Восьмая

— Так вы знакомы? — Хирон вопросительно поднял бровь, смотря то на меня, то на Джейсона.       Я, скрестив руки на груди, стояла позади Джейсона, сидящего на кресле напротив Хирона, неловко переминаясь с ноги на ногу, готовясь в любую секунду сорваться и убежать из гостиной Большого дома, и плюхнуться на кровать, позабыв хотя бы на полчасика обо всех проблемах. Мои глаза едва-едва выдерживали вес моих век и норовили закрыться, а голова болела так сильно, будто по ней прошлась колесница. За эти три дня у меня не было ни одного часа нормального сна. Времени попросту не было, я вместе с Охотницами вела поиски Перси в окрестностях всего Лонг-Айленда. Еще я попутно печатала вывески о пропаже на всех фонарных столбах улиц. Целую ночь клеить бумажки — удовольствие не из легких. Я чуть не застрелилась из-за того, что на следующее утро большинство из них просто слетало из-за ветра и отклеивалось из-за снега. А теперь когда появилось время наверстать упущенный сон, то я влипла в неприятный разговор. (Как всегда.) Мне нужно было выспаться перед завтрашним днем, ведь я снова должна была рано утром отправиться вместе с Аннабет на поиски Перси. — Я же сказал, что ничего не помню, — ответил Джейсон.       Наша беседа, в которой я вообще не участвовала, больше походила на допрос, который длился уже минут десять. Мысль о том, что я могла уже спать целых десять минут, заставляла меня еще сильнее сердиться и дуться на все происходящее. — Диана?       Я подняла свой расфокусированный взгляд с деревянного пола на ждущего ответ Хирона, который смотрел в свою очередь на меня своими карими глазами. — Что? — я нахмурилась. — Ты кому-нибудь об этом говорила? — Если я правильно поняла о чем идет речь, то нет. Никому, — я пожала плечами. — Вы оба не похожи на моих прежних учеников, — ответил Хирон, — Ваше появление здесь… — Знаю, за мной пришел гигант со своим полчищем циклопов. Именно за мной, — я приобняла себя, едва вспомнив чем закончилась та битва, — Теперь уже второй полубог здесь, а значит… скоро случится что-то плохое, верно? Война?       На несколько минут зависла оглушающая тишина, нарушаемая лишь треском огня в камине, в которой последнее слово омрачило все настроение беседы. — Я думал, что после успеха Перси в войне с титанами и спасении горы Олимп у нас может воцариться мир. — Но потом появилась я и навлекла беду на лагерь, — перебила я Хирона, — Это был определенно не конец. Это было только начало! Самое плохое впереди… Как всегда, верно? У нас есть…       Я хотела сказать, что у нас есть Перси, но осознание его отсутствия быстро ударило меня по голове, заставив замолчать на полуслове. По сути у нас ничего не было. Как может один лагерь противостоять концу света? Правильно — никак. Но если их будет два? — У нас есть Джейсон, — поспешила исправиться я, — И Лео, и Пайпер, и Аннабет, я и еще сотня полукровок. Еще пророчество. Единственное, что меня смущает так это почему мы здесь? Ладно, со своими проблемами я разобралась, а Джейсон? Как он сюда попал? — Я тоже задаюсь схожим вопросом, — сказал Хирон, кивнув в знак согласия, — Кто бы мог это сделать? Кто осмелился бы доставить тебя сюда?       Я отскочила в сторону, заметив, что Джейсон встал на ноги и держал в руке меч. — Какого черта, Джейсон? Откуда у тебя появился меч? — спросила я, испуганно разглядывая юношу.       Его голубые глаза были широко распахнуты, а рот слегка приоткрыт, будто он увидел призрака. — Ты ведь только что сидел… и зачем ты вытащил меч? — Хирон удивленно поднял взгляд на Джейсона. — Мне не хочется вам об этом говорить, — ответил парень, — но, кажется, ваш леопард только что сожрал богиню.       