– Не могу поверить, что ты наконец-то решился! Да завтра в «Оперетте» уже общий сбор труппы будет. Так ты позвонил Тартаковскому?
– Да, но он сказал, что мой уход – это слишком серьезное дело, и он хочет еще раз лично обговорить его со мной. Так что сегодня к пяти часам поеду туда.
– Надеюсь, ему не удастся переубедить тебя?
– Нет, конечно. Я слишком долго думал над этим, чтобы отказаться от принятого решения.
– Отлично. Значит, как и договаривались, потом я заеду к тебе?
– Да, буду ждать.
После разговора со своим другом, Петром Маркиным, с которым вместе окончил институт, Маракулин почувствовал, как у него улучшилось настроение. Бесконечные раздумья, не покидавшие его весь месяц, позади. Остался лишь небольшой шаг – объяснить все Владимиру Исидоровичу.
Все началось с того момента, как «Норд-Ост» и «Нотр-Дам» одновременно объявили о том, что проводят добор в труппу. Несомненно, существовал огромный соблазн сыграть в первом мюзикле, полностью созданном в России, и потому Александр пришел на кастинг. Его готовы были уже взять, однако, сказали, что он не сможет совмещать оба проекта, а потому должен выбрать что-то одно. «Нотр-Дам» был его мечтой, но что-то необъяснимое тянуло его в «Норд-Ост». К тому же там играл Маркин, который не упускал случая переманить его в этот мюзикл. Конечно, он сразу предупредил дирекцию «Оперетты» о своем возможном уходе, но они не думали, что Маракулин действительно примет решение не в их пользу.
Ровно в назначенное время Александр стоял перед дверью в кабинет директора театра. Собравшись духом, он уверенно постучал в нее. Так и не услышав ответа, Маракулин потянул дверь за ручку, но та не поддалась. На мгновение он опешил, но затем вспомнил, что сегодня проходит последний день кастинга, и, возможно, ему следует поискать Тартаковского в зале.
Как он и думал, вся дирекция находилась именно там. Когда Александр зашел в зал, на сцене, уже представившись, стоял новый конкурсант, мужчина лет тридцати – тридцати пяти. Маракулин осторожно подошел к Тартаковскому, чтобы предупредить его о своем появлении.
– Прости, мы и не предполагали, что в последний день придет так много людей, и кастинг затянется. Кажется, это последний. Подожди немного.
Александр хотел выйти из зала, но, услышав начало мелодии, понял, что человек на сцене пробуется на роль Фролло, и из любопытства решил остаться. Возможно, именно этот мужчина заменит его.
Выбранная им песня была «Ты гибель моя». С первых же нот он поразил всех своим мощным необыкновенным голосом. Он пел с полной отдачей, передавая всю гамму чувств своего героя. В жюри начались оживленные перешептывания, никто не сомневался в том, что этот человек присоединится к труппе. Но из присутствующих больше всех был поражен именно Маракулин. Кажется, во время исполнения он забывал дышать. В какой-то момент, пока песня еще не закончилась, Александр поймал себя на том, что слишком внимательно рассматривает этого мужчину. Действительно восхищаясь им, Маракулин вновь подошел к Тартаковскому.
– Владимир Исидорович, – прошептал он, – кто этот человек?
– Прекрасно поет, правда? – Тартаковский опустил взгляд на список имен, лежащий перед ним. – Балалаев Игорь…
Как только было озвучено имя, Маракулин почувствовал резкую боль в предплечье, словно кто-то приставил к руке раскаленное клеймо. Длинный рукав кофты не позволял увидеть причину внезапного жжения, потому Александр закатал его чуть ли не до самого плеча. Увиденное настолько поразило его, что он едва не выругался вслух. На внутренней стороне предплечья почти на самом сгибе локтя черными буквами было выведено имя – «Игорь». Последний раз бросив шокированный взгляд на сцену, где мужчина уже почти окончил песню, он, схватив оставленную на кресле куртку, стремительно бросился из зала. Тартаковский, не видевший реакции Маракулина на произнесенное им имя, был настолько поражен его действием, что даже не успел окликнуть Александра.
