Столько лет прошло с той давней поры...

Столько лет прошло с той давней поры, Столько лет прошло с правления Алдуина, Столько лет прошло с той власти игры. Тогда Партурнакс, правое крыло Пожирателя Мира, Маша огромными мощными крыльями, К людям с миром он спустился, И с огромными-огромными усильями Он Кинарет дни напролет молился. Богиня земли услышала его мольбы, Дракон просил людей одарить силой крика, И по велению доброй судьбы Люди кричать смогли мигом. Партурнакс их обучал этому искусству, И вот, смогли кричать ту'ум они. Три Языка без сожаления чувства, Вступая в кровавые ожесточенные бои, Убивали жестоко драконов, но дух их было не сломить — Алдуин воскрешал своих братьев, Не давая окончательно их всех убить. И много великих усилий затратив, Люди победили Пожирателя Мира, Драконобем его приземлив, Отбросив во времени вперед Алдуина, Рагнарёк, судный день отстранив. И вот, четвертая эра, Вернулся черный дракон, Сверкая красными очами, Повергнул в страх всех снова он. И Довакин к Партурнаксу на Глотку Мира пришел, О помощи вновь попросить, И тот старый добрый дракон к йор снизошел, Он снова помог Алдуина побить. Но подвигов, видимо, мало, И мало того, что Партурнакс, себя осилив, Мир и жителей его смог полюбить, Природную злость подавив путем великих усилий, Не дал он этот дивный мир погубить. Но Клинкам все равно, Они хотят его смерти. Но, простите, за что? У него нет злых помыслов, поверьте! Однако уже поздно. Довакин, убежденнный Дельфиной, Подняв меч острый грозно, С отвагой и смелостью львиной Ударил клинком прямо в сердце, В огромное сердце дракона. В глазах все стало темно-серым, Почернело и вовсе довольно скоро, Черной струей кровь полилась. Партурнакс прохрипел и, обессилев, Наземь замертво упал, смерти не страшась, Довакин пожрал его душу, И ушел, к Клинкам, Оставив огромную тушу Безжизненно на снегу лежать. Все, нет его теперь, Спасителя-дракона, Но ты, ты только верь, Что однажды снова Взмоют в стуже два огромных массивных крыла, Послышится тот громкий рев, не стон предсмертный, Оживет та душа, что великой любви была когда-то полна, Полетит совсем не тот дракон, что при службе брату был высокомерным, А тот, что мир душою драконьей когда-то полюбил, И, может, все вспомнят, чем когда-то Партурнакс для мира был.