О придорожном камне, Довакине и острых ушах

О придорожном камне, Довакине и острых ушах Народу в таверне в тот день было, пожалуй, тесно. Но не от того, что собралось так уж много нордов. И даже не от того, будто таверна мала сама по себе - с простором, как раз, все было в порядке. Просто все, пришедшие промочить горло под хорошую закуску, стеснились в одном углу, слушая старика Снорри из деревни неподалеку. И Хильда-трактирщица с трудом проталкивалась через сборище, чтобы принести еще выпивки и еды - рассказчик как раз закончил с очередной легендой и нужно было заполнить паузу, пока он переводил дыхание, чем-нибудь хмельным и чем-нибудь сытным. - Снорри, расскажи про древних героев! - попросил кто-то, едва старик отложил курительную трубку, давая понять, что готов говорить дальше. - Ну, что ж, - произнес тот. - История, которую я расскажу сейчас, именно о герое, хоть и не таком уж древнем. Но она примечательна сама по себе, поскольку рассказывать ее можно сколько угодно, а вот услышать самому - только один раз. И, хотя сам я услышал ее почти тридцать лет назад - не сходя с этого самого места, - с тех пор нашлось много слышавших ее тоже, и никого, взявшегося бы повторить ее для меня. "Мы с моим братом Бьярги тогда много путешествовали, не имея при том ни причины, требовавшей бы столь частых переездов, ни какой-либо определенной цели. Можно сказать, мы так делали ради собственного удовольствия, хотя и о полезных делах не забывали - например, таким образом нам удалось найти подходящее место для собственных домов, и оставалось только раздобыть подходящие трофеи, чтобы обменять их на лес и землю. Место это вы все прекрасно знаете, оно здесь, под Солитьюдом, там до сих пор стоит мой дом и дом брата, да будет сладок его мед в Совнгарде. Ну, а поскольку здесь мы и собирались в итоге осесть, нет ничего удивительного в том, что именно эта таверна чаще других становилась нашим пристанищем на ночь. Так было и ту ночь, когда мы встретили каджита." - Каджита? - удивленно переспросила Хильда. - Ну да. Каджита. Странно, что ты не помнишь, он ведь сидел в этой самой таверне за этим самым столом и выхлестал целую бутылку дорогущего меда, сделанного по какому-то заумному рецепту твоей матушки. И я сейчас не о том недоразумении, что зовут бутылкой имперцы, а о хорошей глиняной бутыли, какую не всякий норд поднимет, и не всякий после нее устоит на ногах, если она полна. - Я вообще не помню, чтобы отец пускал на постой каджитов, - сомневаясь, ответила Хильда. - Он здесь не ночевал. Он просто сидел в углу и пил мед, и на голове его была намотана какая-то дурацкая пестрая тряпка, а уши звенели от серег. Впрочем, я не удивлен, что тебе это кажется странным - старик Вульфр страшно не любил всякого, кто мог насорить в его доме, особенно шерстью. Но я продолжу. "Нам с братом этот кот тоже сразу не понравился. Потому я сказал, достаточно громко, чтобы мог слышать всякий, находящийся в таверне: - Жаль, что Довакин заодно с драконами не повывел из Скайрима еще и всех чужаков. - Да, - согласился со мной Бьярги, так же громко. - Думаю, будь у него больше свободного времени, от битв с ящерами, он бы вышвырнул через границу всех этих меров, а заодно и тех, кого людьми-то назвать сложно. И кот отозвался, но совсем не так, как мы ожидали. - Добрые норды, - сказал он. - Довакин, разумеется, мог бы сделать то, о чем вы говорите... но не сделал. И есть даже история, объясняющая, почему он так поступил. Каджит может рассказать, если пожелаете. А, надо сказать, хорошего рассказчика в те годы уважали куда как больше, чем даже хорошего барда, которые к тому времени всем до скампов