Дикон никогда бы не подумал, что тем, кто лишит его сна, станет Суза-Муза.
Обернувшийся против бывшего унара лаикский паршивец оставлял свой след в столь неожиданных и хорошо охраняемых местах, что вовремя обнаружить все ловушки было не под силу не то что страже – всему двору.
Альдо рвал и метал, поднимая всех и вся на поиски шутника, устраивая неожиданные проверки едва ли не по четыре раза на дню. Ричард понимал, что все это необходимо, и сюзерен никогда не сделал бы что-то, порочащее честь эориев, но уподобляться Манрикам и обыскивать всех придворных было уже верхом безумия. Сам Повелитель Скал, разумеется, поклялся изобличить подлеца, но пока что неуловимый граф был верен себе и не оставлял никаких следов своего пребывания во дворце.
Ни единой зацепки, ни единой оплошности. Может быть, это все-таки призрак? Неупокоенный дух какого-нибудь олларовского прихвостня, решивший испортить жизнь истинному правителю. Это бы объяснило неуязвимость хулигана, вот только пакости его были слишком материальными для эфемерного существа.
И именно из-за этого уже неделю Ричард не мог спать спокойно, вздрагивая от каждого шороха и подозревая каждого попадавшегося на глаза слугу. Выглядел он не лучше Иноходца, зевая каждые пять минут и полностью перейдя с вина на шадди, но сдаваться решительно не собирался.
По крайней мере до того момента, как впервые услышал ЭТО.
Он в очередной раз выслушивал показания гимнета, нашедшего послание Сузы-Музы прямо в зале Высокого Совета, как вдруг за спиной что-то весьма выразительно булькнуло. Ричард обернулся, но увидел лишь откровенно скучающего Мевена и абсолютно спокойного Валентина, один вид которого отметал всяческие подозрения. С такой постной физиономией просто невозможно вытворять подобные фокусы!
Списав все на усталость, Дик снова переключился на отчет, но меньше чем через минуту звук снова повторился, на этот раз откуда-то слева. И снова – никого и ничего, все спокойны и будто бы он один слышит нечто, весьма подходящее для медузы. Но Придд стоит слишком далеко, не спрашивать же у него!
Тогда он, разумеется, не обратил должного внимания на странные звуки. И это было ошибкой. Весь оставшийся день Ричарда буквально преследовало бульканье. В коридорах, в приемной, даже в саду – будто бы за каждой статуей, в каждой нише прятался невидимый Суза-Муза. И никто, совершенно никто не слышал ничего подозрительного! Робер уже несколько раз интересовался его самочувствием, и не удивительно: разозлившись, Ричард наорал на «булькнувший» куст, не говоря уже о том, что каждый раз приходилось сдерживать порыв броситься на звук и поймать-таки шутника. Но не будет же Повелитель Скал прыгать с балкона, как какой-нибудь Давенпорт!
Когда они вдвоем с Валентином дожидались сюзерена, он подумал было, что Придд обладает даром чревовещания, но кем же надо быть, чтобы день напролет бегать по пятам и булькать, без конца булькать на ухо?! Каким бы каменным ни был Спрут, даже он не мог провернуть подобное, ни разу не подав виду и не улыбнувшись. Нужно просто успокоиться и обдумать все с начала, может быть, это заговор, ведь один человек совершенно точно не мог…
Бульк.
− Герцог Придд!! Это уже слишком! – крик вырвался раньше, чем Ричард успел взять себя в руки. − В конце концов, здесь никого больше нет, и это не смешно. Я требую объяснений!
Светлые глаза смотрят прямо, но равнодушием это не назвать. И ни один мускул на лице скользкой гадины не дрогнул! Это он, это должен быть он, больше просто некому!
− Чем вызвана столь внезапная буря, герцог? Объяснение Вашему поведению я, право, дать не могу, на это способен разве что хороший доктор.
Он еще и издевается! Если бы не запрет дуэлей, Ричард устроил поединок здесь и сейчас, но как объяснить потом, с чего все началось…
Бульк.
– Вы нарываетесь на драку! – Дикон почти взвизгнул, подойдя вплотную к изображающему статую Придду. Теперь пусть только попробует…
Бульк-бульк!
– Ааааа! – губы Спрута не дрогнули, но проклятый звук раздался прямо над ухом. Ричард сжал кулак, готовясь познакомить его с ледяной физиономией однокорытника, но ему, увы и ах, помешал словно из-под земли выскочивший Валме.
