"Натуральный" сюрприз

      Проснувшись по будильнику телефона, что разнес тяжелую песню Kiss на всю мою небольшую, но уютную комнату, я приоткрыл глаза, что получилось только благодаря кулакам, что потерли веки и заставили их подняться. Сел, откинув одеяло, и опустил тощие бледные ступни на пол. Снова осмотрел свое жилище. Самая обычная кровать с черными коваными спинками, заправлена белоснежным бельем. Рядом лежит плюшевый медведь, с которым я предпочитал не расставаться, хоть мне уже скоро исполнится семнадцать. Мои ножки встретил пушистый светлый ковер, который я пощекотал пальчиками. Обе стены комнаты увешаны плакатами моих любимых рок-групп, преимущественно Kiss и Misfits. Чуть дальше — большое кожаное кресло и мой рабочий стол, за который я садился чаще, чтоб поползать в интернете и списаться с виртуальными друзьями, которые, по-моему, понимают меня больше всего. С другой стороны от кровати, за моей спиной, стоит огромный шкаф-купе, что вшит в стену. Тут же, рядом стоит небольшое трюмо, зеркало которого утыкано разными фотографиями, а в углу темной помадой нарисовано сердечко. Я поднялся со своего мягкого ложа, что так не хотело отпускать, и подошел к шкафу, по привычке начав любоваться собой.       Я свел стройные, невероятно правильные ножки вместе и одернул черную большую футболку, что едва прикрывала мои, немного напоминающие женские, бедра. Мой рост едва превышает отметку ста семидесяти, поэтому стоя практически вплотную к шкафу, чью дверцу полностью выстилает зеркало, я все равно помещаюсь с излишком. Мои черные, недавно вновь покрашенные волосы, что немного лежат на плечах, потому что чутка отросли, взлохмачены и торчат в разные стороны. Я, дурачась, сдул косую длинную челку, оттопырив нижнюю пухлую губу, а после облизал их обе, от чего уста стали влажными и приобрели более яркий персиковый оттенок, пососал черное колечко в углу нижней губы. Вскинул аккуратные брови и поморщил прямой нос, правую ноздрю которого так же венчает колечко, но уже серебряного цвета. Стал наматывать чернейшую прядь на указательный тощий палец, как бы кокетничая со своим отражением, продолжая заниматься самолюбованием и наслаждаться своим приподнятым настроением, что редко приходит с утра. Скользнул ярко-голубыми глазищами, что больше напоминают блюдца, вниз по своему телу, как бы восхищаясь своей стройностью и аристократично-бледной кожей, что еще больше подчеркивается цветом волос и обилием темного в одежде. Очи заблестели еще сильнее, и от края радужки небесного цвета поползли синие лучики и утонули в черном суженом зрачке. Я развернулся на сто восемьдесят градусов и повернул голову, чтоб взглянуть на свой вид сзади. Оттопырил округлую попку и слегка повилял ею, из-за этого футболка приподнялась и приоткрыла идеальные ягодицы, которые скрывают наполовину эластичные черные трусики. Именно из-за попы меня часто называют девчонкой... Да и из-за волос тоже...       От воспоминаний оскорблений в школе настроение немного упало, но тут же снова поднялось пуще прежнего, потому что уже начались летние каникулы, и я закончил десятый класс. Меня зовут Энди Бирсак, обычный подросток и учусь в самой обычной школе, в старших классах. Сегодня пошел четвертый день долгожданного отдыха. Первые три я носился по квартире и радовался, что очередной учебный год окончен, и целых три месяца я не увижу ненавистных одноклассников, учителей и море домашней работы. Однако мое счастье было недолгим, и дома за пару дней я заскучал. Мне надоело валяться на кровати и менять ноутбук на телефон в своих руках, иногда спускаясь на кухню, чтоб поесть. Мне, действительно, стало скучно сидеть дома, а идти гулять с друзьями было жутко лень, потому что и они успели мне надоесть.       За десятый учебный год практически ничего не изменилось, кроме того, что я сменил ориентацию... Я окончательно и бесповоротно понял, что гей. Но меня это огорчило только тем, что в своем небольшом окружении, и уж тем более в школе мне не найти себе парня. Крис, Джейк и Джереми — мои самые лучшие друзья — закоренелые натуралы, но, к счастью, не гомофобы, поэтому они не восприняли мое признание, как что-то особенное. Ребята, наоборот, отнеслись понимающе и признались, что замечали мои взгляды на обнаженных парнях в раздевалке после физкультуры. На это я лишь покраснел, а дальше все пошло как раньше.       