Вспомни

— 1 —

Его имя — Билл Адама, и он называл его снова и снова в ответ на бесконечные вопросы целой череды врачей, медсестёр и разнообразных специалистов, которые не оставляли его в покое с тех пор, как час назад он пришёл в себя на больничной койке. Его день рождения — двенадцатое января. Он помнил, как садился на мотоцикл, но не мог вспомнить, что ехал куда-то в грозу и, потеряв управление, вылетел с трассы через заграждение. Он преподаёт военную историю в Беркли. Его мать звали Эвелин. Сейчас 2010 год. — Ты потерял пять лет, — жизнерадостно сообщил доктор Коттл, пока Билл неверяще пялился на газеты с напечатанной в верхнем углу датой: 2015. — Воспоминания могут вернуться, а могут и нет. Он как ни в чём не бывало закурил, пока Билл молча смотрел на него. — Самое лучшее для тебя сейчас, — продолжил Коттл, — это привычная обстановка. Поезжай домой, займись привычными повседневными делами — и будем надеяться, что всё вернётся на свои места. — А если нет? — настойчиво спросил Билл. — Как я могу просто продолжать жить, если я не помню последних пяти лет? — Я невролог, а не экстрасенс, — фыркнул тот. — Откуда мне знать? И кстати, — добавил он, прежде чем Билл сумел сформулировать ответ, — к тебе посетитель. Она сидела в кресле возле его койки, длинные ноги скрещены, ладони на коленях. Что-то в её позе наводило на мысль о том, что ей уже приходилось сидеть в этом кресле, пока он лежал здесь без сознания, и от этого по спине Билла пробежал неприятный холодок. — Я хотела быть рядом, когда ты очнёшься, — начала она. — Я провела здесь всю ночь, но на это утро у меня было назначено судебное слушание... Слушание. Билл выдохнул. Строгий деловой костюм, то, как осторожничал с ней Коттл, её присутствие в палате — всё складывалось. — Вы мой адвокат или представитель страховой компании? — предположил он. Она с трудом улыбнулась, заставив его почувствовать себя студентом, сдающим преподавателю заведомо проваленный тест, и протянула руку. — Меня зовут Лора Розлин. Я твоя жена. — Это невозможно. Это какой-то бред. Его пытались развести — должно быть, они все были в этом замешаны... Женщина — Лора, если верить её словам, — вздохнула. — Понимаю, всё это слишком сложно. Но если ты позволишь мне помочь, я уверена, мы справимся с этой... — Как давно мы знакомы? — перебил Билл. — Четыре года, — ответила она. — И женаты уже почти три. — Как мы познакомились? Она улыбнулась, и это неприятно задело его — словно она смеялась над ним. — В аэропорту. Я сидела в баре, ожидая начала посадки, и смотрела новости. Ты услышал мой комментарий по поводу трат министерства обороны и заявил, что именно люди вроде меня приведут нашу страну к краху. Оказалось, ты тоже летел в Бостон. Всю дорогу мы проспорили, а когда самолёт приземлился, ты пригласил меня поужинать. Эта история была бы крайне трогательной, если бы хоть что-то в ней казалось ему знакомым. Он прочистил горло. — Зачем я летел в Бостон? Её улыбка погасла, но он сделал вид, что не заметил этого. — Тебе предложили место декана исторического факультета в Гарварде. Впервые за весь этот разговор она сказала что-то, что звучало похоже на него, но он уже знал, что этого так и не случилось. — Почему я отказался? Она отвела в сторону упавшую на лицо прядь волос, и взгляд Билла зацепился за простой золотой ободок — кольцо, которое он, не помня как, надевал когда-то ей на руку. — Ты встретил меня. — Я продал свою квартиру? — повторил он, пока Лора парковалась на холме перед небольшим домом с голубыми ставнями. Билл совершенно точно никогда прежде здесь не бывал. Когда его выписали из больницы и он согласился с Коттлом и Лорой, что ему стоит попытаться вернуться к обычной жизни, Биллу и в голову не приходило, что его дом может оказаться не его домом. Лора непроизвольно сжала пальцы на руле, но её голос не дрогнул: — Ты сам нашёл этот дом. Позвонил мне на работу и притащил меня сюда в обеденный перерыв, потому что хотел немедленно подписать документы. Ты сказал тогда, что нашёл наш дом. Билл отвёл взгляд и поднялся следом за ней на деревянное крыльцо, совсем не выглядевшее