Перевоспитание

      Утро началось с блямканья видеофона.       Вначале пришло письмо от Василины. Там она, по-прежнему краснея пятнами, сообщала:       - Доброе утро, Карел. Я уволилась, и теперь мне ничто не мешает разводить шашни, поскольку данное рабочее место больше таковым не является. Поэтому приглашаю вас на свидание. В программе катание на флаере, просмотр прогнозируемого астрономами затмения и секс под пение Ульяны. Если вы согласны, в течение дня дайте ответ, и я залечу за вами в восемь. Если нет, то просто промолчите.       Карел почесал в затылке:       - Откровенно. Очень. Вы вдвоем меня с ума сведете, пока я разберусь, что с вами делать.       - Зачем с нами что-то делать? Мы сами.       - Правильно, вы сами кого хочешь уделаете, пошли кофе пить.       Карел ворчал, но злости в его голосе не было. За кофе он положил в центр стола комм и раскинул над ним карту города.       - Вот смотри, нам надо побывать тут, тут, тут, и вот тут, - он тыкнул пальцем в четыре точки на карте, - построй оптимальный маршрут. Транспортное средство любое.       Лех с легкостью вычертил кратчайшую линию, начинающуюся от дома Карела и соединяющую места назначения, и с немым вопросом посмотрел на капитана – задание было совсем легким.       - Неправильно. Прежде всего, надо было поинтересоваться, зафигом нам эти точки. Точка номер раз: больница, в которой тебя лечили, ты записан на плановый послеоперационный осмотр, время приема с двенадцати до двух. Точка номер два – ремонт коммов, мой уже давно пора туда сдать. Работает с восьми до десяти утром и вечером. Точка номер три – «Бериешка» - ресторан быстрого обслуживания, перекусить в течение дня. Точка номер четыре…       Их разговор прервал звонок.       Карел активировал прием. Звонил комроты Василины. С суровым видом лейтенант начал:       - Доброе утро. Вот что, капитан, если ты девочке голову морочить вздумал, то лучше брось, пока не начал, а то я на звания не посмотрю. Отвали по-хорошему, я ее обратно приму, нечего жизнь человеку ломать.       Карел тоже посерьезнел:       - Я пока и сам не знаю, какие у меня намерения, пообщаться надо. Но поматросить и бросить не входит в мои планы. Либо ничего, либо самые серьезные отношения.       Комроты чуть отмяк, но тут по второй линии пришел срочный звонок от дежурного по «Грому». Карел наскоро извинился и переключил прием.       - Капитан, вызов. Бытовой терроризм, дети в заложниках, объект из военных пенсионеров, нетрезв, требования нечетки, в действиях непоследователен, обвиняет жену в измене, угрожает взорвать противопехотку. Флаер выслан.       - Выхожу! – Карел сорвался с места. Наскоро одеваясь, он инструктировал Леха:       - Дай ответ Василине, скажи, вызвали, если освобожусь, то буду. Делай что хочешь, сиди дома, или гуляй, только квартиру не взорви. Я ушел…       - Я с тобой! – поднялся Лех.       - Вот еще! Ты не числишься в «Громе».       Карел выскочил за дверь, с грохотом ее захлопнув.       Лех кинулся к окну чтобы увидеть, как Карел запрыгивает в толком не севший флаер. Проводил взглядом рванувшийся ввысь двухместный аппарат и ощутил нелогичное чувство потерянности. Нелогичное – потому что вчера вечером он ведь уже оставался один здесь, в пустой квартире, и ничего подобного не испытывал. Проанализировал ощущения и понял, что потерянность возникает от того, что хозяин на задании, а он здесь, как ненужная вещь, как поломанный бластер. Вздохнул и решил позаботиться о важном для него человеке хотя бы по его приходу, например, приготовив еды. Что готовить – вопроса не возникало, конечно же, самое вкусное, что до сих пор пробовал – жареную курицу.       Но сначала – письмо Василине. Надиктовав все так, как велел ему Карел и отправив файл, Лех полез в инфранет за рецептом.       