Осознание моей голубой натуры мало что изменило и во мне самом, я будто всегда был именно этой ориентации, просто осознал это только сейчас. Я начал сильнее засматриваться на парней в школе, которые казались мне симпатичными, но все они натуралы. Даже если бы в нашем «Аду» завелся мой «голубой единомышленник», и об этом бы все узнали, то на него тут же бы полился кал из унижений и оскорблений от лица всей школы. Дальше незаметных взглядов я не заходил, да и признаваться кому-то, кроме друзей не собирался.       А спасал себя от бушующих гормонов гейскими порно-фильмами, собственными фантазиями и своими тонкими пальчиками, что грешили ночью, и я пытался проникнуть ими в себя, тихо постанывая. Хоть получалось не очень, и я бы желал почувствовать в себе нечто другое, все равно продолжал этим заниматься, немного растягивая себя для своего единственного, которого я встречу, уверен. Вместе с принятием своей ориентации я твердо решил, что непременно, если начну с кем-то встречаться, то буду пассивом. И об этом заявляла не только моя внешность, но и попа, что стала гораздо чувствительнее. Боже, почему я такой пошлый?       Вновь, слегка одернув свою футболочку, попытался приложить немного волосы, показал себе же язык, в который вставлена серебряная штанга, что, как я был уверен, пригодится мне для поцелуев или для чего-то более непристойного. Шлепая босыми ногами по полу, покинул свою комнату и спустился на первый этаж, на кухню, где моя мама уже давно копошилась и готовила завтрак для своих домочадцев. Я спал довольно долго, часы уже показали половину одиннадцатого, поэтому папа давно позавтракал и уехал на работу. Эми стоит у плиты, одетая в свободные темные штаны и бежевую блузку, светлые волосы, как всегда, идеально уложены крупными локонами. Наверное, мама тоже куда-то собралась, скорее всего, по магазинам. Поверх ее одежды накинут розовый фартук, в котором я вижу ее каждое утро. Мама помешивает яичницу с беконом слишком увлеченно, даже не сразу меня заметила. — Доброе утро, сыночек, — мама широко улыбается, откладывает деревянную лопатку и выключает огонь. — Доброе, мамочка, — я подошел и обнял ее сзади, а после открыл холодильник и наклонился, дабы взять свой любимый апельсиновый сок. — Ты бы хоть оделся, Энди, — я захлопнул холодильник, нашарив коробку сока, а мама выкладывает яичницу на плоскую тарелку, искоса неодобрительно поглядывая на меня, — с каких это пор трусы и футболка стали твоей домашней одеждой? — Ну ты же моя м-а-а-а-мочка, — подхожу и трусь впалой щекой о плечо Эми, наблюдая за тем, с какой заботой мама готовит мне завтрак, — кого мне стесняться? К тому же, ты всегда говоришь «чего я там не видела» и... — Хорошо-хорошо, Энди, садись кушай. — Эми погладила меня по голове и поставила тарелку с моим завтраком на стол, а я поспешил занять свое место и быстро принялся за еду. — Сыночка, ты помнишь дядю Лукаса? Ему нужен помощник в его небольшой продуктовый магазинчик. Он отстроил большой новый дом, там прекрасная природа, речка. К тому же, тебе будет чем там заняться. Его сын приезжает к родителям на каникулы, — мама уперлась кистью о тумбу кухонного гарнитура и с нежной улыбкой посмотрела на меня, — ты же помнишь Эшли? Когда вы были маленькие, то очень хорошо дружили. — Да, мам, я помню Эшли, но мне же тогда было пять лет, и разница в возрасте не была так сильно ощутима. А сейчас ему сколько? Двадцать? Или двадцать один...или два. О чем мне с ним разговаривать? Он и не станет со мной общаться. — Я доел и положил посуду в посудомойку, поблагодарил маму. — Энди, ну я же вижу, что тебе уже скучно в городе, а впереди еще целых три месяца. И... если не понравится, ты можешь приехать обратно в любое время. А так...будешь тухнуть дома без дела. А там еще и денег подзаработаешь. — Эми любяще взглянула на сына серыми глазами.       Ну как тут заупрямишься и откажешь. Мама же привела достаточно аргументов, поэтому я лишь слабо кивнул в знак согласия. Так же Эми сообщила, что я могу уехать сегодня вечером, на что я снова кивнул и поднялся в свою спальню, чтоб взять полотенце и закрыться на пару часов в самом любимом месте дома. В ванной.