Устраивать достойную уличных мальчишек драку при урготском после было не лучшим вариантом: Альдо нужен этот припудренный мерзавец, и герцог Окделл не ударит в грязь лицом. А Спрут никуда не денется…
***
До самого вечера провозившись с проверкой помещений на предмет сюрпризов от Сузы-Музы, Дикон измотал себя окончательно. Едва присев отдохнуть на первую попавшуюся кушетку, герцог мгновенно, точно по волшебству отключился, придя в себя лишь когда стемнело. Он провалялся бы так до утра, наплевав на неудобную позу и затекшие конечности, если бы не услышал, как кто-то тихонько, почти шепотом зовет его по имени.
− Ричард... Ричард! − знакомый голос звучал необыкновенно томно и сладко. Как медуза в сиропе. Сказочная мерзость!
Подобные мысли вынудили резко подняться, а рука сама потянулась к поясу. Шпаги не было! Ни шпаги, ни отцовского кинжала. Поиски заняли лишь несколько секунд, но этого хватило, чтобы отвлечься от главного. Возле приоткрытого окна в позе отчаявшейся куртизанки стоял Валентин. Прозрачная, наполовину расстегнутая рубашка и бледная, почти белая кожа навевали мысли о призраке, но тень Спрута была на месте.
− Ты не рад меня видеть? – тонкие брови взметнулись вверх, напоминая о Вороне. Придд плавно шагнул вперед, качнув бедрами, и протянул вперед руку. – Пойдем! Мы станцуем, и ты забудешь. Волны смоют усталость… не нужно никого искать. Ты бормотал во сне, я знаю. Нужно отдохнуть, отпустить себя, ну же! Хочешь увидеть Спрута во всей красе?
Ричард вжался в стенку, отчаянно мотая головой и тщетно надеясь проснуться. Валентин приближался, кушетка кончалась, а единственная дверь находилась за спиной озабоченного призрака. Окно и того дальше! Он рванулся вперед так быстро, как только мог, но Спрут подставил подножку, и Дикон, не успев среагировать, поцеловался с полом. В голове тут же зазвенело, но хуже всего было ощущение тяжести чужого тела и горячее – живое! – дыхание у самого уха…
Бульк!
***
По коридорам дворца прокатился душераздирающий вопль. Кентером и практически на четвереньках мимо дверей пробежал герцог Окделл, отчаянно визжа нечто невразумительное.
− Что-то вепри низко летают. К дождю, − дожидавшийся высочайшей аудиенции граф Ченизу не изменился в лице, но соизволил подняться с кресла, дабы проследить траекторию «полета». Вывод был неутешительный – покои Катарины должны были вот-вот подвергнуться атаке, но благоговейный ужас перед Повелителем Скал мешал страже предпринять что-либо.
Следом на той же скорости промчался растрепанный Иноходец, почему-то со шпагой в руках. Уже намереваясь пойти и посмотреть, от кого все бегут, Марсель шагнул к двери. На пороге тут же показался слегка растрепанный, но как всегда невозмутимый Повелитель Волн, и Валме вздохнул с облегчением – безумие вряд ли было заразно. Постная физиономия Придда действовала успокаивающе и показалась почти родной, из-за чего Марсель тут же осведомился о том, что происходит и где горит. Опасения оправдались, и ответ Валентина опередили вопли фрейлин.
Как выяснилось, дальше приемной герцог Окделл добежать не успел и забаррикадировался под первым попавшимся столом. Стоически держа оборону, он с изяществом своего родового символа отпинывался от пытавшегося его достать Робера. Последний, отчаявшись, пустил в ход шпагу, но стол лишь негодующе взвыл и выдал тираду, достойную севшего на ежа адуана.
Марсель едва удержался от того, чтобы присвистнуть, и отошел в уголок, решив дождаться финала. Как выяснилось, не зря. Извлеченный из своего убежища Повелитель Скал с испуганным «Уииии!» шарахнулся от Валентина, едва не сшиб с ног Иноходца и был скручен пришедшими в себя гимнетами уже на полпути к окну, что было печально – полет с такой высоты и приземление на розовый куст несомненно поспособствовали бы успокоению возомнившего себя вепрем герцога.
Только теперь Валме заметил на лбу Окделла чернильное пятно, смутно напоминающее медузу. Нос Ричарда неизвестный художник превратил в пятачок, а на щеке каллиграфическим почерком было выведено загадочное «буль».
Марсель поспешил покинуть помещение, на ходу складывая сонет о том, сколь упоительны и незабываемы должны быть ночи с таинственным Сузой-Музой. Чернильное пятнышко на перчатке Придда вызвало невероятный приступ вдохновения.