Я удивленно посмотрела на Сеймура, который висел на стене. Допустим, он откашлялся несколько секунд назад, будто у него что-то застряло в горле. Допустим. Но, вроде, на лицо никого не съедал… Да и тем более богиню? Мы бы с Хироном это заметили. Может, в комнате было слишком душно, вот и у Джейсона появились глюки? — Чего? — не поняла я.       Джейсон рассказал о том, что только что на его глазах остановилось время, появилась странная фигура женщины и начала с ним разговаривать, а после исчезла в пасти леопарда. — Ай-ай-ай, — пробормотал Хирон, — Это же многое объясняет. — И что же это? — спросила я, потирая уже слезившиеся от усталости глаза, — Что значит многое?       Я случайно, переведя сонный взгляд на происходящее за окном, увидела как Эмма приставала к Тревису. Более отвратительного зрелища я не видела! Она прямо лезла ему в лицо, а он пытался отойти назад, на более безопасное расстояние. Сон как рукой сняло, а глаза мои чуть не полезли на лоб. Я почувствовала, как мое лицо начало краснеть. — Вы можете нам это объяснить? — попросил Джейсон, — Пожалуйста. — Вот они должны сейчас же мне объясниться! — ахнув, крикнула, а я, увидев, что дочь Афродиты повисла на моем парне, — Вообще уже с ума все посходили!       Выбегая из Большого дома, я едва не сшибла Рейчел и Аннабет, которые взяли под руки бессознательную Пайпер. (Так и знала, что Оракул кого-нибудь рано или поздно угробит саморучно.) В любой другой момент я бы помогла дотащить девушку или спросила бы чем могла помочь, да хотя бы спросила что произошло, но сейчас мне было совершенно не до этого.       Тяжело шагая, отбивая все ноги, я еле держала себя в руках, пытаясь не заорать во все горло. Я подошла к ним и замерла на месте, скрестив руки на груди и внимательно наблюдая их поцелуй. А когда-то мы так целовались. От этой мысли мне стало тошно, желудок словно превратился в один комок шерсти. — Я тут вообще-то, — я прочистила голос и вопросительно подняла бровь. — Диана, — Тревис отскочил от девушки, резко побледнев, — Я…       Я ухмыльнулась, не отводя взгляд от парня и девушки. Я стояла неподвижно, но в тоже время была готова яростно наброситься на них. Сердце бешено колотилось, когда я поняла, что меня предали. — Я хочу спросить, — спокойно начала я, — Какого черта, здесь творится?       Сын Гермеса подошел ко мне, явно намереваясь взять за руку и объясниться. Эмма довольно улыбнулась, поправляя свою прическу. — Нет, погоди, — я вырвала свою руку из его ладони, отойдя на шаг, — Какого. Черта. Здесь. Творится? — Диана, ты не так поняла… — пробормотал Тревис, все краснея и краснея от стыда. — Ну, конечно, — я развела руками в стороны, улыбаясь дрожащими губами, — Диана вечно все не так понимает! Конечно! Я ведь ничего не чувствую! Я ведь шут гороховый, верно?! Надо мной можно издеваться, играть моими чувствами… А я ведь, между прочим, человек! Я не клоун!       Мой голос сорвался, а к глазам подкатили слезы. Я вытерла намокший нос ладонью, уставившись на парня. Мне стало холодно до мурашек по спине, несмотря на теплую влажную погоду. — Подожди… — Ты именно так поняла, дорогуша, — отозвалась Эмма, легкой походкой, почти прыгая, подойдя к нам, — Да, я его люблю. И он меня. — А тебя я не спрашивала! Плевать мне на тебя! — вскрикнула я, взглянув на нее, — Достаточно, — прошептала я, смотря в упор на Тревиса, даже не моргая, — С меня достаточно. Мы расстаемся.       