***

      Я всегда был доволен тем, что моя личная комнатка, которая помогает мне поддерживать внешний вид в порядке, является смежной с моей спальней. Я защелкнул замок на двери, чтоб никто ко мне случайно не зашел. Хотя... Дома все равно никого нет, но мама пару раз заходила ко мне в ванную, поэтому теперь лучше перестраховаться, чем потом прятать глаза от стыда. Я скинул футболку, обнажая тощий торс, а за ней полетели и трусики, после я подобрал свой спальный комплект и опустил в корзину для грязного белья. Уже зашел в ванную и подошел к любимой эмалированной белой емкости с ножками золотого цвета, что больше напоминают лапы дикой кошки. Теплая водичка стало заполнять место моего расслабления, я кинул в нее пару бирюзовых бомбочек, что, коснувшись, влаги сразу зашипели, рождая множество пузырьков. Затем взял бутылочку с пеной для душа и перевернул. Гель, коснувшись воды, наполнил небольшую комнатку ароматом клубники со сливками. Блаженно выдыхая, я погрузил свое тощее тельце. Расслабился и откинулся на спинку, спуская черные, немного спутанные волосы.       Не успел я забыться, как мою голову вновь наполнило множество мыслей. Черт, как же я не подумал!? Я же... Сменил ориентацию, я теперь гей, а Эшли... Я помню, как совсем маленькими мы играли у их дома. Наши родители тогда очень хорошо дружили, и мы часто ездили к ним в гости, да они и сейчас нормально общаются, просто времени теперь нет, чтоб ездить по гостям, но зато теперь поеду я, хоть и без родителей. Мы с Эшем бегали, резвились, конструировали оружие из подручных средств, чтоб потом играть в войнушку, а затем поднимались на чердак их дома, разглядывали старые вещи, среди которых можно было найти что угодно. Нам было весело... Эш был старше меня на четыре года. Тогда мне было пять, а ему девять. И тогда он возился со мной, никогда не оставлял и не давал в обиду, всегда заступаясь за меня, когда нас доставали другие мальчишки. Эшли... Эшли... Эшли... Черт! Неожиданно осознав одну деталь, я аж немного съехал в воду, проехавшись попой по гладкому дну, уровень влаги остановился на шее. У дяди Лукаса ведь нет душа! У них настоящая баня! И мне придется мыться с обнаженным Эшли, с обнаженным, мать его, взрослым парнем. А вдруг у меня встанет? И что я буду делать!? А если я попытаюсь ему объяснить мое отношение к парням, вдруг он мне двинет? Я же совсем не знаю его, не знаю, каким он стал... Я помню его девятилетним мальчиком. В моих мыслях всплыл его образ, который я запомнил десять лет назад. Он был достаточно пухленьким, не очень симпатичным мальчиком. Его русые густые волосы были подстрижены, как это тогда называлось, «под горшок», а еще он носил маленькие круглые очки, с которыми никогда не расставался, но тогда я не уделял внимание его внешности, тогда же я еще не знал, что теперь буду интересоваться парнями в этом смысле... Я не думаю, что он сильно изменился, а значит, не стоит и думать о своей внезапной эрекции. Да, я не стану пускать на него слюни, это уж точно, он же, наверное, таким и остался, а пухленький очкарик — это немного не мой типаж.       Немного отвлекся от тревожных мыслей, которые пугали меня только тем, что я могу быть рассекречен, и приподнял одну ножку, положив на колено второй и намазал специальной пеной, после чего гладко побрил, то же самое произошло и со второй. Это принципиально, мои ноги должны быть гладкими, как и все остальные части тела, где волосы мне мешают. Выдавил на мягкую губку еще геля, чтоб вкусно пахнуть клубничкой и мягко начал водить по всему телу. Вымыл волосы, почистил зубки, протер личико скрабом и покинул ванну, спустив воду. Обмотался большим полотенцем и вышел в свою комнату. Я взял с кровати свой телефон и набрал Кристиана, чтоб сообщить тому, что я уезжаю, а тот уж немедленно сообщит и Джейку и Джинксу. Пока меня мучили гудки, прошел к трюмо и уселся за него. — Да, Эндюк, привет, мелкий! — Довольно произнес Кома, будто не видел и не слышал меня целую вечность. — Да, Крис, это я, — прижал телефон плечом к уху и начал обводить глаза черным карандашом, — Привет. — Ты куда пропал? Не звонишь, не пишешь. Парни о тебе спрашивали, — обеспокоенно произнес парень, наверное, потому, что мы с Кристианом общались ближе всех, я всегда мог все ему рассказать, довериться и выплакаться. — Я... приболел. Но сегодня вечером я уезжаю. К дяде, в деревню. — Спокойно произнес я, заканчивая со вторым глазом и начал растушевывать подводку тенями, чтоб очи стали очень темными. — М-м-м... Найди себе там кого-нибудь. — Хах, Крис, обязательно. Скажешь остальным, что меня месяц не будет, а может и больше, как пойдет. — Хорошо, малой. Удачного отдыха. Звони нам и держи в курсе дел, нам же интересно. — Я тихо посмеялся и сбросил.       