Осень

Утро у Элиз Вассерман не задалось. Сначала она испортила любимую рубашку — ладно, не любимую, а просто единственную приличную, которую можно было надеть на работу. Утюг, проехавшись по темной ткани последний раз, оставил на ней безобразный липкий след, и если бы на спине — так нет, спереди, на самом видном месте. Элиз с сомнением оглядела рубашку, попробовала смочить это место водой, но след не исчезал. Глянув на часы, она швырнула рубашку на пол — пунктуальность для нее была несравнимо важнее внешнего вида. С тех пор, как Элиз получила эту работу, у нее возникли большие проблемы по части гардероба, потому что пока она трудилась простым копом, джинсы и свитера никого не смущали. Но теперь она была обязана носить строгие костюмы и рубашки, а это очень отвлекало ее, потому что она постоянно чувствовала себя практически голой в обтягивающих брюках и приталенных пиджаках. Единственную поблажку, которую она себе позволяла — это отсутствие каблуков. Все ее коллеги женского пола появлялись в зале только в туфлях, Элиз же предпочитала мокасины или ботинки на плоской подошве. Оглядев себя в зеркало, она поняла, что отвратительно выглядит, и подумала было переодеться, но времени совсем не осталось. Тогда Элиз, недолго думая, собрала волосы в хвост и накинула легкое пальто. Сойдет и так, она же не на конкурс красоты спешит… Схватив папку с документами и наскоро допив остывший кофе, Элиз выскочила в утренний полумрак, в котором ощутимо и неприятно накрапывал холодный дождь. Серые громады домов, однообразные и мокрые, окружали ее со всех сторон, как стены ущелья. На улице было одновременно страшно и уютно, желтые листья неуверенно качались на ветках, а прохожие зябко поднимали воротники. Шла вторая неделя октября. Зонт Элиз забыла. Третья неудача за утро убедила ее в том, что ей вообще не стоило сегодня выходить из дома, но выхода не было. Подойдя к машине, Элиз думала об одном — только бы завелась. Дело в том, что в стареньком Форде желтого цвета, с которым она не расставалась с 18-ти лет, стоял иммобилайзер, срабатывавший тогда, когда ему было угодно, а иногда зависавший так, что можно было сидеть и десять, и двадцать минут, пытаясь завести машину. Ее надежды оправдались — Форд фыркнул и заворчал, возвещая о том, что Элиз все-таки не конченая неудачница. Она юркнула на переднее сиденье, включив печку на полную мощность, потому что на улице было холодно, а пронизывающий ветер швырял в лицо острые капли дождя. В окно бился ветер, радио что-то напевало, а Элиз, дрожа, съежилась в комок, ожидая, когда машина согреется. Ее путь до работы занимал обычно около часа утром, хотя если бы она ехала по абсолютно пустой дороге, то добралась бы за 20 минут. Но каждый день большинство жителей пригорода, в котором она снимала квартиру, набивались в бутылочные горлышки светофоров на дорогах, ведущих в деловой центр, и Элиз заранее знала, что пробок ей не миновать. Правда, именно сегодня опоздание было чревато смертной казнью… Дорога в Бостон тянулась вдоль унылых полей, нигде ни деревца, только серо-коричневая земля, редкие кусты, на горизонте — крыши окрестных поселений, кое-где виднелись приземистые домики автомастерских и заправки, а при въезде в город справа начиналась промзона, затем громада ТЭЦ, и уж потом — серые и неприглядные окраины мегаполиса. Осенью небо было чаще серым, иногда в разрывах облаков мелькали молочно-белые просветы, и клубы пара из труб вливались в эти облака, будто и те, и другие стремились друг к другу и были сделаны из одного материала. Элиз уже минут двадцать двигалась в скучном, монотонном потоке, зная, что ей предстоит проехать еще пять светофоров до того момента, как она прибудет на работу, как вдруг ее внимание привлекла машина сзади. Огромный черный BMW пристроился к ней в хвост и ехал, не отставая ни на метр. Удивило ее, собственно, то, что обычно машины такого класса, увидев скорость, развиваемую старичком-Фордом, сразу перестраивались и шли на обгон, оставляя в воздухе клубы выхлопных газов и ощутимое презрение к потрепанной машинке. Но этот BMW продолжал ехать за ней, невзирая на то, что спидометр показывал 40 миль в час, а вокруг были свободные полосы. Элиз попыталась рассмотреть, кто за рулем, но в отсвечивающем стекле ничего не было видно. Миновали еще светофор. Черный седан все так же следовал за Элиз, которая начала слегка нервничать. Похоже было на то, что ее преследуют, хотя натренированным чутьем законника она не ощущала витавшей в воздухе угрозы. Скорее в спокойном движении дорогой машины чудилось какое-то мирное участие, будто за ней ехал друг. Ей даже показалось, что она увидела мелькнувшие за стеклом темные волосы и чисто женские движения водителя, но, возможно, это была лишь игра света на стекле… Впереди на средней полосе с включенной аварийной сигнализацией стоял грузовик. Элиз удачно перестроилась влево, мигнула пропустившему ее водителю и тут же огорчилась — вместо уже привычного желтоглазого BMW сзади маячила квадратная морда внедорожника. Впрочем, она немедленно увидела своего преследователя сзади — он тоже перестроился и, не успела Элиз вернуться в свой ряд, опять оказался за ней. Это было уже интересно. Элиз прибавила газу, убедилась, что BMW не отстает, затем перестроилась еще раз — и таинственный преследователь сделал то же самое. Она притормозила на очередном светофоре — третьем по счету — и, не отрывая взгляда от зеркала заднего вида, машинально включила дворники, чтобы хоть чем-то заняться… И каково же было ее удивление, когда BMW также задвигал дворниками сразу после нее… Это было уже странно… Элиз ловила себя на том, что больше смотрела назад, чем вперед, и это становилось опасным. Она сожалением смотрела на последний на ее пути светофор, до которого оставалось каких-то двести метров… Черная машина все так же следовала за ней, и взгляд Элиз то и дело падал на зеркало заднего вида, пытаясь напоследок разглядеть водителя этой странной машины… И это невнимание к дороге сослужило ей дурную службу. Когда девушка все же решила посмотреть на дорогу, оказалось, что расстояние до светофора волшебным образом сократилось, и машина, едущая впереди, уже давно остановилась на красный запрещающий сигнал. Не думая, Элиз резко нажала на педаль тормоза, Форд протестующе взвизгнул, скрипнул шинами по дороге и, словно сопротивляясь всем телом, почти сразу остановился. Сзади послышался ужасно громкий сигнал клаксона, затем глухой удар, и оцепеневшая Элиз поняла, что BMW не успел затормозить и приехал прямо ей в бампер. Отлично, Вассерман… Просто потрясающе… На несколько секунд воцарилась тишина, а затем сзади отчаянно засигналили те, кто пытался перестраиваться. Элиз нажала на кнопку аварийной сигнализации и тупо уставилась перед собой, соображая, что делать. Сзади хлопнула дверь. Что ж, зато ее любопытство будет удовлетворено. Позже Элиз подумает, что эта незначительная, до сего момента, абсолютно рядовая ситуация с BMW была единственным стоящим событием за последние полгода. Позже она поймет, что то чувство вселенского равнодушия, с которым она жила много лет, стало ее вторым «я» и невыносимо давило на нее своей безликой громадой. Она сунула в карман удостоверение, на случай, если владелец седана будет слишком агрессивен, затем дернула ручку и выбралась на улицу. Возле BMW, разглядывая место столкновения, стояла женщина в черном пальто. Лица ее Элиз не видела, потому что темные каштановые волосы закрывали его, свешиваясь набок. Она явно разговаривала по телефону, и Элиз догадывалась, о чем… Наверное, дружку звонит… Элиз сразу увидела — по машине, по шикарному пальто, по высоким сапогам на каблуках, по руке в перчатке, которая держала телефон, поняла, что перед ней одна из богатых и надменных особ, привыкших к деньгам и роскоши. По ее полицейскому опыту, такие женщины готовы удавиться за каждый цент и устраивают невыносимые скандалы, когда кто-то смеет вставать у них на пути. Сегодня на ее пути встала Элиз Вассерман. Впрочем, когда владелица BMW закончила говорить и повернулась к ней, девушка мгновенно забыла о своих предположениях и домыслах. Она не остановилась, продолжала идти, но слегка запнулась на последнем шаге, словно наткнулась на невидимую стену. Потому что незнакомка оказалась невероятно, несказанно красива. До мурашек по коже, до сведенных скул. Среднего роста, стройная, пожалуй, даже худая, длинноногая и вызывающе хорошо одетая. Лицо явно европейское — тонкие его черты вызывали в памяти одухотворенные образы Вермеера. На лбу темнела родинка — довольно крупная, но ничуть не портившая общей картины. Только вот на этом красивом лице при виде Элиз отразился гнев. — С вами все в порядке, вы не…? — Спросила Элиз спокойно, но не успела она договорить, как брюнетка сделала шаг по направлению к ней, игнорируя вопрос. — Поздравляю, — отрывисто бросила она, взмахивая рукой в перчатке и кивая на место, где соприкасались их машины. — Вы вообще водить умеете? Элиз дошла наконец до конца своего Форда и посмотрела туда, куда ей указывала брюнетка. Дело было не совсем уж чтобы плохо, но и не радужно. На бампере Форда красовалась приличная вмятина, а у BMW была разбита фара и помят перед. Впрочем, не слишком сильно… — Вы не соблюдали дистанцию, — спокойно ответила Элиз, глядя в упор на девушку. Та даже задохнулась от возмущения, а ее серые глаза сощурились, превратившись в щелки. — Да вы шутите? Вы так резко затормозили, что я даже не успела вдох сделать… Элиз села на корточки, потрогала рукой бампер Форда, потом перевела взгляд на незнакомку, стоявшую над ней. Руки ее были сунуты в карман пальто, под ним виднелся черный брючный костюм и белая рубашка. Темные тонкие брови подчеркивали бледность этой аристократической кожи. Девушка казалась… изможденной, словно мало ела и спала. Впрочем, это никак не умаляло ее красоты. — Надо вызвать полицию, — бесстрастно сказала Элиз, поднимаясь и доставая мобильный. На лице у девушки отразилось возмущение, а потом легкое удивление — чувство, посещавшее всех, кто сталкивался с Вассерман первый раз. Реакция людей на ее явное бесчувствие ко всему и сугубо деловой подход была практически всегда одинаковой — сначала негодование, потом недоумение, а