надоели своими одинаковыми песнями, и только "Песнь о Довакине" люди еще соглашались послушать, в знак почтения к великому герою. И кот определенно был хорошим рассказчиком, это стало понятно, как только он заговорил - глубоким таким голосом, безо всякого дурацкого мяуканья, которое иные блохастые смеют выдавать за человеческую речь. Подмурлыкивал, конечно, ну так на то он и кот, а так - приятно было послушать. И мы с братом решили, что набить ему морду всегда успеем, если вдруг история нам не понравится, а вот услышать что-нибудь новое... это, скажу прямо, удавалось не так часто, как хотелось бы. Так что мы пересели, не забыв свое пиво, и стали внимательно слушать. - Все дело в том, - начал кот, - что Довакин, говорят, и сам носил острые уши... - Так, а ну погоди, - перебил Бьярги. - То есть, ты хочешь сказать, что величайший герой Скайрима - паршивый мер? Тогда говори - босмер или данмер? Мне нужно это знать, чтобы решить, с какой стороны заехать тебе в ухо. - Твое право, хотя я лишь пересказываю чужие байки, - пожал плечами кот. - Некоторые и вовсе утверждают, что он альтмер, но в такое даже каджит не верит. Так будешь бить или слушать? Вот тут мы с Бьярги сомневались. С одной стороны кот явно нес чушь, но с другой, прежде, чем решать, хороша история или плоха, ее нужно услышать до конца. Так что мы решили придерживаться уже принятого плана, только пересели еще раз, так, чтобы кот не смог сбежать, в случае чего. Он же смотрел на наши маневры и вроде как ухмылялся - по их мордам сразу и не поймешь. - Говори, - кивнул Бьярги, когда мы вновь устроились. И кот продолжил: - В подтверждение моих слов существует история, впервые рассказанная тем, кто видел одну из первых битв Довакина. А дело было так. Довакин сидел тогда в засаде, недалеко от поворота дороги, за крупным камнем. Где-то под Рорикстедом кто-то сказал ему, что над этой дорогой видели дракона, и герой тут же отправился в путь, в надежде стяжать славу, силу для Криков и немного драконьих сокровищ. Где та дорога, в истории не говорится, возможно один из рассказчиков попросту позабыл сказать об этом. Но для нас это и неважно. А важно то, что на той же дороге, неподалеку от того же поворота, за таким же камнем, устроил засаду и первый рассказчик этой истории. Чего ждал он, доподлинно неизвестно, хотя злые языки поговаривают, что привело его к повороту известие о приближавшемся караване из Эльсвейра. - Так это был просто разбойник? - воскликнул я. - Если верить слухам, - уточнил кот. - И, если верить этим слухам, то они оба - рассказчик и Довакин - дождались своей цели. Караван только-только появился из-за поворота, как с неба к повозкам упал дракон. Услышав рев и крики, рассказчик, придремавший было в засаде, осторожно выглянул из-за камня. И увидел прямо напротив себя такой же камень, из-за которого торчали два внимательных глаза, растрепанная грива и острые-острые уши... - У людей это называется не "грива", а волосы, - проворчал Бьярги. - Пусть так, - согласился кот. Но поправляться не стал. - Рассказчик тут же спрятался, ведь он совсем не ожидал встретить кого-то еще кроме каравана и дракона, о котором тоже слышал, а потому и вел себя столь осторожно. Затем выглянул еще раз, чтобы убедиться. И снова увидел камень, глаза и уши. - И больше ничего? - недоверчиво спросил я. - Ничего. Ведь Довакин тоже выглядывал чуть-чуть, да и смеркалось уже. Пока же рассказчик играл в прятки за камнем, караванщики занимались именно тем, чем им и положено - пытались подороже сбыть товар. Только товаром в этом случае оказались их собственные шкуры... - По-моему ты нас дурачишь, - так сказал Бьярги. - Ни