как что-то, что могло ему нравиться. Лора вставила ключи в замок и открыла дверь, через которую он проходил, должно быть, тысячи раз прежде. Лора провела для него неловкую экскурсию по его же собственному дому, и то, что он видел, оставляло всё меньше сомнений: он действительно жил здесь. Полки, заставленные его книгами, его вещи в гардеробной, его очки на прикроватном столике. Войдя в спальню, Билл запнулся у края кровати, и Лора, неправильно истолковав его заминку, быстро успокоила его: — Я буду спать в гостевой комнате. На стене над кроватью висела фотография: они вдвоём, обняв друг друга, на фоне океана. Свет начинал угасать, ветер трепал их волосы и праздничные костюмы, и Билл улыбался — он не помнил, чтобы у него была когда-либо такая счастливая улыбка. — Это со свадьбы? — Ты помнишь? — Её взгляд вспыхнул надеждой, и Биллу стало неловко. — Нет. Прости. И впервые за последнее время он действительно жалел об этом.

— 2 —

Биллу потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы понять, где он проснулся. Широкая незнакомая кровать; непривычный угол солнечных лучей, падавших через высокие окна, выходившие на восток; аромат свежесваренного кофе из-за двери. Одеваясь, он чувствовал себя странно: это его дом, почему он не может выйти в кухню прямо так, в пижаме? Но это не был его дом, и женщина, ждавшая его в соседней комнате, не была его женой, и даже в халате он чувствовал себя слишком уязвимо. Лора была полностью готова к выходу на работу (по крайней мере, выглядела она именно так): серая юбка, выглаженная зелёная блузка, только ступни были босы. Биллу стало интересно, всегда ли она выходила к завтраку при полном параде или же тоже испытывала неловкость от всей этой ситуации? — Доброе утро. Её ответная улыбка показалась ему немного напряжённой, но он напомнил себе, что его собственная вряд ли была лучше. Кофеварка была ему незнакома (Лорина? или они купили её вместе?), но на полке над ней стояла его старая любимая кружка. Билл вытащил кувшин с кофе и потянулся к чашке, которую держала Лора. Та покачала головой: — Я пью чай. Лора нерешительно наблюдала за тем, как он осматривается в кухне, но он был уже не в том возрасте, чтобы спрашивать: «А что я буду на завтрак?» — поэтому Билл продолжал планомерно изучать содержимое холодильника и кухонных шкафов в поисках знакомых продуктов и остановился в итоге на коробке с яйцами и упаковке бекона. Он обернулся и увидел, что Лора внимательно смотрит на него поверх своей чашки. — Что-то не так? Она неторопливо отпила чая и ответила: — Ты вегетарианец. От изумления Билл выпустил бекон из рук. Лора широко улыбнулась. — Шучу. Он ел молча, лишь иногда кивая словам Лоры. Та говорила, что освободила всё утро; что уже поговорила с руководством университета, чтобы ему дали больничный; что самое важное для него сейчас — это покой. Билл слушал её и пытался понять, что же в этой женщине было такого, что заставило его так сильно измениться за эти четыре года. Тёмно-рыжие волосы — непокорно развевающиеся на фото в спальне, сейчас идеально уложенные. Зелёные глаза с залёгшими под ними глубокими тенями — очевидно, следы беспокойства за него. Очки в простой оправе. Длинные ноги, скрещенные под столом и почти касающиеся его собственных. Она была, несомненно, очень красива. И она была заботлива и внимательна, а всего пару минут назад ей удалось вызвать его искренний смех. Но должно было быть что-то особенное, что-то, что купило его в своё время с потрохами, ради чего он продал свою любимую квартиру и отказался от работы своей мечты. Билл искал это в ней — и не находил. — Может быть, ты хочешь о чём-нибудь спросить? — предложила Лора наконец. «Почему я не узнаю свою жизнь?» — хотел бы спросить Билл, но это был определённо не тот вопрос, который он готов был задать вслух. Он был в неё влюблён когда-то, по крайней мере — в день, когда был сделан тот снимок. Он должен был поверить в это. Но этот дом, эта жизнь... неужели именно об этом он мечтал? Неужели совсем не жалел о том, от чего отказался ради неё? — Какой чай ты предпочитаешь? — произнёс он вместо этого.

