Руководство по обучению юных волшебниц

Это была одна из тех ночей, которую люди обычно никогда не забывают; одна из тех ночей, которую люди называют сказочной; одна из тех ночей, которые хотелось бы проживать вечно; а для девочек-волшебниц, с их монотонными пресыщенными борьбой, буднями, подобные ночи кажутся особенно чудесными и прекрасными. Случилось так, что рыжую волшебницу позвали в гости, - ничего особенного, - однако начиная с самого утра и вплоть до назначенного вечернего часа, когда солнце зашло за горизонт, а фонари и свет в окнах домов засверкали, затмевая своим сиянием звезды, Сакура Кёко интуитивно предчувствовала важность предстоящей встречи. Так получилось, что ещё рано утром ей пришло сообщение от Мами с приглашением зайти на чашечку чая и немного побеседовать о последних происшествиях, случившихся за недавнее время. Рыжая всячески отнекивалась и не проявляла желания видится с наставницей, однако уговоры последней и обещание накрыть к чаю множество вкусностей, купили сладкоежку и обжору. Единственное, что могло помешать – ведьмы, но они словно в воду канули, их признаков не обнаруживалось весь день. Судьба пошла на помощь юным леди, по крайней мере одной из них точно. Именно сплошная идиллия, тишина и спокойствие, настораживали красную волшебницу. Она просто бродила без толку пока стрелки часов не показали без пятнадцати десять – настала пора выдвигаться в сторону известного дома. Так пиная свободно лежащие камушки на тротуаре и глядя на сияющий на чистом темном небе полумесяц, она не торопясь двигалась в нужном направлении. Тем временем, Мами Томоэ приготавливала все необходимое: торт, пирожные, корзинку с фруктами (конечно в основном яблоками), конфетками и другими сладостями. Она бегала туда-сюда, стараясь успеть выполнить задуманное в нужный срок. Кропотливость, с которой она выполняла готовку, - попутно прибираясь – свидетельствовали о невероятной важности предстоящего мероприятия. Каждый шаг ею был спланирован и мысленно повторялся на протяжении всего действа подготовки. Одна ошибка, одно неверное движение могли повлечь катастрофические последствия, - это было недопустимо! Поэтому волшебница с золотыми локонами тщательно продумывала каждый спланированный шаг. Она замышляла этот момент давно, но осуществить в реальность решилась лишь теперь. Наконец, когда все было полностью готово – стол накрыт, а передник снят – послышался долгожданный стук в дверь. Мами, облаченная, в бежевого цвета, сарафан, украшенный распустившимися ромашками, опоясанный кожаным ремешком, немедля направилась принимать гостью. Открыв дверь, перед ней предстало равнодушное лицо Кёко, та была одета куда более проще: джинсовые шорты, футболка и сизая курточка. - Добрый вечер Сакура-сан! Прошу проходи, - радушно улыбаясь поприветствовала прибывшую хозяйка, простирая руку в приглашающем жесте. - Привет, - коротко отозвалась гостья, небрежно махнув рукой в ответ. Они вместе проследовали к столу, - Мами надеялась, что вид аппетитных вкусностей поднимет настроение рыжей девочке. Так, впрочем, и оказалось. Сладости быстро пошли в расход, а улыбка на лице кохая росла вместе с количеством уплетенных пирожных и выпитого чая. Однако этот процесс шел в глухом молчании. Никто не проронил ни слова. Первой решилась заговорить Сакура: - Мами-сэмпай, - начала она, немного освободив до этого набитый рот. – Все очень вкусно! Однако, ты вроде хотела поговорить о делах… - Да, - резко отрезала наставница, - и нет, на самом деле Сакура-сан, я надеялась обсудить ваши отношения с Мики-сан, а именно постоянные ссоры и перепалки. - А мне совсем этого не хочется, - выразив свое мнение по данному вопросу, Кёко уже собирается встать и уйти – нет на такие темы разговаривать она не будет и сладостями её не купишь. – Я ухожу! - Постой Сакура-сан, - личико Мами продолжало излучать доброту, но голос зазвучал строже, отпускать гостью она явно не собралась. – Разве твой сэмпай не заслужил немного твоего времени? Прошу, останься. Глаза их встретились и пораженная, удивленная такой настойчивостью Кёко села на место, показав всем своим видом насколько это ей не интересно – скривив недовольную гримасу