один кот не отзовется так о других котах, чужая там история или нет. - Каджит и не говорил, что караван вели его братья. - Да кто еще мог привести караван из Эльсвейра? - Терпение. Еще не время, - ответил кот и протянул лапу к своей кружке. И мы поневоле согласились - не дело портить историю, забегая вперед. И уж тем более не дело мешать рассказчику промочить горло, потому мы молча взяли свое пиво и стали пить, ожидая, пока кот утолит жажду. - Так вот, - сказал он, ставя кружку на место. - Караван, как уже сказано, вели не каджиты. Возможно, будь в охране норды или даже имперцы, Довакин и вышел бы, чтобы помочь им в битве с драконом... но то были альтмеры, а их в Скайриме никто не любит. Потому Довакин остался в засаде. Конечно же, меры вовсе не собирались легко сдаваться, и первым делом, увидев дракона, выставили магическую защиту от огня. Но именно этот ящер, как оказалось, предпочитал холод. Сражение вышло коротким, но яростным, настолько, что рассказчик, сидевший за камнем, не рискнул выглянуть, чтобы после поведать и о нем тоже. - А как он узнал, что за другим камнем именно Довакин? - спросил я, поняв, что кот об этом не рассказал. - О, очень просто. Ведь когда с мерами было покончено, Довакин вышел из-за камня, чтобы разобраться с драконом. Он бросился вперед, на бегу посылая в ящера стрелы. А когда тот повернулся, чтобы ударить холодом, Довакин произнес Слово... Кот наклонился вперед и почти шепнул: - FUS! Клянусь Исмиром, даже от этого шепота стол слегка дрогнул, и нам пришлось поднять пиво, чтобы оно не разлилось. - И что? - так же шепотом прознес Бьярги, завороженный кратким, но емким описанием битвы. - Ему хватило лишь одного Крика, чтобы победить дракона? - Хватило, - кивнул кот. - Довакин был тогда еще неопытен и не мог произнести больше одного Слова за раз, но от Крика фонари, освещавшие дорогу повозкам, разбились, и горящее масло плеснуло прямо на груз. Опять же, неизвестно, что там везли меры, но грохот и пламя вышли такие, словно на поле боя появился десяток магов, и все они ударили одновременно самыми сильными заклятиями. Даже дракон не смог выдержать того жара, и сгорел полностью, дотла. Не осталось и его костей, не говоря уж о повозках. Тогда Довакин подошел к месту, где сидел раньше ящер, впитал его силу, все еще витавшую рядом, и отправился дальше по своим делам. - А что же разбойник? - удивился я. - Ведь не может быть, чтобы он не попытался напасть, раз уж пришел. - А разбойник решил, что будет неплохо заработать на кружку меда, рассказав эту историю, раз уж больше ничего не досталось. Так ее и узнал следующий рассказчик, а за ним - еще один. Но вот что странно - рассказать эту историю можно сколько угодно раз, а услышать - лишь однажды. По крайней мере, каджиту ее больше никто не рассказывает, хотя многие говорят, что слышали ее. И они говорят тоже самое - стоит кому-нибудь, уже знающему этот рассказ, попасть в место, где его собираются повторить, как или у слушателя, или у рассказчика немедленно находятся дела, не терпящие отлагательств. - И от кого же услышал ее ты? - так я спросил. - От кузнеца по имени Алвор, из Ривервуда, пока он подковывал мою лошадь. Если захотите узнать об этом случае лично от него, скажите, что видели каджита Без Когтя. - Что-то не верю я тебе, кот, - веско заявил Бьярги, до того о чем-то раздумывавший. - Ладно еще разбойник, с перепугу перепутавший остроухого мага с Довакином, и понаплевший об этом целую историю... Но чтобы ее нельзя было услышать еще раз - не верю. Ты не уйдешь отсюда, пока не повторишь все слово в слово. - Как скажешь, - усмехнулся кот и открыл рот, чтобы начать рассказ, но