На улице темно и тихо. Легкий ветерок гуляет по улицам, колыша кроны деревьев, неся опавшие листья и мусор за собой. Юнги жутко устал на работе, после свадьбы он шел домой, но внезапный звонок от менеджера, цель которого заключалась в оповещении о дополнительной смене, заставил сменить направление, и вот Мин входит в здание пиццерии. Переодевшись в рабочую одежду, альфа входит на кухню, щурясь от яркого света. Красноволосый молодой повар улыбается, указывает на коробки с пиццей и объясняет, кому что следует доставить. Юнги кивает, молча принимая работу. Не сказать, что он недоволен, или же наоборот. Порой он чувствует себя роботом, который ничего не ощущает, сейчас к нему вновь вернулось это ощущение.
Вспоминая причину всех этих жалких подработок, зеленоволосый с болезненным стоном плетется вперед, закрывая глаза на усталость и большое нежелание работать именно сейчас. В какой-то момент альфа чувствует неожиданную тяжесть на сердце. Если бы Мину сказали, что он сердечник со стажем и забыл вовремя выпить таблетки, он бы в это легко поверил. В уголках глаз скапливается непрошеная влага, видимо, от боли, но Юнги так и не понимает, почему его тело ни с того ни с сего начало действовать само по себе, словно кто-то другой им управлял. Но тем не менее он должен продолжать работу, даже если самочувствие кричит о том, чтобы как можно скорее вернуться домой. В сознании не сохраняется момент, когда все заказы оказываются выполненными, а шаги — медленными и тяжелыми. Над городом возвышается туман, создавая завораживающие живописные картины, в которых каждый видит свое, но Мину это совсем не интересно, в его мыслях и без того туманно. Сквозь пелену слез, застелившую глаза, он смотрит вперед, вытирает влажные дорожки рукавом и оседает у разбитого фонаря. Отмучился еще один день. Снова прогул в школе, снова не пришел домой, как просил того брат, снова…
Юнги не знает, как долго он еще сидит на корточках у травы, положив голову на колени, но приходит в себя лишь тогда, когда вибрирует телефон. Мин не думает поднимать трубку, но настойчивые вибрации заставляют все-таки посмотреть на имя настырного звонящего. «Ким Намджун» — высвечивает на дисплее, а Юнги закатывает глаза, но все же поднимает трубку. Ожидая дикого ора на том конце провода, зеленоволосый не спешит подносить гаджет к уху, но ничего громкого не услышав, тихонько говорит «слушаю», стараясь сохранить в голосе привычные нотки холода, ведь никто не должен знать о его минутных слабостях.
— Хен, я просто прошу тебя, приходи домой, отец меня жестоко накажет, я боюсь его, — сквозь слезы шепчет Ким, заставляя насторожиться.
— Ладно, скоро буду, — нехотя соглашается альфа, поднимаясь на ноги.
Конечности затекли, болели и практически не чувствовались, но Юнги сдерживает рвущийся крик, делая шаг вперед. Много времени прошло с тех пор, как Мину было так больно передвигаться, но только сейчас он чувствует себя жалким. Никогда прежде он не жалел себя и не позволял это делать другим, но, идя так вот, держась за стену, чтобы не упасть, Юнги словно смотрит на себя со стороны, и чувствует себя крайне паршиво. Быть жалким — это низко — еще давно для себя решил зеленоволосый, и старался не общаться с такими людьми. Но всегда же есть исключение? Увы, близкий человек как раз и был таковым. Папа. Это слово всякий раз вызывало раздражение у юноши, но ничего поделать с собой он не мог, и оставался рядом чисто из капли уважения и жалости. Если Джун звонил, значит, отец снова пил, возможно поднял руку на супруга и сына, а может он просто рвал и метал в квартире в поисках Мина. Усмехаясь своим невеселым мыслям, Юнги продумывает то, что скажет в ответ отцу. Это не будут слова оправдания или сожаления, он умеет отвечать так же грозно, не боясь того, что глава семьи может стать более разъяренным. Просто Юнги нравится бесить людей, которые хоть чем-то его не устраивают. Кое-как дойдя до двери, зеленоволосый долго ищет ключи в кармане, а потом столько же времени затрачивает на то, чтобы попасть в скважину. Глаза закрываются от усталости, но альфа, наконец, делает шаг внутрь, борясь с подступающим сном. В квартире на удивление витает пугающая тишина. Юноша стоит на пороге, прислушиваясь к каким-нибудь звукам, но так ничего и не заметив, начинает движение. Пробравшись как можно тише к своей комнате, Мин уже тянется к дверной ручке, как вдруг чья-то рука падает на плечо Мина, пугая до чертиков.