— 3 —

— Ты уверен, что справишься? — спросила Лора уже в третий раз, нервно переступая с каблука на каблук. Пятнадцать минут назад она поднялась из-за стола, сообщив, что ей пора ехать на работу, и выдала Биллу внушительный список из номеров телефонов на экстренный случай, инструкций и напоминаний. Билл чувствовал себя так, словно ему десять лет и его первый раз в жизни оставляют дома одного на целый час. — Думаю, всё будет в порядке, — сдержанно заверил он. Её губы тронула лёгкая улыбка. — Конечно. Он напомнил себе, что ей тоже должно быть нелегко. Он был сейчас для Лоры таким же незнакомцем, как и она для него. Билл заставил себя разжать пальцы, вцепившиеся в стол, и улыбнуться. — Хорошего дня на работе, — уверенно сказал он. Он наконец остался один во всём доме (о котором, как ни старался, не мог думать как о своём), и дышать стало легче, тяжесть, давившая на грудь, отпустила. Билл принялся бесцельно бродить по дому, уже самостоятельно изучая комнаты и пытаясь найти что-нибудь, за что он смог бы зацепиться. В гостиной стоял его старый коричневый диван. Билл провёл ладонью по вытертой потрескавшейся коже, отчётливо чувствуя прошедшие пять лет по углубившимся складкам. На одном из подлокотников лежал аккуратно сложенный красный плед. Билл поднял его к лицу, втягивая запахи — свой собственный и другой, более лёгкий, неуловимо цветочный. Быть может, ещё неделю назад они сидели на этом диване, завернувшись вместе в этот плед, и шутливо боролись за пульт от телевизора. Он двинулся дальше. Оказавшись в кабинете, он испытал настоящее облегчение. Даже если какие-то отдельные документы были ему незнакомы, даже если он не помнил, как делал пометки на них, само помещение было родным и знакомым. В верхнем ящике стола лежала россыпь ручек его любимой марки, все папки были рассортированы и помечены стикерами с его почерком, на полке стояли ровным рядком его собственные опубликованные работы. Билл взял со стола книгу с его именем на обложке и прочитал название: «Приготовьтесь к столкновению: Военные конфликты XXI века по отчётам непосредственных участников». Он всё-таки написал её, значит. Пять лет назад эта книга существовала лишь на уровне общей идеи и пары заметок, лишь начинавших превращаться в черновик. Он пролистал титульный лист, содержание и благодарности, которые, скорее всего, были действительно искренними, и открыл страницу с посвящением. «Лоре, которая наполняет мои усилия смыслом». Прошлой ночью он был слишком измотан, его хватило лишь на то, чтобы принять выданные Лорой таблетки, упасть на чужую непривычную кровать и провалиться в вязкий, тревожный сон. Теперь он мог изучить обстановку. Тёплое одеяло, светлое постельное бельё — выбирали ли они его вместе, обсуждая плотность ткани и цветовую гамму? На одной из прикроватных тумбочек — ночник, его очки, книга, которую он не помнил, как читал. Вторая сторона кровати — Лорина сторона, напомнил он себе — была пустой, подушку та забрала с собой в гостевую комнату. Вторая тумбочка тоже не давала никакой информации — похоже, Лора перенесла все вещи перед тем, как забрать его из больницы. Подобная внимательность тронула его, но ничем не могла помочь: эта женщина была его женой, а он по-прежнему ничего не мог о ней вспомнить. Он неуверенно остановился перед закрытой дверью гостевой комнаты, единственного места в доме, которое он ещё не видел. Стоило ли ему заходить, вторгаться в пространство, которое было в настоящий момент личной территорией Лоры? Но он ведь хотел вернуть себе свою жизнь, разве нет? Он хотел почувствовать себя на своём месте, вспомнить заново, что