Теплые

— Хе-хе-хе, а-ха-ха! — надрывался Антон, глядя на то, как Светлана пытается распутаться из гирлянды. Выходило это у Древней, мягко говоря, не очень, — Дай помогу, подарочек ты мой. — Ой все… — светловолосая уселась в кресло, позволяя любимому снять с нее гирлянду, — Как же я ненавижу Новый Год… Как уже сказала Светлая, на улице было 30 декабря какого-то там года, иными словами — канун года нового. Валил крупный, пушистый снег, везде мерцали вывески магазинов, а на улицах шлялись влюбленные парочки. Типичный такой новый год образца человеческого мира Земля, куда в очередной раз отправились отдыхать после операций старые ангелы. Привычная квартира, привычная суета. Антон знал, что больше всего его Суженая любит, когда ничего не меняется, поэтому вносил лишь незначительные правки в обстановку. Тут елочку, тут немного подсветить Светом… Получалось вроде бы как и не новое, но и не старое. Наградой за подобный декор была красивейшая улыбка Светланы. Она мягко смотрела на композицию, а после легонько целовала ангела в губы. И этого было достаточно уставшему хранителю человечества. А после они усаживались в кресло, закутавшись в плед, и просто наслаждались теплом тел друг друга… Кто-то может сказать, что как-то странно для влюбленных быть такими ленивыми и скромными. Но ангелам шла уже пятая тысяча лет, из которых четыре они провели вместе, осознав истинную ценность любви. Не в постели счастье, в которой, впрочем, они оба любили побывать, не в каких-то безумных поступках — а просто в том, что любимый человек рядом. Антон, который терял свое тело едва ли не каждые пятьсот лет, ценил эти мгновения особенно. И поэтому он сейчас застыл с гирляндой в руках, рассматривая узор. Он плелся все дальше и дальше, так же, как и насмешливая судьба, которая властна не только над людьми, но и над ангелами… — Эй, Тошкин, — потрепала его по голове Светлана, — Пошли лучше стол накрывать. А то с дежурства есть хочется… — Тебе лишь бы поесть, прожора, — буркнул Антон, расстроенный тем, что его вырвали из сокровенных мыслей, — Совсем скоро толстая станешь. На самом деле, это, конечно, была фраза из разряда «пять копеек». Фигура у Светланы была на пять с плюсом, по меркам Антона: тонкий стан, небольшая, второго размера грудь и симпатичная попка. Все это быстро промелькнуло у него в голове, пока он присаживался за стол, а девушка хлопотала за плитой. — Опять хрень про меня думаешь? — меланхолично спросила Светлая. — Обжо-о-ра-а, — протянул парень, завалившись на мягкий угол, окружавший стол с правого бока, — И ничего я не думал. — Да, и про попку я сама придумала, и про грудь… — А вот скажи еще, что неприятно... Обычные глупые разговоры. Как же от них было тепло на душе… Светлана методично и аккуратно кромсала овощи, что-то химичила на сковороде, одновременно умудряясь разбирать на нанокостюме какие-то сообщения. Антон в который раз покачал головой: ну откуда у ангела такая многозадачность? — Хм-м, Мизери написала, что не сможет прийти, потому что… — девушка ненадолго прервалась, аккуратно выливая яйцо на одну из сковород, — …опять ее подопечные что-то там натворили в корпусе Прорицательниц. — Вот тянет же Темных на самые невинные души, хе-хе, — Антон встал около Светланы и взял в руки яблоко из вазочки, — «А-ах, н-не трогай меня, дурак-Темный\Темная!..» — Тьфу, Антон! — Светлана пристукнула его по голове ложкой, — Просто зашли они не туда, ясно? Ничего пошлого и прочих непотребств не было. Но вой поднялся знатный, поэтому Мизери сейчас выслушивает. — Эх… А как же сила юности и молодости?.. — горестно вздохнул ангел и вгрызся в яблоко. Прожевав кусок, он уселся на табуретку. — Ты слишком много пересмотрел аниме в последнее время. Уж не сошел ли ты с ума, Антон-кун? Антон-кун?