после — брезгливое презрение или злость. Элиз бы могли смешить эти чувства, если бы она их замечала. Впрочем, сегодня явно был день открытий, потому что по лицу незнакомки она читала как по книге, и ее это даже задело. Девушка продолжала в упор смотреть на владелицу BMW, предполагая, что та первой отведет взгляд, как оно и случилось. Брюнетка откинула волосы со лба, потом потерла виски, словно у нее болела голова. Элиз продолжала ее беззастенчиво разглядывать. — Я невероятно, отчаянно опаздываю, мне это сейчас совсем не ко времени… — Я тоже опаздываю, — ровно сказала Вассерман, отрывая, наконец, взгляд от девушки и набирая номер. — По вам этого не скажешь, — презрительно бросила владелица BMW и поежилась, причем непонятно, что послужило причиной — ледяной ли ветер или холодность Элиз. — Да, нам нужна машина полиции на Ростон-стрит, в районе суда. ДТП. Нет, пострадавших нет. Просто небольшое недоразумение. Это Вассерман. Буду признательна, если приедете побыстрее… — Вы что, коп? — Спросила незнакомка, когда Элиз убрала телефон в карман. — Разговаривали так, будто вы одна из них… — Нет, — коротко ответила Элиз и тут же, без паузы, спросила: — Зачем вы преследовали меня? Тонкие идеальные брови сошлись на лбу девушки, губы приоткрылись. — Я? Вас? — Переспросила она с изумлением. — Я вас не преследовала! — Вы ехали за мной от самого Диллингтон-авеню! Вели, как будто я преступник, а вы полицейский. Два раза перестраивались за мной. Брюнетка гневно нахмурилась, ноздри ее затрепетали. — Я просто ехала в потоке и не обращала внимания, кто там передо мной… Как я уже сказала, я дико опаздываю… Мне нужно, … — Я сожалею, — бросила Элиз, не дослушав, и, отвернувшись, пошла в машину. В зеркало заднего вида она наблюдала, как девушка еще несколько секунд стоит, хмурясь, недоумевает, что за странная особа втравила ее в ДТП, а потом идет к машине — высокая, стройная, невероятно женственной походкой, опуская воротник пальто, как садится, отгораживаясь от всех… Что ж… Этого следовало ожидать, в такой-то день… Элиз посмотрела на здание, высящееся на противоположной стороне улицы. Ведь оно так близко, она бы добежала за пять минут… А теперь ей предстоит сидеть тут, ожидая медлительных бостонских полицейских, которые явно не будут спешить ради какой-то разбитой фары, а потом еще и нудно общаться со страховой, заполняя всякие бланки… Тем более оставался всего час, и если она не успеет, то это будет грандиозным крахом… Может, позвонить Ли и попросить отменить все? Нехотя она подняла руку с мобильным, нашла номер помощника, нажала кнопку. — Алло, Элиз, ты где? — Глухой голос Ли раздался в трубке. — А ты посмотри в окно на Ростон-стрит… Послышались шаги, потом шелест портьер, и Ли присвистнул. — Ого, ты что, поцеловалась с этой громадиной? — Нет, скорее она со мной… Черт, я чуть-чуть не доехала… как ты думаешь, я успею на слушание? — Вот не знаю, — протянул Ли. — Надо же так влипнуть… Судья Джонсон терпеть не может опоздавших… — Я это знаю, — сказала Элиз. — И что теперь делать? — Ну, можешь поговорить с BMW, пусть оценит ущерб и поезжай… Если не жалко денег, конечно… Краем глаза Элиз увидела, что девушка снова выходит из машины. Теперь она нервно расхаживала по кусочку дороги, мимо которого пролетали машины, говоря что-то в трубку. Было ощущение, что она кого-то просит успокоиться. Элиз поймала себя на том, что слишком долго разглядывает девушку, и насильно заставила себя отвернуться. Прошло минут пять, а потом в стекло постучали. Помедлив, Элиз опустила его ровно настолько, чтобы услышать ледяной голос девушки: — Может, вы согласны разъехаться по-хорошему? Элиз покачала головой. — Нет, мисс, — сказала она без всяких эмоций. — У меня нет лишних денег. Дождемся копов, я тоже опаздываю, хотя до работы… Она показала рукой на здание. — …рукой подать… Что-то изменилось в лице незнакомки, словно слова Элиз ее озадачили, но она тут же отвернулась и ушла к машине. Оставшееся время Элиз потратила на сон. Она опустила сиденье Форда, удобно устроилась на нем и мгновенно заснула. Очнулась девушка от стука в окно. Рядом с машиной стояла высокая женщина-полицейский, а рядом ней — с презрительной гримасой мисс BMW. Элиз, спросонок не поняв, в чем дело, толкнула дверь, и выбралась, подслеповато щурясь на свет. — Доброе утро, мисс, — полицейская прикоснулась к козырьку. — С вами все в порядке? — Да, — кивнула Элиз, удерживая рукой полы пальто от бешеного ветра. — Я просто… заснула… Из-за плеча полицейской она поймала глубокий и серьезный взгляд мисс BMW. Изучающий взгляд, даже заинтересованный. Элиз спросила себя, как видит ее эта девушка и что думает? Потом поняла, что этот вопрос она задает себе чуть ли не впервые в жизни… Ее редко интересовало мнение людей о ней самой. — Давайте заполним бланки и вы, дамы, можете ехать, — вежливо сказала полицейская, передавая Элиз лист бумаги и другой — брюнетке. Та, не говоря ни слова и не глядя ни на кого, взяла его и удалилась. Формальности уладили за десять минут, бланк Элиз забрала брюнетка, ее бланк достался Элиз, которая, мимолетно глянув на резкий красивый почерк и зафиксировав фотографической памятью фамилию, сунула листок в папку с документами по делу, понимая, что до слушания осталось минут 5, резко завелась и ринулась в крайний левый ряд, услышав только неприятный звук разъединения сзади. Ей удалось удачно припарковаться и, не видя ничего вокруг, она взбежала по массивной лестнице, юркнула в высокие двери и тут же столкнулась с Ли, который на ходу взял ее пальто и, идя рядом, суетливо говорил: — С судьей повезло, но вот защитник… Слышал, жутко въедливая особа, к каждой букве придирается, ищет прорехи, так что надеюсь, ты дело посмотрела… — Что? — Элиз тоже на ходу слегка пригладила рукой волосы и оглядывалась в поисках автомата с кофе. — Кто она? Что за дамочка? Ли зашелестел бумажками, и тут произнес нечто такое, что заставило Элиз остановиться на месте. Он чуть не влетел в нее, потому что шел сзади. — Как ты сказал, ее зовут?! Он удивленно посмотрел на нее, потом опять зашуршал бумажкой. — Эрика Кляйн, а что? Элиз сунула ему в руку свою папку, затем порылась сначала в одном кармане, потом в другом, вспоминая, куда она сунула бланк протокола. Затем отобрала у Ли папку, открыла ее и выудила оттуда маленький розовый лист. Прочитав фамилию, она показала его Ли. — Что это? — он непонимающе вертел в руке бланк, не зная, куда смотреть. — Это протокол ДТП… Версия пострадавшей от меня стороны… Читай имя… Брови Ли поднялись вверх так, что, казалось, коснутся линии волос. — Мисс BMW? Та, с которой ты сцепилась на улице? Элиз не ответила. Она оглядывалась вокруг, понимая, что исход дела, в котором она участвовала, уже начал меняться, благодаря проявленной ею глупости и невнимательности… Но было поздно. Раздвижные двери открылись, и Элиз вместе с Ли пришлось пройти в зал суда, где пока было пусто. Элиз пробралась на свое место, пытаясь проанализировать, что она чувствует: странную смесь возбуждения, страха и чего-то еще, что она не могла распознать. Она то и дело оглядывалась на входящих людей, пытаясь увидеть в толпе брюнетку, но ее все не было. Ли шуршал бумагами, лихорадочно что-то дописывал, а Элиз даже не удосужилась открыть свою папку с материалами. Внезапно открылась дверь, вошел пристав и громко произнес: — Всем встать, суд идет! Шарканье ног и шелест одежды возвестили о том, что присутствующие встали. В этот же момент хлопнула дверь, и на пороге показалась она. Элиз, до сих пор не верившая, что это правда, смотрела на пробирающуюся между проходами женщину — все ту же, только теперь она была без пальто, безупречный костюм сидел на ней как влитой, подчеркивая каждый изгиб, волосы переливались под светом ламп, и Элиз почему-то почувствовала, что ледяная дрожь пробежала у нее по спине. Мисс Высокомерие даже не взглянула в ее сторону, но судья Джонсон, успевшая уже занять свое место, неодобрительно кивнула, глядя на вошедшую поверх очков. — Мисс Кляйн, вы же знаете, что я не терплю опозданий… — Простите, ваша честь, небольшая авария по дороге сюда, — приветливо отозвалась брюнетка, и голос ее вовсе не напоминал теперь скрип железа о стекло. Это был легкий благозвучный голос, весьма приятный, с легкой хрипотцой, и Элиз понравилось, как он отдался в ее ушах. — Надеюсь, все в порядке? — Уже более доброжелательно спросила судья. — О да, благодарю вас… Судья кивнула. — Отлично. Можем приступать. — Слушается дело «Гэвин против Мак-Кинли Инкорпорэйтэд». Председательствует судья Джонсон. Защитник — мисс Эрика Кляйн. Обвинитель — мисс Элиз Вассерман. Рядом тихо присвистнул Ли, оторвавшийся, наконец, от бумаг: — Это она? О мой бог, вот это красотка! И ты въехала в нее? Элиз проигнорировала Ли, ожидая, что будет, когда «красотка» услышит ее имя. Но она польстила себе — вероятно, получив бланк ДТП, брюнетка вообще не глянула на имя виновницы, а тут же забыла о нем, потому что она никак не отреагировала на слова пристава, продолжая изучать что-то в бумагах. — Итак, мисс Вассерман, начнем с вас, — сказала судья, глянув на Элиз. Воцарилась тишина, и когда Элиз встала, то — она знала — сейчас Эрика отвлечется от бумаг, вот сейчас поднимет глаза, посмотрит на нее… У нее почему-то бешено колотилось сердце, когда она стояла, не отрывая взгляда от опущенной каштановой макушки. — Спасибо, ваша честь, — громко сказала она. И была вознаграждена — глаза Эрики, поднявшей голову, остановились на ней, и лицо брюнетки выразило сразу несколько чувств — потрясение, тревогу, недоумение, впрочем, она тут же профессионально их скрыла, а Элиз ухмыльнулась, отворачиваясь от нее. — Итак, рассмотрев материалы дела, я бы советовала компании согласиться на предъявленные нами требования ввиду неопровержимых улик, доказывающих, что истица пострадала от неправомерных действий руководства. Миссис Гэвин была уволена незаконно и требует компенсации морального ущерба, а также выплаты ей всех причитающихся пособий и восстановления в должности. — Мисс Кляйн, ваш ответ. Девушка встала, кладя бумаги на стол и не глядя на Элиз. — Компания Мак-Кинли Инкорпорэйтэд полностью отрицает незаконность увольнения миссис Гэвин и не принимает