***
Горло болит, слабость. Похоже, я подхватил простуду. Нужно было вчера хотя бы вытереться. Я мог бы без проблем вызвать скорую домой, и уже через несколько минут здесь была бы целая куча врачей и медсестер, но я не хочу. Я пока еще в состоянии передвигаться. Собираюсь, натягиваю жизнерадостную улыбку — не хочу, чтобы меня жалели. До больницы я еле добрался. Врач сразу понял, что мое состояние ухудшилось, но причина моего ужасного состояния сейчас — простуда. Господин Ким (врач который занимается моей болезнью) — хороший человек, мастер своего дела. Он переживает за меня больше, чем я сам, и, естественно, за то, что я так небрежно отношусь к своему здоровью и умудрился заболеть, он меня отчитал. Но это не самая большая проблема… — Месяц. Молодой человек, ваше состояние ухудшилось — заболевание прогрессирует, — с грустным выражением лица заявил доктор. Видно, что ему тяжело говорить мне это, еще недавно он говорил совсем другой срок, — К тому же, мы не знаем, как простуда повлияет на ваше состояние. Могут появиться осложнения. Месяц… Так мало… Страшно. Я думал у меня больше времени. Сейчас я жалел, наверное, больше его, чем себя. Тяжело ведь терять своего пациента? Тем более того, который стоит у тебя на учете в течении уже девяти лет. — Вам следует лечь в больницу, — продолжает он, — Так нам будет легче присматривать за вами. Вы нуждаетесь в круглосуточном уходе и регулярном приеме таблеток, если хотите прожить этот месяц. Я не хочу здесь оставаться. Не люблю больницы. Всегда провожу здесь слишком много времени. Не хочу прожить свой последний месяц в этой белоснежной клетке, постоянно чувствовать запах медикаментов, лежать в окружении непонятных приборов и с торчащих из меня проводов. Я могу нормально жить, но, возможно, придется бросить работу. — Я не хочу, — уверенно отвечаю. Док тяжело вздыхает, похоже, он ожидал такого ответа. — Послушай, Хосок, я говорю это не как врач, а как твой друг. Здесь тебе будет лучше, о тебе позаботятся. Я видел, как ты страдаешь, я наблюдаю за тобой уже почти десять лет. Я как никто другой знаю, насколько тебе больно, но ты продолжаешь улыбаться, и твоя улыбка очень красивая и искренняя. Не знаю, как ты заставляешь себя так улыбаться, но это то, чему у тебя нужно поучиться. С тобой легко общаться, сотрудничать, — Мне его жалко. Он так искренне говорит все это, — Оставайся здесь. Господин Ким хороший человек, но даже так мой ответ не изменился. — Нет. Простите, — твердо отвечаю. — Ладно, — Говорит он, тяжело вздыхая и смотря куда-то в пол. Похоже он сдался, — Но обещай, что будешь регулярно пить таблетки, не ходить на работу и в другие людные места, лучше ходи иногда в парк, подышать свежим воздухом и желательно в компании с кем-то. И главное: если станет еще хуже, сразу сообщи мне! — он немного повысил голос. Док определенно серьезен. — Хорошо. — Обещай мне! — Обещаю. Придется сдержать свое слово. Это не так уж и сложно. Но с сопровождением будут проблемы. Из родных или близких друзей, которых я могу об этом попросить только мама. Папа умер, когда мне было семь — я плохо его помню. Маме очень сложно, не хочу ее беспокоить. Любимый муж умер, а через четыре года ей сообщили, что единственный ребенок смертельно болен. Мне так ее жаль… Столько раз слышал, как она плачет в своей комнате, столько ночей она не спала. Из молодой, красивой женщины за какую-то пару лет она превратилась в живого мертвеца, который всеми силами пытается сохранить самое дорогое. Она уже не так красива. Под глазами всегда ужасные тёмные синяки, все лицо покрыто морщинами, взгляд безжизненный. Я так люблю ее. Мама даже хотела отдать сердце мне, конечно, я был против, и в любом случае у нас даже группа крови разная. Мне повезло. Или нет. Не знаю. Я очень надеюсь, что врач ничего ей не скажет. Она не выдержит.***
