Через звон колоколов долетает эхо

Коралловый небосвод навалился на горные хребты, и верхушки склонов опалили лучи уходящего солнца. Я, совершенно нагая, стояла по колено в мокрой осоке и распускала волосы. Звон колоколов из ближайшей часовни пульсировал в голове, точно меня колотили молотом по медному тазу, - то хоронили моего брата. Помнится, ещё недавно мы носились свободными птицами по холмам, а теперь его холодное скрюченное тельце накрывают чёрной деревянной крышкой – навсегда. Когда мы только переехали на хутор, сразу же обнаружили кладбище с покосившимися крестами недалеко от места нашего селения. Мы любили сбегать туда от бренности мира и строгих выговоров мачехи и играть в мертвецов. Но играть и быть настоящим мертвецом – вещи настолько несравнимые друг с другом, что хочется блевать болотными жижами. Именно такое настроение накрыло меня с тех пор, как объявили о кончине Криса. Я, совершенно нагая, стояла по колено в мокрой осоке и наблюдала за мирным покачиванием майских жуков в воздухе. Сейчас мне уже исполнилось двенадцать лет, я прочитала на днях книгу Астрид Лингрен «Рони, дочь разбойника» и теперь сама воображала себя ребёнком в разбойничьей шайке. Вот те валуны могли бы стать отличным логовом для нашей банды, Крису можно было бы придумать роль самого отвязного и самого грозного душегуба, если бы только он мог сжать пальцы в кулак или схватить палку, служащую оружием. Из часовни стали выходить люди, а мачеха начала махать руками и громко кричать, чтобы я оделась. Но я утопила свою одежду в канаве, ведь я дочь разбойника и мне непозволительно носить чулочки и черные ленточки. Я, совершенно нагая, стояла по колено в мокрой осоке, пока мачеха не схватила меня за руку и не потащила домой, накрывая своим шерстяным платком, пропахшим благовониями. Отец всё успокаивал эту женщину и пытался выгородить меня, ссылаясь на стрессовую ситуацию, но его мягкий голос, ласкающий мой слух, кажется, её только раздражал. Она несколько раз замахнулась на меня, но собирая всю волю в кулак, отбрасывала руку в сторону и громко причитала. Когда мы добрались до нашего деревянного домика, вымазанного зелёной краской, на дворе же стемнело, поэтому меня сразу же отправили в постель. Комната закрывалась на ключ снаружи, но я давно научилась аккуратно приземляться со второго этажа. Сегодня я никак не могла заснуть. Соседняя комната отныне пустовала, а я всё ждала, когда услышу его шепот через стенку или аккуратное постукивание. Но тишину нарушала лишь музыка цикад и вой сторожевой собаки, что обитала по соседству. Я свернулась калачиком в углу, накрылась одеялом с головой и принялась напевать тихонько колыбельную, пытаясь убаюкать собственное сознание. Часы пробили полночь, и я проснулась от мерного постукивания. - Крис? За стеной нечто ответило мне шёпотом еле слышным, точно раскрывало сокровенную тайну. Я невольно поёрзала на полу и высунула нос из своего укрытия. Стук повторился, и мне неожиданно сделалось не по себе. - Крис? В свои двенадцать лет я была очень храбрая и всегда первая ступала на неизведанную территорию, но сейчас мои коленки задрожали. За стеной кто-то шептал, всё громче и громче, так что я закричала и отпрянула от двери. Через несколько мгновений послышался грохот шагов, и свет больно ударил по глаза, освещая комнату. - Что случилось, Белла? Отец взволнованно осмотрел окружающее пространство, но, не обнаружив опасности, насупился. - Тебе приснился дурной сон? Я замотала головой и бросилась в его объятия, но он оттолкнул меня и недовольно поцокал языком. - Ты всех перепугала. Не стоит кричать так громко, Анжелу лучше не беспокоить в её положении. Если страшно – включи ночник, тогда все кошмары мигом исчезнут. И отец, подхватив меня на руки, уложил моё тельце на кровать, заправил за уши рыжие пряди и включил маленькую лампу в форме полумесяца. Она мягким молочным отблеском возникла в комнате, точно спасительный светоч, и осталась, когда погас основной источник освещения. Мне никогда не снились кошмары, обыкновенно в моих сновидениях радужный пони показывал удивительные фокусы, и в этот раз я была абсолютно уверена в реальности происходящего. Дверь захлопнулась, и я услышала, как скрепит ключ в замочной скважине, также скрипело моё сердце, когда я прислушивалась к малейшему шороху в комнате. Немного погодя я задремала, а проснулась уже оттого, что нечто стянуло с меня одеяло. Я резко подскочила и стала судорожно озираться по сторонам. Становилось холодно, так что мурашки побежали по телу. Резкий стук раздался из-под моей кровати, я перегнулась через край и увидела лицо Криса. Он прислонил указательный палец к губам и подмигивал мне, приглашая присоединиться к его игре в прятки. Сперва я обрадовалась, но затем смутилась и настороженно втянула голову в плечи. - Крис? Тебя же похоронили. Он не ответил мне, и только зловещий шепот прокатился, точно раскат грома, по комнате. Я заметила, что отбрасываемые ночником тени принялись расти, а одна из них походила на гигантский колокол. Зажмурившись, я услышала медный звон ударяемого по металлу ржавого язычка. Звон становился громким и невыносимым, уткнувшись в подушку, я заплакала. Крис продолжал стучать, я чувствовала под матрацем его присутствие, и это пугало меня. Неожиданно я вскинула голову и закричала, ожидая, что отец снова прибежит мне на выручку. Но он не прибежал, и только огромный колокол раскачивался на стене из стороны в сторону и дребезжал, будто одолеваемый судорогой. Предсмертной судорогой. Моё сердце бешено заколотилось, а в горле точно застрял валун, похожий на тот, что я видела сегодня у часовни. Вспомнился запах промокшей осоки, я облизала сухие губы и подбежала к двери. Колотя по ней, я разбила руки, но никто не пришел, даже Анжела не поднялась с постели, хотя спала всегда чутко, особенно после того, как забеременела. Ноги перестали держать меня, я отступила к своей кровати и упала, ударившись головой о тумбочку. В глазах потемнело, и только звон колокола оставался ещё некоторое мгновение в моем сознании, и сквозь этот звон до меня долетело эхо его голоса.