предъявленные обвинения. Мисс Гэвин была уволена в связи с ее некомпетентностью, по статье «халатность», и руководство компании не рассматривает возможность восстановления ее на работу. Судья кивнула. — То есть возможность мирного урегулирования вопроса отсутствует, мисс Кляйн? — Да, ваша честь. — Хорошо. Выслушаем свидетелей. Вам начинать, сторона обвинения… Слушание продлилось час. Выступил глава компании, высокий седовласый мужчина, богатый как сам Рокфеллер, выступила сама мисс Гэвин, потом со стороны защиты — глава отдела, где работала истица. Элиз слушала выступления, но почему-то не могла сосредоточиться. Она украдкой поглядывала на Эрику, которая строчила что-то в блокноте, и плохо слушала то, что говорили свидетели. — Мисс Вассерман! Ваши вопросы, — раздраженный голос судьи ворвался в ее сладкие грезы, и она встрепенулась. — Мм… нет вопросов, ваша честь… Красивые губы Эрики дрогнули в легкой усмешке. — Мисс Кляйн? — Да, — поднялась Эрика. — Мистер Роджерс, опишите, пожалуйста, чем занималась мисс Гэвин в компании Мак-Кинли. — Она была секретарем директора, — благожелательно отозвался начальник отдела контроля, молодой, прекрасно одетый человек с холеным лицом и аккуратными усиками. — И как она выполняла свои обязанности? — Из рук вон плохо… — начал Роджерс, но тут мисс Гэвин не выдержала — вскочив, она ткнула пальцем в сторону своего бывшего начальника. — Это ложь! Ваша честь! Мистер Роджерс врет, он приставал ко мне и вообще… — Мисс Гэвин! — Рявкнула судья. — Немедленно сядьте, а то я привлеку вас за неуважение к суду. — Но это ложь! Элиз схватила свою подзащитную за рукав, принуждая сесть. — Замолчите, — приказала она ледяным голосом. Мисс Сесилия Гэвин была тупа как пробка, но чрезвычайно хороша собой. Месяц назад ее уволили из крупной компании, уволили после того, как она сообщила о своей беременности, и теперь она в суде добивалась справедливости, пытаясь доказать, что увольнение основывалось на том, что придется платить ей декретные и держать рабочее место. Компания же Мак-Кинли в лице Эрики Кляйн явно было настроено доказать, что Сесилия плохо работала и именно это послужило причиной ее увольнения. — Мистер Роджерс, а какие именно проступки мисс Гэвин стали решающими в вопросе о ее уходе? — Спросила Эрика благожелательно. — Нууу… Она регулярно опаздывала, в рабочее время занималась личными делами… — Какими? — Красилась, разговаривала по телефону в служебное время, а еще… — Да? — Еще она потеряла важные документы… — Как это произошло? Элиз слушала в полуха. Она поняла стратегию Кляйн: та будет стоять на том, что мисс Гэвин плохо работала, и приводить все новые доказательства, а сотрудников у Мак-Кинли много… Она не боялась за исход дела — в ее рукаве был такой козырь, которого Эрика никак не могла предвидеть, но пока что было рано его предъявлять… — Это все вопросы, мисс Кляйн? — Да, ваша честь. — Благодарю вас, мистер Роджерс… — Стойте! — Вскочила Элиз. — У меня появились вопросы. — Защита не возражает? — Осведомилась судья у Эрики, но та только презрительно выгнула бровь и кивнула. — Прошу вас, мисс Вассерман. Элиз вышла вперед, специально остановившись так, чтобы заслонить спиной свидетеля от Эрики. — Мистер Роджерс, вы сказали, что мисс Гэвин регулярно опаздывала на работу. — Именно так. — А это было зафиксировано документально? Есть приказы о выговорах, записи камер и тому подобное? Роджерс метнулся взглядом к Эрике, но Элиз прочно заслонила ее своей спиной. — Отвечайте, мистер Роджерс, — потребовала судья. — Нет, мы не делали ей выговоров… Только устно… Предупреждали, что если еще раз… — А записи? — Перебила Элиз. Спиной она чувствовала сверлящий взгляд Эрики Кляйн. — Думаю, что они не сохранились, мы регулярно удаляем старые файлы… — Ладно. Тогда еще один вопрос, — спокойно сказала Элиз и милосердно отошла от Эрики, чтобы та увидела потерянное лицо ее свидетеля. — Мистер Роджерс, вы когда-нибудь проявляли к мисс Гэвин какие-нибудь непрофессиональные чувства? — Протестую! — Вскочила за ее спиной Эрика. — На каком основании задан этот вопрос? — Мисс Вассерман, — судья неодобрительно посмотрела на Элиз. — Прошу прощения, ваша честь, но у меня есть показания мисс Гэвин, на основании которых можно предположить, что мистер Роджерс неоднократно делал ей недвусмысленные предложения… — Хорошо. Свидетель, отвечайте на вопрос. Роджерс слегка покраснел, но держался все так же высокомерно. — Нет, никогда, — возмущенно и неприязненно глядя на Элиз, сказал он. — А как же слова мисс Гэвин, которая утверждает, что вы делали ей непристойные предложения? — Ваша честь, — Эрика подошла к Элиз и встала рядом, так близко, что та почувствовала запах ее духов и тепло ее тела. — Мисс Гэвин и ее… защитник будут сейчас обвинять кристально честного человека в сексуальных домогательствах. Это серьезное обвинение, и ответчик не располагал данными об этом… — Поддерживаю, мисс Кляйн, — отозвалась судья. — Мисс Вассерман, вы обладаете еще какими-либо свидетельствами, кроме слов мисс Гэвин? — Да, — не моргнув глазом, ответила Элиз и спокойно посмотрела на Эрику, которая превратилась в соляной столб. — Хорошо, тогда мы продолжим в пятницу. Будьте добры предоставить ваши свидетельства, мисс Вассерман… — Ок, — кивнула Элиз, разворачиваясь на 180 градусов. — Встать, суд идет! — Гаркнул пристав, и все потянулись к выходу. Эрика ушла вместе с ответчиком, что-то ему объясняя вполголоса, видимо, успокаивала… После слушания Элиз получила неожиданное сообщение на телефон. Она была в раздевалке для адвокатов, облачалась в джинсы и свитер, когда пиликнул мобильный и на экране высветилось: «Жду в комнате 231, немедленно» Номер был незнакомый, но Элиз почему-то сразу поняла, кто это, и усмехнулась, предвкушая очередную встречу с Эрикой Кляйн. Телефон был явно взят с бланка ДТП и, что приятно удивляло, девушка первая пошла на контакт, пусть и обходным путем. Эрика нервно расхаживала по комнате для допросов, скрестив руки на груди. Каблуки ее стучали по полу, и Элиз обратила внимание на туфли — она не разбиралась в дорогой обуви, но то, что она дорогая, было заметно и несведущему человеку. Потом взгляд Элиз обежал всю ее соперницу — от носков туфлей до макушки, и наконец их глаза встретились. Эрика явно была в замешательстве. — Что вы устроили под конец? — с места в карьер ринулась она. — И вам здравствуйте еще раз, — Элиз закрыла дверь и остановилась, глядя на скрестившую руки на груди девушку. — У меня нет времени на это, — Кляйн махнула рукой. — Я хочу знать, что у вас есть на Роджерса. — С какой стати я буду говорить вам? — Подняла бровь Элиз. — Вы что, издеваетесь? — Эрика нахмурилась. — Вы обязаны мне сказать! Если в этом деле есть еще какие-то прецеденты, о которых нам неизвестно, вы просто должны об этом сообщить! — Нет, не должна, — невозмутимо сказала Элиз. — И «вы» вместе с вашими богатыми папиками ведете нечестную игру, знаете ли, мисс Кляйн. — О, теперь я мисс Кляйн? — Девушка подняла брови и усмехнулась. — В чем же я веду нечестную игру? Элиз пожала плечами. — Вы защищаете плохих людей. Эти люди не правы. Они незаконно уволили мисс Гэвин. Эрика недоумевающе смотрела на нее. — Но это моя работа… Каждый заслуживает шанса на справедливый суд… Элиз криво усмехнулась. — Я слышала о вас, мисс Кляйн. Вы всегда брались за самые безнадежные дела, дела, от которых на версту разило гнильцой, и всегда выигрывали. В 2013 году «Пакстон против Робарда», 8 из 12 присяжных проголосовали «невиновен», в 2014 «Сведиш Ральф против округа Гладстон», 10 из 12-ти, в 2014 году «Дорман против Дорман», 11 из 12-ти… Я могу продолжать… Эрика потрясенно покачала головой. — Как вы это все запомнили? Элиз равнодушно пожала плечами, глядя на девушку непроницаемыми голубыми глазами. — У меня фотографическая память. Я ничего никогда не забываю. — Ничего? Никогда? Элиз покачала головой. — Номер вашего BMW Аризона 1293, номер телефона 56793655153… — Хватит, — прошептала Эрика, и теперь ее взгляд был уже совсем иным — она смотрела на Элиз так, как смотрят на урода или психически больного человека. — Я никогда ничего не забываю, но это не повод думать, что у меня проблемы с головой, мисс Кляйн. Эрика вдруг завелась снова. Она заходила по комнате, делая рукой такой жест, будто описывает круг. — Так это месть? Вы затормозили перед моим носом, разбили мне машину, а я должна на вас смотреть, как на богиню? Элиз приблизилась к ней и сунула руки в карманы. — Потому что вы ехали за мной, дыша мне в бампер! — Да не нужны вы мне были, я просто ехала туда же, куда и вы! Обе женщины не заметили, как оказались рядом. Теперь Элиз ясно видела красивое лицо Эрики вблизи, легкие морщинки у глаз, родинку на лбу, длинные ресницы… — В любом случае вы сами в меня въехали, — парировала Элиз. — И мы обе знаем, кто виноват в ДТП. Вы не держали дистанцию… — Что у вас есть на Роджерса? — Неожиданно спокойно спросила Эрика, сверля ее глазами. — Я не могу сказать вам этого. Несколько секунд Эрика молча изучала лицо Вассерман. Взгляд ее был глубоким и странно неравнодушным. Неожиданно Элиз занервничала. Она привыкла осаживать людей полным игнорированием их чувств и безэмоциональностью, но под физически ощутимым взглядом этой молодой женщины ее вдруг охватило странная неловкость. — Хорошо, — пожала плечами Эрика и неожиданно легко улыбнулась. — Тогда я приглашаю вас выпить сегодня. Элиз не поверила своим ушам. — Что, простите? Эрика отвернулась и надела пальто, выправляя волосы из-под воротника и не подозревая, что голубые глаза Элиз неотрывно следят за этим простым женским движением. — Выпить, — Эрика взглянула на нее вполоборота и опять улыбнулась. — Вы же ходите в бары? Выпиваете? Едите? — Я не люблю алкоголь, — пробормотала Элиз, потерявшая вдруг свое спартанское спокойствие. Она не очень понимала, что происходит, и ее привычка к логичности мира и его структурированию потерпела фиаско. Эрика Кляйн делала все противоположное логике… — Ну хорошо, можете не пить алкоголь, выпьете кофе… Я совсем недавно в Бостоне, и мне было бы интересно узнать о нем побольше… Эрика приблизилась к Элиз так близко, что это граничило с неуважением. Ее дыхание коснулось лица Вассерман. — Ну так