* * — Светлана подражает стилю речи Рюгу Рэны — одной из главной героинь серии визуальных романов «Когда плачут цикады». — Бу-бу-бу. Ну и пойду я за голычем, а ты тут одна сиди, бука, — пробурчал Антон и уже было поднялся на ноги, но его остановил стальной голос: — Только попробуй, и спать один будешь еще месяц. На это было ответить нечего. Антон уселся обратно и продолжил поедать яблоко, краем глаза следя за манипуляциями Светланы. Тук-тук, шурх-шурх, тук-тук, шурх-шурх — бесконечный ритм приготовления пищи Светлой убаюкивал Антона… Внезапно бахнула входная дверь и послышался тихий вздох. А после долгая тишина, в которой только острый слух ангела мог услышать крадущиеся шаги молодой девушки. — Селли, не жмись у двери, мы ничем таким не занимаемся, — спокойно сказала Светлана, продолжая готовить перекус. — А вдруг у вас прелюдия, а я, как злая дочь, вам все испорчу, — послышался голос из коридора, а после Анселма зашла в кухню. Среднего роста светловолосая девушка с синими глазами. Ангелы не меняются в течение своего бесконечного существования, когда достигают бессмертия. Лицо у дочери Антона и Светланы было довольно-таки замученное, с синяками от недосыпания. Девушка тихо бухнулась на стул, устало положив голову на руки. —Приве-ет, Анселма, — весело проятнул Антон, погладив дочь по бардаку на голове, — Что, пришла навестить стариков? — Ага, старики вы мои, — глухо ответила Светлая через рукав байки. — Меня переживете, блин. — Так, хорош. — Светлана повторила недавнюю процедуру с ложкой на дочери, — Нечего фигню говорить. Давай лучше огурцы мой. Анселма горестно вздохнула и поднялась помогать матери. Антон с улыбкой наблюдал за своими любимыми ангелами, которые так мило смотрелись вместе за кухонным столом… Но в бою они были безжалостными и бесстрашными воительницами, равными ему. Контраст еще тот, м-да… — Аделайн, кстати, будет мимо проходить, — произнесла Анселма, откладывая гнилой огурец, — Может, зайдет. — Неплохо было бы… Давно уже не видел малую… — протянул Антон, косясь на Светлану. На лице женщины не отразилось ровно ничего. Как она и обещала, никаких эмоций к дочери Мизери Светлая не испытывала. Но глухое отчуждение продолжалось из года в год… Может быть, именно поэтому девушка и прекратила ходить домой к семье Хинеев. Печальный, но ожидаемый исход их отношений. А жаль… Антон всегда мечтал о своем маленьком раю под названием «семья», в которой будет Мизери, Светлана, их дети, дети детей, и так далее… Но ангелы недалеко ушли от людей, а значит — и от эмоций тоже. Суженая Антона не могла принять ребенка от своей соперницы, не могла даже спокойно посмотреть на нее: сразу вскипали ревность, злость и обида… — Согласна, — ответ любимой несколько ошарашил Антона, отчего он поперхнулся, но девушка даже ухом не повела, продолжив резать прожаренную курицу, — Давно она уже к нам не заходила. — Н-ну… Кхе... Так, может, позовешь ее, Анселма? — У нее сейчас экстренное дежурство, сам понимаешь. Если и зайдет, то только после него, — Анселма ссыпала резаные огурцы на днушку. — Ясно… — протянул ангел и уставился в бормочущий телевизор. Повисло молчание. И нарушил его, как ни странно, именно телефонный звонок. Антон потянулся за старомодной трубкой, висевшей