Tightened The Sea

Луи никогда не понимал этих странных чувств, когда подходил к морю. Оно притягивало. Ему хотелось войти в море и забыться, хотелось заплыть на самую середину и не выплыть обратно, чувствуя воду, которая будет обволакивать его как теплое одеяло в холодные вечера. Шатен мечтал закрыть глаза, лежа на воде, и не открыть их больше, однако внутри него бушевала еще целая палитра чувств и эмоций. Море прекрасно, но оно такое огромное. По-настоящему огромное. Ты никогда не сможешь понять насколько. Это безумие, хотеть потеряться в таком бескрайнем пространстве. Глупо, пытаться понять эту неизвестность. А он хотел, но страх побеждал. Эти чувства заставляли его приходить к пирсу поздними вечерами или ночами, садиться на деревянный мост и пытаться почувствовать пальцами ног прохладу соленой воды. Пока ноги постепенно привыкали к холоду моря, он мог выкурить несколько сигарет, что держал между двух пальцев дрожащей руки. Сигаретный дым и табак, наполнивший легкие, обволакивал его, сооружая некий купол спокойствия, из-за чего парень забывал о страхе и проблемах, о которых он думал не один месяц. В сладкой умиротворенности, он не замечал, как к нему на протяжении нескольких дней подсаживается парень, с глазами цвета темно-зеленого изумруда, держа в руках два стаканчика с кофе. Неизвестный мог часами сидеть, смотреть на небрежно раскиданные карамельные волосы шатена, что слегка развивались на ветру, на маленькие руки, пальцы которых аккуратно стряхивали пепел с неизвестно какой по счету сигареты, на слегка приоткрытые тонкие губы, которые очень медленно выпускали дым и запах табака из глубины легких. Но через некоторое время, владелец двух стаканчиков уходил, так и не отдав красивому парню второй напиток. Это могло продолжаться неделю, месяц, год, пока кудрявый юноша не осмелился потревожить сигаретного мальчика, все-таки предложив ему еще горячий напиток. С легкой улыбкой, Луи принял бумажный стаканчик, не забыв прошептать слова благодарности, а зеленоглазый совсем не пытался скрыть яркий румянец на щеках, возникнувший от прикосновения холодных пальцев двух рук. Каждый вечер, сидя на деревянном пирсе у моря, смущенный Луи принимал напиток из рук неизвестного, замечая на стаканчике милые надписи, посвященные парню, и их совершенно не волновала тишина, которая когда-то была нарушена неловким вопросом: «искупаемся?», и тихим, дрожащим ответом: «боюсь». Через несколько недель, удивленный Луи смотрел на раздевающегося Гарри, чье имя он увидел написанным на стаканчике. Гарри молча протянул ему руку, смотря на него своими большими глазами и шепча едва различимое «доверься мне». И Луи доверился. Медленно встав на дрожащие ноги, пронзительно смотря прямо в глаза Гарри, он аккуратно стянул с себя легкую футболку и черные джинсы. С серьезным видом Гарри взял в свои руки маленькие, дрожащие от волнения и страха ладошки Луи. Не отводя взгляда от расширенных голубых глаз, он медленно стал идти спиной вперед, нащупывая ногами ступеньки, уходящие в воду. Обхватив теплыми руками талию шатена, кудрявый стал медленно спускаться в прохладную воду соленого моря, не отрывая взгляда от испуганного парня. Почувствовав, как вода коснулась его плеч, Луи рвано выдохнул и медленно прикрыл глаза, пытаясь справиться с наступающей паникой. Но чувство страха, заменили взволновано трепещущие бабочки в животе, когда своими синими от холода губами, он почувствовал мягкое прикосновение чужих родных губ, а после мягкий, предающий уверенности шепот: «я не брошу тебя». И Луи старался не обращать внимания ни на мягкие пальцы, что нежно гладили шрамы на запястьях, пытаясь забрать всю боль себе, ни на соленые слезы, что текли по его щекам, смешиваясь с такой же соленой водой моря. Он знал, что теперь его не бросят, что его спасут. Он понимал, что теперь он не один.