что? — Спросила она с легкой улыбкой, которая ее совершенно преображала. — Я кое с кем встречаюсь, — буркнула Элиз, глядя в пол. Она вообще плохо понимала, что происходит. В ее мире не было оттенков, только белое или черное, и разбор тонкостей человеческого общения никогда не входил в ее приоритеты. Зачем ее приглашают и что за этим стоит? Эрика опять слегка улыбнулась. — Но ведь я не на свидание вас зову… И тут Элиз почувствовала, что краснеет. Ей стало неловко — чуть ли не впервые в жизни, потому что, сколько она себя помнила, люди вообще не могли пробиться куда-то вглубь ее души, она просто не воспринимала их как объект, достойный внимания. Но не в этот раз. В этот раз ее по-настоящему зацепили… Незаметно для девушки Элиз перевела дыхание и сказала, глядя в окно за плечом Эрики Кляйн. — Я подумаю… — Хорошо, — Эрика беззастенчиво пробежалась глазами по лицу Элиз. — Мой номер вы знаете… И она ушла, оставив в воздухе запах своих духов, который Элиз смогла выветрить из ноздрей только дома, под душем. ____________________________________________________________ Прошел вторник, потом среда. Элиз не появлялась в суде, безвылазно сидя в офисе и заполняя документы, необходимые для текущих дел. Эрику она не видела и не звонила ей, и никогда еще так сильно она не ненавидела свою фотографическую память — номер телефона настырной адвокатши словно выжгли на ее сетчатке, и часто рука тянулась к трубке, чтобы его набрать. Иногда она вводила необходимые цифры, потом стирала их, потом опять вводила, но никак не могла заставить себя позвонить. Ее мучило и беспокоило то, что она так много думает об Эрике Кляйн. Проще всего было бы позвонить и унять это беспокойство, но гордость и что-то еще мешали Элиз набрать номер Эрики. В четверг она пришла домой поздно, долго стояла под душем, а потом обнаженная прошла в гостиную. Обычно она не ходила так по дому, но теперь ей вдруг захотелось. И еще… она боялась признаться в этом самой себе, но она собиралась позвонить Эрике Кляйн. И… она хотела быть при этом нагой. Когда до Элиз дошло, чего она хочет и как именно, ей пришлось сесть, потому что ноги вдруг подкосились. Долгие годы она жила в мире с собой, и никогда ни один человек не вызывал у нее подобных чувств. Она взяла трубку, и теплое чувство предвкушения, как волна, поползло от груди вниз. С удивлением Элиз обнаружила, что ее руки дрожат. Теплый коньячный голос послышался в трубке сразу после второго гудка. — Да? — Мисс Кляйн? — Элиз почувствовала, что ее голос сдает, и откашлялась. — Это… — Я узнала вас, мисс Вассерман. И зовите меня Эрикой. Ее тон был веселым, будто она рада звонку Элиз. — Я хотела… Если ваше предложение еще в силе… — Насчет выпивки? — Да. — Конечно, в силе. Только я сейчас не в Бостоне, я прилечу утром, сразу перед слушанием, так что мы можем договориться о встрече после него. Элиз молчала. Она хотела сказать что-то еще, но слов как будто не было. И сил положить трубку тоже не оказалось. — Элиз? Она впервые слышала, как Эрика произносит ее имя, и это определенно не успокоило ее. Как раз наоборот. — Да, прекрасно, — сказала Элиз и отключилась. У нее дрожали теперь не только руки, но и ноги, и когда послышался щелчок открываемой двери, она даже не успела сообразить, что обнажена. Вошел Марк. Элиз встречалась с Марком уже полгода, и их отношения поддерживал в основном он. С его подачи они пошли на свидание, потом первый раз переспали, а спустя месяц он попросил у нее ключ от квартиры и приходил, иногда оставаясь на несколько суток. В ванной Элиз появилась бритва, щетка и мужской одеколон после бритья. Порой она смотрела на эти вещи утром и не могла понять, откуда они, а потом вспоминала о Марке. Он же вытаскивал ее на всякие концерты, водил в бары и знакомил с друзьями, но Элиз не могла запомнить их имена, несмотря на свою фотографическую память. И секс всегда случался только по инициативе Марка. Элиз в общем-то была равнодушна к физическому контакту, ей было все равно, заниматься этим или нет, хотя когда Марк ласкал ее и входил в нее, она ощущала возбуждение и даже кончала, но, глядя на эротические сцены в кино, где женщины громко стонали и извивались под любовником, Элиз искренне недоумевала, почему они так делают. Вот и сейчас, он увидел, в каком виде она сидит на диване, и на хмуром лице появилось то самое выражение, после которого его член становился твердым как камень. — Ого, милая, ты меня еще никогда не встречала в таком виде, — присвистнул он и, сбросив куртку, устремился к ней. Элиз откликнулась на его ласки, когда он скользнул языком ей в рот, а потом повалил на диван, нависнув сверху и рукой проводя по ее телу вниз. Потом его жесткие пальцы проникли между ног, и молодой человек восхищенно хмыкнул. — Ничего себе, какая ты влажная… Ты так рада меня видеть, да? Элиз даже не успела ничего ответить, как он оказался в ней, и только запоздалая мысль о причине ее невероятного возбуждения мелькнула в голове, а потом замолчала, вытесненная громким дыханием Марка в ее ушах. __________________________________________________________________ Перед слушанием в пятницу у Элиз не было возможности увидеть Эрику. Она нервно слонялась по раздевалке, потом долго стояла у окна и все думала о словах мисс Кляйн — «я не в Бостоне»… А где же она и с кем? Вообще чем она занимается, с кем общается и есть ли в ее жизни кто-то близкий? Наверное, есть, подумала Элиз, такая красивая женщина не может быть одна. Наверняка она спит с каким-нибудь атлетически сложенным адвокатом, и ей хорошо с ним, она стонет и извивается, как в кино, и не спрашивает себя по утрам, почему у нее в шкафчике мужской гель после бритья… Такие мысли были непривычны для Элиз. Она никогда в жизни еще не интересовалась другим человеком до такой степени, и это ее беспокоило. Возможно, шестым чувством она ощущала опасность, исходящую от девушки? И все эти мысли — это предостережения ее разума, который подает сигналы бедствия? Элиз очень хорошо знала себя. Она привыкла верить своей интуиции, которая неоднократно спасала ее еще в те времена, когда она была простой полицейской в пригороде Бостона, и только невероятное чутье помогало ей найти преступника именно там, где он скрывался, или почувствовать засаду в месте, где осведомитель назначил встречу… Но теперь, несмотря на то, что интуиция кричала ОПАСНОСТЬ, Элиз не могла отказать себе в желании увидеть Эрику. И она не понимала, что делать… Слушание началось вовремя. Когда Вассерман вошла в зал, то сразу увидела Ли, который мило беседовал с Эрикой Кляйн, стоя возле ее стола. Кровь сразу прилила к лицу Элиз — высокий и ладный Ли явно флиртовал с Эрикой, и хотя она держалась довольно отстраненно, но до Элиз донесся ее мелодичный смех, точно Ли сказал что-то приятное. Элиз не ожидала, что ее накроет такая волна ярости, она сжала кулаки и начала спускаться к своему месту. Дойдя до парочки, она, не здороваясь с Эрикой, отрывисто бросила: — Ли… Пойдем… И пошла к своему месту, игнорируя удивленный взгляд брюнетки. Ли извинился перед Эрикой и сел рядом с Вассерман, но вид у него был недовольный. — Ты чего? Как собаку кликнула… Элиз повернулась к нему, глаза ее сверкали. — Что она выведывала у тебя? Симпатичное лицо Ли расплылось в добродушной улыбке. — Что? Да мы просто болтали! Я просто не мог с ней не заговорить! Пригласил выпить сегодня, но она сказала, что уже занята… Выпить, подумала Элиз. Он звал ее выпить. Потом до нее дошло, с кем именно «занята» Эрика, и вся ее ярость тут же испарилась. В конце концов, сегодня никакой Ли не помешает им поговорить. — Болтали? Да она все сделает, чтобы узнать, что у нас есть на Мак-Кинли… Ты не понимаешь? И чего это ты ее выпить позвал? Ли покачал головой. — У тебя паранойя, Вассерман… А выпить я ее позвал, потому что, если ты не заметила, она невероятно, несказанно, безумно красива… Я заметила, крикнул кто-то внутри Элиз, и она застыла, внимательно глядя на Эрику, облаченную в светлый брючный костюм, на фоне которого эффектно выделялись ее темные волосы, зачесанные наверх, так что видны были изящные скулы и прекрасной формы нос. Эрика о чем-то разговаривала со своим боссом, Рафферти, который кивал ей на судью. Это настораживало и наводило на мысли о взятке, хотя Джонсон была известна своей неподкупностью. — Итак, мисс Вассерман, — обратилась судья к Элиз. — Вы обещали предоставить свидетеля, который может пролить свет на ваше обвинение, выдвинутое мистеру Роджерсу. Элиз встала, держа ручку слегка дрожавшими пальцами. — Да, ваша честь. Я прошу вызвать миссис Дороти Гордон. Полная седовласая женщина прошла на место свидетеля и села, скрестив пухлые ручки на столе. Ее брюзгливое лицо было немного потрясенным — в конце концов, не каждый день ее вызывают как важную персону в суд. — Миссис Гордон, — начала Элиз. — Расскажите, чем вы занимаетесь в компании Мак-Кинли Инкорпорэйтэд. Женщина откашлялась. — Я убираю у них уже 10 лет. Уборкой, то есть… занимаюсь… Элиз кивнула. — Где именно вы убираетесь? — Да везде, в офисах, в коридорах… Нас три приходящих, мои смены вечерние… у меня муж в ночь работает, мне так удобнее… — Хорошо, мы поняли, миссис Гордон, — прервала ее Элиз. — А расскажите нам про вечер 19 июня этого года… Женщина опасливо посмотрела на судью, потом на присяжных, откашлялась и начала: — Я как обычно пришла в шесть… Это мое время, потому как сменяемся мы с напарницей. Она еще урны вытряхала, когда я пришла… Я помыла на втором этаже коридор, там, где офис мистера Роджерса и мистера Рафферти, потом, думаю, пойду в офис мыть. Обычно-то они к 7-ми все уходят… Но тут смотрю — свет горит… — Где? — Дак у мистера Роджерса. У него офис-то с приемной, так вот в приемной свет-то не горел, а в офисе и светло… Я тихонько так вошла, думаю, вдруг забыл или что… А потом слышу — голоса… — Чьи голоса, миссис Гордон? Женщина явно смутилась. — Дак мистера Роджерса и голос… И еще один, женский… Спиной Элиз чувствовала — внимание зала целиком приковано к этой не слишком привлекательной особе, которая сейчас, словно в луче света сидит перед ними. Воцарилась мертвая тишина. — Вы узнали этот голос? — Ну… почудилось мне, что это голос его секретарши… Элиз подошла ближе. — Назовите имя этой