на стене, и снял ее: — Временное пристанище Хинеев. С кем имеем честь? — и включил громкую связь. — Это в прямом или переносном смысле, Хиней? Потому что в последнее время мне кажется, что ты только честь Светлых и имеешь. — У-у-у, Советница Немезида, я тоже рад Вас слышать, пресветлая, — страстным голосом произнес он в трубку. Анселма негромко прыснула в кулачок, а Светлана негромко вздохнула, жалостливо посмотрев в глаза своему ангелу. Он скрючил хитрое лицо и приложил палец к губам. — Слушай, Антошка, а ты ничего часом не забыл? — сладким голоском пропела Люмос, но даже через старую линию чувствовалось, что ее распирает от ярости. — Что же я мог забыть, Неми? — точно так же ответил Антон, корчась от немого смеха. — НАПРИМЕР, ВЫКЛЮЧИТЬ ЧЕРТОВ ПРИНТЕР, КОГДА УШЕЛ ИЗ МОЕГО КАБИНЕТА, ЧЕРТОВ КЛОУН! ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО ПОТОМ СОВЕТНИКА ХЕЛИОНА ЧУТЬ НЕ УБИЛО ЭТОЙ БУМАГОЙ?! — трубка уже была готов треснуть, когда у советницы перехватило дыхание, и она закашлялась. Светлана уже испепеляла Антона взглядом, отчего он сам прокашлялся и ответил Немезиде: — Кхм… Извините, Советница. Не подумал, каюсь. Кстати, с наступающим вас. — Хиней… Как ты мне дорог… — простонала глава Объединенного Совета на другом конце провода, — Чтоб тебе там на голову пара блоков бумаги упала, козел. И она повесила трубку. Светлана привычно сделала древний жест, приложив руку ко лбу. Анселма потянулась, поглаживая ухо, пострадавшее от криков из трубки. — Что? Ну бывает, чего тут поделать… — пожал плечами Антон. — Ну да, всего-то последние двести лет ты ей постоянно гадишь. Бывает, что тут поделать, — голос Древней звучал очень недовольно, — Тебе доставляет удовольствие травить молодых руководителей? — Ха! Нашла молодую. Она чуть-чуть младше нас, на тысячу-другую лет. Светлана ничего не сказала, но Антон спинным мозгом почувствовал, что все-таки немного перегнул палку. Ну кто же знал, что она так задержится… Ай, сейчас совесть включится. — Иди-ка ты за хлебом сходи, дорогой. Заодно и мусор выкинешь. — железным тоном произнесла Светлана, наконец, сгрузив овощи на сковороду. Антон тихо вздохнул, встал и вышел в коридор. Подмигнув вымученно улыбавшейся ему дочери и накинув на плечи куртку, ангел вышел из квартиры навстречу холоду улицы. Как и ожидалось, было холодно. Древний поежился, подхватил пакет с мусором и прошел вперед, к кучке мусорных контейнеров впереди. Какой-то пьянчужка мялся около подвального окна, то заглядывая в него, то снова выпрямляясь. Он воровато поглядывал по сторонам, а потом, решившись, шагнул вниз по лестнице. Рядом шла компания, явно навеселе, вопя во всю глотку современные песни про новый год и прочие прелести зимы. От них уже болела голова… На лавке мило устроилась парочка, судя по всему, уже хотевшая сделать все дела прямо на морозе… «И это я защищаю?..» — в который раз подумал Антон, уже будучи на пути в магазин. А что ему остается? В чем тогда смысл бесконечной жизни ангелов? Он и сам уже не знал… Была война, теперь нет. Были культы, стали неопасны. Единственное, что у него осталось — это его друзья и любимые. Но тогда он уже не ангел. Просто человек. — И кто сказал, что это плохо? — прошептал Антон, теснее закутавшись в куртку. Иногда ему хотелось стать человеком. Нажраться до свинячего визга, проиграть все свои вещи и идти по морозу домой в таком состоянии. Упасть в ноги жене, выслушать все ее укоры и мягкую ярость. Но… Уж родился он не человеком. И так это и останется.

