Особенности некоторых брачных традиций

Какой же этот корабль все-таки старый… Скрипит, гулко вздыхает, словно где-то там, в самой его глубине стонут замученные души. Наверное, тоже кто-то пытался спрятаться в свое время, а потом попросту не вернулся. И дышать тяжело — от бега так колет в боку. Впереди в полутьме громоздятся пустые ящики, остовы старых машин, мертвые боевые роботы. И по спине течет тонкая струйка пота — а ну как сейчас пустые глазницы зажгутся, с тяжелым лязгом поднимется оружие… Кандр нырнул за какой-то ящик, притаился там, переводя дыхание. Отдохнуть, хотя бы пять минут, больше ему не надо. И продолжать убегать, пока на плечо не легла знакомая тяжелая рука. А голос над ухом не произнес: «Попался». Вот же мелкий мерзавец! Надо было ему залезть в такую дыру! И ведь прекрасно знает, что ему все равно не сбежать, так нет же, продолжает трепыхаться. Йорк раздраженно выругался, разглядывая очередное пятно неизвестного происхождения на рукаве любимой куртки. Счет к Кандру все растет и растет, теперь туда еще добавится и пункт «химчистка», хотя заставить бы его руками все это стирать, чтобы в следующий раз неповадно было. — Мышка, я ведь прекрасно знаю, что ты здесь, — издевательский голос разнесся среди хлама в грузовом отсеке старого крейсера. — Тебе ведь не хватило ума отцепить маячок со своего катера. Кандр мысленно выматерился, однако отвечать благоразумно не стал, метнулся дальше. На мгновение мелькнула было мысль — залезть внутрь одного из роботов, укрыться в оболочке. Но Кандр быстро отмел ее, как несостоятельную. Слишком рискованно, много прорех, его будет видно. А перебирать все времени нет. Ящики? Слишком разбиты, а он не такой уж и хрупкий. Корпуса машин? Неплохо, но нужно их двигать, а это произведет чересчур много шума. Юноша вскарабкался на какие-то балки, раньше служившие, судя по всему, для закрепления каких-то тросов, выпрямился на них, балансируя, пошатнулся, когда одна из них провалилась под ногой и полетела вниз. Грохот рухнувшей балки немедленно привлек внимание Йорка. — Так-так, — хищно усмехнулся он, доставая из-за пояса парализатор. — Кажется, у мышки сдают нервы… Йорк считался одним из лучших пилотов и охотников, от него еще никогда никто не уходил. И отловить конкретно этого беглеца было уже делом принципа. Кандр и так слишком долго водил его за нос. Если быть конкретнее, Йорк гонялся за ним три года, семь месяцев и пять дней, прежде чем они оба решили заключить перемирие. И вот опять. — Ну что же прячешься, моя белая мышка, прятаться бесполезно. Тебе ли этого не знать, — Йорк бросил мимолетный взгляд на экран сканера и зло сплюнул. Слишком сильно фонили старые роботы, легко забивая волны чувствительного прибора. Иначе, почему сканер показывал минимум четырех альбиносов? Кандр тихо пискнул, обреченно зажмуриваясь. Нет, ну где был его мозг, когда юноша решил прятаться здесь? Да это нагромождение старого хлама теперь спасти могло лишь одним способом — если что-то из этого уронить на голову Йорку. А делать этого не хотелось. Зачем он вообще сюда рванул? Надо было на какой-нибудь завод, где много темных помещений. — И прекрати меня обзывать, — себе под нос злобно пробурчал юноша, взметываясь по стене к дыре в потолке отсека. Может, больше повезет на верхних этажах? — А-ай! Руки заскользили. Ладонь распороло какой-то железкой, Кандр повис на одной руке над… Он глянул вниз, сглотнув, высота гарантированно оборачивалась переломами, даже с его ловкостью. Над пропастью он висел, аккурат над проломом вниз. И сколько там падать на нижние этажи, выяснять не особенно хотелось. Тонкий слух Йорка позволил уловить недовольное бурчание и шорох где-то наверху. Мелкую нечисть все же удалось спровоцировать, Кандр всегда чересчур эмоционально реагировал на свое прозвище. Йорк изогнул губы в довольной усмешке и в следующую секунду едва сдержал ругательство. Альбинос рванул было к пролому, ведущему на верхние этажи, но слегка не рассчитал расстояние и повис на одной руке под самым потолком ангара. Высоко, да и железных обломков на полу хватает… Йорк прищурился. Ну уж нет, причинять вред своей добыче может только он сам. И никак иначе. Магнитные перчатки на руки. Страховку на ближайшую балку, выглядящую более-менее целой. И успеть поймать уже начавшего соскальзывать беглеца. — Попался? — тяжелым взглядом Йорка, казалось, можно было забивать сваи. — А ну немедленно извинись за белую мышку! — храбро высказался Кандр, извиваясь. — И отпусти… То есть, не отпускай… Оставалось рассчитывать только на то, что Йорк не решит заниматься рукоприкладством прямо здесь же. Да и, чего греха таить, весьма обольстительно выглядел в этот момент охотник: губы сжаты, в глазах пламя, волосы чуть встрепаны. Кандр дергаться прекратил, залюбовавшись. — Как