и подперев голову рукой. - Почему вы постоянно ругаетесь? - Хм, не знаю, - ядовито прыснула рыжая, - наверное, потому что у нас разные взгляды… - Мне так не кажется, - легким движением руки, хозяйка отпивает немного чая, всматриваясь пронзительным взглядом в это милое, недовольное личико. – Я думаю, вы обе просто боитесь раскрыть друг другу правду… - О чем это ты, Мами-сэмпай? С этого момента златовласая волшебница чувствует превосходство, видя, как широко распахнулись очи Сакуры. Ещё секунду назад язык говорил одно, а теперь взгляд выдает другое, безусловно, - это волнение, вызванное страхом, что сейчас сэмпай возможно коснется сокровенного. - О том, что ты любишь Мики-сан! – хитрые глазки поблескивают в искусственном освещении комнаты. – Разве нет, Са-ку-ра-сан? - Что за глупости ты несешь! Конечно нет! – рыжая привстает в яростном порыве. - Тогда почему ты столько раз спасала Мики-сан? Почему ты всегда беспокоишься о ней? Ответь, пожалуйста, почему? - Потому что… я… Что тут сказать? Кёко в растерянности и смятении. Она никак не ожидала таких вопросов, язык не поворачивается ответить, да ему и нечего высказать, голова пуста – никаких мыслей, сплошная пустота. Что делать? Бежать и подтвердить верность суждений? Нет, но тогда остается только признать сказанные наставницей слова. Ничего так и не произнеся, она молча усаживается обратно. - Я ведь все понимаю, - наставнически говорит Мами. – Поэтому я и позвала тебя сегодня в гости, чтобы помочь вам решить вопрос ваших взаимоотношений. - Но ведь Саяки-чан здесь нет… Я ничего не понимаю… - Сакура-сан, а меня ты любишь? Этот вопрос заставил всплыть розовым румянцам на щеках красной волшебницы, смущение, с которым ей приходилось бороться в бесплодных попытках справится против собственных ощущений, вызвало их. Она напряглась всем нутром, прекрасно понимая, что у неё нет никакого другого выхода кроме как сказать: - Я люблю Мами-сэмпай… Это прозвучало тихо, почти шепотом, но и этого было достаточно, - Мами прикрыла веки и одобрительно закивала, выражая радость от услышанного признания. Она с торжествующим видом отпила ещё немного уже успевшего остыть чая и блеснула загадочным взором на ученицу. - Я невероятно рада твоему признанию Сакура-сан! Почему ты не можешь сказать тоже самое о Мики-сан? - Мы просто подруги… - тут же послышался легкий смешок в ответ и Кёко резко отозвалась на него, хмурясь. – Что смешного? - Забавное оправдание «мы просто подруги…». Ох, Сакура-сан, думаю хватит слов, как я и думала мне не удастся вытащить признание. Наши чувства и отношения друг к другу так сложны, что какое-то жалкое слово «люблю» придуманное человечеством для обозначения привязанности не способно выразить всю глубину наших переживаний… - Не понимаю к чему ты клонишь… Ещё немного и мозги Сакуры готовы были оставить тело в бесплодной попытке свалить от этого сложного, философского рассуждения куда подальше. Над ней так и висел огромный вопросительный знак. - К тому, что если ты не можешь сказать Мики-сан, как сильно любишь её, то просто продемонстрируй ей это. Сегодня, я проведу для тебя особый урок… - Мами-сэмпай меня пугает, какие ещё уроки, какая ещё любовь к Саяке-чан, о чем черт возьми… Чего пыталась добиться Мами оставалось непонятным, а ещё более непонятным слышались изречения, однако то, что сделала дальше эта милая мастерица готовить тортики, казалось бы, безобидная и непорочная, - выходило за всякие границы разумного. Рыжая испуганно наблюдала за движениями наставницы – та поднялась и сделав несколько шагов пристроилась за спиной ученицы, нежно положив руки ей на плечи. Эта сцена не на шутку вселила в гостью самые страшные сомнения. Возможно ли, что Мами овладела ведьма? Возможно ли, что она сошла с ума или обезумела? Неужели она правда так пытается наладить их отношения с Саякой? - Мами-сэмпай, что ты делаешь? - Тише, - шепотом ответила Томоэ, пуская теплое дыхание в левое ушко Кёко. – Кохай должен доверять своему сэмпаю. Сакура-сан мне доверяет? - К-к-как мне т-тебе доверять, когда т-ты вытворяешь такие вещи… Кёко розовела и розовела пока все лицо не залилось краской от сложившейся обстановки. Спиной она прекрасно