Наконец я дома. Все как обычно. Хотя нет. Только дома, в мертвой тишине, я осознал. Я умираю. Год для меня — это много. Месяц — слишком мало. А что будет потом? Пустота? Рай? Ад? Перерождение? Я не знаю. Именно это незнание и пугает людей, не сама смерть, а то что наступит после. И мне страшно. Немного. Лег на кровать. Сил совсем не осталось. Хочу спать… Но не могу. Плохие мысли лезут в голову. А ведь еще вчера я совсем не боялся умереть. Смерть ужасна. Навевает ужас. Все боятся ее, а она никого. Хочу жить. Все еще не могу уснуть. Где-то в аптечке у меня было снотворное. Начинаю поиски. Я «доползаю» до шкафа и начинаю копаться в вещах. А вот и оно. Осталось совсем мало, но мне хватит. Пускай док и говорил, чтобы я не пользовался подобным, но очень хочется спать, а я не могу заснуть. Мне так плохо. Чувствую жжение в горле, похоже, еще одна волна кашля сейчас обрушится на меня. Началось. Такое чувство, будто легкие сейчас порвутся. Пытаюсь удержаться на ногах, держась за полку шкафа, она немного шатается. Наконец прекратилось, и мои легкие на месте. Полностью придя в себя, обнаруживаю фотографию у себя под ногами. Я не вижу, что или кто там изображен, но точно знаю, что это то, что я никогда не смогу получить, одно из самых ужасных последствий болезни. Только одну фотографию я не смог выкинуть и поэтому спрятал от самого себя. Знаю, что если подыму ее, не смогу сдержаться и посмотрю на изображение — будет очень больно. Там то, о чем я сожалею. Единственная причина. «Нельзя. Нельзя. Не трогай ее.» — вновь и вновь повторяю сам себе. Запретный плод сладок, но я сдерживаюсь и лишь ногой проталкиваю ее под шкаф. Выпиваю таблетки — теперь я смогу уснуть.***
На следующий день, как и обещал, я не пошел на работу, но вместо этого домой пришла мама. Я был рад ее видеть но… Она, совершенно здоровая, выглядела хуже, чем я. Бедная мама… За что ей такие страдания? Еще в дверях она обнимает меня и плачет. Господин Ким рассказал ей. Чёрт. Лучше бы я ее не видел — не могу смотреть на её слезы. Хочется плакать, но я улыбаюсь и тихо шепчу ей на ухо успокаивающие слова, говорю, что все будет хорошо. А я сам верю в это? Нет. Но все же мама немного успокоилась. Я даже не знаю лучше жить с мамой или без. Я рад видеть ее каждый день, но не хочу видеть ее такой грустной. Рад кушать приготовленную ею еду, но не хочу, чтобы она так много работала. Таблеток, которые я принимаю, стало еще больше, и мама слишком тщательно следит за тем, чтобы я принимал их все. Я не понимаю, неужели ей станет легче, если я умру чуть-чуть позже? Разве день, или два, или даже неделя спасут ее от горя? Не думаю.***
Сегодня мне повезло выйти на прогулку без сопровождения в лице мамы. Я немного устал от её вечного наблюдения, пускай прошла только неделя с тех пор, как она приехала. Хочется побыть немного наедине с собой. Я отправился в парк. Люблю проводить тут время, здесь так уютно, тихо, красиво. Но иногда это место навевает на меня грусть… Мне нравится наблюдать за людьми, все здесь кажутся такими счастливыми: дети гуляют, бегают, кричат, смеются, смотря на них вспоминаю те времена, когда я тоже был маленьким мальчиком, гулял с друзьями, нам вместе было весело. Люди постарше