Я сорвала с шеи свое ожерелье и выкинула его прямо ему под ноги. Ракушка разбилась вдребезги, а бусины разлетелись в разные стороны. Я, бросив упрекающий взгляд в сторону Тревиса и Эммы, развернулась и медленно начала делать шаги вперед. Я опустила голову, давая слезам свободно скатываться по щекам, а волосам, выбившемся из прически, спокойно прилипать к лицу. Моя шея сильно горела, по спине пробегали мурашки. Мне захотелось стать невидимой, чтобы меня никто больше не увидел. Мне захотелось раствориться, чтобы меня все забыли. — Диана! — сын Гермеса взял меня за руку и развернул к себе. — Что? — рявкнула я, смотря с полной ненавистью в его глаза, — Ты не мог мне раньше сказать об этом?! Я как дура, думаю о нас, а у тебя тут любовь… Сколько еще ты собирался это скрывать? Я ведь знаю, что вы познакомились еще осенью, а сейчас… и… я… не знаю даже… даже… ты… мне врал… я даже… не… ты… целовался с ней… а я…       Я начала задыхаться и дышать ртом, как рыба. Мне было до жути неприятно и стыдно. Не знаю почему. Было такое ощущение будто я вышла на улицу голой, а все смотрели на меня. Я была настолько уязвимой в моральном плане в этот момент, что мне казалось, что любое лишнее прикосновение ко мне или слово может закончиться моей истерией. Головная боль начала усиливаться, словно кто-то ронял снова и снова наковальню на мою макушку. — Успокойся, — он крепче сжал мою ладонь, — Я все объясню. — Не надо меня успокаивать! Притронешься ко мне еще один раз… — прошипела я, оттолкнув Тревиса от себя, — Знаешь, если ты мечтал закончить жизнь утопленником, то я с удовольствием исполню твою мечту.       Я пошла вперед, услышав приближающиеся шаги, то щелкнула пальцами. Я обернулась и смутилась. Земля провалилась под ногами парня и застыла, оставив его по пояс в почве. — Диана! — возмущенно воскликнул Тревис, пытаясь освободиться, — Диана! — Это не смертельно, но займет у тебя часа два, — я ухмыльнулась, вытирая слезы с ресниц, — Это предупреждение. И еще, — я, собрав всю свою храбрость в кулак, повернулась к довольной Эмме, — Будь всегда начеку. Месть будет страшной. Я устрою тебе сладкую жизнь.       Я быстро направилась к третьему домику, опустив голову, чтобы никто не видел мои слезы. Я качала головой, вытирала ладонями покрасневшее лицо, пытаясь прийти в себя. Появилось ощущения полной и безвозвратной безысходности. Меня будто втянуло в трясину, с которой я боролась последнее время. Я осталась одна. Без родителей, без сестры, без брата и без парня. Совершенно одна. Меня наконец-то настигло полное одиночество. Настигло и смыло все мое представление о светлом будущем. Реальность ударила меня по лицу, показывая все происходящее вокруг меня, сломав мои розовые очки. Надо было жить сегодняшним днем, а я мечтала о завтрашнем. Я и не заметила, как все вокруг ополчилось против меня. Вся моя жизнь рухнула за краткие мгновения. Я облажалась. Я конкретно облажалась.       Я захныкала, обессиленно рухнув на крыльцо домика Посейдона, обняв свои колени. Мне было страшно. В последнее время мне всегда было страшно. Какой я могу быть героиней, если мне постоянно страшно? Если я постоянно плачу? Какая из меня героиня? Как я смогу найти брата, если я веду себя как плакса?       На улице начало вечереть и заметно похолодало, и я еще сильнее обняла свои колени, притянув их к груди. Сердце начало ныть, изредка сбиваясь с ритма. Проведя потными ладонями по опухшему от слез лицу, я подняла голову, взглянув на вечернее небо. Оно было прекрасным. Небо было нежно-лиловым, плавно сменяющимся на темно-васильковый. Голоса полукровок нарушали сонную тишину, повисшую над лагерем. Я глубоко втянула в себя прохладный свежий воздух и шумно выдохнула, разглядывая свои руки. Надо бы постричь ногти. Мой взгляд остановился на татуировке. Я пробежала пальцами по ней, думая как же от нее избавиться. Вероятно, никак. Родившись римлянкой, я умру римлянкой. — Минутку внимания!       Я, вздрогнув, вскочила на ноги, моментально схватив свой копис. Кто-то говорил по громкоговорителям одновременно. Полукровки, гулявшие по окрестностям, начали озираться по сторонам. Успокоившись и поняв, что ничего не угрожает безопасности лагеря, я вернула меч обратно в ножны. — Я знаю, что ты меня слышишь, Диана! — разнесся голос Тревиса по всему Лагерю Полукровок, — Я бы хотел извиниться перед тобой. Прости меня. И… если ты не против, то я буду ждать тебя на Береге Фейерверков. Ну или в любом другом месте и в любое другое время. Спасибо за внимание!       