ощущала прикосновение груди, по плечам и шее бегали мягкие подушечки пальцев, а горячий воздух от каждого нового слова ласкал мочку уха. - Хм, я прекрасно понимаю тебя, однако вспомни пожалуйста, тебе хоть раз приходилось усомниться во мне, поэтому повторюсь, Сакура-сан мне доверяет? И правда, ведь Мами являлась той самой волшебницей, которая спасла от ведьмы, которая первая и единственная прибежала на помощь, когда погибла семья, постоянно наставляла и советовала, кормила и заботилась, разве после всего этого она не заслужила доверия? - Я д-доверяю Мами-сэмпай, - дрожащим голосом подтвердила Сакура. - Прекрасно, Сакура-сан, твои слова греют мне сердце… И только заслышав положительный ответ рука Мами потянулись к застежке-молнии, ухватившись за неё, плавно потянув вниз, раскрывая спрятанную за курточкой футболку. Кёко поспешила остановить процесс. - Постой! Зачем? - Просто доверься, - прошептала вновь наставница, настойчиво расстегивая курточку. Неуверенность в правильности всего происходящего доходило до абсурда, и плененная рыжая девчонка не понимала, как реагировать на действие сэмпая. Конечно, она обещала довериться, но, когда тоненький слой эпидермиса щеки соприкоснулся с мягкой тканью ласковых губ в нежном поцелуи, сомнение подкрались вплотную. Нужно было решать либо позволять делать с собой все что угодно, либо остановить все прямо сейчас пока это не переросло в нечто большее. - Послушай… - Тише, - Томоэ успокаивающе погладила ученицу по голове, после чего стянула образующую хвост резинку, освобождая красные пряди. – Я не сделаю тебе больно, обещаю, все будет хорошо, доверяй сэмпаю… - Хорошо, - тяжело выдохнув и расслабившись, Сакура сдалась. Столь миротворно действовал на неё чародейский шепот. – Но… - Сакура-сан! – властно призвала Мами, щелкая пальцами и в следующее мгновение глаза девочки закрыла плотная желтая лента. – Хватит слов, сегодня ты научишься говорить на языке чувств… Больше Кёко не смела сопротивляться, да и невозможно было. Вот с неё спадает курточка, она не видит, но прекрасно осязает соскальзывающую ткань, слышат глухой звук приземления. Они крепче прижимаются друг к другу, хорошо сложенная грудь повелительницы тортиков упирается в спину сильнее, так, что можно распознать две отчетливые точки, давящие отчетливее. Красная волшебница, стиснув зубы, опускает голову вниз, наклоняя вбок, – какая ошибка – раскрывая тонкую шею, в которую сразу же мягко впиваются белоснежные зубы, оставляя нечеткие следы. Что это? - Влажно… Мами-сан, твой язык, он скользит по моей шее? Ответа не последовало, вместо этого зубки прикусили мочку уха – Кёко издала тихий стон, тело не обманешь, ей это нравилось, нравилось находиться во власти наставницы. Однако, почувствовав, как ладонь скользнула к шортикам, а пальчики ловко расстегнули пуговицу, она вновь попыталась воспротивиться, - как глупо, ослабев под лаской, руки легко были пойманы, убраны за спину и по ещё одному щелчку плотно связаны лентами. - Помни Сакура-сан – доверие… Внутри Сакуры все дрожало и рокотало, по-прежнему боясь дальнейшего развития событий, которые легко угадывались – все и так стало понятно, однако от этого сомнения в правильности происходящего не развеивались, страх никуда не делся, смесь наслаждения процессом и пугающая его таинственность создавали пьянящий коктейль чувств. Мами прекрасно это понимала – она в принципе предугадывала каждую мысль – поэтому быстро прикладывала необходимые усилия дабы развеять новые страхи пленницы, - она макнула пальцем в вишневый тортик, захватывая верхнюю глазурь и начинку, после чего поднесла содержимое к приоткрытому, тяжело дышащему, ротику Сакуры давая попробовать ещё не тронутое угощение, - сладкое её успокоит. И верно, рыжая жадно слизала с пальчика сэмпая вкуснятину, облизывая все содержимое и чуть ли, не засасывая его вместе с остальным. - Ах, как это мило, - проговаривает Томоэ, наслаждаясь происходящем, её щечки и скулы тоже накрывает краской. - О-очень вкусно, - проговаривает Кёко высвобождая кормильца. – Мне хочется пить… Конечно, это желание немедля исполняется. Мами наливает немного фруктового сока из графина в стакан, малость