— Блять, — вырывается неожиданно для обоих, альфа прячет взгляд, продолжая, — зачем так пугать?!
— Поговорить бы с тобой, щенок, — тянет за собой старший в кухню.
***
Чимину как-то неспокойно, во сне он видит разъяренного отца на свадьбе, правда они там только вдвоем. Старший постоянно издевается, сидя за столом, в то время как рыжик от обиды поджимает губы и отводит взгляд в сторону, лишь бы не смотреть в эти злые глаза. Альфа встает из-за стола и надвигается прямо к Паку, что-то бормоча себе под нос. Он уже совсем рядом, это заставляет младшего съежиться от страха и захлебываться в собственном шепоте, чтобы тот остановился, но нет, тот не сбавляя шага, движется вперед. Тихое «расслабься», сказанное Юнги на самое ухо, вызывает еле заметную улыбку, а когда его мягкие губы касаются его, омега готов растаять.
— Юнги, — произносит Чимин после того, как Джин отрывается от желанных губ.
Брюнет мог предположить что угодно: и внезапное пробуждение, и сильный удар в челюсть, и обида. Вот только Юнги он предусмотреть не мог. Ким подозревает, что это тот самый зеленоволосый, но даже если это не он, в душе поселяется зерно обиды, а все из-за того, что Джина приняли за другого человека. Почему имя какого-то Юнги на губах Чимина, когда это он, Ким Сокджин поцеловал его? От ярости альфа сжимает руку в кулаке, вставая с нагретого места. Ну уж нет, никаких Чиминов сегодня, и его Юнги, и всех остальных.
Судьба решила сыграть жестокую шутку.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, альфа выходит из комнаты, не удержавшись и хлопнув дверью. Сердце неприятно сжимается, из-за чего Ким хмурит брови, падая на стул. Тишина звенит во тьме ночной и лишь тихий вздох парня разрушает ее. Легкий ветерок колышет белые занавески через приоткрытую форточку. Привычка оставлять окно открытым, далеко не самая лучшая — утром потом неимоверно холодно. Брюнет привык сидеть в темной кухне без света и смотреть в никуда. Потянувшись к ящику, Джин выуживает оттуда пачку сигарет и зажигалку. Курил он редко, в основном, когда были проблемы, но за последнюю неделю он заметил, что такое ночное времяпрепровождение повторяется раз за разом. Зажигалка тихонько чиркает, и Ким подносит сигарету к огоньку, осветившему комнату на мгновение. Сделав первую затяжку, парень не спешит выпустить дым. Глядя на то, как тлеет палочка, альфа отчего-то улыбается, прикрывая глаза. Мысли нужно привести в порядок, и только курение этому способствовало. Чимин свободный человек, поэтому, по сути, Джин не может ему что-то запрещать или давать указания. Пока он полностью не отдался Юнги, брюнет имеет право быть рядом. Он не знает, как много времени у него есть, но если успеет поставить метку раньше, то Чимин волей-неволей останется рядом. Подло. Но рядом с Джином Чиму будет лучше, спокойнее, так он думает.
Оторвавшись от мыслей, брюнет замечает, что на улице становится чуть светлее, наверное, уже около четырех утра. Кожа невольно покрывается мурашками, а ноги покоятся на стуле в позе лотоса, ища тепла. На столе стоит чашка с остывшим кофе, рядом лежат окурки. Один, два… Джин насчитал шесть бычков, и устало потер переносицу. Заглянув одним глазом в пачку, Ким предполагает, что еще одна подобная ночь и ему придется идти за новой, а лучше за блоком. Чтобы можно было и покурить просто так. Но об этом альфа подумает позже, сейчас необходимо замести следы, чтобы случайно не напугать Чимина, ведь он очень чувствителен к многому. Убрав за собой на столе и вылив кофе, юноша идет в душ, хотя бы для того, чтобы смыть грузные мысли и беспокойство. Свежая одежда греет тело, приятного ласкает кожу, и Джин чувствует себя хорошо, несмотря на то, что ночью он не сомкнул глаз. Приготовив вкусный завтрак и зеленый чай, юноша идет будить своего гостя. Тот будто и не менял положения, так же лежал на боку лицом к двери и мило посапывал. Оранжевые шторы вместе с встающим солнцем окрашивали комнату в теплый оттенок, но свет еще был слабым, чтобы мешать спать.