***

В магазине было тесновато. Ну еще бы — канун Нового Года. Всем срочно нужно было закупится едой, напитками, прочей фигней. И, разумеется, заранее это было сделать нельзя, посему: привет, огромные очереди! Антон вздохнул, покачивая буханкой хлеба и бутылью с водкой. Светлана все еще была вредной. Вот он бы ее никогда не отправил стоять тут и слушать все эти разговоры… — …ну и он такой: гы-гы, я ж просто ща выплюну эту лампочку… — …Ну… Я ему и дала… — Юля-я-я! Ну как так можно! — …Ых, ща нажремся… Телочек бы еще… Издевательство… Ну, Светик, я тебе тоже устрою! Антон хрустнул шеей и продвинулся еще на полметра вперед. Скоро… Он вырвется из этой колонны!.. — С наступающим! — девчонка-кассир весело ему улыбнулась, возвращая чеки и карточку. — Благодарю, дитя человеческое, — задумавшись, ляпнул ангел. — Ч… Чего? — улыбка разом сошла с лица девушки. Сам того не понимая, мужчина произнес это замогильным тоном. — П-простите, тупая шутка, — Антон предпочел быстрее выбраться из этого магазинного ада. Не обязательно любить свою работу, чтобы идеально ее выполнять. Наверное, именно благодаря этому принципу Светлый перестал индивидуально работать с людьми. Проще наблюдать издалека, подсовывая задачки и испытания, чтобы вырастить Человека с большой буквы. А чувствовать ради людей, стараться ради них, даже дышать ради них — это было невыносимо. Но человеческий мир нравился ему. Он был… по-своему красив. Своим балансом, своей отчужденностью. Здесь всем было наплевать друг на друга, но в чрезвычайной ситуации люди проявляли чудеса взаимопомощи, становясь похожими на ангелов… Антон был уже на середине своего пути к дому, как увидел сгорбленную фигурку на лавочке. Точнее не так. Он увидел несчастное сердце этого ангела, которое было ему очень знакомо. Но это сердце должно было сейчас быть в здании Объединенного Совета… Немезида Люмос, сгорбившись, сидела на побитой временем и вандалами лавочке в человеческом мире. Неслыханно. Увидел бы кто сейчас «железную деву» в таком состоянии, ее авторитету пришел бы конец. А потом понижение и издевательства… Ангелы ведь тоже умеют быть жестокими. Поэтому Антон молча подошел к ней и сел по соседству. Девушка лишь покосилась на него, но ничего не сказала. Повисло молчание. Ангел мог начать разговор с разных позиций. Можно было обругать, можно было пожалеть. Можно было подлизаться, подгадить, раздавить ее окончательно. Но вместо этого он просто сказал: — Прости меня, Немезида. — Я тебя простила, Антон, — безжизненно сказала девушка. — Тогда почему ты не со своим Суженым и дочерью, Советница? — А, то есть, если бы я тебя не простила, я бы сидела и плакала, — едва слышный смешок. — Веселая точка зрения. Антон не торопил Немезиду с ответом. Поэтому спокойно открыл бутылку водки и спросил советницу: — Будешь? — Считаешь, я пить с тобой буду? Как-то быстро у нас от ненависти к панибратству все переходит, не находишь? — Я заставлять не буду, — пожал плечами Антон и отхлебнул из бутылки. Отдышавшись, он продолжил. — И все же? Опять молчание. За это время старый ангел успел отхлебнуть из бутылки целых три раза, но пьяным он себя не почувствовал. Просто навалила апатия и все тут. — Нет у меня больше ни Суженого, ни дочери. Они от меня отказались. — Чего? — Антон аж поперхнулся своим четвертым глотком, — С чего бы вдруг? — Не выполняю своих обязанностей как Суженая и мать. Вот и все, — и Немезида замолчала. Антон уже корил себя за то, что полез бредить открытые раны. И так с принтером облажался, так и это… Девушка молчала, а он думал, как бы потактичнее оставить ее, чтобы не обидеть... Но решил идти ва-банк. Антон вздохнул и обнял Немезиду, притянув к своей груди черноволосую макушку. Она сначала дернулась, но потом расслабилась, прижавшись к нему всем телом. Его будто окунуло в горе и печаль, которое владело разумом девушки. Но куда больше ангелу было интересно, что же она ему скажет. Ангел почувствовал, как Немезида заплакала, прошептав ему: — Ты… теплый. Антон лишь улыбнулся, погладив ее по голове.

***

Антон вернулся домой уже когда все спали. Кроме, Светланы, разумеется. — Как прогулялся? — голос девушки звучал хитро и мило. — Ты ведь специально меня выгнала тогда? — Антон сбросил припорошенную снегом куртку. — Хи-хи, ничего не зна-аю~ — пропела Светлана с кухни. Он вздохнул и почувствовал себя в объятиях со спины. Будто бы оказался в мягком, приятно пахнущем одеяле… — Эй, развратница, почему ты в одеяле и голая? — ляпнул ангел, обернувшись к девушке. — Почему ты все угадываешь? — в темноте не было видно лица Светланы, но Антон ярко представил себе, как она надувается. — Потому что я тебя люблю, — и он мягко поцеловал ее туда, где, скорее всего, были губы. И не прогадал… — Ты теплая, — пробормотал Антон, прижимая к себе Светлану. Привычное кресло, привычное одеяло и теплота двух тел. Тысячи лет медленного, тающего удовольствия… — Мы оба теплые, любимый, — и этот мелодичный смех ангелу слаще меда…

Проходят дни, с ними тает суть, Как чистый снег под каблуками, Под сотнями колес. Гони, спеши куда-нибудь. Мы ищем свое счастье всюду, Не помня, что мы ищем. Пропуская горы счастья, Находим только реки слёз...

Lumen - В поисках счастья