значит быть её мужем. Сделав глубокий вдох, Билл толкнул дверь. Гостевая комната оказалась вовсе не гостевой комнатой. Это был ещё один кабинет, более захламленный, чем его. С одной стороны стоял рабочий стол, у противоположной приткнулся небольшой диванчик, на котором лежали подушка и плед. Билл коснулся наволочки, явно из того же комплекта, на котором он спал этой ночью, и ощутил тот же аромат, который почувствовал в гостиной. Живот скрутило чувством вины. Он был уверен, что она провела эту ночь на нормальной кровати, а вовсе не в полупоходных условиях, скрючившись в три погибели. Её рабочий стол был завален книгами. Билл пробежался взглядом по корешкам: потеря памяти, черепно-мозговые травмы... Он без труда представил, как она сидела здесь всю ночь, читая, пытаясь найти способ исправить то, что с ним случилось. Он почувствовал себя ещё хуже. При этом он всё ещё ничего о ней не знал.

— 4 —

— Расскажи о себе. Лора замерла, не донеся палочки до рта. Домой она вернулась с коробочками ещё горячей китайской еды на вынос: «Из твоего любимого ресторанчика», — сказала она, хотя логотип на крафтовом пакете ни о чём ему не говорил. Билл решил, что всё равно стоит отреагировать с энтузиазмом, Лора изо всех сил старалась ему помочь, и ему хотелось сделать ей приятное. Но стоило ему попробовать лапшу в остро-сладком соусе, как его восторги стали совершенно искренними. — Я ничего о тебе не знаю, — продолжил он. — Ты же знаешь обо мне всё. — Не всё, — заверила Лора. — Ты никогда не рассказывал, как получил тот шрам на бедре. Билл поморщился. Историю этого шрама он, к сожалению, помнил. — Хорошая попытка. Её смех в этот раз тоже прозвучал искренне. — Ты родом из Калифорнии? — спросил Билл. Лора ничем не показала, что ей не нравится его предложение, но и не начала сразу рассказывать о себе. Билл мог это понять, он тоже не знал бы, с чего начать в такой ситуации. Возможно, её просто нужно было подтолкнуть в нужном направлении. Лора покачала головой. — Из Бостона. Я переехала сюда лет десять назад. — И мы встретились, когда ты летела обратно, — продолжил Билл, довольный тем, что их история начинала наконец состыковываться в его голове. — Навещала семью? Лора поднялась из-за стола и принялась убирать посуду. — В каком-то смысле. Похоже, это было ещё сложнее, чем он ожидал. — Ты говорила, что работаешь юристом? — попробовал он снова. Пальцы Лоры, слишком крепко сжимавшие чашку с чаем (заваренным явно для того, чтобы потянуть время), заметно расслабились, как только он сменил тему разговору. Была ли она всегда так замкнута, когда речь заходила о её прошлом, или же она чувствовала себя некомфортно, отвечая на личные вопросы от человека, который должен был уже, по идее, всё это знать? — Конституционалист. Я специализируюсь на противоречиях между интересами безопасности государства и личными свободами. Да, пожалуй, он должен был находить её работу интересной. Билл попытался представить, как Лора возвращалась по вечерам домой, бросала портфель и принималась жаловаться на проблемного клиента или особенно вредного судью; как они спорят о правах и свободах за порцией суши. Ему нравилась эта мысль. Билл потёр лоб. Почему ему никак не удавалось вспомнить? Лора обеспокоенно нахмурилась: — Ты в порядке? — Я разговаривала с Солом, — сообщила Лора. Она сидела с ногами на диване, положив локоть на подлокотник и подпирая голову ладонью. Туфли так и остались на кухне, под обеденным столом. Они переместились в гостиную сразу после ужина. Билл надеялся, что разговор пойдёт легче в более непринуждённой обстановке, станет меньше похож на собеседование