— Чимин~и, пора вставать, — осторожно касается не накрытого плеча старший, чуть наклоняясь вперед.
— Еще немного, — не открывая глаз, мямлит рыжик, натягивая одеяло до носа.
— Мне на работу скоро, не оставлю же я тебя взаперти, — усмехается Джин, ненавязчиво хватая одеяло на себя.
— Мое, — получается неестественно громко, и брюнет выпускает кусок ткани, позволяя младшему счастливо улыбнуться и вновь накрыться. Только сон уже не идет. Игриво выглянув из-за одеяла, Чим широко улыбается, глядя на хена. — Я хорошо поспал, спасибо тебе.
Ким кивает, пытаясь не смотреть на это заспанное чудо. Брюнет чувствует как сходит с ума, ведь это не нормально так смотреть на
не своего омегу. Он идеален, даже когда только проснулся. Растрепанные волосы и опухшее лицо делают этого рыжика нереально милым. Заботливо поправив прядки, Джин кивает головой в сторону двери, как бы намекая, чтобы тот пошел умыться. Пак смешно фыркает, медленно плетясь в ванную, раскачиваясь влево вправо по пути и чуть не задевая стоящие предметы.
***
Тик так. Секундная стрелка прерывает не напряженную тишину в кухне. Чим спокойно ест, изредка шумя палочками, стараясь не замечать внимательного взгляда Джина, который сидит напротив, сложив руки в замок. Но все же рыжик решается поднять глаза на старшего и спросить, в чем дело, потому что давиться едой и дальше он не намерен. На самом деле Ким даже не знает, что ответить в свое оправдание, просто он хочет наблюдать за Чимином
всегда как можно дольше, а еда совсем не лезет в горло. Появляется неловкая пауза, и даже часы не спасают. Глаза старшего бегают: надо что-то ответить, и чем скорее, тем лучше. Так ничего и не решив, брюнет показывает язык, обезоруживая омегу. Тот открывает рот от удивления, а потом неуверенно усмехается, ведь подобные вспышки ребячества были далеко не частыми. Потрепав рыжика по голове, Ким встает из-за стола, так и не притронувшись к еде.
— Хен, может что-то случилось? Я в чем-то провинился? — Чимин незаметно входит в комнату следом за старшим, не стесняясь того, что альфа начал переодеваться. Юноша так и стоит спиной к Паку, не разрешая увидеть себя во всей красе. Тело было и правда красивым, не зря он так долго занимался спортом, но отчего-то стало неловко.
— Тебе показалось, все хорошо, — как-то монотонно отвечает Джин, но только через некоторое время понимает, что звучит неправдоподобно.
Альфа думает повернуться к Чимину, чтобы прояснить ситуацию, но неожиданные объятия со спины вводят в ступор. Брюнет до сих пор удивляется тому, как бесшумно Пак умеет передвигаться. Теплые руки спокойно лежат на животе, в то время как щека утыкается меж лопаток. Сердце реагирует мгновенно, наверняка и Чим чувствует, как часто оно стучит, но ничего не говорит, продолжает стоять и наслаждаться приятным моментом. Дыхание опаляет кожу и заставляет покрыться мурашками, но омега уже отстранятся, разворачивая Джина к себе лицом.
— Хен, что бы ни случилось, я остаюсь твоим лучшим другом, если тебя что-то беспокоит — ты можешь смело мне об этом рассказать.
— Нет ничего такого, что я могу тебе рассказать, — выдыхает Ким, обнимая младшего. В голове стучит отголоском «лучший друг», отчего парень кривится, как от съеденного лимона. Всего лишь друг. Пусть и лучший.
Выйдя из подъезда, Джин продолжат плестись следом, обдумывая, как можно переманить Чимина на свою сторону. Последний, видимо, занят своими мыслями, потому что за эти три минуты так и не обернулся в сторону угрюмого юноши. Рыжая макушка мелькает среди зеленых деревьев, это завораживает старшего, отвлекая от тяжелых мыслей на неопределенное время. Джин уже думает нагнать младшего, чтобы хоть о чем-то поговорить до того, как тот свернет на свою улицу. Но радостное громкое «Хен!» останавливает на мгновение — как раз навстречу друзьям идет зеленоволосый парень. Рука непроизвольно сжимается в кулаке, а шаг становится быстрее. Никто не посмеет идти рядом с
его Чимином!