выгуливают собак, наблюдают за детьми, разговаривают о каких-то важных вещах, значение которых я никак не могу понять, а совсем старые бабушки и дедушки сидят на скамейках, сплетничают, наслаждаются природой… Когда осознаю, что этого всего у меня больше не будет, становится грустно, хочется плакать. Я тоже хочу стать старым ворчливым дедом, который придет сюда со своими внуками. Еще совсем недавно я бы не сожалел об этом… Но сейчас… Три недели это чертовски мало. Когда я вернулся домой, мамы не было. Она оставила записку, в которой говорила, что ушла в магазин. Похоже, перед уходом она убирала. В моей комнате давно не было так чисто. Это вызывало тревогу… И не зря. На столе лежит фотография. Та самая, которую я спрятал. Мама нашла ее. Я вижу ее… вижу человека изображенного там, вижу его широкую улыбку, красивые глаза, пухлые губы… о которых я мечтаю еще со средней школы… Это Пак Чимин — когда-то мой одноклассник и человек, которого я люблю. Мы вместе учились с ним три года, а на втором году обучения я понял, что влюблен в него. Мы были хорошими друзьями и много времени проводили вместе. Но признаться ему — это то, что я никогда не смогу сделать. Вряд ли, он ответит мне взаимностью, а если и ответит, то будет страдать. Моя болезнь не позволяет строить отношения, сближаться с людьми, поэтому всё, что мне оставалось делать — это наблюдать за ним, мечтать о нём… Смотрю на фотографию и единственное, что я могу сделать — это плакать. Это единственное, о чем я сожалею. Наши пути разошлись, но я всё ещё испытываю к нему те чувства. Я отчаянно пытался выкинуть его из головы, но не смог. Не смог даже избавиться от фотографии — единственном напоминании о нем.***
Мое состояние ухудшилось. Сегодня я даже не смог встать на ноги. Мне так плохо. Чувствую, что скоро будет еще хуже. Мама, не смотря на все мои просьбы, вызвала врача, и меня положили в больницу. Я всего несколько часов здесь, а уже проглотил, наверное, больше сотни всяких таблеток, от которых уже блевать хочется. Хочу домой. Здесь такая отвратительная атмосфера, и запах… Ненавижу его. Заберите меня отсюда… Пожалуйста… Я словно овощ. Ничего толком не могу сделать, вокруг меня всегда много врачей и медсестер. Мама ни на секунду не отходит от меня. Не знаю, когда она в последний раз спала, но судя по всему давно. Смерть близко.***
— Мы нашли для тебя сердце, — слышу я сквозь сон… Или не сон… Ничего не могу толком понять. Что за сердце? Ах да… Мне ведь оно нужно. Меня куда-то увозят… Слышу много голосов, но ничего не понимаю. Из меня опять торчит целая куча проводов. Веки такие тяжелые… Не могу открыть глаза, они сразу закрываются. Чувствую странную боль в руке. Засыпаю.***
Не могу пошевелиться. Голова раскалывается. Что произошло? Еле-еле открываю глаза. Возле меня сидит мама. Она выглядит очень счастливой. Давно я ее такой не видел. Но почему? Мои попытки сесть провалились, и мама, заметив, что я проснулся, быстро начала помогать мне. — Сыночек, ты как? У меня на лице непонятная маска, кажется, она помогает мне дышать, поэтому я не могу говорить, но мама и не ждет от меня ответа. Она выглянула из палаты и позвала медсестру. И вот в моей палате уже стоят доктор Ким, мама и молодая медсестра. Док начинает осматривать меня и параллельно спрашивает: — Как ты себя чувствуешь? Болит что-то? Есть странные ощущения? С меня сняли эту маску, и дышать тут же стало немного затруднительно. Когда мое дыхание выровнялось, я невнятно промямлил: — Нет. Все хорошо… Что случилось? — Ты чертов