Перевоспитание

      Карел аж споткнулся от глубочайшего изумления.       - Да, Васька. Только не пацаненок. Василина Аристарховна Ильина. Младший кинолог второй кинологической роты, Пшешск, Новая Чехия. Возраст двадцать шесть лет, рост сто пятьдесят один сантиметр, вес…       - Стоп!       Лех послушно замолчал.       - Откуда тебе известно, что она вообще обращает на меня внимание?       - Она просила меня наделать твоих голографий. При этом гормональный фон был нестабилен и свидетельствовал о заинтересованности и волнении.       - И ты сделал голографии?       - Да. И передал.       - В родном «Громе», практически под боком шпиона воспитали.       - Василина Ильина имеет право управления третьего уровня, равно как и любой сотрудник, имеющий отношение к антитеррористическому подразделению «Гром», за исключением хозяина и лиц с правом управления второго уровня, являющихся высшим командованием, - все это Лех, оправдываясь, выпалил одним духом.       - Спокойно, не части. Никто тебя не обвиняет, все нормально. Голографии остались? Покажи.       Лех на мгновение сконцентрировался на комме Карела и над ним возник луч проекции. Карел полистал изображения, хмыкнул и убрал обратно.       - Ты мне безбожно польстил.       - В «Громе» дерьма не держат, - Лех позволил себе улыбнуться, настроение хозяина стремительно повышалось до отметки «прекрасно».       - Ты даже это срисовал, ну ты жук! – Карел открыл дверь подъезда, и уже поднимаясь по лестнице, остановился, - А где же ее…, - и двумя ладонями схватил себя за грудь.       - Под курткой. И волосы там же, - Лех подумал и уточнил, - только сзади.       Карел нервно засмеялся:       - Сзади – это хорошо. А то я уж было подумал…       В квартире Карел заставил Леха разуться и надеть тапочки. С воодушевлением потер ладони друг о друга:       - Сейчас мы с тобой чего-нибудь закажем и чего-нибудь съедим. Устал и жрать хочу.       Лех протянул пакет, запасливо прихваченный при бегстве от разбушевавшейся любовницы хозяина:       - Здесь еда.       Карел заглянул, вытащил зельц и обрадовался:       - Ух ты! Волосатая колбаса! Сто лет не ел! Отлично! Тогда сварим картошечки, и будет у нас царский ужин.       Но, заглянув в холодильник, разочарованно присвистнул:       - Не получится царской еды.       Лех глянул поверх плеча наклонившегося Карела – в овощном отделении щетинились белыми ростками три вялые картофелины.       - А почему не получится? Этого овоща недостаточное количество?       - Да, мало. И к тому же, испортилась, - Карел захлопнул холодильник, - будем есть просто так. Во, с пирожками.       Он располовинил пирожок, вложил внутрь толстый ломоть зельца, откусил сразу половину и с блаженным видом промычал что-то сквозь набитый рот. Потом проглотил и исправился:       - Воспоминания детства. Шустрый был, но неуклюжий, как поломаю руку-ногу, в гипс закатают, лежишь дома, мама зельца принесет, полезный для костей очень, компоту наварит. И три дня наедине с отцовской библиотекой!       Карел задумался, вспоминая детство. Лех тоже соорудил себе сэндвич, укусил, вкусно, но потом все-таки решился оторвать хозяина от размышлений:       - А почему волосатая? Женщина в больнице тоже так сказала. Волосы в составе продукта не обнаружены.       Карел вынырнул из воспоминаний и с сомнением глянул внутрь очередной съедобной конструкции:       - Очень хорошо, что не обнаружены. Волосатый потому, что там свиная кожа, а на коже щетинки. Ничего страшного. Доедай, мыться и спать.       Потом спохватился:       - Вернее, это я спать, ты как хочешь. Ты теперь свободная личность, можешь себе позволить ночное бодрствование. Только учти, что завтра я на работу, и ты идешь со мной.       - Хорошо. Спать полезно, во сне регенерация идет быстрее.       - Регенерация? Ты еще не выздоровел? Какого же тебя выписали? – Карел посуровел.       - Осталось всего пятнадцать процентов, это рабочая норма.       - Ладно.       Когда Лех, сжимая в руках свернутую одежду, вышел из душа, Карел кивнул ему на уже разобранную постель:       - Кровать у меня одна, но широкая, поместимся, моя левая половина, твоя правая, - и, уже из душа, - только, пожалуйста, не надо меня больше дезинфицировать.       Лех осторожно присел на правый край кровати. Мягче, чем матрас в его индивидуальной ячейке, но ненамного, под весом упруго прогибается и пружинит. Закинул ноги и вытянулся на спине. Пока что все идет так хорошо, что даже страшно, что же будет дальше. Пришел Карел, со счастливым стоном плюхнулся на соседнюю половину, закопался в подушку и мгновенно вырубился.       Утром Карел проснулся и понял, что под его рукой лежит чье-то тело, слишком твердое для того, чтобы быть женским. Мысленно обругав себя, попытался медленно и незаметно снять ладонь с литого плеча и услышал тихое:       - Я не сплю.       Раздосадовано рыкнув, Карел откатился к своему краю и рывком поднялся на ноги:       - Ты только не говори никому, что я тебя лапал, засмеют.       Лех тоже поднялся и начал неторопливо сворачивать одеяло:       - Сначала ты лапал свою подушку. Потом спихнул ее на пол. Попытался забрать мою, но на ней лежал я, и тебе не удалось. Тогда ты облапил меня и больше не ворочался.       - Вот поэтому и не говори, - Карел со злостью бросил подобранную с пола подушку в изголовье и ушел умываться.       Быстро выпитые по чашке кофе, и они уже выходят из дома.       В штабе «Грома» сослуживцы Карела встретили Леха восторженными возгласами «Ну ты, мужик, даешь!», «Ну и фиг ли было шифроваться?», «Наконец-то хоть один разумный киборг в этом занюханном городишке!» и многочисленными подарками. Ему вручили кучу необходимых человеку вещей – от упаковки трусов до кружки, на которой приплясывал улыбающийся скелет и шла надпись «Мыслю – значит живой!».       От осознания того, что эти люди, которые несколько лет видели его послушной машиной, теперь смеются и обнимают как равного, Лех едва не ушел за процессор, но потом расслабился, поверил людям, которых довольно хорошо знал и понимал, что так шутить они не будут, и вскоре уже разговаривал с ними и даже рассказал о переговорах с Кирой Гибульской.       Карел же, не принимая участия в общем гвалте, уединился тет-а-тет с рабочим терминалом и в общем отделе кадров запросил досье на Василину Ильину. Долго читал. Потом, помрачнев, резко поднялся и, с грохотом задвинув стул, вышел. Люди, поглядев ему вслед, пожали плечами.       Вернулся почти через час, взъерошенный и хмурый, словно после серьезного разговора. Глядя на отражение в блестящем боку чайника, пригладил волосы, одновременно приводя в порядок эмоции.       - Ребята, Леха я у вас забираю, пойдем с человеческой жизнью знакомиться. И я на пять дней отпуск взял, отгулов на месяц накопилось, надо хоть немного урвать. Вызывать при острой необходимости, заместитель по штатному расписанию. Лех, забирай свои трофеи, пойдем.       Провожаемые шумной толпой, они вышли из штаба.       - Тут на стоянке мой флаер, на нем полетим.       Загрузили пакеты и коробки на заднее сиденье, Карел сел за штурвал, Лех рядом.       - Сейчас двинем к нашим айтишникам. Кое-что ненужное уберем в твоем процессоре, что-нибудь нужное зальем, обновим.       Лех обдумал сказанное, оно ему не понравилось. Вернее, не понравилось, что Карел сказал об этом непривычно расплывчато. Пока Лех оценивал перспективы визита, флаер уже взлетел.       - Что будут удалять?       - Строку назначения хозяина.       