тут как раз проспался Вульфр, который до того, как мы обратили внимание на кота, пил с нами. А до того он пил с ватагой охотников на хоркеров. А до того еще с кем-то... Словом, старик был порядком не в форме, но тут вдруг поднял голову от тарелки и огляделся, словно не понимая, что он тут делает. Увидел кота и посмотрел так, словно не понимал уже, что здесь делает тот. И, видимо, все же не понял, поскольку молча встал, подцепил хвостатого за шкирку да и вышвырнул вон, не потрудившись перед этим открыть дверь. Благо открывалась та все же наружу. После же он вернулся к своей тарелке и продолжил отдых. Мы с Бьярги решили, что это хорошая идея, ведь время было уже позднее, а потому отправились в свою комнату." - И что же? - нетерпеливо спросил кто-то из собравшихся, когда старик вновь взялся за трубку. - История на этом заканчивается? - Заканчивается только история, которую рассказывал каджит, - усмехнулся Снорри. - А та, которую рассказываю я, только начинается. "Проснулся я от того, что Бьярги, встав с утра пораньше, гремел молотом в кузне, прямо под окнами. И правил он не подкову, как я было подумал, а боевое снаряжение. - Мы куда-то едем? - удивился я потому, что, во-первых, мы никогда не путешествовали порознь, а во-вторых, собирались провести в таверне еще хотя бы дня два. - Мы едем в Ривервуд, - ответил брат. - Я не верю этому каджиту, но я слышал об Алворе. Он честный человек и не стал бы говорить что-либо, не зная наверняка, что скажет правду. Так что, если кошак соврал, я узнаю об этом и найду его, чтоб содрать шкуру. - Ну, а если нет? - не то, чтобы я верил коту, но... он ведь так и не смог повторить рассказ. - Я в это не верю, но если все же он прав, то я попытаюсь найти того разбойника, чтобы расспросить о Довакине, - так сказал Бьярги. - Ты что, собрался обойти весь Скайрим в поисках одного человека? Возможно, при том, уже мертвого - разбой, знаешь ли, не самое безопасное занятие, - недоверчиво уточнил я. - Не найду, так не найду, - пожал плечами Бьярги. - Но хотя бы попытаюсь. А надо сказать, Бьярги был в восторге от любой легенды, где упоминался Довакин, и при том упрямо не хотел верить, что герой погиб, хотя того никто не встречал вот уже лет пять. Так что я вполне мог понять его стремление найти человека, лично видевшего легендарного героя. Так что мы собрались в путь - надели брони и пояса с топорами, оседлали коней и как следует запаслись припасами. Путь в Ривервуд не встретил нас какими-либо неожиданностями или опасностями, так что уже через два дня мы стучали в дверь жилища кузнеца. Тот, как и подобает гостеприимному хозяину, пригласил нас под крышу, где угостил мясом и пивом. И лишь затем перешел к расспросам: - Вы постучали в дом, так что, думаю, дело ваше не связано с кузницей, - сказал он пространно, намекая, что пора переходить к разговору. - Верно, - кивнул Бьярги. - Мы слышали, ты знаешь, у кого можно узнать больше об истории о Довакине, придорожном камне и острых ушах. - И чем же вам так интересна эта история? - кузнец удивился. - Мы хотим найти первого рассказчика. Без Когтя посоветовал обратиться к тебе, - ответствовал Бьярги. - Вы видели хвостатого пройдоху? - кузнец изумился. - Вот уж не думал снова получить от него весточку. - А верно ли, - осторожно начал я, - что эту историю услышать можно только один раз? - Это в ней, пожалуй, единственно достоверная деталь, - ухмыльнулся кузнец. - Не знаю, почему так происходит, но я сам больше не слышал ее после того, первого раза. И не знаю тех, кто слышал бы. - Но если так, то найти самого первого рассказчика должно быть очень просто, - недоверчиво произнес