при приёме на работу. Но теперь, когда они сидели рядом на его старом диване, ему казалось, что расстояние между лишь увеличилось. — Он прилетает завтра утром, — продолжила она. — Он бы прилетел ещё вчера, но возникла какая-то проблема в реабилитационном центре, где лечится Эллен... Некоторые вещи, похоже, никогда не меняются. — Я буду рад его увидеть, — сказал Билл, нисколько не лукавя. Это будет приятным и успокаивающим разнообразием — встретиться с кем-то, кого он помнит. Может быть, Сол поможет ему восстановить часть утраченной информации. Лора натянуто улыбнулась: — Даже не сомневаюсь. Они снова замолчали. Лора собрала волосы, перекинув через одно плечо, и Билл неожиданно ощутил острое желание протянуть руку, чтобы убрать ей за ухо выбившуюся прядь. Это движение было таким привычным, таким интимным — слишком интимным для того, кто превратился в незнакомца. Билл сложил руки вместе. — Я закончила Амхерстский колледж по специальности политология, — заговорила Лора наконец. — Я скучаю по зимам. Люблю читать про садоводство, но у меня не выживают даже кактусы. Ненавижу мыть посуду. Не ношу оранжевое. Состою в затянувшейся вражде с GPS-системой моего автомобиля. Это звучало уже совсем как настоящий разговор, пусть даже Билл и не совсем понял последнюю фразу. — Окончив школу, я несколько лет провёл в Новой Англии, — подхватил он. — Я написал статью об оборонной тактике колониальных войск... Лора кивала, слушая, как он рассказывает о своих исследованиях, задавала вопросы о тех или иных сражениях и датах, если он замолкал, и лишь позже, когда Билл уже лежал в постели, до него вдруг дошло, что она уже слышала всё это пять лет назад.

— 5 —

Порывистый ветер пригибал верхушки деревьев, резко выделявшиеся на фоне темнеющего неба, растрёпывал волосы и хватал за одежду, но было не так чтобы холодно. Шерстяной плед защищал от прохлады влажного песка, на котором они лежали, прижавшись друг к другу — мягкая щека у его плеча, ладонь на его груди, тепло её тела вдоль его бока. Ему хотелось бы остаться в этом моменте навечно. Но его сердце билось взволнованно — слышит ли она это биение через слои шерсти и тёплой фланели? — напоминая о том, что не сделал ещё того, для чего пришёл сюда. Он набрал в грудь воздух. Ему нужно было сказать ей, спросить её... Быстрый стук в дверь вырвал Билла из сна, и он оказался в своей постели, один, с ощущением тянущей пустоты, которое не смог бы объяснить. — Лора, — спросил он за завтраком, — мы ездили когда-нибудь в поход? — Только если считать те выходные, которые мы провели в гостевой комнате у Сола и Эллен, — хмыкнула она и посмотрела на него с любопытством. — А что? Билл постарался прогнать вспыхнувшее в нём разочарование. Это был просто сон, вот и всё. Просто ответ подсознания на отчаянные попытки что-нибудь вспомнить. — Мне приснился странный сон, — уклончиво ответил он. — И я просто подумал, вдруг он был связан с какими-то реальными событиями. Лора нахмурилась: — Что именно... Её перебил звук распахнувшейся двери, и по дому разнёсся голос, который Билл не мог не узнать. — Я два дня тебе названивал! — возмущался Сол. — Ты что, забыл даже, как пользоваться телефоном? Сол имел совесть почти не измениться за пять лет — Билл помнил его именно таким, разве что волосы на макушке стали реже, а морщины вокруг глаз — глубже. И в тот момент, когда его старинный друг бросил свою древнюю армейскую сумку на пол кухни, чмокнул Лору в щёку и сам налил себе кофе, не переставая отчитывать Билла за безответственность, тот почувствовал, что мир наконец возвращается на своё место. Лора посидела немного