Рецептов было много, разной степени сложности. Лех выбрал самый простой, в состав которого входило меньше всего продуктов. Внеся список в память, он отправился в магазин.       На улице одному было страшновато, но все-таки уже не так, как тот первый раз возле больницы. Ах да, больница, нужен осмотр, значит, надо туда идти. Хотя осмотр совсем не нужен, он чувствует себя прекрасно, но раз нужно врачу, он, Лех, сходит. Ему не трудно. И совсем не страшно. Ну идет себе парень по улице, кто знает, человек он, или киборг. Главное – не входить в боевой режим. И инфракрасное зрение не включать, и все будет в порядке. Лех засек время – начало одиннадцатого. В больнице ждут с двенадцати, значит, он успеет сходить в магазин и пешком дойти до больницы. А уже оттуда сядет в городской автобус или вызовет такси, он уже знает, как это делается. Распланировав маршрут, Лех пошел в магазин.       Первым продуктом в списке было «возьмите среднюю курицу». В холодильнике с морожеными курами Лех честно выбрал самую среднюю, как по вертикали, так по горизонтали, тем более, что она была самая большая, почти три килограмма весом. Остальные на ее фоне казались недоросшими. А чем больше курица, тем больше вкусной еды получится. Соль, он помнил, у Карела была, оставался перец. И тут он надолго задержался у стойки с пряностями. Перец был. И было его слишком много: перец черный горошком, перец черный молотый, перец зеленый, перец розовый, смесь перцев, перец чили, перец паприка, перец душистый, перец халапеньо сушеный кусочками, перец скорпион Тринидада сушеный… Вот на последнем Лех и остановился. Потому что название понравилось – как это, перец и вдруг скорпион?       Все, теперь к врачу. Лех дошел до знакомой больницы, нашел врача, который приходил на осмотры, разделся, показав шрам с уже почти отвалившейся корочкой, дал обследовать себя диагностом, выслушал, что все в порядке и можно больше не приходить, подумаешь, он это и так знал, оделся и ушел.       Домой вернулся на такси. Карела еще не было, и Лех приступил к готовке. Тщательно сверяясь с рецептом, он обмазал курицу солью и перцем, положил на противень, включил духовку поворотом ручки на двести градусов отклонения от вертикальной оси и выждал положенные десять минут. Потом, опять же, согласно рецепту, перевел ручку в положение сто восемьдесят градусов отклонения и постарался забыть на полчаса. Забыть не получилось. И дело даже не в том, что готовящая курица напоминала о себе сначала запахом горелого пластика, а потом запахом горелого мяса, а в том, что не получилось, и все тут.       Лех расстроился, дождался звонка таймера, вытащил противень с курицей, так непохожей на ту, в больнице и отломил ножку. Воняющая пластмассой и сверху сгоревшая до углей тушка внутри сочилась кровью, а когда Лех все-таки укусил кусочек, оказалась горькой до невозможности. Раздосадованный, Лех хотел было выбросить несъедобную еду в утилизатор, но передумал и оставил на столе, чтобы спросить – что он сделал не так?       Для Карела пришлось нарезать бутербродов с колбасой, тут сложностей не возникло. Во избежание порчи спрятав бутерброды в холодильник, Лех открыл третье видео из адаптационного курса.       Флаер, привезший Карела, приземлился во дворе около пяти вечера. Лех, опять же, выглянув в окно на знакомый звук, увидел, как капитан неловко выбрался из машины, ровно по линеечке пересек двор и скрылся в подъезде. Через несколько минут щелкнула входная дверь и Карел так же ровно по линеечке внес себя в комнату. Расплывающимся взглядом посмотрел на оторопевшего Леха и доложил:       - Я бухал. Мы бухали. И обсуждали, какие бабы суки. А потом он того, - последовал жест кулаком пальцем вниз, - ну я его и того, - жест, припечатывающий сверху, - ибо кто к нам с того, тот от того и того.       