Посмотрел на себя в зеркало. Хоть я и пришел к выводу, что Эш мне не понравится и окажется натуральным девственником, первое впечатление все равно хотелось произвести. Я поменял колечко в губе на серебряное и высушил волосы, начесал и уложил, опустив объемную косую челку, что закрыла один глаз. Встал и скинул полотенце, открыл комод и достал кружевные черные трусики, что тут же оказались на мне. Как бы я хотел следить за собой так тщательно не только для себя, а для любимого человека. Преподносить ему себя в самом лучшем виде... Ладно. Я снова отвлекся. Натянул кожаные узкачи, что подчеркнули мои формы и стройные ноги, а на торс майку с логотипом любимой группы, с вырезанным воротом, открывающим грудь почти полностью и с такими же боками. Взял чемодан, раскрыл и кинул в него все необходимое. Но первыми туда легли мои порно-журналы. Ну не мог же я их оставить. Мама будет прибираться в моей комнате после отъезда сына и найдет их. Что я скажу? Перечислять не стану, потому что я уложил туда столько всего, что сомкнуть молнию получилось лишь сев на него. На все мои сборы ушло достаточно времени, и часы показали чуть больше пяти вечера. Я воткнул наушники, сунул телефон в задний карман штанов, кожаный рюкзачок закинул на плечо, а чемодан покатил за ручку. Заботливая мама вызвала мне такси, так как уже успела вернуться, и меня это очень обрадовало. Хоть я и не знаю, куда еду, зато еду с комфортом.       Я попрощался с мамой, пообещав звонить и вышел из квартиры. Таксист счел меня за девушку и помог с чемоданом, а ведь я бы и правда не справился. Но все же цокнул и уселся на заднее сидение, улегся поудобнее в углу и стал смотреть в окно за мелькающим пейзажем и наслаждаясь любимой музыкой и обнимая своего плюшевого «друга».

***

      Примерно через час автомобиль свернул с основной трассы, которая была окружена густым лесом, на грунтовую дорогу. Еще пара минут и показался дом дяди Лукаса. Ничего себе. Как все изменилось. Тут, кажется, стало еще красивее, а старый дом дядя снес и отстроил новый. Да этот раз в пять больше прежнего! Я с восхищением продолжал смотреть в окно, уже не так сильно жалея, что поехал. Дом приятного бежевого цвета имеет два этажа и большой чердак. Все так аккуратно. Свой шикарный сад с цветущими деревьями, кустарниками ягод, видна плетеная беседка, что обросла хмелем. За домом несколько помещений. По-моему, раньше семья Парди держала кроликов. Наверное, и баня тут. И у дома небольшая площадка с песчаной тропинкой, что разветвляется и ведет в лес, и к дороге. У самого дома несколько клумб с безмерным количеством цветов. А миссис Парди хорошая хозяйка. Да, я помню. Это простой рай. Такой свежий воздух. Речка недалеко. Нет, я не думаю, что пожалею о своем приезде.       Такси остановилось у самого дома. Я избавился от наушников и покинул автомобиль, захватив рюкзачок. Обошел машину и стал доставать из багажника свой чемодан невероятных размеров. Тут мою кисть, что безрезультатно пыталась вытащить мои вещи, накрыла чья-то горячая, сильная рука. Я испуганно уставился на нее. Это не рука таксиста, у того руки я заметил, и они грязные и вымазаны в масле от его перекуса. А эта кисть просто произведение искусства. Такие длинные тонкие пальцы, каждый из которых несет татуировку в виде буквы. Я увидел на указательном «F», на среднем «D», на безымянном «L» и на мизинце «T». Интересно, что это значит? Выпирающие костяшки, смуглая кожа. Да эту кисть хочется схватить и не отпускать. Держать ее своими беспомощными ручонками всю жизнь. Кажется, она может защитить от всего, ударить врага так, что мало не покажется, починить что угодно, помочь, умело обласкать... Все, я уже не туда думаю. Она так нежно сомкнула мое запястье... Или показалось? Он же не знает меня! Или знает? В любом случае, не хочу, чтоб он отпускал.       И тут я поднял свои удивленные и посиневшие от любования кистью незнакомца, глаза...