Бьярги. - Достаточно лишь поспрашивать, от кого ее слышал каждый следующий рассказчик. - Некоторые пытались, - кузнец пожал плечами. - Приходили ко мне, расспрашивали. Но, как мне на подобный вопрос ответил Соратник Вилкас, от которого я и слышал эту историю, "ни один из них не потрудился сообщить мне о своем успехе или неудаче". Мы с Бьярги переглянулись, и я понял, что уж теперь-то он точно не отступит, пока не достанет того разбойника хоть из гробницы с драуграми. Мы еще какое-то время провели у кузнеца, а попрощавшись, двинулись в Вайтран, где и нашли Вилкаса со второй попытки - первым оказался его брат. - Острые уши? - удивленно прогудел Соратник. - Не думал, что эта замшелая байка кому-то еще интересна. В последний раз рассказчика искали с полгода тому... Ну да ладно, мне не жалко. Климмек из Айварстеда мне ее рассказал. И снова нам пришлось остаться, чтоб не оскорбить гостеприимных хозяев. Проведя же приличное время с Соратниками, подкрепившись и послушав их истории - не менее увлекательные, хоть и не столь загадочные, как байка каджита, мы двинулись дальше." - Снорри, ты так и будешь каждую встречу подробно пересказывать? - хмуро поинтересовалась Хильда. - Я до утра тут не собираюсь сидеть. - Ну, пересказывать каждую встречу нужды нет, - вздыхает старик. - Все они были почти одинаковы: тот, к кому мы приходили, удивлялся, но давал имя следующего рассказчика. "Из Айварстеда мы двинулись в Рифтен, к некоему Бриньольфу, развлекавшему байками народ, чтобы проще продавались какие-то шарлатанские зелья. Исмиром клянусь, я бы его к своему кошельку на милю не подпустил - такая слишком уж честная у него рожа. Затем был кузнец в Камне Шора, конюх и даже придворный маг в Винтерхолде - вот уж с кем в жизни бы не связался, особенно при его-то имени. Неживой, это ж надо! Но Бьярги уже понесло. Колдун, как и ожидалось, отправил нас в свою скампову Коллегию, но дальше привратницы, хвала Восьмерым, не повели. Оттуда пришлось идти на лодке в Данстар, искать под городом какую-то часовню. Жрец отправил нас обратно в город, к местному забияке. Тот вспомнил наемника из Морфалской таверны. Последним оказался стражник у ворот Маркарта, упомянувший Хадвара, племянника Алвора из Ривервуда. Честно скажу, мы чувствовали себя одураченными. Но кузнец очень удивился, услышав имя племянника. - Вот не думал, что и он в этом замешан, - ошалело почесал затылок Алвор. - Он в Солитьюде, в Имперском Легионе. После таких слов мы почувствовали себя одураченными еще больше. Возвращались мрачно, в молчании. Так же ложились спать в этой самой таверне. Так же пошли с утра искать легионера по имени Хадвар. Нашелся он довольно быстро, на тренировочной площадке во внутреннем дворе замка, и, едва услышав об острых ушах, тут же спросил: - Без Когтя наболтал? - Ну да, - подтвердил Бьярги. - И сдается мне, он знал, что мы потащимся искать того разбойника, и нарочно дал имя твоего дяди, чтоб мы обошли весь Скайрим в поисках того, что было у нас под носом. - С него станется, - кивнул Хадвар. - Тем более, что я эту историю слышал от самого Без Когтя. Вот тут я почувствовал, как сами собой сжимаются кулаки. - Но он хотя бы правду рассказал? - почти прорычал не желавший сдаваться Бьярги. - Конечно, - Хадвар усмехнулся. - Этого каджита так никому и не удалось поймать на лжи. Я только собрался сказать, что это может означать не честность кота, а, напротив, высочайший навык обмана, как легионер добавил: - К тому же, он мне показывал то место. Бьярги, уже готовый крушить, от удивления даже успокоился. - Покажешь нам тоже? - так он сказал. - Да, здесь недалеко. Легионер предупредил начальство, что "отлучится проводить двоих граждан", и мы двинулись. Он привел нас к дороге в порт, к самому узкому месту, где все скалы белые от соли. И там действительно стоял камень, точнее, вершина одной из скал, как раз удобная для засады. Но - только с одной стороны дороги. - Это здесь, - произнес Хадвар. - А где второй камень, - озвучил Бьярги наши общие мысли. - Его отсюда не видно. Встаньте за этот камень, время как раз подходящее. Для чего такого особенного подходили подступавшие сумерки, он объяснить не потрудился. Чувствуя себя полными дураками, мы забрались за камень и осторожно выглянули с двух сторон. Остатки солнечного света как-то хитро отражались от нависавшей вершины большой скалы через дорогу, падая на покрывавшие ее лед и соль. И этот сияющий панцирь от такого фокуса отражал не хуже той игрушки аристократов - зеркала. Отражал камень у моря, две пары ошалелых глаз и две встрепанные гривы волос. Нас. - Я, конечно, понимаю ваше желание удушить кота на месте при встрече, - негромко произнес Хадвар, глядя на постепенно искажавшую наши лица ярость. - Но вы немного опоздали. На десять лет - кошачий век короток. - Что ты такое несешь? - прорычал Бьярги. - Я видел его, как тебя! Он пах снегом и шерстью, звенел дурацкими побрякушками в ушах и мед хлестал совершенно как живой! - Ну, в Совнгарде мелочи вроде смерти никому не мешают такое проделывать, - так сказал Хадвар. - Да откуда в Совнгарде может взяться кот? - возмутился было я, но вдруг понял. - Зеркало!.. - Верно, - легионер вздохнул. - Не было никакого разбойника. Точнее, был и увидел он сам себя. А куда, кроме Совнгарда, может попасть Довакин? Знали бы вы, как он ржал, рассказывая мне про прятки с собственным отражением. А еще больше ржал, когда эта история вернулась к нему через год. Заявил, что так он теперь ее и будет рассказывать, уже прошедшую через десятки рук. И ведь ни слова ни врал, болтая про "единственный раз услышать". Слышал-то он ее и впрямь лишь однажды, а так все рассказывал. - Острые, мать его, уши! - вдруг взвыл Бьярни, поняв, наконец, как его одурачили." Мы еще долго потом пытались найти этого кота, не то чтобы все-таки набить морду, не то посмотреть еще раз на легендарного героя... Мы и сами не знали. - Нет, все-таки ты что-то путаешь, - покачала головой Хильда, уже присоединившаяся к слушателям. - Я помню день, когда отец нарезался до скампов, а вы двое сорвались, как с цепи, и пропали на целый месяц. И здесь не было никакого каджита. Главным развлечением того вечера были именно вы с братом. Вы оба набрались так, что бродили по таверне с кружками, то и дело пересаживаясь с места на место и бормотали что-то себе под нос. Пусть я и была всего лишь девчонкой-подавальщицей, но такое представление запомнила на всю жизнь. - А вот чего ты, наверное, не помнишь, так это того, что едва не получила розог на следующее утро. Когда оказалось, что большая бутыль лучшего меда исчезла, и ты это нигде не пометила, хотя в тот день стояла за стойкой вместо Вульфра. - Нет, я помню, - возразила Хильда. - Но не получила. Потому, что при пересчете денег неожиданно нашелся их излишек. Ровнехонько на бутылку того самого меда. И про деньги тоже никто не знал, откуда появились. - Ну и что с того? - Хильда все еще сопротивлялась, не желая верить во все эти сказки. - Да то, что про каджита Без Когтя до сих пор часто вспоминают завсегдатаи в тавернах, и некоторым воспоминаниям еще двух недель нет. И все твердят в голос, что кот вовсе не дурак выпить хорошего меда, а трактирщики просто за голову хватаются при подсчете прибыли после его визитов. Но еще ни разу ни на полсептима он никого не обманул.