с ними, расспросила Сола про его перелёт и результаты очередного этапа борьбы Эллен за трезвость, а затем сказала, что ей нужно на пробежку. — Скоро вернусь. Билл благодарно улыбнулся ей: — Будь осторожна. Сол проводил её внимательным взглядом, затем повернулся обратно к Биллу. — Ты ничего о ней не помнишь, значит? — Абсолютно. — Они с Солом были знакомы слишком давно, чтобы что-то скрывать друг от друга. Сол присвистнул. — Она так и сказала, когда позвонила мне из больницы, но... чёрт. — Он замолчал и покачал головой. Билл нетерпеливо вздохнул. Он не нуждался сейчас в сочувствии. Он нуждался в ответах. — Но ты-то должен. Я не помню, как познакомился с ней, но ты ведь наверняка помнишь, как я рассказал об этом? Сол фыркнул: — Конечно, помню. Ты целый месяц только и говорил, что о предложении из Гарварда, не мог думать ни о чём другом. А потом вдруг звонишь мне после собеседования и говоришь, что у тебя появились сомнения из-за какой-то бабы, с которой ты вместе летел. Я повесил трубку и сказал Эллен, что у тебя крыша поехала. Билл опустил голову на сложенные руки. Может быть, это и было ответом? Может быть, он действительно сошёл с ума. — Но это было до того, как ты познакомил с ней меня, — быстро добавил Сол. Билл поднял голову. — И что ты подумал тогда? — осторожно спросил он, уже не уверенный в том, что хочет что-то знать. Сол пожал плечами. — Что уже не важно, что я об этом думаю. Тебя было уже не вернуть. Мы знакомы тридцать лет, но я никогда прежде не видел, чтобы смотрел на кого-либо так, как ты смотрел тогда на неё. Я сразу понял, что дело закончится свадьбой. — Он ухмыльнулся: — Тебе самому, правда, эта мысль пришла чуть позже. Но это как раз в твоём духе. Билл некоторое время сидел молча. Можно ли было назвать то чувство, которое он испытывал в этот момент, скорбью, можно ли ощущать пустоту на месте того, что ты не помнишь, как потерял? — Ты сказал, что это было похоже на возвращение домой, — заговорил Сол снова. — Словно ты не встретил её, а нашёл. И что ты наконец, впервые в жизни, понял, где должен быть. — Он помедлил, прежде чем продолжить: — Может быть, ты сможешь встретить её снова. Ужинать в присутствии третьего оказалось проще. Сол восполнил пробелы в памяти Билла, пересказав самые значимые футбольные матчи за последние пять лет; Лора в свою очередь поведала новости музыки и кино, и он с удовольствием смеялся от её язвительных комментариев. От этого было почти больно. Может быть, Сол был прав. Может быть, им с Лорой удастся снова найти друг друга. Но вот они убрали и помыли посуду, Сол уехал, и в доме снова повисло молчание. — Это был долгий день, — заметил Билл. — Пожалуй, я лягу сегодня пораньше. — Конечно. Спокойной ночи. Он уже был на полпути к спальне, когда Лора окликнула его: — Это могло быть побережье? Билл удивлённо обернулся. — В твоём сне, — пояснила Лора. — Мы никогда не ходили в походы. Но когда ты узнал, что я, прожив в Калифорнии несколько лет, ни разу не была на побережье, то настоял, чтобы мы поехали на выходные в Биг-Сур. К сожалению, мы не рассчитали погоду и попали в холодный фронт... — ...К тому времени уже стемнело, и мы жались друг к другу, кутаясь в плед и пытаясь согреться, — закончил за неё Билл с дурацкой улыбкой, от которой его лицо грозило вот-вот порваться. — Я помню. Он не знал её второе имя и день рождения, он не помнил, как приносил свадебные клятвы и как подписывал документы на покупку этого дома. Но сейчас, в этот момент, когда улыбка озарила лицо Лоры, когда он обнял её, а она, спустя всего один удар сердце, крепко обняла его ответ, этого было достаточно.