только, так сразу, — зло прищурился охотник. — Ничего не хочешь объяснить? Какого тебя вообще понесло на эту свалку? — Это было единственное место, где я мог спрятаться! На станциях много народа, там прятаться опасно, да и нельзя… Надо на заброшенных заводах и везде в таких местах, где нет никого. — И с чего тебе вообще понадобилось от меня прятаться? Да еще и так демонстративно? — рыкнул Йорк, потихоньку спускаясь вниз. Поскольку теперь он удерживал еще и не самого легкого альбиноса, умудрившегося в хлам раскроить ладонь, это оказалось гораздо сложнее подъема. — Ты разбил мой истребитель? Или решил разорвать помолвку, а духу сказать мне в глаза не хватило? — казалось, еще немного, и Йорк начнет реально выдыхать пламя. Кандр натурально отвесил челюсть, потом захлопал ресницами. — Так брачный обычай же… Когда ты преподносишь жениху кольцо, жених должен спрятаться, а ты — доказать свою любовь, найдя его. Или ты снова забыл про наши обычаи? — Я точно перекрою тебе доступ в ваши долбанные архивы. Это ж додуматься, прятаться от меня в полуразваленном крейсере! Ты хоть бы намекнул, что ли. А то я уже не знал, что и думать — то ли тебя похитили, то ли запугали, то ли это я где-то лоханулся не по-детски, — недовольно выговаривал жениху Йорк, обрабатывая ладонь антисептиком. — Меня чуть инфаркт не хватил, когда Ланс сказал, что ты сбежал посреди ночи. — Ну так нельзя же намекать, это же традиции и обычаи, — Кандр потянулся к нему, поцеловал в щеку и снова обиженно фыркнул. — Почему ты все время меня называешь белой мышкой? — Потому что ты очаровательный… маленький… белый… — каждое слово сопровождалось коротким чмоком, — мыш! — Йорк захохотал, уворачиваясь от подзатыльника. — Который постоянно водит за нос одного старого кота. И потом, ты такой забавный, когда злишься. — Все, я обиделся, — объявил Кандр. Но жениха поцеловал страстно, прижался всем телом, недвусмысленно притираясь к нему. — Кандр, ну не здесь же, — простонал Йорк, охотно отвечая на поцелуй. — Тут сплошной хлам… опять себе что-нибудь… пропорешь… Я уже устал тебя лечить… — Тогда тащи меня куда-нибудь… — Кандр усмехнулся, запрыгивая на жениха и обхватывая ногами его пояс. — Веревки из меня вьешь, — жарко выдохнул охотник на ухо любимого, послушно сдвигаясь в сторону выхода и снова целуя слегка обветренные губы. — Да ничуть, — Кандр висел на нем, поминутно целуя то в шею, то в щеку. — Из тебя разве что титановые тросы сплести, и то не всякий станок справится. — Ага, покажи мне еще кого-нибудь, кто постоянно доводит меня до бешенства и при этом выходит сухим из воды, — Йорк, наконец, добрался до припаркованного рядом со старым крейсером двухместного катера и с облегчением опустил Кандра на сиденье, тут же прижимая его своим телом. — Вот теперь ты точно никуда не сбежишь. — Да я и не порываюсь, — удивился альбинос, раздеваясь. — Все, обычай соблюден: ты меня нашел, изловил, добыл, теперь я полностью твой. — Вчера ты тоже не порывался, — напомнил Йорк, поспешно избавляясь от собственной одежды. — А с утра мне пришлось вылавливать своего жениха по каким-то заброшенным крейсерам среди остатков боевых роботов. И месть моя будет страшна… — руки тем временем активно гладили и дразнили Кандра, заставляя его выгибаться навстречу, стремиться прижаться еще ближе. — О да-а, отомсти мне, — согласился тот, наслаждаясь ласками Йорка. Все-таки было что-то такое в этом охотнике за головами, от чего у бедного альбиноса-ученого полностью отключался инстинкт самосохранения, да и способность мыслить здраво тоже покидала. Наверное, это было то, что обычно называют любовью. О, Йорк даже и не подозревал, что это отмщение принесет ему столько удовольствия… Ощущать, как Кандр плавится от прикосновений, как он тает, мечется, выгибается навстречу рукам, теряет контроль, хрипло дышит и едва слышно постанывает от разрывающего его желания… Это просто неописуемо! Ученый млел, закатывал глаза, едва ли не лишался чувств, но когда он приближался к пику наслаждения, Йорк на некоторое время прекращал свои манипуляции, а Кандр, не имея возможности кончить — потому что охотник не позволял — снова стонал и бессильно откидывался назад, и Йорк снова продолжал эту сладкую пытку. — Йорк! — Кандр, наконец, взмолился о прекращении этого сладкого мучения. — Позволь мне уже… Далее шел какой-то странный свистяще-щелкающий диалект, который Йорк никак не мог выучить, строение горла не позволяло. Зато он научился эти слова понимать. — Кандр… — задыхаясь, прошептал охотник, которому тоже с каждой минутой было все труднее сдерживаться. — Давай вместе? Через несколько минут, отдышавшись от сокрушительного оргазма, Йорк лениво улыбнулся. — Это было феерично… мышка. И я тебя тоже люблю. Ответом ему было злобное шипение и прилетевшая в лоб бутылка с минералкой.