Карел икнул и попытался сползти по стеночке, но Лех не дал ему это осуществить, подхватил, усадил в кресло.       Карел сфокусировал на нем взгляд и обрадовался:       - О, Лех, слушай, будь другом, сбегай в аптеку за отрезвином.       Лех сорвался с места. На этот раз он не пытался маскироваться под человека, бежал со всей возможной скоростью, по кратчайшей, перепрыгивая через скамейки и не замечая, как перепуганные пожилые женщины машинально, неосознанным движением, крестятся ему вслед.       Когда Лех прибежал с лекарством обратно, Карел на кухне раздербанивал курицу, вытаскивая нормальную прослойку на границе горелого и сырого.       - Что-то меня на хавчик пробило. Давай сюда отрезвин.       Карел закинул в рот сразу две таблетки и припал к крану. Минуту сидел неподвижно, потом снова икнул, побледнел, потом покраснел, медленно принял обычный цвет и вытер ладонью пот со лба.       Облегченно выдохнул:       - Ффух, ну и дрянь этот домашний самогон. Лех, прошу тебя, не пей самогон с террористами, - удивленно посмотрел на курицу, пожевал губами, словно ловя послевкусие и решительно перевалил все в утилизатор, - Ну и гадость же ты приготовил. И не готовь. Если только не захочешь сварить оружие массового отравления.       - В холодильнике бутерброды есть, - Лех был почти счастлив от того, что Карел вновь в нормальном состоянии, видеть его пьяным было непривычно и неприятно. И хотя Лех не ожидал от хозяина, хорошо, бывшего хозяина, никаких отрицательных действий по отношению к себе, его самого было жалко. И это было неправильное чувство. Хозяина надо уважать, гордиться им, а не жалеть. Впрочем, он же не по своему желанию напился, а по работе, вон, сразу отрезвин принял. Так что гордиться, гордиться, и еще раз гордиться. И уважать. Не помешает. Лех улыбнулся своим мыслям.       Карел между тем, вовсю наворачивал бутерброды:       - Самое то, венец твоих кулинарных возможностей. Сам ел? Налегай.       Вдвоем они опустошили блюдо. Потом Карел зевнул, неодобрительно посмотрел на комбез в неаппетитных пятнах, понюхал одно, масляно блестевшее на плече:       - Как у меня шпроты на плечо попали? Хрен их знает, фу! Пойду я прилягу, разбуди меня, пожалуйста, ровно через час.       Раздеваясь на ходу и роняя детали одежды, Карел добрел до кровати и в одних трусах упал и заснул. Или сначала заснул, потом упал, Лех так и не понял. Но выдрал из-под спящего мертвецким сном человека покрывало, прикрыл его, сидел рядом, в наушниках слушая окончание недосмотренной лекции, и ровно через час разбудил.       Карел привел себя в порядок и к восьми выглядел как обычно аккуратно и собранно, даже не в форме, а в джинсах и тонком свитере.       - Я тебя опять бросаю одного. Хреновый из меня воспитатель разумных киборгов.       - Ничего страшного, мне полезно.       - Чем это может быть полезно?       - Я начинаю задумываться сам, что и как делать. В конце концов, ты же не в черной дыре пропал, тебе всегда можно позвонить, ведь правда?       - Правда, - на лице Карела проступило явно видимое облегчение.       Василина прилетела ровно в восемь.       Карел не вернулся ни в полночь, ни позже, только прислал текстовый файл: «Все в порядке, если что - звони». Вернулся только утром. Пахнущий женщиной и чужим мылом. В ответ на вопросительный взгляд поднявшегося Леха сказал:       - Знаешь, я, пожалуй, промолчу. Скажу только, что до аккомпанемента Ульяны мы не добрались. Вернее, добрались, но позже. Куда пойдем сегодня?       