везунчик! — воскликнул врач, записывая что-то в свой блокнот, — Тебе нашли сердце! Все уже были готовы попрощаться с тобой, но все обошлось! — Откуда? — говорить немного трудно, — Где вы взяли сердце? Все как один опустили глаза. Атмосфера стала неловкой, медсестра первой пришла в себя и заговорила: — Случилась авто-катастрофа. Мне показалось, что ее голос дрожал. — Ясно… Мне и вправду чертовски повезло. Я счастлив. Думаю, теперь я смогу завершить незаконченные дела. А, возможно, даже раскрою свои чувства… Нет. Я точно сделаю это. Нет сил больше скрывать их. Мне повезло, так что воспользуюсь этим подарком судьбы. — Это сердце очень хорошо тебе подходит. Сходство почти сто процентов! Такое бывает крайне редко! — радостно говорила девушка. — Да-да! — поддержал ее док и добавил: — Ну ладно, тебе нужно отдохнуть. Поспи немного. Мы оставим тебя одного. Будет что-то нужно — говори. Они направились к выходу, а мама всё так же гладит мою руку и смотрит на меня радостными глазами. — Госпожа Чон, вы тоже идёте с нами, — позвал её Ким перед тем как уйти, — ему нужен отдых. — Ладно, отдыхай, сынок, — она поцеловала меня в лоб и ушла. Я остался один. До сих пор не могу поверить. Неужели мне так повезло?***
Уже неделю я живу с чужим сердцем. Все очень даже хорошо. Мое состояние улучшается. Иногда, правда, побаливает в груди, но док сказал, что это совершенно нормально. Ходить пока я еще нормально не могу, поэтому передвигаюсь на коляске. Я слышал, что иногда при пересадке органов личность человека, его привычки, вкусы могут измениться. Пока я ничего такого не замечал, но док сказал, что это вполне возможно, а еще посмеялся надо мной! Мол я слишком много думаю! Наконец-то, я почти полностью поправился, и меня выписали. Мама позволила мне жить одному. Конечно, некоторые таблетки мне все еще нужно принимать и показываться время от времени врачу. Но я и не против. Это слишком маленькая цена за дарованную мне жизнь. Я хотел сходить на могилу человека, благодаря кому я все еще жив, но господин Ким отнекивается от всех вопросов про этого человека. В результате я даже не знаю, чье сердце бьется во мне. На то, чтобы восстановить мою прежнюю жизнь, потребуется время. Для начала, нужно разобраться с работой, потом узнать, кто же все-таки мой герой, а потом, когда все в моей жизни будет хорошо, найти Чимина и признаться ему.***
Кое-что изменилось: я очень полюбил клубничное молоко, хотя раньше терпеть его не мог — слишком сладкое. А если подумать, то Чимин всегда очень любил его. Я уже представил, как мы будем с ним прогуливаться парком, держась за руки, и пить клубничное молоко. Надеюсь, это не только мои глупые мечты. От таких мыслей я заулыбался, как дурак. Люди начали подозрительно смотреть на меня, я как раз шел домой с работы, пытаясь спрятать свою глупую улыбку, но ничего не выходило. Слишком мило! Ну, а на работе всё как прежде. Когда я наконец вернулся, директор, который знал о моих проблемах, сначала поздравил меня с возвращением, а потом отчитал… Жизнь наконец наладилась.***