отпивает. Повелительным жестом, она, ухватывает ученицу за подбородок и поворачивает лицом к себе, смотрит на эти тонкие немного приоткрытые уста. Проходит пару секунд и губы сталкиваются в нежном прикосновении – поцелуе, в котором сок перетекает от одной девочки к другой, подобно матери-птице, поящей своего маленького птенца. Маленькая струйка стекает от кончиков рта. Так повторяется несколько раз. - Спасибо, Мами-сэмпай. - Тебе хорошо? - Мне хорошо… И правда, мало кто в этот момент мог бы похвастаться таким наслаждением, какое испытывала Сакура, наслаждение быть во власти и повиновении заботливого учителя, любимого человека, который ведет маленькую неокрепшую малышку в мир безграничной открытости друг для друга. Да, наставнице удалось подыскать нужный ключ. Футболка была стянута вверх, раскрывая маленькую грудь, плоский живот, талию и прямую спинку рыжей девочки. Ладони безраздельно блуждали по распростершимся для них просторам; гладящими движениями они неторопливо ласкали кожу спины и живота; неспешно перешли к груди, захватывая в тиски, двух раздвинувшихся пальчиков, небольшие бугорки. Сердце у Кёко от этого начинало биться быстрее, дыхание учащалось, волнение нарастало, а возбуждение внизу неумолимо росло. - Мне холодно, - немного неожиданно и еле слышно пожаловалась гостья. Странно замечание, однако подходящее, чтобы сменить декорации. Пора перемещаться в спальню, - решила хозяйка, - исполняя желание гостьи и вместе с тем меняя обстановку на более подходящую. Она помогла девочке подняться, помогла беспроблемно дойти до настеленных на полу белых пушистых настилов, остановив ничего не видящую пленницу возле них. Ей показалось, что та готова и можно приступать к главной части. Она расчехлила кожаный ремешок, сбросила сарафан отталкивая его ногой в сторону, оставаясь в нижнем белье: классических (можно сказать почти детских) трусиках с рисунками милых зверушек и такого же фасона лифчике. Кто-то назовет поступки совершенные этой ночью – непристойными, а кто-то, возможно, посчитает их развратными, однако среди этих людей наверняка не будет ни одной девочки-волшебницы, эти люди просто не осознают бремя лежащее на их хрупких плечах; разве они способны понять ту боль и печаль, которая постоянно сваливается на головы этих несчастных; нету здесь ничего запретного для них и плохого в том, чтобы полюбить друг друга, раскрывшись полностью и без остатка, ведь кому им раскрываться и кого любить если не друг друга. Однако вернемся из размышлений в спальню. В первую очередь, Мами встала перед Кёко, конечно, последняя ничего не видела, впрочем, этого и не требовалось, ибо для страстного и глубокого поцелуя не нужно ничего видеть, нужно просто пойти на встречу удовольствию. Язык Томоэ ворвался к ученице свободно, не встретив сопротивление, после чего он соприкоснулся с языком Сакуры, и они вместе сплелись в яростном танце, сталкиваясь и расходясь вновь и вновь, соединяя в единое целое два тела. - Прошу развяжи, Мами-сэмпай, - молила Кёко, когда поцелуй прервался. - Хм, Сакура-сан обещает быть послушной? - Обещаю… И вот они подошли к важнейшей части сегодняшней встречи, можно сказать, - к заключительной, когда тайны развеиваются и два любящих сердца встречаются в укромной обители, скрываясь от соглядатаев, - остаются наедине. Этого момента так сильно и так долго ждала девочка блондинка, повелительница мушкетов, императрица маленькой, уютной спальни. Никто им не помешает, никто не убежит. Они заночуют здесь вместе, вместе проснутся и разойдутся, а главное, - они уже никогда не будут прежними. Теперь они откроются целиком и полностью. Янтарные глаза рыжей девчонки жадно бегали по телу любимой наставницы, стоявшей столь близко, что легко проглядывались любые детали: стройная фигурка песочных часов, прекрасная насыщенная грудь, ясные очертания ключицы, широкие бедра. Все в ней привлекало и манило. Не смея оторвать взора, Кёко поддалась порыву, делая шаг вперед и целуя Мами. Они ненадолго вновь соединились, а после окончательно сбросили последние «доспехи», - Мами стянула шорты, а Кёко расстегнула бюстгальтер, - оставаясь лишь в трусишках. - Мами-сэмпай такая красивая, - проговорила