секретарши… — Дак мисс Сесилия Гэвин ее имя. — Протест! — Эрика за спиной Элиз встала с места. — Это домыслы свидетеля, мало ли чей голос она слышала! Судья сделала отрицающий жест. — Протест отклонен. — Что было потом, мисс Гордон? — Спросила Элиз. — Потом я увидела щель в двери, ну и заглянула… — И что вы увидели? Женщина залилась краской, опустила взгляд и пухлые ручки ее задергались, зашевелились на гладкой поверхности стола. — Ну, увидела… как сказать-то это… Элиз сделала еще шаг. — Миссис Гордон, вы в суде… Вы должны говорить правду. Что именно увидели вы в том офисе? Женщина нервно пожевала губами, потом резко подняла голову, будто решившись. — Ну, сексом они занимались… Мистер Роджерс и Сесилия… Сексом… ну, оральным… Она ему… В зале поднялся шум, разом заглушивший ее слова. — Спасибо, мисс Гордон, — остановила женщину Элиз и оглянулась на Эрику, которая что-то говорила взволнованному Роджерсу. — Что было дальше? — Да смылась я, конечно, оттуда… А наутро мне мистер Рафферти выговор объявил… Женщина всхлипнула. — И из зарплаты вычел, за то, что я у него не убралась… Она прижала к глазам платок, качая седой головой. — Спасибо, миссис Гордон, — сказала Элиз. — Вопросов больше нет. Судья глянула на Эрику. — Мисс Кляйн, у вас будут вопросы к свидетелю? — Да, ваша честь. Эрика встала и вышла из-за стола, и ее мягкие движения были полны грации и изящества. Она слегка коснулась пальцами бумаг, прежде чем отойти, и этот простой жест бросил Элиз в дрожь. — Миссис Гордон, вы утверждаете, что видели мистера Роджерса и мисс Гэвин, занимающихся оральным сексом? Слово «секс», прозвучавшее крайне нейтрально, почему-то навело Элиз на совсем не нейтральные мысли. Она глянула на Эрику, которая стояла к ней спиной, на ее тонкую шею в воротнике светлого пиджака, и нервно сжала рукой телефон. — Да, я так и сказала, — ворчливо отозвалась миссис Гордон. Эрика кивнула. — И вы уверены, что мистер Роджерс принудил мисс Гэвин к нему? — Протестую, — Элиз рванулась вверх. — Давление на свидетеля, откуда ей знать, кто кого принуждал. Эрика обернулась и бросила на Вассерман мгновенный взгляд, а потом отвернулась. Судья кивнула. — Протест принят, свидетель должен говорить только о том, в чем он уверен. — Хорошо, — согласилась Эрика. — Тогда другой вопрос. Миссис Гордон, как на ваш взгляд, это был секс по обоюдному согласию? На лице Элиз отразилось ее желание встать еще раз, но судья прервала ее порыв жестом. Женщина шумно высморкалась в платок. — Ну, я вам так скажу, мистер Роджерс стонал, а она очень активно… ну, делала это… — Она делала что? — Переспросила Эрика мягко, но твердо. — Миссис Гордон, Сесилия Гэвин делала мистеру Роджерсу минет? — Да, пресвятой боже, — выдохнула женщина, закрывая лицо рукой. Эрика кивнула. — А вы можете описать, в какой позе это было? — Он сидел, а она стояла на коленях… — Спиной к вам? Женщина задумалась. — Ну, пожалуй, да… Он на стуле рядом со столом, а она… — Так как вы могли понять, что это мисс Гэвин? — Перебила ее Эрика вкрадчиво. — Если она была спиной… — Ну так я же узнала по волосам и одежде… Что я, Сесилию бы не узнала? Эрика помахала рукой в воздухе. — То есть вы не видели лица этой женщины? — Нет, — устало согласилась миссис Гордон. — Слава Богу, лица я не видела… — Вопросов больше нет, ваша честь, — бросила Эрика и села, даже не посмотрев в сторону Элиз. __________________________________________________________ После слушания Элиз сразу ушла. Она была в бешенстве, и причитания Ли о том, что их свидетель провалился, не улучшил ее настроения. Но передышки ей не дали — едва она пришла домой, засветился экран телефона и появилось сообщение: «Жду в баре «Желтые звезды» в 19.00. Эрика Кляйн» Она не пойдет. Она не пойдет. Не пойдет. Это неслыханно, и вообще у Эрики Кляйн явно есть мотивы выведать сведения о том, что у нее на Мак-Кинли. Это ловушка. Ты ей не интересна… Это твердила себе Элиз, а в половине седьмого неожиданно оделась и поехала к бару «Желтые звезды». Вечером обещал прийти Марк, но она как будто действовала не по своей воле — что-то влекло ее к Эрике Кляйн, и противиться этому не было сил. Элиз впервые делала что-то так спонтанно, почти не думая, не анализируя, просто повинуясь зову сердца. В баре было мало народу, и в полумраке Элиз не сразу рассмотрела угловой столик, за которым удобно устроилась Эрика. Она была в джинсах и темном свитере с высоким горлом, и оттого вся казалась еще более стройной, почти невесомой. — Привет, — улыбнулась она, вставая навстречу Элиз, и протянула руку. Прохладная ладонь оказалась в пальцах Элиз, и ее снова бросило в дрожь. — Добрый вечер… — скомканно поздоровалась Элиз и поспешила убрать руку в карман, хотя это не помогло, и ладонь у нее, казалось, горела. — Садитесь, — приглашающим жестом указала ничего не подозревающая о ее мыслях Эрика. — Я заказала вам мартини с тоником. — Я не пью, — буркнула Элиз, садясь. Она ощутимо нервничала и понимала, что Эрика видит это, но не могла пока понять, как с этим быть и как вообще люди такое скрывают. — Но… я уже заказала… И мне кажется, вам стоит выпить, вы волнуетесь… Элиз нахмурилась и стала накручивать на палец прядь своих длинных волос. — Я не волнуюсь, я скорее раздражена… — Неужели из-за процесса? — Удивилась Эрика невинно, отпив глоток от своего коктейля. — Вы играете нечестно, — сказала Элиз, глядя на нее в упор. Эрика пожала совершенными плечами. — Ведь она не видела лица Сесилии. Любой адвокат заметил бы эту брешь и воспользовался ею… А вот вы… — Давайте не будем о работе, — перебила Элиз, вдруг почувствовав неимоверную усталость. Эта девушка слишком будоражила ее, слишком волновала, нервы звенели как струны, а день был такой долгий. Она взяла бокал с мартини и пригубила. Вкус оказался чудесным — свежий, холодный, водянистый, можжевеловый. Словно запах духов Эрики… Элиз никогда не пользовалась духами, но теперь она начала понимать, зачем другие делают это… Интересно, а если прикоснуться носом к ее шее и вдохнуть, что при этом почувствуешь? А что почувствует она? — Согласна, — кивнула Эрика и закинула ногу на ногу. На ней были коричневые замшевые полуботинки. — Расскажите тогда о себе. Вы замужем? Были замужем? Элиз мотнула головой. Алкоголь вдруг пронесся волной по телу, желудок екнул и под сердцем стало тепло. — Нет, я встречаюсь… с парнем… Его зовут Марк… Уже полгода. А вы? Замужем? Она вдруг почувствовала, что ее голос хрипит. — Сейчас я свободна, — ответила Эрика, и отчего-то этот ответ смутил ее. Она опустила глаза, теребя кольцо на среднем пальце правой руки. — А почему? — Вдруг спросила Элиз, и только потом сообразила, как глуп этот вопрос. Угольно-черная бровь Эрики приподнялась, а глаза блеснули задором. — Не встретила никого подходящего… Наверное… Спустя два часа и пять бокалов они вышли из бара. Элиз чувствовала, что ее ноги плохо идут, голова кружится, но она пыталась держать себя в руках, а рядом с Эрикой это было вдвойне сложно. — Вызовем такси? — Спросила Эрика, останавливаясь прямо перед Элиз. Прямо перед ней и слишком, слишком близко. Элиз ощутила, как заколотилось ее сердце, а во рту пересохло. Глаза Эрики мерцали в темноте, губы улыбались. — Нет, я пройдусь, пожалуй… — Язык у Элиз немного заплетался, но она прекрасно понимала теперь, что Эрика стоит так близко совсем не случайно, потому что легкая улыбка на ее губах была вовсе не дружеской. — По-моему, тебе не стоит идти одной, — покачала головой Эрика и слегка прикоснулась к рукаву Элиз. Элиз вдруг отшатнулась от нее, отступая на шаг назад. — Я в порядке. Меня ждут, так что… Легкое разочарование пронеслось по красивому лицу Эрики, но она быстро овладела собой и улыбнулась. — Ок, как скажешь, — кивнула она и махнула проезжавшему такси. — Тогда до встречи в понедельник в суде? Элиз завороженно смотрела на то, как она отходит, потом крикнула: — Ты не хочешь завтра прогуляться? Эрика открыла дверь машины и медлила с ответом, улыбаясь. Потом кивнула. И все. Просто кивнула, будто Элиз ее очень порадовала своим предложением. И уехала, оставив после себя только запах духов. Элиз побрела домой, а по дороге вспомнила о том, что Марк собирался зайти и приготовить ужин. Когда Вассерман добралась до дома, Марка там не было. Вместо него на письменном столе лежала записка: «Я ждал тебя три часа, Элиз. Мы договаривались, но ты, как всегда, забыла. Мне надоело постоянно ждать тебя и того, что ты вспомнишь, что у тебя есть парень. Точнее, был парень. Ключи я оставил в раковине у двери. Удачи.» Элиз села на диван с запиской в руке. Она пыталась понять, что чувствует, но не ощущала ровно ничего. Когда Эрика Кляйн отошла к машине, ей больше всего на свете хотелось остановить ее, хотя они не были знакомы и недели. А тут уходит Марк, с которым она встречалась полгода, а ей все равно. Как это понимать? Что вообще с ней происходит? В понедельник Элиз мастерски провела слушание, вызвав только мисс Гэвин, которая в подробностях рассказала, как именно Роджерс приставал к ней и что предлагал. На вопросы Эрики, которая напирала на конкретные факты, Сесилия отвечала четко, и это выглядело убедительным. Она даже сказала, что мистер Роджерс намекал ей неоднократно на то, что она может быть уволена, если не станет более «благосклонной и послушной», но она не успела сделать запись этого разговора. И тот самый минет, свидетелем которого стала миссис Гордон, был инициативой Роджерса, а не ее. Он шантажом принудил Сесилию заниматься этим. Впрочем, Эрика Кляйн тоже подготовилась к допросу. Она засыпала девушку множеством вопросов о ее служебных обязанностях, о том, что и когда она делала, о ее личной жизни, и Сесилия вынуждена была признать, что да, по телефону она общалась и на личные темы, а иногда позволяла себе краситься в обеденный перерыв, и все же Элиз была спокойна. Правда оставалась на ее стороне, и козни Кляйн не могли бы этому помешать. Впрочем, козней не было. В субботу они мило погуляли, Эрика рассказала ей о своем детстве в Германии, о том, как она решила стать адвокатом, а Элиз, в свою очередь, рассказала о себе то немногое, что стоило внимания. Потом они расстались, и на этот раз Эрика не флиртовала и не нарушала личное пространство Элиз, а просто