— 6 —

Их первый поцелуй стал случайностью. Тем утром Билл, позавтракав и допив кофе, поднялся из-за стола, чтобы первый раз после аварии отправиться на работу. Он пока не был готов читать лекции, слишком многое ещё нужно было наверстать, но он договорился с руководством, что будет приходить в рабочие часы и заниматься своими исследованиями, просто чтобы привыкнуть заново к рутине. — Хорошего дня, — рассеянно сказала Лора, читая с ручкой в руках ходатайство своего нового клиента и тут же делая пометки: что нужно изменить, какие вопросы нужно уточнить. И Билл, наклонившись через стол, легко коснулся её губ. И тут же отстранился, осознав, что только что сделал. — Привычка? — предположил он, стараясь не обращать внимание на залившую лицо краску. Лора притянула его обратно за воротник рубашки. — Привычка, — повторила она, прежде чем поцеловать его в ответ. Их первый поцелуй. Но далеко не последний. Как-то раз, когда на улице шёл такой же ливень, как и ту ночь, когда он не вернулся домой, Лора рассказала ему про аварию: сгущающаяся темнота за окном, китайская лапша, остывающая в картонных коробочках, и наконец звонок с незнакомого номера. Её голова покоилась у него на груди, и Лора продолжала рассказывать — о другом дне, почти за десять лет до этого, другой аварии и полицейском, приехавшем к ней домой вместо того, чтобы позвонить. Теперь, когда он действительно её уже знал, Билл легко мог представить его Лору, мчащуюся сквозь дождь в больницу, всё ещё слыша голос в трубке и страшные слова: черепно-мозговая травма, возможные повреждения центральной нервной системы, всё ещё без сознания. Она сидела возле его постели всю ночь, а он, очнувшись утром, даже не узнал её лицо. — Прости меня, — прошептал он. — Билл... Мы сможем через это пройти, ведь правда? Он мягко коснулся её щеки. — Мы никуда друг от друга не денемся, — пообещал он. Как-то раз, помогая ей убирать посуду после ужина, он неожиданно понял, что ни разу не подумал у неё спросить. — Лора... а куда делось моё кольцо? Оно потерялось во время аварии, или... Это был очень хороший день. Да, Билл не узнал студентку, которая заглянула, чтобы попросить у него совет для письменной работы, но он всё равно смог ей помочь, и они договорились встретиться снова в следующий четверг. Это было так здорово — снова заниматься делом, вести проект! Вернувшись домой, он заказал свою любимую лапшу (теперь он уже знал название и номер телефона того ресторанчика) и с трудом дождался возможности поделиться новостями с Лорой и узнать, чем закончилась очередная апелляция Тома Зарека. Всего пару дней назад они первый раз всерьёз поспорили: Билл был против того, чтобы Лора бралась за дело Зарека. Но это было её решение, и теперь он следил за процессом не менее пристально, чем его бабушка в своё время — за новыми сериями «Всех моих детей». Услышав его вопрос, Лора замерла, а затем вытащила из-под блузки тонкую цепочку, которую носила всегда, не снимая, и простое золотое кольцо, которое всё это время было там. — Врачи сняли его, когда тебе делали томограмму, — пояснила она, поглаживая цепочку. — А потом... мне казалось нечестным навешивать на тебя обязательства, о которых ты не помнил. Билл протянул руку и прикоснулся к кольцу. Он мог