Лех оторопел. Это как же? Он будет совсем без хозяина? И без возможности его назначить? Совсем ничей? Сам по себе? От этой мысли сделалось жутко.       - Не надо, - почти прошептал он.       - Надо, надо, - рассеянно ответил Карел, он двигался в оживленном потоке и был сосредоточен на полете, - это чтобы никто чужой не смог взять над тобой контроль.       Лех повесил голову. Аргумент был рациональный, невозможно вписать нового хозяина в отсутствующий кластер, и, если нападут киберворы, он будет защищен. Но не утешал.       Карел краем глаза заметил поникший вид, вгляделся повнимательнее, беззлобно ругнулся и, выйдя из потока, завис над крышами:       - Вот только не надо распускать сопли как маленькая человеческая девчонка. Надо – значит надо, считай это моим приказом, последним, но от этого не менее обязательным к выполнению. В конце концов, я тебя не бросаю, просто вместо хозяина у тебя появится, скажем, старший брат. Согласен?       Лех, ощупывая лицо Карела мечущимся взглядом, некоторое время оценивал сказанное, просчитывал и прогонял через детекторы, а потом широко улыбнулся и хлопнул пока еще хозяина по плечу:       - Согласен, братуха!       Карел, потирая плечо, пробурчал, что это очень хорошо, что Лех мирный, потом стронул флаер дальше.       У айтишников они пробыли почти три часа. Сначала выслушивали очередную порцию поздравлений. Потом стирали ненужное. Потом спорили, что же будет нужным. Потом это новое нужное записывали. В результате Лех обзавелся последними обновлениями своих программ, мощным антивирусником, и еще несколькими полезными программами, лишился архивной базы «Грома» (ну не положено, прости) и чувствовал себя пропущенным через соковыжималку.       Потом они гуляли по городу. Без цели несколько раз меняли направление. Пару минут погоняли мяч с пацанами в дворе на окраине. Купили мороженое. Но Карел мыслями уходил в себя все больше и больше. Потом встряхнулся, огляделся вокруг и предложил присесть на лавочку, дескать, серьезные разговоры на ходу не ведутся.       Лех послушно опустился на теплые доски с облупившейся синей краской. Сердце тревожно стукнуло о ребра, что же еще на этот раз? Но оказалось, речь пошла вовсе не о нем.       - Я тут досье на Ваську прочитал, - задумчиво начал он, - девочка кремень. Родилась на заштатной планетке в рабочем поселке, в школе далеко не блистала, отец бросил семью, в общем не очень благополучная картина вплоть до тринадцати лет. В пьяном угаре отчим убил ее собаку, на следующий день Василина ушла из дома. В розыск подали не сразу, только когда обнаружили пропажу денег, копящихся на флаер. Но время было упущено, не нашли. Васька добирается так далеко, насколько может, и попадает сюда, на Новую Чехию. Некоторое время работает в «Матушке Крольчихе» сначала горничной, потом по специальности, и параллельно накапливает отсутствующие знания. Во всяком случае, когда она подает документы на поступление в военную академию на факультет кинологии, знаний ей хватает. А также хватает упорства с блеском ее закончить. Работать пошла по направлению от академии. В психологических тестах есть отметка, что с 89% вероятностью причины выбора учебного заведения личностные. Объект притяжения неизвестен. Проживает уединенно, в связях как с мужчинами. так и с женщинами замечена не была, какого-то постоянного афишируемого хобби не имеет. В общем, как говорили предки: не был, не состоял, не привлекался. Самое интересное, что за полгода до поступления ее в академию, про меня прошел репортаж по местному голоканалу. И, в свете запрошенных голографий кажется, что эти 89% вероятности имеют ко мне самое непосредственное отношение. Во всяком случае, бросать происходящее на самотек я не намерен.