Я, заметив вопросительные взгляды любопытных полубогов, поспешила зайти в дом. Раздраженно захлопнув за собой дверь, я остановилась, глядя в сторону кровати Перси. Мне его не хватало. Иногда, находясь в третьем домике, время от времени я начинала рассказывать новости, думая, что мой брат рядом со мной. Какого же было мне, когда я понимала, что его здесь не было. — Я все равно найду тебя, — я села на кровать брата, — Вот увидишь. Вытащу тебя даже из Тартара. Я обещаю. Я клянусь рекой Стикс.       Я провела ладонью по прохладной поверхности простыни, опустив голову, приставив подбородок к груди. Странно разговаривать с кроватью, но мне стало лучше. Я легла на спину, уложив голову на переплетенных пальцах, слегка ухмыльнулась, думая о мести детям Афродиты. Я долго думала об их слабостях, задумчиво разглядывая потолок домика Посейдона, будто ответ был написан там. Мысль пришла резко — в тот момент когда прозвучал рог, оповещающий об ужине. Злорадно усмехнувшись, я поспешила к обеденному павильону.       Я узнала последние новости, благодаря тому, что села к Аннабет. Конечно, я нарушила правила лагеря, но одной сидеть за столом третьего домика было невыносимо. Мне стало известным то, что Гера в заточении, а еще стерла память Джейсону и послала сообщение Пайпер с просьбой о помощи. И это все было связано с Перси. Волей не волей, у меня чуть было не закипел мозг.       После ужина все жители лагеря направились в амфитеатр петь лагерные песни, подводить итоги недели и жарить зефирки на костре. Я села между Джейсоном и Аннабет, постоянно закрывая рот ладонью из-за зевания. Я зевала почти каждые пять минут, а все потому что забыла поспать, когда раздумывала план мести. Плюс — я все продумала. Минус — я начала засыпать и чуть не задремала на плече Джейсона. Я вздрогнула и подняла голову, когда Хирон, держа в руках копье, на которое было нанизано жареное маршмеллоу, начал говорить: — Рад приветствовать всех! Отдельный привет вновь прибывшим. Меня зовут Хирон, я заместитель директора в этом лагере, и я счастлив, что вы все прибыли сюда живыми и руки-ноги у всех на месте. Обещаю, что через минуты мы перейдем к еде и веселью, но сначала…       Я перестала слушать разговор, разглядывая ночное небо. В груди что-то начало гореть, когда я представила, что сейчас где-то далеко Перси тоже смотрит туда. Вдруг он один в каком-то незнакомом месте? Вдруг его похитили? Может… Я покачала головой, пытаясь выкинуть появившиеся мысли.       Голоса смолкли, едва Хирон начал стучать копытом по камням кострища. Я оторвалась от разглядывания своих пальцев. Я неожиданно заметила отсутствие своего серебряного кольца, когда хотела его повертеть на пальце. Мое кольцо все еще находилось на ожерелье Перси, а значит он будет меня помнить, пока оно там. — Нам придется проявлять терпение. А пока нам нужно обсудить другие важные вопросы. — Перси? — спросил кто-то.       Встретившись взглядом с Хироном, который указал на меня, я немедленно встала на ноги. Я больше всего смутилась, когда Аннабет сделала тоже самое действие. Мы переглянулись, и она, уступив, кивнула мне. — Мы не нашли моего бра… Перси, — я с горечью прошлась взглядом по полукровкам и продолжила более увереннее, — Но мы продолжаем его поиски. Одновременно с нами ведут поиски Гроувер, Тайсон, Нико, охотницы Артемиды — все его ищут. Поиски ведутся по всем Соединенным Штатам. Мы не станем терять надежду. Мы все равно его найдем. Но Хирон имеет в виду другое. Новый поиск. — Это что, великое пророчество? — воскликнул кто-то из дочерей Афродиты.       