Сквозь лунный свет влюбленных

Минет весна — осень придет. Цветы расцветут — листва опадет. Был на восходе — иду на закат. Всю жизнь в дороге. Смотрю назад, На десять тысяч ли — пустота И безмятежного облачка прядь. Юн Они

       Накопить на эту поездку казалось невозможным. В первый раз разглядывая цены на один только перелет, София испытала культурный шок. Целую вечность глядя на мерцающий экран, она только и могла, что судорожно вздыхать. Что значит лететь восемь с половиной часов? Как так эконом класс свыше двадцати тысяч? Что значит нет прямого рейса в столицу? Сколько-сколько стоит такси от аэропорта?        Цифры мелькали и блекли, словно смеясь над мечтательной студенткой, возомнившей себя вдруг царственно богатой, и поддразнивали девушку. Она не любила трудности. Они редко приносили радость, а усилий стоили неимоверных. Но иногда в ее голову вдруг забиралась наглая, совершенно невозможная мыслишка, обладающая набором разнообразнейших способов пытки, и тогда любые сложности становились стеклянной стенкой. Как известно, стекло — вещь хрупкая и не способная мешать по-настоящему вдохновленным личностям. Так случилось и в этот раз.        Очень скоро София усердно принялась воплощать мечту в жизнь. Устроиться на две работы оказалось легко, не спать ночами и успевать в институте — сложнее, но также возможно, а уж не тратить лишнего и экономить при каждом удобном случае — запросто. И вот, подсчитывая весной наличные, девушка обнаружила, что план удался. Денег у нее оказалось не много, но достаточно для того, чтобы недельку погостить в Сеуле. И не безбедно.        Впрочем, каких-то особых запросов у нее не было. Больше всего ее привлекала лишь одна сторона Кореи — историческая, полная дворцовых интриг, плотно укутанная средневековой романтикой и поэзией. Сторона эта приходилась на эпоху Корё, которую случайно обнаружила для себя девушка вместе с открытием дорам. А точнее — одной конкретной, в которой она обнаружила свой идеал.        Даже закрывая глаза, она не могла забыть этот притягательный образ. Недосягаемый, противоречивый, непонятный ей до конца, он мучил ее изо дня в день, заставляя прилагать неимоверные усилия, чтобы окончательно не увязнуть в липкой паутине, которую он сплел специально для Софии. Борясь с ним и с собой, девушка нередко задавалось вопросом: «не сошла ли она еще с ума»? Ведь и другие были увлечены им. Серьезно, но не до безумия. О нем говорили, тайком вздыхали, но одновременно и понимали, что это просто отлично созданная кинематографическая картинка. На нее приятно смотреть, но ведь в реальности ее не существует.        София открыла глаза и отключила музыку. Наконец картинки за окнами поезда перестали мелькать, а люди потянулись к выходу. Чувствуя, как предательски сжалось сердце, девушка тоже встала со своего места и вышла на перрон. Сквозь жару пробрался легкий ветерок, приятно освеживший лицо, с каким-то величавым стуком закрылись за спиной двери поезда, и Софи улыбнулась неизвестным прохожим. Наконец, недосягаемый Сеул и таинственная Корея были ею достигнуты.       Вторым чувством, однако, оказалось совершенное недоумение. Выйдя в город, девушка затерялась в толпе спешащих куда-то людей и множестве небоскребов, слепящих глаза своими неоновыми вывесками, которые умудрялись сверкать и днем. Дороги оказались переполнены чистенькими автомобилями самых неожиданных марок, а вдоль тротуаров не нашлось никакой растительности. Люди вовсю были погружены в трудовые заботы. Суббота здесь не считалась никаким выходным днем. Да и выходных официальных насчитывалось всего три — на Новый Год.        Поправив небольшой рюкзачок за плечами, София вынула из кармана простенькую карту путей, ей же самой нарисованную, и попыталась найти место, где находилась. На сегодняшний день у нее было две задумки: посетить дворец Чхангёнгун с его знаменитым каменным мостом, над которым (сообщали все источники информации) кружились белоснежные лепестки сакуры и вечерний парк с озером Сокчхон. О гостинице уже можно было не беспокоиться — в районе Букчон, именуемом некоторыми еще обителью художников, уже была зарезервирована небольшая уютная, судя по картинкам, комната.        Покрутившись на месте раза три и столько же раз уронив из рук карту, девушка решила признаться себе, что потерялась. Вернее, осталась на месте, которого не знала и которое совсем не собиралось помогать ей. — Where am I? — недолго думая, обратилась Софи к женщине, первой попавшейся ей на глаза. Та лишь покачала головой и развела со странной улыбкой руками. Мол, не понимаю. — This place… — снова начала София, но быстро замолчала и, показав карту, попыталась жестами объяснить, что хочет узнать. Женщина закивала, придирчиво оценивая неровные карандашные линии и ткнула пальцем куда-то в угол карты. Потом изящно провела по линиям и остановилась у помеченного цветочками сакуры места. — Потнаму? — спросила она, наклонив голову, чтобы взглянуть в глаза Софи, и девушка изо всех сил закивала. Мол, именно, именно. А потом указала на нарисованные линии и с надеждой ответила женщине взглядом. Та улыбнулась и кивком указала на видневшийся недалеко вход в метро. — Хехва, — просветила она Софию неизвестным понятием, указала на наручные часы, легонько наклонила голову и поспешила вперед, куда подальше.        «Вот дела! Английский — международный язык, вы говорили? — недобрым словом вспомнила девушка информаторов и цыкнула. — Ну-ну. А корейцы все-таки милые… ну, дружелюбные. Или, может, мне просто так повезло?» — критически подумала Софи и оглянулась на женщину. Хотя наивно было надеяться, что она ее увидит. Кажется, за эти недолгие мгновения, пока она здесь стояла, людей увеличилось раза в два.       Хехва оказалась станция метро, на которой вышла девушка и недалеко от которой находился ожидаемый дворец. Поплутав по выходам, София все-таки успешно выбралась на улицу, потерроризировав еще нескольких несчастных корейцев, один из которых все же понял ее английский с акцентом и ясно объяснил, как добраться до всех мест, в которые она планировала попасть. Попрощавшись легкими кивками головы (лаконичное здрасти-до свидания!), девушка вдохнула теплый весенний воздух, пронизанный ароматами сладкой вишни и свежесваренного кофе, и замерла недалеко от дворца.        Картинка оживала перед ней. На фоне чистейшего голубого неба грандиозно возвышался деревянный вход во дворец Чхангёнгун, темно-красный с зеленым орнаментом на крыше, подпираемый четырьмя тонкими колоннами, украшенными вверху древним золотом. В две стороны от него расходились белые каменные стены, не один век хранящие тайны истории и защищающие их ценой своей жизни. Лишь одна дверь врат была открыта, и за нею, словно неведомый мир, несмело выглядывал внутренний двор. К воротам вел древний мост, вымощенный крупным камнем и скромно украшенный необычными перилами с желтыми вставками. На нем, весело смеясь, стояли небольшими группками люди, и вокруг них, словно крупные хлопья снега, действительно, кружились лепестки сакуры.        София быстро вбежала под необычный снегопад и подняла ладони. Несколько лепестков упали на них, нежные, хрупкие, кружащие голову своим сказочным ароматом, и на мгновение девушка почувствовала себя героиней сказки. Недолгой. Какая-то знакомая тень, взявшая словно из-под земли, быстро прошла мимо, будто нарочно толкнув, девушку. Лепестки соскользнули с ладоней, и София решительно повернулась к тени, не соизволившей ни остановиться, ни извиниться. Тень направлялась к воротам и была одета, мягко говоря, странно в окружении туристов и серьезных корейцев — в старинную красно-черную одежду. Шла тень быстро, тихо, величаво и не останавливаясь, точно чувствуя себя хозяином и этого моста, и этого дворца.        Софи замешкалась лишь на мгновение. Будь эта тень хоть начальником дворца, а все же расхаживать всюду, не замечая людей и не замедляя шага, было с ее стороны невежливо! Девушка проворно побежала за ней, перепрыгивая ступеньки, ведущие к вратам, и только заметила, как загадочная фигура влилась в стройный ряд стоявших в середине внутреннего дворца солдат.        Мгновение ушло на то, чтобы расслышать стук барабанов, задохнуться от неожиданности и с грустным облегчением понять, что это были специально нанятые актеры. Маршируя и упражняясь с оружием, они не забывали улыбаться наползшим во внутренний двор любопытным лицам, да и командовал ими мужчина, вполне современно одетый. Кажется, они что-то репетировали. И было это что-то очень знакомое, что-то увиденное, но позабытое. И зачаровывающее.        Говорят, к двадцати четырем годам ты уже серьезная сформировавшаяся личность, которая точно знает, что ей нужно от жизни и как этого добиться. Говорят, ею правит логика и рабочий настрой, но все это неправда. Нет, конечно же, есть те, кто подходит под это описание, но Софи никогда не чувствовала себя его частью. К двадцати четырем годам она научилась только хорошо держать маску. Казаться независимой, сильной, смелой и безразличной. Только так можно было выжить в постоянно меняющейся современности.        Но, наблюдая за репетирующими актерами, София была далека от жизни. Она представила, что эти люди — настоящие солдаты, готовые ради жизни государя и государства на все. Такие, о которых если не слагают песни, то запросто могли бы сложить. И они надолго заняли девушку, потерявшую всякую связь с реальностью и почти поверившую в то, что она соприкоснулась с историей.        Первый день ее путешествия подходил к концу. Когда Софи добралась до озера Сокчхон, был уже вечер. По аллеям гуляли парочки, а сакура, ради которой девушка и пришла сюда, была украшена загадочной подсветкой. Наконец, стало прохладно и чувствовалась близость горы Самгаксан. Уже близко виднелся парк аттракционов Lotte World, отражавшийся в спокойной глади озера, а над водой клубился легкий дымок, и отраженные звезды казались матовыми. Или не звезды. Город вдалеке так сиял, что сквозь это мерцание сложно было разглядеть тусклый свет звезд.        Наклоняясь близко к воде и помня о водных демонах — мульгвисин, Софи перегнулась через бортик моста и попыталась рассмотреть свое отражение. Водная гладь пошла кругами. И вместо одного лица девушка увидела два — оба были для нее чужими. Одно казалось красивой юной девушкой, а второе по своим очертаниям напоминало наглую дневную тень и было плохо видно. София вздрогнула от этого осознания и, все же покоряясь интриге, опасно перелезла через бортик, сильнее наклонилась и завизжала.        Из воды на нее надвинулась чужая мужская рука.