Ошибки

Я помню все. Каждую секунду. Не знаю, как такое могло случиться? Я наступил на те же грабли. Снова убил свое счастье. Насколько я ничтожен. Животное. Убийца. Вот и пришло время вспомнить. Как бы больно это не было. * * * Начинать с моего рождения — глупо. Когда я родился, не было ничего интересного. Рос я, как и все. Бегал во дворе с мальчишками, ходил в школу, дрался, лазал по деревьям, получал заслуженные двойки. Обычный, здоровый парень с человеческими стремлениями и желаниями. Так бы все и оставалось, но я влюбился. В парня. Как это случилось? А вот так. Поступил я в Университет. И в первый же учебный день увидел ЕГО. Ничем не примечательный, в каких-то обносках. Рыжий. Именно этот факт заставил меня обратить внимание на паренька. Как позже выяснилось, звали его Семен. Месяц я к нему присматривался. Все взвешивал, пытался разобраться в себе. В итоге решил, что Сёма будет моим. Осталось только решить, как я буду этого добиваться. Решение проблемы пришло как-то само собой. В любом коллективе есть индивидуумы, которые… как бы помягче выразиться? О! Не блещут интеллектом. Вот и у нас в группе были два таких существа. Как они попали на факультет программирования для меня загадка. Таких я не стал бы держать в универе, даже из-за денег. Так вот, эти двое решили подзаработать. Не совсем честным путем. После получения стипендии хотели отобрать деньги у Семена. Тут-то я и пришел на помощь бедному мальчику. Знакомо, не так ли? Парнишка, конечно, перепугался до смерти. Под шумок я отвез его в свою съемную квартиру. Там отпоил чаем, накормил и дал время немного успокоиться. — Спасибо, — не поднимая на меня глаз, прошептал Сёма. — На здоровье! Этих уродов, видно, давно никто не ставил на место. — Зачем ты мне помог? — Захотел. А вообще, глупый вопрос: мы с тобой вместе учимся, почему я должен был пройти мимо? — И они со мной учатся, — он попытался убрать мешающие волосы, но они все равно падали ему на лицо. Я порылся в кармане и достал оттуда резинку: сам ходил с длинными волосами. — Держи. Семен с опаской взял резинку и собрал волосы в низкий хвост. Он был просто великолепен. Я улыбнулся и сказал: — Тебе так лучше. Парень смутился и пролепетал: — Я, пожалуй, пойду, скоро транспорт перестанет ходить. — Где ты живешь? Я не могу отпустить тебя одного. — Не стоит. Я понял, что если сейчас не отпущу его, то рискую спугнуть. — Ок, только позвони, как доберешься. Сёма лишь кивнул. Когда он ушел и я закрыл за ним дверь, то с облегчением выдохнул. Мальчик хоть и зашуганный, но все же к нему можно найти подход. Господи, вы не представляете, какой он! От него за километр несет невинностью, чистотой и искренностью. Вы знаете, как он улыбался? Нет, не знаете. А я знаю. А его глаза… Голубые-голубые, обрамленные длинными, пушистыми ресничками. Как ясное, летнее небо. Губы — это вообще отдельная тема. Чуть припухшие, словно созданные для поцелуев. Россыпь веснушек придавала ему особый шарм. Хотелось поцеловать каждую в отдельности. При одном только воспоминании о нем я улыбался, как ненормальный. Хотелось прижать и не отпускать. Ни на шаг. Защищать от всего. Мои размышления были прерваны звонком телефона. — Алло? — Это Семён, — раздался тихий голос в трубке, — Ты просил позвонить. — А, да! Как добрался? Никто не трогал? — Нет, все нормально. Спасибо за заботу. — Ну, что там. Поступи я иначе — меня бы совесть заела. — Не надо обо мне беспокоиться. — Я об этом подумаю! Ладно, завтра увидимся. И я положил трубку. Н-да, он настолько забит, что боится любого нормального отношения к себе. Это нужно исправить. Ночь я провел практически без сна, а когда засыпал, мне снился Сёма. Мое наваждение, мое безумие, моя боль. Мой любимый. Родной. Солнечный. Такое в моей жизни было впервые. Еще не приобретя его, боялся потерять. Зайдя утром в аудиторию, я специально сел впереди Семы. Хотелось бы сидеть позади, но он и так разместился в самом конце аудитории. Дальше уже некуда. Двое вчерашних индивидуумов как-то странно смотрели на меня. Ну, эти мне ничего не сделают. Главное, что они больше не подойдут к моему мальчику. Лекции я отсидел спокойно, но как только начались практические занятия — постоянно искал повод, для того чтобы развернуться и что-нибудь спросить у Семёна. Только бы взглянуть на него. У меня, очевидно, повредился мозг. Я сходил с ума. Прошел еще один месяц. Наши отношения стали намного теплее. После пар я отвозил Сёму в общежитие, перед парами — забирал. Больше ни одна сволочь не пыталась подойти к нему. Мы часто проводили время у меня. То он мне, то я ему объяснял непонятные моменты. Я узнал, что он любит чай с лимоном и офигенно готовит. Он любит Достоевского и математику. А я люблю его. С того дня, когда я спас Сёму, он сильно изменился. Стал более раскрепощенным и уверенным в себе, но это было очевидным только для меня. Во время учебы он все ещё оставался нелюдимым и незаметным. Казалось, что настоящего Семена вижу только я. А когда выпал первый снег, мы пошли гулять в парк. Снег был еще свежим, и из него можно было лепить снеговика. Чем мы, собственно говоря, и занялись. Когда снеговик был готов, мы решили еще немного поиграть в снежки. Обсыпанные снегом с головы до ног и до неприличия счастливые, мы шли по парку. Не знаю, что тогда меня толкнуло на этот поступок. Может, окончательное безумие или романтика всей ситуации. Да и не имеет это сейчас значения. Я остановился и поцеловал его. Наверно, я сам был напуган, потому что я не сразу понял, что Сёма отвечает на мой поцелуй. Когда я отстранился и посмотрел на него — парень улыбался. — Можно? — задал я запоздалый вопрос. — Можно, — словно эхо было мне ответ. В тот момент я понял, что ни за что его не отпущу. Он мой. Только мой и ничей больше. Мой. Первый. Единственный. Он мой — я его. Я готов был все сделать для него. Отдать жизнь, если понадобится. Все, только бы мое солнышко светило. Светило для меня. Семён, Сёма, Сёмочка, Солнце, Солнышко. Вот так все и началось. Первая ошибка в долгой череде последующих ошибок, приведших к крушению всей моей жизни. Мне был дан второй шанс, и я им не воспользовался. Третей попытки уже не будет. Остается только упиваться своей болью. Вспоминать и упиваться. Ворошить старые раны, даже если не затянулись новые. Для того, чтобы лучше запомнить урок.