Кёко кладя руки на изогнутую талию. - Спасибо, Сакура-сан, ты не менее прекрасна. - О чем ты? Я совсем не такая… - Хватит, - настаивала повелительница мушкетов, - для меня ты красива, как тонкая лоза винограда. Смотри… - Невероятно! – Воскликнула Сакура, разглядывая настил спальни – он оказался покрыт лепестками сакуры. - Давай приляжем, - предложила хозяйка и они легли. Сэмпай и кохай лежали рядом, смиренно и спокойно их лица украшала улыбка, они словно погрузились в глубокий транс, создающий иллюзию нереальности происходящего. И правда, с трудом можно было бы представить нечто подобное, однако происходившее являлось самой что ни на есть явью в чистом виде. Мами перевалилась набок, обнимая ученицу. Она поцеловала затылок, оставила глубокий засос на лопатке… «Я будто сплю» - думалось Кёко. – «…поцелуи Мами-сэмпай, я чувствую их: они покрывают мою спину, затылок; в мои волосы проникают пальцы, она вдыхает аромат моего шампуня. Мне так приятно… рука проходит по животу и тянется ниже… ниже…» - Постой! – Вдруг, словно пробуждаясь после сна, прокричала рыжая. – Не надо туда! Обе они взволновались, каждая по своей причине. Эти напуганные и напряженные красные огоньки. Мами убрала руку. - Хорошо, тебе страшно? - Да, это ведь мой первый раз… мне… мне ужасно стыдно… - Успокойся, Сакура-сан, если ты не хочешь, мы можем просто полежать, может я сделаю тебе массаж? - Ладно… - Вот и отлично, - порадовалась Томоэ. Как только Кёко легла на пузико, она принялась за работу, разглаживая маленькую тонкую спинку девочки. – Это ведь тоже мой первый раз. - Тогда почему ты не боишься? - Хм, потому что я люблю… потому что мне нечего боятся, когда Сакура-сан рядом… и мне очень хочется, чтобы Сакура-сан повторила это с Мики-сан… Красная волшебница стала поистине красной, как распухший помидор – так выглядело её лицо, задумчивое и сосредоточенное от осознания пикантности разговора. - Почему ты позвала меня, а не Саяку? - Все очень просто, - продолжая массажировать весело отозвалась наставница. – Ты более решительная, более дерзкая, в тебе больше напористости и уверенности… и кроме того… ты мой первый кохай… Эти слова, как никакие другие вызвали внутри Кёко райское удовлетворение и разожгли такое неистовое пожарище, что наступила не весна, наступило настоящее теплое и веселое лето. Она улыбнулась, глазки заблестели. - Прости, Мами-сэмпай, я нарушила обещание… - Ничего страшного... - Нет! – Сакура приподнялась, переходя в сидячее положение и неожиданно, - для себя и массажистки, - поцеловала, поцеловала настолько пылко и глубоко, засовывая язык по самые гланды, дотрагиваясь неба, десен, не стесняя себя никакими мыслями и незримыми запретами, просто отдаваясь блудному пороку, вызванному искренними словами сэмпая. Пальцы скрестились, ухватившись крепкой, нерушимой хваткой, не давая им разъединиться. Эмоции текли через край, особенно у пробудившейся Кёко, которая присосалась к груди, подобно изголодавшемуся младенцу, не желая отпускать соски, терзая, покусывая их мягкую чувствительную кожу, жадно облизывая окружность ареолы. Она, казалось, пыталась высосать хоть капельку священного молочка, но, естественно ничего не добилась, плавно переводя поцелуи на живот и спускаясь ниже к лобку. Такой прыти Мами не ожидала, хотя это не столь важно, останавливать маленького чертика она вовсе не собиралась, - разве это вообще возможно! - ведь тот уже добрался до сокровенного, - ей оставалась только тихонько стенать под наплывом создаваемого блаженства и удовольствия. Да, шаловливый язык Сакуры уже успел нащупать взбухший бугорок - клитор, слегка выступающий, на встречу спасителю, - и не церемонясь, он начал ласкать его сквозь тоненькую ткань трусиков, оставляя просвечиваемый мокрый след. Не останавливаясь ни на секунду, Кёко продолжала свой страстный крестовый поход, - стягивая последний элемент одежды – трусишки, - к прекрасному лону сэмпая, которая уже находилась на грани возбуждения и готова была в любой момент ощутить величественное мгновение наивысшего земного удовольствия. Да, красная бестия принялась ласкать этот нежный цветочек Мами, так воспеваемый поэтами и писателями, в биологическом