Сегодня выходной, так что я решил устроить генеральную уборку. Я уже давно сам ничего тяжелого не делал. Мне повезло, что квартира у меня не большая и после мамы здесь достаточно чисто. Самые большие проблемы начались в моей комнате… Но я справился. На столе, под кучей книг, лежала та самая фотография. Глядя на нее, я начал улыбаться. Она всегда делает меня счастливым, во всяком случае сейчас я очень рад. Теперь нет смысла ее прятать, так что я прикрепил ее на стену — как напоминание. Я найду его. Почти всё убрал. Остались мелочи. Решил пропылесосить коврик у входа с надписью «Welcome», обидно только, что никто толком и не видел его, и мне некому говорить «Добро пожаловать домой! ». Ничего… Скоро это изменится, наверное. Теперь я не боюсь сближаться с людьми. Эх, надеюсь этот коврик увидит Чимин… Так! А теперь за работу! Поднимаю ковер и уже хочу идти с ним на балкон, как вдруг замечаю конверт под ним. Может кто-то приходил, а меня дома не было? Тогда почему его не пропихнули в дверную щель или не положили в почтовый ящик? Поднимаю конверт — какой-то он странный. Больше на любовное письмо похож. Ха! Неужели у меня есть тайная поклонница? Нет, конечно. Но это не важно. Уборку здесь я решил отложить и, положив коврик, вернулся обратно в комнату. Аккуратно вскрываю конверт — внутри письмо. На нём мокрые пятна. Слёзы? Неужели человек, писавший это, плакал?«Привет, Хосок! Давно не виделись! Как ты? Знаешь, я не жду от тебя ответа, так что не скажу от кого это письмо. Я даже на знаю хочу ли я, чтобы ты нашел его. Наверное, все-таки нет, но раз я принес его то… Черт! Я не знаю! Я так запутался… Ладно, давай ближе к теме. Знаешь, я всегда восхищался тобой. Восхищался твоей улыбкой, твоими красивыми глазами, тобой. Нет… Это другие чувства… Я любил тебя, Чон Хосок. Но я никогда не решался поговорить с тобой про это. Я уверен, что ты бы просто улыбнулся мне и сказал что-то вроде: „Прости, но я не такой“. Я столько раз пытался признаться тебе, но так и не смог… Сейчас я об этом сожалею. Недавно (хотя для тебя это наверное уже давно) я решил попытаться найти тебя. И нашёл. Но кто бы мог подумать, что я найду тебя в списке на пересадку сердца. Я узнал, что ты серьезно болен, что ты умираешь. Мне стало так больно и грустно. Когда тебя положили в больницу, я часто приходил туда и наблюдал за тобой, но никогда не показывался (надеюсь ты меня не видел). Каждый раз, когда видел, как тебе больно, я не мог сдержать слёзы… И в результате я просто каждый раз убегал оттуда. Как-то я увидел твою маму, сидящую в коридоре, она так горько плакала. Я хотел подойти к ней, но не смог, наверное, она бы меня узнала, а я этого не хотел, и просто убежал. Но в тот вечер я задумался… Что будет если ты умрешь? Твоя мама будет страдать, твои друзья (а я думаю, что их у тебя много) будут страдать, и я тоже буду страдать. А что будет, если умру я? Ничего. Моя мама умерла год назад — несчастный случай, отец ушел от нас, когда мне было тринадцать, и ему глубоко посрать на меня, мой лучший друг вряд ли будет долго горевать (у него и без меня много „лучших“ друзей, а я не один из лучших для него). Тогда может лучше умру я и отдам тебе свою жизнь? Всем от этого будет только лучше. Я узнал, что могу стать добровольным донором. Тогда я понял, что хочу спасти тебя. Очень хочу… Хочу, чтобы ты продолжал улыбаться, радоваться, смеяться… Я нашел твоего врача, но он на отрез отказывался от этого. Как и ожидалось. Но я не отступил. Сделал все нужные для этого документы, справки (я даже психику проверял). В результате я добился своего. Когда это сообщили твоей маме, она упала на колени и начала целовать мне руки, говоря слова благодарности. Я этого не хотел и сразу же начал останавливать ее, но тогда все мои сомнения исчезли. Я спасу тебя. Очень надеюсь, что это у меня вышло. Я попросил врача, чтобы он ничего тебе не говорил. Говоря все это, я совсем не хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым. Поэтому, пожалуйста, не