кивнула на прощание и ушла, оставив у Вассерман зияющее чувство разочарования. Теперь же, когда оставалось последнее слушание, Элиз думала, что когда суд будет закончен, Эрика опять уедет, и они могут больше не встретиться, и у нее внутри что-то сжималось, но что делают в таких ситуациях, она не знала. Очевидно, решила она, что Эрика Кляйн нравится ей не только как человек, и это «нравится» уже граничило с чем-то бОльшим… У Элиз не было опыта отношений со своим полом, а Эрика, рассказывая о бывших, упоминала только мужчин, так что все эти чувства совершенно неуместны, думала Элиз, и гнала прочь так некстати проснувшиеся желания… Она понятия не имела, что делала бы, оказавшись в постели с Эрикой Кляйн, но сама мысль об этом заставляла ее ноги подгибаться… После слушания Эрика быстро уехала, даже не попрощавшись, и расстроенная Элиз поплелась в комнату адвокатов, где Ли разговаривал с мисс Гэвин. Потом они целый час обсуждали, как действовать на последнем слушании и как преподнести свой последний козырь. Мисс Гэвин пыталась отсудить у Мак-Кинли почти полмиллиона долларов, и дело должно было выгореть, особенно с тем, что накопала Эрика. Впрочем, ее уже мало волновал исход дела. Она была как натянутая струна, а в голове звенела одна лишь мысль: «она уехала, она не позвонит, а завтра после слушания я больше ее не увижу»… Начался дождь, и резко потемнело кругом, и пришлось включить свет. Мисс Гэвин спешно ушла, сославшись на то, что у нее нет зонта, Ли унесся вслед за ней, и Элиз осталась одна в огромном кабинете. Вокруг была полная тишина, за окном выгибались ветки деревьев, прохожие почти бежали, чувствуя, что вот-вот хлынет дождь, тучи, одна мрачней другой, наползали на город, словно прикрывая его крышкой… Элиз открыла окно, и в нос сразу ударил резкий запах озона, ветер ворвался в помещение, смахнув несколько листов со стола, но она их не подняла. Ее саму наполняло что-то похожее на этот буйный ветер, и она перегнулась через подоконник, глядя, как внизу, на мостовой, бешено крутится на одном месте бумажный пакет… Когда она вышла на улицу, словно открыли кран — ливень упал на город, и все скрылось в мутной пелене. Элиз дошла до машины совершенно мокрая, уже трясущаяся от холода, завела мотор и поехала, ощущая только бешеную дробь дождя о крышу машины и в такт им бьющееся сердце. Едва она зашла домой, абсолютно мокрая, с синими губами, едва успела содрать с себя куртку и принялась расстегивать джинсы, в дверь постучали. Пальцы никак не справлялись с застежкой, онемели, и когда Элиз открыла, на пороге стояла Эрика, почти сухая, с огромным сложенным зонтом, с которого текла вода. — Боже! — Воскликнула Эрика, входя и швыряя зонт. — Да ты вся как ледышка, губы синие… Ты что же, дурочка, шла без зонта по улице? Элиз кивнула, трясясь, а Эрика сбросила ботинки и принялась растирать ей руки, говоря при этом что-то по-немецки. — Я… н-н-не п-п-понимаю, — клацая зубами, ответила Элиз и съежилась еще больше. — Ч-что т-ты говоришь… — В ванную комнату, быстро, — скомандовала Эрика и потянула девушку за собой. В ванной она принялась расстегивать пуговицы на рубашке Элиз. — Н-не надо, — сопротивлялась та, но Эрика оттолкнула ее руки. — Прекрати, тебе надо согреться и как можно быстрее. Несмотря на то, что насквозь промокшая одежда была ледяной, Элиз моментально согрелась. Дыхание Эрики, ее тонкие пальцы, орудующие над одеждой, запах ее волос и кожи, ее духов, ее близость подействовали на Элиз так сильно, что она задрожала еще больше. — Вот, тебя всю колотит, — сердилась Эрика, сдирая с девушки рубашку и швыряя ее на пол. Элиз моментально залилась краской, как только увидела взгляд брюнетки, скользнувший по ее животу и простому белому лифчику. Впервые ей было не все равно, как она выглядит, и Элиз стало стыдно за свою худобу, за то, что на ней не кружевное эротичное белье, за то, что ее раздевают, как ребенка, который сам ничего не может… Руки Эрики спустились к полурасстегнутым джинсам, и тут Элиз их перехватила. — Я с-сама, — смущенно сказала она, поймав взгляд Эрики. Та отступила на шаг, закусила губу и кивнула. — Разденешься и полезай в горячий душ, — сказала она, и Элиз заметила, что кончики ее ушей порозовели. — А я пока пойду сделаю нам чай. У тебя есть чай? Элиз вспомнила, что у нее в квартире шаром покати. Она не готовила, а то, что делал Марк, моментально съедалось. Кофе она покупала по дороге на работу, а ела в кафе, так что был у нее чай или нет — ответа на этот вопрос она не знала. — Я поищу, в общем, — с улыбкой сказала Эрика и ушла. Элиз выдохнула, схватившись рукой за стену. Она столько всего ощущала в этот момент… она даже сама не могла сказать, как много ощущала… Женщина, которую она…желала… здесь, за стеной, готовит им чай, и как удержаться, что сделать, чтобы прогнать это мучительное сосущее чувство в груди… Она залезла под душ и долго стояла, поворачиваясь на пятках, пытаясь согреться, а потом натянула махровый халат, носки и вышла из ванной. Эрика, суетящаяся у кухонной стойки, показалась ей самым прекрасным из живущих на земле существ. Это было так…уютно: лампа над мойкой, полумрак, темные волосы Эрики, ее тонкие руки, мелькающие над столом. Тут Элиз заметила, что она в обтягивающих джинсах и простом пуловере с вырезом, на запястье — тонкий золотой браслет. Эрика увидела ее и улыбнулась. — Я нашла чай, — весело сказала она. — Хотя по правде, у тебя пустыня Гоби в холодильнике и шкафах. — Готовит обычно Марк, — сказала Элиз, подходя. Потом она сообразила, как это прозвучало и поправилась: — Готовил. И, поскольку Эрика ничего не сказала, молча глядя на нее, добавила: — Он ушел. То есть… ну… ушел… Эрика издала странный звук, означавший участие. — Понятно… Ты расстроена? Элиз тряхнула головой. — Из-за того, что он ушел? Нет, не особенно… — Как так? Вы же вроде давно вместе… Элиз смотрела, как Эрика накрывает на стол — салфетки, сливочник, чашки с блюдцами, красиво и ловко. Марк прекрасно готовил, но вот ощущения уюта создавать не умел. С Эрикой хотелось сесть за стол, пусть за этим столом был только чай. — Мне не нравилось с ним быть, — сказала Элиз, подходя ближе. Эрика внимательно изучала ее лицо. — Зачем же ты была? — Я хотела попробовать… На самом деле, мне ни с кем не нравилось быть… никогда… Просто я думала, с ним получится… Но нет… Я ошиблась. Она торопливо нанизывала фразы и при этом неотрывно смотрела на внимательное лицо Эрики, ее темные изучающие глаза… — Как ни с кем не нравилось? Почему? Элиз махнула рукой. — Просто я думала, что мне с ним хорошо. Я ошиблась, это был неверный вывод. Теперь я это знаю. — Откуда знаешь? — Тихо спросила Эрика и вдруг сделала шаг навстречу. Теперь они стояли на расстоянии метра и смотрели друг другу в глаза. — Я знаю, потому что… Элиз запнулась. Она видела, как Эрика делает шаг, потом еще один, и вот уже близость ее тела снова парализует, как яд гремучей змеи, и тепло проникает в кровь, и кровь бурлит в жилах. Эрика смотрела то в глаза Элиз, то на ее рот, и Элиз потеряла мысль. — Почему? — Еще тише спросила Эрика, подходя вплотную. — Потому что… потому что теперь я знаю, что значит «хорошо»… — наконец, проговорила Элиз. — И с кем тебе хорошо? — Прошептала Эрика уже совсем близко, и Элиз сдалась: — С тобой, — сказала она, закрывая глаза, и тут Эрика накрыла ее рот своим. Поцелуй был невесомым, как будто губ касались крылья бабочек… Элиз таяла, умирала, возносилась… Она чувствовала, как легко Эрика касается ее губ, а потом ее рот приоткрывается, и язык нежно гладит внутреннюю поверхность нижней губы. Руки Эрики обхватили плечи Элиз, та обняла ее талию, и тут поцелуй стал глубже, потом Элиз уже не могла остановиться, потому что медленные движения языка Эрики у нее во рту лишили ее самообладания. Она не помнила, как они добрались до кровати. Снять халат было секундным делом, и Элиз упала спиной на кровать, а Эрика остановилась над ней и стояла, обжигая ее тело своим взглядом. Сразу ушли мысли о стыде или стеснении: Элиз не помнила, чтобы когда-нибудь испытывала что-то подобное… Ей хотелось, чтобы Эрика оказалась такой же обнаженной, и та словно читала ее мысли: брюнетка стянула с себя пуловер, а потом джинсы, оставшись в одном нижнем белье… Элиз жадно скользила глазами по ее телу, изучая его, мечтая дотронуться, но Эрика не спешила: она медленно опустилась на кровать, упираясь коленом возле плеча Элиз, и стояла, и взгляд ее был невыносимо глубоким. — Поцелуй меня, — сказала быстро Элиз, потому что терпеть дольше было невыносимо. Эрика улыбнулась и наклонилась, ее легкие волосы обожгли плечо Элиз, губы коснулись губ, а руки Элиз оказались на ее спине. Такая нежная, тонкая, теплая — ее губы были сладкими и Элиз почувствовала, что уплывает, но каким-то оставшимся кусочком мозга она сообразила, что нужно сделать, и быстро расцепила крючки на бюстгальтере Эрики. Эрика застонала, когда их груди соприкоснулись, и прижалась еще теснее… — Я так хочу тебя, — прошептала она, и стала покрывать поцелуями шею Элиз, а потом грудь, и Элиз выгибалась от удовольствия, ощущая, как губы Эрики прокладывают обжигающую дорожку по ее телу вниз. То, что она ощущала, было невозможно, нереально — волны удовольствия пронизывали ее снова и снова, она уже ощущала, как Эрика нежно целует внутреннюю поверхность бедер, и это было немыслимо, невыносимо — но еще невыносимее была мысль о том, что она сейчас остановится. И когда язык Эрики коснулся ее там, где все изнывало от желания, она вся неконтролируемо задергалась, заметалась, потому что удовольствие было слишком сильным, эмоции — слишком бурными, а все, что происходило в ее кровати — слишком нереально… — Тише, — шептала Эрика в перерывах между ласками, потому что Элиз не могла контролировать себя, ее тело извивалось на кровати, а стоны становились слишком громкими. — Тише, моя девочка, тише… И продолжала мучить Элиз неспешными, мучительно-прекрасными прикосновениями до тех пор, пока та не задрожала всем телом и не выгнулась струной в ее руках, а потом упала, вся трясясь и тяжело дыша. Но и после этого Эрика не остановилась — она медленно двигалась наверх, целуя тело Элиз, пока не добралась до губ. Элиз тяжело дышала, ее колотило, и она