смысле называемый просто и прямо – вульвой. Пальчики не входили внутрь, а лишь самым хамским образом терлись у преддверий, подобно непрошенным гостям, в то время как язычок продолжал ускоренно ласкать клитор, прятавшийся за крайней плотью, по которой все быстрее и быстрее проходил неистовый кончик. Никогда ещё Томоэ не испытывала такого наслаждения, как со своей ученицей; никакие фантазии и одинокие ночи в собственном удовлетворении не шли в сравнение с сегодняшней близостью двух девочек. Она изогнулась, словно ива, ухватившись дрожащими руками за простыню, запрокидывая голову. Она все чувствует, все осязает. Она стонет, стонет громко и не сдерживаясь. И в последний миг пяточки поджимаются, а тело изгибается в нереальной и неестественной силе. Её пробивает оргазм. - Сааа… кууу… рааа… -сан… Тело Мами становится легким, как пушинка, мир покрывается невиданными красками. Она падает на настеленное прямо на полу ложе, заставляя лепестки сакуры взмывать в воздух накрывая её. Тяжелое дыхание, учащенное сердцебиение и полное блаженства лицо. Такой увидела Сакура Кёко свою наставницу после всех приложенных усилий. - Мами-сэмпай, как ты? Это вопрос привел владычицу в сознание, и она не промедлила напомнить о своем могуществе, - кольцо-самоцвет души засверкал, создавая волшебство. Ленты, множество лент обвили Сакуру, не давая сказать больше ни слова; они сковали руки и ноги воедино, стянули горло, прошлись между губ, покрыли плотным бандажом хрупкое тельце. - Превосходно, - благодарственным тоном сказала Мами, хитро ухмыляясь. – Однако, кохай без спроса зашел слишком далеко и испортил сэмпаю момент… придется понести суровое наказание… Молчаливое, томное мычание сквозь ленту служило ей ответом на заявление. Кёко пыталась вырваться из созданных пут, но только сильнее увязала в их пугающей цепкой силе. Она оказалась беззащитной. Что удумает с ней провернуть Мами? Девочка с милыми золотистыми завитушками, ухватилась за центральную ленту делившую пленницу пополам, хорошенько натянув её на себя, создавая давление по всей поверхности магического бандажа, но особенно там внизу, где лента проходит сквозь нетронутые половые губы, отчего наказуемая издает пронзительный стон. - Не обижайся, все будет хорошо, верь сэмпаю… Все это уже не имело значения, мозги у Сакуры отключились, в ней играло возбуждение, сдавливающие со всех сторон путы, скованность в каждом даже самом маленьком движении, возводили чувствительность на новый уровень. Глупо отрицать – ей это нравилось. Ей было трудно глотать и слюни, переполнив рот, потекли струйкой от окончания губ, но наставница подхватила их языком, не давая скатиться по подбородку. Это ужасно стыдило и ещё больше принуждало воспылать, чего стоили одни только мысли обо всем этом разврате, участницей которого она стала. Мысли о любящем сэмпае, о влажных язычках. о трущейся ленте в промежности, о создавшемся напряжении... Это были всего лишь мысли, но то возбуждение, созданное ранее сыграла свою роль и трусики Кёко, которые до сих пор оставались на ней начали очень быстро намокать… больше она ничего не помнила, ибо потеряла сознание. - Сакура-сан! Сакура-сан! – сквозь сон слышались приглушенные вопли, а на кожу падали холодные капельки – слезы. - Мами-сан… почему ты плачешь? - Сакура-сан! – голосом полной надежды вскрикнула Мами, её лицо тут же возникло над лежащей, плотно укутанной в одеяльце Кёко. – Прости, прошу, прости меня! - За что? - ничего не понимая и восстанавливая события спрашивала сонная девочка. Она широко зевнула, потягиваясь. - За… - Ничего не говори! – заключая в объятии, не дав договорить, решила Сакура. – Я все помню. Все было прекрасно. Мами-сэмпай ни в чем не виновата… пожалуйста, не плачь. Лицо Томоэ Мами тут же светлеет и поток слез успокаивается. Она крепко отвечает объятиям любимого кохая. - Спасибо, Мами-сэмпай, - нежно и мило шепчет она на ушко, но уже в следующую секунду вскакивает, победоносно заявляя: - Теперь я покажу Саяке-чан всю свою любовь! Звонкий хохот разносится по спальне, а Мами прикрывает глаза и улыбается. Так прошла ночь и наступило утро. Утро, готовящее новые события в жизни юных девочек-волшебниц.