вини себя. Я сделал это по собственной воле ради человека, которого люблю ещё со средней школы. Я не знаю, зачем я это пишу, и, наверное, буду потом об этом сожалеть. Реву как девочка, ну, наверное, ты поймешь это по пятнам на бумаге. Хе-хе… Скажу честно — мне страшно… Но я счастлив. Надеюсь мое сердце не доставит тебе проблем. И ещё я очень хочу, чтобы ты нашёл ту единственную и жил с ней долго и счастливо, не оборачиваясь назад и забыв это глупое письмо. Ладно… Пора заканчивать с этим…. Живи для меня и за меня, пожалуйста. Я люблю тебя, Хоупи! Всегда любил и буду любить… „
Конец. Я плачу. Нет. Я рыдаю. Вся та боль, которую я испытывал раньше, — ничто по сравнению с той, что я ощущаю сейчас. Мои слезы капают на измученный лист бумаги. Чернила поплыли ещё больше. Наверное, скоро текст и вовсе невозможно будет прочитать. Слишком много слез. Моих. И ЕГО. Зачем? Я так не хочу… Не хочу жить за счёт чужой жизни. Лучше бы я умер.***
***
Хоупи… Хоуп… Лишь небольшое количество людей называли меня так. Это моё прозвище в кругу друзей. Но только у двоих из них не было отца. И одним из них был Чимин. Я до последнего отрицаю возможность, что сейчас во мне бьётся его сердце. Но… Это был он… Я знаю это… Ни за что не признаю этого… Но факты говорят сами за себя. Доктор Ким рассказал мне, как все было. Лучше бы я жил во лжи, не зная правды. Нет. Лучше бы я умер.***
Сегодня годовщина его смерти. Годовщина моего рождения. День, когда мне был дан второй шанс. День, когда я убил свою любовь Я жив в твоём сердце Сегодня я пришёл на могилу Чимина. Впервые. Здесь должен лежать я Нет. Ни за что Я пришёл, чтобы ответить на его письмо. Этого всего не должно быть Все так и должно быть. Все правильно Погода сегодня ужасна. Солнце спряталось за чёрными облаками. Идёт дождь. Гремит гром. И молнии — единственное, что освещает кладбище. Холодно. А ведь сейчас лето. Я одет во все чёрное. Прячусь от дождя под зонтиком, хотя уже промок до нитки. Я должен быть одет в белые одеяния Тебе идёт этот чёрный костюм. Ты красивый И письмо в кармане тоже мокрое. Я кладу его на могилу вместе с цветами. Букет из красных и белых роз*, что я принёс с собой. Бесполезное письмо. Глупые цветы Такие красивые цветы… И драгоценное письмо Нет сил сдерживать слезы. Но дождь скроет их. Никто не увидит их. Кроме тебя. Мои слезы ничего не изменят Улыбнись, Хоупи! Так больно… Но на сердце так спокойно… Так хорошо… Я писал это письмо почти что год, но оно вышло таким маленьким.‚Чимин, знаешь. Ты плохо скрываешься. Я слишком быстро понял, кто автор того письма. Глупый. Я благодарен тебе, но я ненавижу тебя за твой поступок. Зачем? Я не этого хотел. Я хотел прожить счастливую жизнь до старости. С тобой. Без тебя это не жизнь. Лучше умереть. Если нам обоим не суждено выжить, может было бы романтичней умри мы в один день? Не уверен на счёт романтики, но было бы явно не так больно. Ты убил меня или подарил мне жизнь? Не знаю. Моя оболочка жива, но внутри я мёртв. Я не могу жить без тебя. Я существую. Понимаешь? Думаешь, я найду ту самую? Нет, я так не думаю. Прости… Пожалуйста прости… Все то, что я писал ранее — неправильно. Какой же я глупый. Сейчас я живу. Да, я сомневаюсь, что смогу полюбить ещё кого-то, но мне и так хорошо. Я все ещё могу любить тебя. И ты все ещё со мной. Я обещаю, что буду продолжать жить для тебя. Я буду улыбаться для тебя. Все что я делаю — для тебя. Помни об этом. Ладно? Спасибо. Я люблю тебя. Ты и я — одно целое.‘
Я люблю тебя, Чимин Я тоже люблю тебя, Хосок