только смогла, глянув сквозь пелену на глазах, ответить на поцелуй и закрыть глаза… Ее руки гладили спину Эрики, ноги их переплелись, шеей она чувствовала дыхание брюнетки, и, как оказалось спустя минуту, ее возбуждение никуда не делось — ощущать обнаженное тело в своих объятиях было томительно прекрасно. Элиз приподняла голову Эрики за подбородок, взглянула ей в глаза… Потом поцеловала, ощущая, как разгорается пожар внизу живота, перекатилась и оказалась сверху. Эрика ответила ей радостным смехом. Элиз посмотрела на нее, лежащую перед ней совершенно открыто, ничего не стесняясь, на ее грудь, потом ниже — рука заскользила по нежной коже, и Эрика застонала, откидываясь назад, отдаваясь, и Элиз потеряла голову… — Я не… знаю, не совсем знаю, как это делается… — проговорила она смущенно, а Эрика подняла голову, открыла затуманенные глаза, потом нежно погладила уголок рта Элиз. — Просто делай все, что тебе хочется, — прошептала она. — Я вся твоя… О, сколько всего ей хотелось сделать, подумала Элиз, опускаясь поверх горячего тела, которое тут же затрепетало, прижимаясь к ней. Руки Эрики обхватили ее за шею, губы сладко зашептали куда-то в подбородок, но слов было не разобрать… ____________________________________________________________ Утром Элиз проснулась в пустой кровати. Поначалу она даже не осознала этого — привычка спать одной была сильнее, а потом разом нахлынули воспоминания о бурных ласках, о том, что они почти не спали, разжигая друг друга снова и снова, раз за разом, пока силы не кончились, и обе не заснули, сплетясь так крепко, что не отделить было одно тело от другого. И вот утром — пустота. Эрика ушла. Ушла не просто так — ушла, не оставив ни записки, ни смски, не разбудив, не попрощавшись. Элиз не знала, что это означает — Марк никогда так не уходил, наоборот, он будил Элиз поцелуями, брал ее, потом варил им кофе, и все это казалось ей бессмысленным ритуалом, который был сопутствующим неудобством совместной жизни. И вот теперь оказалось, что она была бы не прочь, чтобы ее разбудили и взяли… Элиз содрогнулась, вспомнив, как легко, одним касанием, Эрика возбуждала ее, а ведь секс раньше никогда ничего не значил — просто физический акт, весьма странный и не всегда приятный… Даже оргазм, который Элиз всегда воспринимала как естественное продолжение возвратно-поступательных движений, физическую реакцию на раздражение нервных окончаний, теперь стал чем-то иным. Потому что с Эрикой это было совсем другим… Даже просто смотреть на нее было в миллион раз лучше, чем заниматься сексом с Марком… Элиз встала, взглянула в окно, и ей показалось, что мир никогда не будет прежним. Вчера, пока они отдыхали от очередного оргазма, она спросила Эрику — та лежала рядом, подперев голову рукой и гладила Элиз, ласкала ее грудь: — Зачем ты пришла сегодня? Эрика улыбнулась, касаясь нежно ее соска: — Я подумала, что пришло время сделать уже шаг навстречу… Ты ведь никогда не решилась бы… Элиз отметила про себя, что она права. — Не думала, что тебе нравятся девушки, — сказала она. Эрика поцеловала ее. — Мне не девушки нравятся, а одна девушка. Ты. И все началось снова и продолжалось долго, и теперь Элиз почувствовала горячую волну, пронесшуюся по телу, только вот не было никого, кто бы мог ее унять… Впервые в жизни она страдала от неудовлетворенного желания, а человек, который его пробудил, спокойно ушел, не оставив даже записки. Она прошла на кухню, выпила глотком остывший чай, огляделась. Никаких следов Эрики — словно ее тут и не было. Взгляд упал на постель, и пришлось усилием воли прогнать появившуюся в голове картинку… Она взяла телефон, нажала кнопку «вызов», но тут же выключила его. Что-то подсказывало Элиз, что ей не нужно звонить Эрике Кляйн. Да и в любом случае они встретятся через три часа на последнем слушании. Тогда-то и Элиз и узнает, чем была эта ночь для Эрики — простым развлечением или чем-то серьезным… А пока нужно взять себя в руки и успокоиться… Ведь ничего такого по сути не произошло — просто секс, ну да, секс с женщиной, да, лучший секс в ее жизни, да, потрясение, осознание… хотя осознание чего? Элиз никогда в жизни не испытывала влечения ни к одному человеку, и почему вдруг в 30 лет ее осенило, что ей нравятся женщины… Хотя нет, не женщины… Одна-единственная женщина… Она наскоро оделась, потом долго смотрела на себя в зеркало: круги от бессонной ночи затмевались лихорадочным блеском в глазах. Все мысли были только об одном, и это непривычно отвлекало: последнее слушание словно вылетело из головы, а следовало сосредоточиться… Элиз проверила папку с документами, внимательно изучила главный документ, который станет решающим в деле против Мак-Кинли: справку от гинеколога, подтверждающую, что мисс Гэвин была изнасилована, и в ее теле обнаружена сперма именно Роджерса. Во всей этой ситуации радовало только одно — будущая победа. Правда, Элиз не знала, как отреагирует Эрика Кляйн, потому что, насколько она понимала, та еще ни разу не проигрывала. Возможно, она не захочет больше встречаться с Элиз… Встречаться? С каких пор Элиз думает о встречах с кем-то? Разве она не радовалась, что Марк ушел и теперь дом в ее распоряжении? Разве она хочет опять впустить в свой мир человека, да еще женщину, да еще такую? Но в глубине души Элиз твердо знала ответ на этот вопрос… Она хотела только Эрику. Хотела так, что сомнений не могло быть. И эта беспощадная правда пугала до дрожи. __________________________________________________________ В суде было непривычно людно. Оно и понятно: слушание по делу Мак-Кинли вызвало резонанс в городе, особенно у акционеров, и Элиз с трудом пробилась ко входу в зал, ища глазами Эрику. Но той не было, не было и Ли, зато мистер Галлахер стоял в сторонке, разговаривая с помощником Эрики и вид у него был крайне озабоченный. Да, скоро тебе станет еще хуже, злорадно подумала Элиз, входя в зал. Он был еще почти пуст, и пахло в нем так, как пахнет в нежилых помещениях — пылью и книгами. На ее месте сиротливо лежала ручка и лист бумаги. Элиз хлопнула папкой о стол и села. Ее томило нехорошее предчувствие, но она не могла понять, откуда оно взялось. Вероятно, уход Эрики сдвинул что-то в ее мозгах, и она теперь видит призрак неудачи там, где его быть не может. Сзади раздался стук подошв, гулко отдающийся в огромном пустом зале, и Элиз увидела, что Ли бежит к ней по проходу, возбужденный и встревоженный. — Что? — Спросила она его, как только он добежал и уперся руками в колени, пытаясь отдышаться. — Эрика… Кляйн… — проговорил он, тяжело отдуваясь. — Вызвала опять Роджерса… Он будет снова выступать… Элиз нахмурилась. — Роджерса? Но зачем? — Не знаю, но мне это не нравится… Думаю, она что-то накопала на Гэвин, потому что утром я видел ее помощника, и он весь светился от счастья, урод… Мозг Элиз лихорадочно заработал. Что могла нарыть Эрика? Ведь ночью она была с ней, и заснули они лишь под утро… Стоп, сказал кто-то в голове Элиз. Стоп, стоп, стоп. ТЫ заснула под утро. ТЫ вырубилась, абсолютно обессилевшая, после четырех или пяти оргазмов, отключилась напрочь, а что делала Эрика, ты не знаешь… Она могла тут же встать и уйти, могла… И тут в ее голове возникла картинка — ее кровать, напротив — гостиная, столик, диван, а на столике — открытый ноутбук, включенный и без пароля… Нет, она не могла! Нет! Но в глубине души Элиз знала — могла… Могла и хотела, и возможно, для этого она пришла вчера ночью, возможно, для этого соблазнила меня, а вовсе не потому, что… В ее ушах раздался нежный задыхающийся шепот — «я так хочу тебя»… И одновременно с этим в груди стала разливаться тупая боль… Но что могла Эрика найти в ее компьютере? Там не было сканов, не было документов на врачебное исследование, не было ничего… Она пыталась понять, как именно Эрика выведала что-то из ее компьютера, но мысли ее тут же прервались, а в голове застучало, потому что дверь открылась, и Кляйн вместе с Галлахером вошла в зал. Она была еще прекраснее, чем помнила Элиз, и такая далекая, такая чужая, словно и не было этой ночи, словно она не отдавалась, не стонала, не извивалась на постели под жаркими ласками… Безупречно накрашенная (никаких кругов под глазами), в идеальном черном костюме от Армани, высокая, отстраненная, она прошла мимо Элиз и Ли по проходу, потом слегка повернула голову, вежливо улыбнулась и сказала: — Доброе утро, коллеги. И тут же отвернулась. Сердце Элиз оборвалось, и она почувствовала, как слезы жгут глаза. Эрика села вместе с Галлахером и принялась спокойно что-то писать на листе бумаги. Зал понемногу наполнялся. Ли строчил в телефоне, а Элиз долго сидела, пытаясь унять жжение в носу и загнать слезы обратно. Наконец, ей удалось немного успокоиться, и она сквозь мутную пелену на глазах стала просматривать документы. Вошел пристав. — Встать, суд идет. Председательствует судья Джонсон. Дело «Гэвин против Мак-Кинли» Судья Джонсон села, поправила очки и сурово посмотрела на зал. — Итак, сегодня последнее слушание. Надеюсь, стороны готовы вызвать свидетелей, которые поставят точку в этом деле. Мы должны принять решение. Начинает сторона защиты. Эрика встала, спокойно поправила прядь волос, выбившуюся из ее прически, и сказала, вертя ручку в пальцах: — Защита просит вызвать мистера Алана Роджерса. — Да, утром я получила запрос, — отреагировала судья. Элиз вскочила с места. — Ваша честь, — срывающимся голосом сказала она. — Обвинение ничего не знало о повторном вызове мистера Роджерса! Это нарушение протокола! Эрика обернулась и посмотрела на Элиз — равнодушно и спокойно, и та сразу вспыхнула от гнева и стыда, смешалась, чувствуя, что краснеет… — Мисс Вассерман, свидетель может быть вызван в связи с уточнением показаний. Такое протокол допускает, так что протест не принят. Это Элиз знала, она встала только затем, чтобы обратить на себя внимание Эрики. Но под этим безразличным взглядом все ее мысли разлетелись, как испуганные птицы, а в груди стало невыносимо жечь. — Хорошо, — буркнула она и села. Роджерс, слегка недоумевая, прошел на свое место. По его лицу Элиз прочитала, что он ничего не знал о вызове, и предчувствие грядущей беды зашевелилось под ложечкой. — Мистер Роджерс, — сказала Эрика ледяным тоном. — Вы