Богема

Началась эта история в небольшом городке близ Лондона в самой простой провинциальной семье. Алиссия Браун была отличной женщиной, великолепно готовила и вела хозяйство, была приветлива и умела вести светские беседы. Ее муж, Джек Браун, служил в морском флоте и редко когда возвращался домой, однако те недолгие минуты воссоединения с семьей всегда были крайне трогательны. Скупой на ласковые слова, черствый военный мечтал лишь об одном: чтобы его сын пошел по стопам отца. Единственным сыном этой безусловно чудесной семьи являлся взбалмошный юноша Чарльз. Меньше всего в этой жизни его занимала военная карьера, молодой человек мечтал о великих свершениях. Но возможности раскрыть свой потенциал в чопорной Англии Чарльз не имел, да и, откровенно говоря, никаких средств на жизнь в Лондоне, — единственном месте, где были хоть какие-то шансы, — его семья не держала. Пару раз голову Чарли посещала шальная мысль сорваться и уехать куда-нибудь, но каждый раз, когда он заикался об этом, юный мечтатель натыкался на поджатые губы и скорбный взгляд матери. — Подумай об отце, Чарльз, — говорила она, — он бы не одобрил эту идею. Чарли было плевать на отца, но его останавливала безграничная, нежная любовь к матери, и потому каждый раз он потихоньку заставлял себя прощаться с мечтами и свыкаться с мыслью о будущей карьере военного. Когда отец наконец решил отправить Чарльза в военное училище — юноша не противился. Он был неплохим учеником, и ему сулила служба в Лондоне. Родители все не могли нарадоваться, и Джек подарил сыну симпатичную фуражку. Мальчик рос смышленым и весьма симпатичным. Любил читать и интересовался современным искусством, никогда не упускал возможности вступить в дискуссию по всем концептуальным вопросам. Правда, из-за его вспыльчивого нрава споры не раз заканчивались дракой. Возвращаясь на лето домой, Чарли часто расстраивал мать своими бунтарскими выходками, которые устраивал со своими приятелями, которые так же были вдохновлены идеями богемы. Отец на все смотрел сквозь пальцы, ведь главное, что исполнялась его мечта. — Он подрастет и поймет, как должен вести себя мужчина, — сухо утешал он супругу. * * * В 1899 году Чарльз был исключен из военного училища. Он вернулся домой ни о чем не жалея. В этом возрасте он окончательно осознал, что не должен потакать прихотям отца, а может сам выбирать свой жизненный путь. Все свободное время юноша много читал, а так же он отчаянно искал способ самовыражения. Чарли то хватался за кисть, то садился за печатную машинку, а то и вовсе писал музыку за фортепиано своей очаровательной соседки, которая с нежностью наблюдала за любыми творческими начинаниями своего друга. В то безумное для Чарли время, что он проводил уже вне стен училища, Алиссия Браун переживала тяжелую болезнь. С каждым днем она становилась все слабее, как будто угасала, рассыпалась пеплом. Она нежно любила своего сына, но безумные его выходки не были радостью для умирающей женщины. Каждый раз, когда она слышала от своей подруги все новые и новые сплетни о Чарли, каждый раз, когда он сам являлся домой пьяный и в разорванной рубашке, Алисе казалось, будто она слышит, как смерть скребется в ее окно. Чарльз, конечно, тоже чувствовал, что жизнь его матери подходит к концу. Почти каждый вечер он становился на колени перед кроватью матери и молился за ее здоровье. В такие моменты Алиссия слабо улыбалась и гладила его темные волосы и вытирала мокрые от слез щеки: — Я так слаба, мой мальчик. Смерть близка, я чувствую это… — Нет-нет-нет, мама, я не позволю… Я не допущу… — Пожалуйста, Чарли, слушайся отца. Он бывает холоден, но он любит тебя и хочет тебе добра.. — Алиссия запнулась и зашлась в сухом, неприятном кашле, от которого даже у Чарльза в горле заскребло. * * * Алиссия Браун, хорошая жена и заботливая мать, умерла в марте 1900-го года. Чарли был безутешен. Он стал еще безумнее в своих выходках, чаще напивался и устраивал пьяные потасовки в барах. Нарушая просьбу матери, юноша совершенно не слушался отца, наотрез отказывался идти в матросы или делать попытки вернуться в училище. Чарльз посвятил себя искусству. Он писал стихи и декламировал их, взобравшись на бочку, в самом центре своего провинциального городка, за что пару раз был пойман блюстителями порядка. Чертой в отношениях с отцом послужили события, произошедшие в апреле тысяча девятисотого года. Джек отказывался понимать своего сына, был к нему еще более строг, чем обычно и все еще пытался насильно отправить его на службу на корабле, лелея надежду вырастить маленькое подобие себе. А так же, по мнению Чарли, Джек слишком недолго горевал, и уже через месяц после смерти Алиссии у него завелась «подруга», которая жила в доме напротив. Одинокая вдова очень любила принимать у себя в гостях моряка Джека Брауна, который был совсем не против приходить к ней, захватив бутылку чего-нибудь горячительного. Каждый раз, говоря с ней у калитки, он поглаживал густые усы и, как ему казалось, кокетливо улыбался. В последние дни апреля Чарли не выдержал и собрал вещи, захватив с собой те гроши, что были у него в запасе. Он точно знал, куда и зачем ему ехать. Ему, молодому и взбалмошному, светила только одна звезда — Франция, а потому, Чарльз Браун, двадцати двух лет отроду, взял билет на поезд и отправился в Париж, оставив отцу короткую записку с обещанием прислать открытку. * * * Шел май 1900-ого года. Первая весна нового столетия, люди верили в светлое будущее, строили планы, начинали жизни с чистого листа. На смену сложным нарядам в Европу ворвались элегантные платья и костюмы, простые прически, повсюду чувствовался ветер перемен. Поезд прибыл на станцию и сотни десятков людей высыпали на площадь. Чарльз сошел с поезда и вдохнул парижский воздух, который показался ему совсем непохожим на прелый воздух Англии. Без гроша за душой, зато с огромным потенциалом и дерзким характером, Чарли держал свой путь в Монмартр — богемную столицу Франции.