Я повернулась и поняла, что спросившей была Дрю. До этого все дети Афродиты и души не чаяли: смеялись и хихикали, но сейчас они как один смотрели на нее. Я позволила себе немного ухмыльнуться от той мысли, что скоро они все будут визжать от ужаса, когда я начну им мстить. — Ну… а что? Что ты думаешь? — спросила я, нехотя добавив каплю сарказма. — Да дураку понятно, что что-то тут не так! — она развела руками, — Олимп закрыт. Перси исчез. Гера посылает видение — и вы в тот же день возвращаетесь с тремя полубогами. Я хочу сказать, что происходит что-то странное, — Дрю взглянула на Рейчел, сидящую рядом с Пайпер, — Ну? Ты же оракул. Начало оно сбываться?       Рыжеволосая вышла вперед и обратилась ко всем. — Да, — сказала Рейчел, — Великое пророчество начало сбываться.       Волна ужаса прошлась по рядам. Некоторые повскакивали со своих мест, оглядываясь по сторонам и громко выражая свое мнение об этом. Я сжала кулаки, пытаясь сдерживать нарастающее волнение. — Ребята, давайте потише! — крикнула я, — Успокойтесь! В Великом пророчестве нет ничего страшного! — Тебе-то легко говорить! Ты сестра Джексона! — возразил кто-то, но я не успела понять кто это был, как голос сразу же потонул в шуме, возникшем от обитателей лагеря. — Тихо! — закричала я, — Дайте сказать Оракулу!       Едва гул в амфитеатре исчез, Рейчел сделала шаг вперед в сторону собравшихся, и около шестидесяти полукровок одновременно начали шарахаться от нее, будто она была больше чем простой смертной. — Для тех из вас, кто не слышал его, — объявила Рейчел, — великое пророчество было моим первым предсказанием. Я появилась здесь в августе прошлого года. Начинается оно так:

На зов ответят семь полукровок, В огне и буре мир гибнет снова…

      Мне показалось, что меня облили ледяной водой и во мне что-то замкнуло. Я широко распахнула глаза, и из моего рта полетели слова: — Ut cum spiritu postrema sacramentum dejuremus, — произнесла я на одном дыхании, — Et hostes ornamenta addent ad ianuam necem.       Неожиданно я поняла, что не одна рассказала «стишок» на публику. Со мной проговорил эти слова еще и Джейсон, стоящий рядом со мной. Два поющих римлянина. Здорово. — Ну… это… просто… латынь… просто вырвалось. Хе-хе, — я пожала плечами, оглядывая замолкших полукровок, пытающихся разгадать смысл сказанного. — Так… вы просто закончили пророчество, — сказала Рейчел с недоумевающим видом, — «…Клятву сдержи на краю могилы, К Вратам смерти идут вражьи силы». Откуда вы…       На самом деле я никогда не слышала это пророчество слово в слово от греческих полукровок, но зато я знала его на латыни. Даже не смотря на то, что я вспомнила летом все свою жизнь, некоторые утраченные моменты всплывали в моей памяти и по сей день. — Неважно, — поспешила ответить я, — Просто известно и все.       Наверное, сейчас в глазах обитателей лагеря я выглядела вражеским шпионом, добывающим секретную информацию. Отчасти это было так. — И именно на латыни, — прокомментировала Дрю, — Чудненько.       Я не успела возразить, как мои колени подкосились, в глазах резко потемнело, и я потеряла сознание. Это произошло так быстро, что я даже не почувствовала как шлепнулась о землю.       Очнулась я уже ночью в лазарете. Моя голова лежала на подушке, а волосы были распущены. Кто-то из врачевателей бережно покрыл меня теплым одеялом, которое покоилось на мне и закрывало все мое туловище. Голова уже не так сильно болела, да и вообще я чувствовала себя отдохнувшей, но приклеенной к койке. Краем глаза в кромешной темноте я заметила отчетливый силуэт, спящего парня, который положил голову на край койки, усевшись на полу. — Эй, — я дотронулась кончиками пальцев до его мягких волос, — Эй.       