утверждали, что не принуждали мисс Гэвин к сексу, так? — Да, — недоуменно отозвался Роджерс и поправил галстук. — То есть вы никогда не занимались сексом с мисс Гэвин? — Гхм, — откашлялся Роджерс, а ошарашенная Элиз сидела, ощущая, как вокруг шепчутся люди. Роджерс был свидетелем Эрики, так какого черта она топит его? — Нет, не занимался. — Очень хорошо, — невозмутимо сказала Эрика. — Тогда откуда вот этот документ? И она подошла к своему столу и выудила из папки лист бумаги. Элиз не видела, что это, но следующие слова Эрики заставили ее вскочить с места. — Это справка от врача-гинеколога, который заверил то, что мисс Гэвин вступала в половой контакт с мистером Роджерсом и скорее всего, этот контакт был изнасилованием. — Протест! — Крикнула Элиз, вскакивая. Ее трясло. Судья, и Эрика, и Роджерс внимательно смотрели на Элиз, но она ничего не могла сказать. Слова застряли у нее в горле. Она, не отрываясь, сверлила глазами Эрику. — В чем ваш протест, мисс Вассерман? — Нетерпеливо спросила судья. Элиз молчала. Как же ты могла?! — говорил ее взгляд, но Эрика была безмятежно спокойна. — Нет протеста, — упавшим голосом ответила Элиз и опустилась на место. Судья посмотрела на Эрику. — Мисс Кляйн, я немного не понимаю, что вы делаете, если честно. Объясните нам, зачем вы пытаетесь очернить вашего же свидетеля. Эрика слегка улыбнулась. — Ваша честь, вы правы, я как раз и пытаюсь его очернить. Я намерена доказать, что мистер Роджерс и мисс Гэвин действовали заодно, и именно этот сговор послужил причиной иска. Они любовники, ваша честь, и пытаются одурачить мистера Галлахера и компанию Мак-Кинли. Шум, поднявшийся в зале, заглушил ее слова. Галлахер вскочил с места: — Ах ты подлец! — Зычно крикнул он и погрозил кулаком Роджерсу. — ТИШИНА! — Судья остервенело колотила молотком по столу, а Элиз не верила своим ушам. Гэвин… и Роджерс? И Эрика, которая украла у нее документ и использовала ее в своих целях! Наконец, тишина была восстановлена. — Продолжайте, мисс Кляйн… — раздраженно бросила судья. Эрика презрительно улыбнулась. — Итак, мистер Роджерс, были ли вы заодно с мисс Гэвин? — Нет, — злобно отозвался Роджерс, глядя куда-то в сторону Элиз. — А как же справка? — Ее можно подделать… Откуда я знаю, что за врач ее осматривал… — Хорошо, — убийственным тоном сказала Эрика. — Тогда попрошу вывести на экран файл 35/456… Воцарилась тишина, и все взгляды в зале устремились к экрану, на котором возник длинный список телефонов. — Это распечатка ваших телефонных звонков, мистер Роджерс, — сказала Эрика спокойно. — От июня этого года до октября. Посмотрите, как часто здесь упоминается один и тот же номер. Он заканчивается на 4454. Что это за номер, мистер Роджерс? Элиз перевела глаза на Роджерса. Он молчал. Она прекрасно знала, что это за номер, вот только Эрика не могла его взять ниоткуда, кроме ее компьютера. И это было еще хуже, чем просто копирование справки от врача. — Когда я натолкнулась на эту справку, — невозмутимо продолжала Эрика. — Я сразу почувствовала, что дело нечисто. Неужели после каждого полового акта женщина бежит делать анализ спермы? Тем более… — Протест, — вяло возразила Элиз. Она даже не смотрела в сторону Эрики и говорила как робот. — Зафиксировано изнасилование. — Нечто похожее на изнасилование, — возразил откуда-то голос Эрики. — В справке указано «возможно изнасилование». А давайте теперь посмотрим на признаки этого мнимого «изнасилования». Засосы на шее и царапины на внутренних сторонах бедер истицы. Уж мы-то с вами, господа, хорошо знаем, что эти следы не обязательно говорят об изнасиловании. Повреждений внутренних органов у мисс Гэвин нет, синяков на запястьях тоже. Плюс у нас есть свидетельство мисс Гордон, которая видела добровольный, я подчеркиваю, добровольный акт в кабинете мистера Роджерса… Элиз молчала, несмотря на яростный шепот Ли: — Почему ты молчишь? Сделай что-нибудь! Откуда у нее наши документы? Элиз! — Итак, доказательств изнасилования нет. А вот номер есть — и чей же это номер, мистер Роджерс. — Не помню, — угрюмо сказал Роджерс. — Я освежу вашу память. Это второй номер, который принадлежит мисс Гэвин. Она пользуется им с июня этого года. Вероятно, она завела его после того, как у вас начался роман, не так ли? Именно с него совершались звонки каждый день в течение всех этих месяцев… Так это, мистер Роджерс? И тут Гэвин не выдержала. Она вскочила с места рядом с Элиз и принялась кричать, тыкая в него пальцем: — Это все он! Это не я, клянусь! Это он придумал! Элиз молча закрыла лицо руками… __________________________________________________________ Дальнейшее она помнила плохо. Дело закрыли, было открыто новое — о мошенничестве, и теперь на скамье подсудимых должна была оказаться Гэвин с ее полюбовником. Но Элиз уже не думала об этом. Ее босс, мистер Полтон, был в бешенстве, отстранил ее от дел и отправил в отпуск за свой счет. Элиз сидела дома. Сначала она пила, три дня подряд, потом ей стало плохо, и она просто лежала, прокручивая в голове события этих двух недель. Все было ясно. Утром, когда Элиз отрубилась, Эрика перевернула все ее документы, нашла справку и поняла, что именно ее Элиз собирается использовать в качестве последнего аргумента. Видимо, справка навела ее на мысль о том, что Гэвин и Роджерс могли быть в сговоре. А уж потом она залезла либо в компьютер Элиз, либо в ее телефон, и нашла там номер Гэвин, по которому они и созванивались. Далее было делом времени соотнести звонки с этого номера на номер Роджерса. Разыграно как по нотам, думала Элиз. Только теперь ей хотелось умереть, потому что жить с этой болью она не могла. Ее словно выкручивали невидимые руки, и порой она выла, уцепившись в подушку зубами, а слезы все не приходили, и облегчение не наступало. Она не знала, сколько прошло дней, не отвечала на звонки, не открывала дверь, только послала Ли сообщение, что не хочет говорить, но с ней все в порядке. Об Эрике она старалась не думать. Только ночью, когда боль становилась особенно сильной, она молча перебирала в памяти то, как Эрика себя вела во время их занятий любовью, и пыталась отыскать там намек на фальшь, и это было мазохистски-приятно… Когда спустя неделю среди ночи щелкнул замок, Элиз только удалось заснуть, и сон был таким беспокойным, что посторонний звук она приняла за продолжение грезы. Потом рука зажала ей рот, и она взвилась в воздух, но шепот остановил ее: — Тихо, это я… Эрика Кляйн была здесь, в ночном сумраке, и от нее пахло ночью, дождем и чуть-чуть джином, и Элиз вспомнила про ключ, который Марк оставил в раковине у двери. — Это я, не кричи, — зашептала Эрика, садясь рядом и убирая руку ото рта Элиз. — Зачем ты пришла? — Сипло спросила Элиз, садясь. — Я пришла… мне нужно было тебя увидеть, — темные глаза Эрики впились в лицо Элиз, она дрожала. — Ты лгунья и воровка, — ненавидяще сказала Элиз. — Скажи спасибо, что я не привлекла тебя к суду за то, что ты сделала… — Но ведь не привлекла, — нежно сказала Эрика, касаясь ее щеки, и Элиз затопило волной желания. — Убери руки! — Пожалуйста, я так скучала, — Эрика наклонилась и поцеловала Элиз, ее дыхание мгновенно вскружило той голову, но Элиз не слушала свое предательское тело. Она влепила Эрике пощечину, а потом, подумав — еще одну. Ошеломление, отразившееся на лице Кляйн, ее боль — Элиз мгновенно пришла в ужас от своих действий, но страх был напрасен — Эрика взяла ее руку, приложила к своей щеке, к горячему следу, оставленному ненавистью и желанием, потом прижалась теснее и потянула руку Элиз туда, вниз, к теплому упругому телу, шепча: — Еще одна ночь… — Нет… — Да, еще одна ночь… — Нет… — Да… И Элиз сдалась, со сдавленным стоном она рывком прижала к себе Эрику, упала на спину, прижимая к себе это ненавистное, прекрасное, желанное тело, и тут пришли слезы, которые потекли из ее глаз по щекам, и Эрика, осушая их губами, шептала: — Не плачь, моя девочка, не надо… Утром Элиз проснулась в пустой кровати. Она даже не удивилась, оглядываясь вокруг, не огорчилась, однако когда встала, обнаружила, что кое-что ее ждало — на столе лежал лист бумаги, а на нем красивым резким почерком Эрики было написано: В тот час, когда любовь в неистовстве прибоя На твёрдую скалу швырнула нас с тобою, Смолола нас двоих в единую муку, Любовь венчала нас единою печалью Путь простелила нам недостижимой далью, По раненой весне вручила нам тоску…* Элиз молча прочитала это, сложила лист вчетверо, убрала в книгу и поставила на полку. Потом оделась и ушла гулять. На следующий день она позвонила боссу и сказала, что готова вернуться на работу. _________________________________________________________ Прошла неделя. И еще одна, и еще. Элиз погрузилась в работу, она вела сразу три дела, уходила рано утром и поздно возвращалась, и почти спокойно спала по ночам. Об Эрике Кляйн она слышала, что та вернулась в Нью-Йорк, а дело Гэвин и Роджерса теперь ведет другое агентство. Мир немного устоялся, и порой Элиз просыпалась, потому что ей чудился скрип замка, но каждый раз это оказывалось сном. В декабре, как раз перед Рождеством, ее разбудил звонок в дверь. На пороге стоял Ли, от нетерпения он даже пританцовывал. — Скорее, тебя срочно вызывают! Одевайся! — Что случилось? — Элиз заметалась по комнате в поисках брюк. — По дороге расскажу. В машине, когда Ли несся по улицам, то и дело подрезая семейные экипажи и сигналя, он поведал: — Мисс Гэвин, ты же помнишь ее? — О да, как забыть… — Ее нашли убитой в собственном доме! — Что??? Элиз не верила своим ушам. — Угадай, кого они обвиняют в убийстве? И когда они уже вбегали в офис, Ли схватил ее за рукав перед самым кабинетом Полтона и зашептал: — Дело поручили нам. Тебе и… Впрочем, заходи, сама увидишь… Тяжкое предчувствие упало на сердце Элиз, но она толкнула дверь, хотя уже все поняла. Мистер Полтон, высокий, грузный мужчина, встал, протягивая ей руку и приглашая войти. Элиз смотрела только на него, стараясь удержать рвущееся из груди дыхание. — Ли ввел тебя в курс дела? Ты будешь защищать Роджерса, ты и… А, вы же знакомы… И он повернулся к сидящей рядом женщине, которая спокойно улыбалась Элиз из-под полуопущенных ресниц. — Ты же помнишь мисс Кляйн? — Да, — сказала Элиз. — Да, я помню мисс Кляйн.