Весь день Карел провел с Лехом, но все чаще поглядывал на часы. Вечером снова ушел, пришел утром и с видом хирурга, отрезающего полуоторванную конечность (жалко, больно, но надо) выдал:       - Я тут подумал и решил, что раз все равно полезно, то пока поживи у меня. Сам. Я переезжаю к Василине.       Подумал, хмыкнул и добавил:       - Приручила. И в кинологическую роту вернулась, потому что не шашни, а все серьезно. А то надумала – в цирк дрессировщицей. Хрен вам всем работника терять. Ты как, справишься?       - Справлюсь, без проблем, - Лех в самом деле не видел ничего ужасного. Ну сам, ну подумаешь. Уже и не страшно, привык. И бутерброды нарезать умеет, и кофе заваривать. И по улице ходить справится. И вообще, у него лекции недосмотрены.       Карел собрал вещи, попрощался, в очередной раз взял обещание звонить, если что, и ушел.       Лех прислушался к себе – нет ли того неприятного ощущения брошенности. Нет, нету. Человек, пусть очень важный и нужный, занимается своим делом, он будет заниматься своим. У него тоже много дел. Стирать надо научиться. И наконец, узнать, зачем пришивают пуговицы.       Кира позвонила на следующий день.       - Привет! Как у тебя дела? Никто не обижает? – с места в карьер начала она.       - Привет. Нормально. Нет.       - Хорошо. Я нашла тебе место. Охранник в банке на Фелиции. Там знают, кто ты, обещают нормальные человеческие условия работы, зарплату, ну, и поскольку там с жильем сложно, пристроить к кому-нибудь из сотрудников. ОЗК на Фелиции известно и популярно. Полетишь?       - Да, конечно. Это далеко?       - В соседнем рукаве. Тебя заберет мой знакомый. Очень надежный товарищ, временами на нас работает. Можно доверять как самому себе, доставит до места и передаст прямо в руки, так что не бойся.       - Я и не боюсь, - Лех пожал плечами.       - А зря! Любой частник может оказаться кибервором и эксплуататором! Надо не параноить, но быть настороже.       - Хорошо, буду настороже, - покладисто согласился Лех.       - Вот и славненько, вот и чудненько. Тьфу, заразилась. Ты только там это, поменьше их слушай, если прям невмоготу станет, не срывайся, звони, перекинем куда-нибудь, лады?       - Лады, - опять согласился Лех, не понимая, зачем и куда срываться.       - Тогда завтра в полдень в космопорте, пилот сам позвонит. До свиданья, передавай привет вашему капитану.       - До свиданья.       Лех дождался отбоя, собрался позвонить Карелу, но передумал, не захотел затягивать проводы. Пока пусть идет все так, как идет, а хозяину он позвонит завтра утром.       Но утром Карел явился во плоти. Отодвинув плечом застывшего, словно пойманный на горячем, Леха, пропустил в квартиру Василину.       - Ну?       - Что?       - И когда ты собирался мне сказать? Или свалить по-тихому?       - Через час, - Лех виновато понурился, - чтобы вы успели приехать проводить, если бы захотели, но не успели бы разволноваться от ожидания.       - Дурень! Хоть бы с ребятами попрощался, а сейчас они заняты, – Карел щелкнул Леха по лбу, он, понимая, что провинился, не стал отдергивать голову, да и щелчок ногтем – это совсем не больно.       - Я потом позвоню, честно.       - Запугал парня, отвали, - Василина, одетая вместо формы в струящееся платье и жакет, оттеснила Карела и протянула Леху большую искусственную мышь.       - Держи, это Кира подсказала тебе подарить, говорит, вы мягкие игрушки любите. И спасибо тебе, что меня сдал этому несносному типу! – она обняла Леха, на мгновение окутав шлейфом легких духов и теплом. Тем теплом, которое внутри, Лех уже научился отличать это особенное тепло от температуры тела.       На космодроме им позвонил человек от Киры и велел подходить к посадочной площадке номер семнадцать.       Там стоял маленький корабль. Выглянув из люка, хмурый пилот бросил:       - Проходите в трюм. Полетишь в гибернационном модуле.