Мои губы растянулись в радостной улыбке, когда мне показалось, что это был мой брат. — Перси? — позвала я шепотом. — Нет, — парень поднял голову, и его зеленые глаза засверкали в темноте, — Не Перси.       Я не отводила глаз от лица того, кто предал меня сегодня днем. Я, улыбаясь, смотрела в глаза Тревиса Стоулла. Через несколько секунд моя улыбка увяла, и я расслабила свою руку, которой игралась с кучерявыми волосами парня.       Мой взгляд упал на ожерелье, висевшее на моей шее, в целости и сохранности блестевшее на моей груди. — Если память мне не изменяет, то ракушка разбилась, — заметила я, разглядывая кулон. — А… это все новенький, сын Гефеста. Он смог починить ее за долю секунды, представляешь?       Я хмуро посмотрела на Тревиса, оторвав взгляд от ожерелья. — Сколько я была в отключке? — спросила я. — Ну часов три, может, четыре, — сын Гермеса пожал плечами и взял в руки стаканчик с нектаром, — Выпей.       Мои руки стали ватными, а стаканчик был полон. Я бы не смогла выдержать ее вес и пролила бы все содержимое себе на грудь. Но Тревис все понял без слов. — Давай, — парень приблизился ко мне, протягивая трубочку из стаканчика, — Всего несколько глотков.       Я заставила себя проглотить нектар, который показался мне на вкус как обычная вода. — Спасибо, — я облизнула засохшие губы, — А где твоя подружка?       Тревис покрутил по часовой стрелке трубочку по окружности стакана, перемешивая жидкость. — Я знаю, что ты на меня обиделась, но слушай, между нами ничего не было. И не будет, — он взглянул на меня, а затем снова на нектар, — Просто… она сама ко мне полезла. Сама знаешь, дочери Афродиты, они умеют заговаривать. Я не знаю, что еще можно сказать, чтобы ты мне поверила. Ты же знаешь, что я тебя люблю.       Я шумно выдохнула, приготовившись излагать все свои мысли, накопившиеся в моей голове за последнее время. — Я тебя тоже. Но… давай лучше повременим с отношениями? — ответила я, повернув к нему голову, — Так будет лучше. И для тебя, и для меня. Сегодняшний день… я усомнилась в тебе, прости. Понимаешь, мы должны быть как единое целое. В этом и есть смысл любви и отношений. Мы должны быть верны друг другу, Тревис. А сегодня ты поцеловал другую девушку… могу ли я тебе верить? И к тому же… Нам нужно подумать о нас, но пророчество… я восьмой полубог… Я не хочу, чтобы ты страдал вместе со мной. — Мы должны быть как единое целое, ты сама это сказала, — он чуть склонил голову набок, заглядывая мне в глаза. — Знаю-знаю… Но я не хочу этого. Еще… Возможно, проблема в моем возрасте… Я младше тебя на три года. — Или старше на два года. Жуть.       Сын Гермеса поставил со звоном стакан на прикроватную тумбочку и уселся рядом со мной, на краю койки. — Что тоже верно, — я кивнула, — Может, все из-за того, что мы из разных ла… мест. — Что может быть романтичнее? Ты из Калифорнии, а я из Нью-Йорка, — Тревис улыбнулся, — Наверное, сейчас за нами наблюдает Афродита и делает ставки на поцелуй. — И не мечтай, — я фыркнула, закатив глаза. — Попробовать стоило, — он пожал плечами.       Меня действительно пробрало, когда я представила, что прямо сейчас с Олимпа за нами следит богиня любви. Если я когда-нибудь встретила бы ее лично, то сказала бы, что ей надо повоспитывать своих дочерей, чтобы они не отбивали у других девушек парней. Кстати, о дочерях Афродиты, ведь для них у меня был подготовлен сюрприз. — У меня к тебе есть деловое предложение, — сказала я, чуть ли не задыхаясь от распирающего счастья из-за того, что смогла вспомнить свой зловещий план мести.       Я была готова визжать от радости, ибо все было идеально: на улице стояла ночь, а рядом со мной был мой верный помощник, сын Гермеса, чьей ловкости и хитрости завидовал весь лагерь. — Какое же? — его глаза загорелись интересом. — Нужно как следует проучить детей Афродиты, — я коварно улыбнулась, привстав на локтях.