не помнить его, но это было его кольцо. Он мог бы решить, что не готов. Да, к нему вернулись какие-то воспоминания — разрозненные короткие вспышки, в основном бытовые сцены. Лора помогала ему состыковать эти сцены между собой, Коттл выражал надежду на то, что память восстановится полностью. Он вполне мог бы подождать. Но даже если на самом деле он не вспомнит ничего, Билл уже принял решение. Осторожно расстегнув цепочку, он снял её с шеи Лоры и надел кольцо обратно на руку. — Спасибо, что сберегла его для меня, — сказал Билл, касаясь губами её лба. Как-то раз, воскресным днём, когда Лора вынимала бельё из сушилки, Билл заметил, как она потирает поясницу. — Ты в порядке? — Да, ерунда, — нетерпеливо ответила та. Несколько мгновений он смотрел на неё, любуясь тем, как солнечные лучи, проникавшие сквозь окно, золотят её волосы и озаряют светлую кожу. Не это ли он увидел в ней в тот день, в аэропорту? Знал ли он в тот момент, что его жизнь вот-вот изменится навсегда? Возможно, он так и не сможет этого вспомнить, но он был благодарен судьбе за то, это случилось с ним. — Мне кажется, тебе не стоит больше спать на диване. Лора закатила глаза и вернулась к сушилке. — Это правда сущая ерунда, Билл. — Лора, — повторил он, в этот раз испытывая необъяснимое волнение, — тебе не стоит больше спать на диване. Бельё так и осталось лежать забытым. Как-то раз, в выходные, они поехали вдвоём на побережье, выбрав день перед тем, как начало холодать, и пришли на то самое место, где прошла их свадебная церемония. Билл помнил другие их поездки сюда, помнил песок под босыми ногами и рёв волн — но не день их свадьбы. Все дни, кроме того, который имел значение. Лора крепче сжала его ладонь, узнавая разочарование в его взгляде. — Это не значит, что ты не сможешь вспомнить никогда. А если не сможешь, я просто заставлю тебя жениться на мне снова. Билл уже обдумывал эту идею, последнее время она не выходила у него из головы. Это не заменит воспоминаний об их настоящей свадьбе и не поможет унять горечь от того, сколь многое он потерял. Но это могло бы стать вехой, началом чего-то новому, и Биллу нравилась эта мысль. Ему хотелось праздновать и отмечать каждую мелочь в своей жизни. Впрочем, с этим нужно было подождать: скоро начинался новый семестр, Биллу нужно было готовиться к лекциям, а Лора по-прежнему часами просиживала над делом Зарека. «Господи, пожалуйста, пусть я выиграю апелляцию, чтобы больше никогда его не видеть», — слышал Билл её бормотание, проходя мимо кабинета. Жизнь возвращалась в колею, и было это замечательно, но Билл подозревал, что будет скучать по нынешним тихим временам. Они уже решили, что обязательно съездят куда-нибудь в следующие каникулы, только не определились пока куда: может, в Бостон, навестить места, где Лора выросла, а может — туда, где они они оба никогда прежде не были. Может быть, оказавшись снова в здании аэропорта, он вспомнит вдруг, как увидел её впервые; может быть, эти воспоминания вернутся к нему во время лекции, когда он будет рассказывать скучающим студентам о торговых соглашениях. Он не переставал надеяться. И знал, что Лора тоже. Но сейчас он просто улыбнулся и прижал к губам её ладонь. — Брось, давай лучше обзаведёмся новыми воспоминаниями.