сонно смотрит на сообщение от Юрия. Это фотография: нечеткая, смазанная, но Виктор узнает свою комнату. Скорее, узнает свою кровать, на смятых простынях которой видит очертания мужской фигуры. Затем Юрий присылает видео: «Я думаю, что Виктор — лучший». Видео с помехами, и человек временами начинает бормотать себе под нос, так что Виктор должен прислушиваться, но у него очаровательные глаза, длинные темные ресницы, и его профиль прекрасен даже в тусклом свете. — Его исследования в области раннего облысения мужчин выше всяких похвал, а еще я думаю, что у него шикарная задница. Пауза, и Виктор видит безэмоциональное лицо Юрия. — Если, — Юрий немного запинается, — если он снова будет плакать из-за тебя, я вкр… вскрою тебя, скормлю внутренности Саше, а сам буду танцевать над твоим трупом, размахивая твоей отрубленной головой на палке, пока твоя мама будет рыдать передо мной. Юрий икает и, всхрапнув, спотыкается. «Ох, Юра, — нежно думает Виктор. — С такой страстью относится ко всему на свете». ВЫ: что это за милашка спит в моей кровати? ЮРА: свали ВЫ: ты так защищаешь его ЮРА: если ты не знаешь кто он ты не заслуживаешь знать придурок ЮРА: кстати у тебя больше нет водки ЮРА: ублюдок Виктор задумчиво кладет телефон на прикроватный столик. Тут точно есть еще над чем поломать голову.*
Через два дня Виктор официально встречает Великолепного Студента Юри Кацуки. Это стало кошмаром для каждого (читайте: для Юрия Плисецкого).*
В конце каждого зимнего семестра кафедра сравнительного литературоведения опубликовывает сборник небольших сочинений, историй и стихов, с любовью созданных лишенными сна и зависимыми от кофеина студентами. Перед тем как творение войдет в сборник, комитет профессоров тщательно вручную проверяет его. Профессор Барановская, которая умеет уничтожать парой строк критики, которая вселяет ужас в душу каждого уже дрожащего от страха студента, посещающего ее занятия, одобряет один стих. Его печатают на первой странице.тебе, тому, кто, сам того не зная, очаровывает: я буду лишь слезами, что украшают твои щёки я буду каплей водки, что скользит вниз по твоей глотке Я кладу голову тебе на колено и вздыхаю (Ю.П.)
*
Виктор делает копию и прилепляет ее к общему холодильнику ярко-синим магнитом. «Мой Юрочка растет!!!» — приписывает он ниже розовым маркером. Юрий добавляет в шампунь и кондиционер Виктора ярко-оранжевую краску для волос.