Никто не знает, что ему предназначено в этой жизни. Однако судьба подсказывает, с кем ты должен провести ее, и этот человек – твоя «родственная душа». Неизвестно, когда ты встретишь ее – в раннем детстве, в старости, а, может, случится так, что за всю свою жизнь ты и вовсе не встретишь ее. Чтобы ты узнал свою родственную душу, судьба подает знак – как только ты узнаешь имя этого человека, оно появляется на твоем предплечье. Не важно – сам человек назвал свое имя, или же кто-то другой представил его. Важно лишь то, чтобы ты видел его в этот момент.
Безусловно, люди были счастливы, когда наконец встречали своих родственных душ. Но только не Александр. Как только он вернулся домой, то сразу же, на ходу стягивая с себя кофту, бросился в ванную. Подставив руку под струю воды, Маракулин предпринял попытку смыть имя. Сначала он просто тер его ладонью, затем попробовал тщательно намылить. Отчаявшись, он принес с кухни губку и принялся остервенело тереть ей по предплечью. Но черные буквы лишь еще ярче выступали на раскрасневшейся коже. Александр в ярости швырнул губку в раковину, отчего во все стороны полетели брызги, закрутил вентиль с горячей водой и подставил лицо под ледяную струю.
Неожиданно раздался звонок в дверь, отчего Маракулин встрепенулся. Он поднял взгляд и посмотрел на себя в зеркало. Нет, в таком виде категорически нельзя появляться перед Маркиным. Подняв с пола брошенную кофту, он попытался в кратчайший срок привести себя в порядок, но от глаз друга было невозможно скрыть свое состояние. Улыбка, с которой стоял Петр, моментально исчезла с его лица.
– Что случилось? – заходя в квартиру, сказал он вместо приветствия.
Александр хотел сделать вид, что не понимает, о чем он, но, осознав, что это бесполезно, молча уставился в пол. Маркин заметил неспокойные движения его пальцев. Он очень хорошо знал своего друга и потому понимал, в чем тот сейчас нуждается.
– У тебя есть сигареты? – спросил он, проверив свои карманы, но так и не обнаружив пачки.
Маракулин кивнул и все так же молча проследовал вглубь квартиры. Они вышли на балкон, где Александр протянул Петру пачку. Из-за поднявшегося ветра он долго не мог зажечь сигарету, однако, Маркин же сделал это с первой попытки. Возможно, виной тому был далеко не ветер. Они долго не решались начать разговор, вдвоем уставившись куда-то вдаль.
– Как я понимаю, у тебя ничего не получилось? – первым нарушил молчание Петр.
Александр покачал головой.
– Что, Тартаковский все-таки переубедил тебя?
Жест повторился.
– Так, – Маркин вопросительно уставился на друга, – а вот отсюда давай сам рассказывай.
Маракулин тяжело вздохнул, потушил сигарету и ушел обратно в квартиру. Петр проследовал за ним в кухню, где они вместе сели за стол.
– Ну? Я жду.
Александр прекрасно понимал его беспокойство, но, игнорируя его реплики, произнес:
– Забавно получилось, ты пришел так рано. Если бы у меня действительно состоялся разговор с Владимиром Исидоровичем, то тогда к этому времени меня бы еще не было дома.
– Так значит, ты не поговорил с ним? – заметил Маркин. – И почему?
– Петя, – Маракулин странно посмотрел на него, – ты ведь еще не встретил свою родственную душу?
– Эм-м, нет… – тот не понял, к чему вообще он задал этот вопрос. – Если ты пытаешься таким образом отвлечь меня, то зря стараешься.
Александр горько усмехнулся.
– А вот я сегодня встретил…
Петр на мгновение замер, не поверив услышанному, но по его лицу понял, что тот говорил на полном серьезе.
– Да ладно! – радостно улыбаясь, он ближе придвинулся к другу. – И кто же это? Хотя нет, не говори сразу. Начни с самого начала. Как вы встретились?
Видя в глазах друга детский интерес, Александр все-таки начал свой рассказ издалека, с того момента, как он не обнаружил Тартаковского в своем кабинете и пошел в зал, где завершался кастинг.
– Что ж… Судя по тому, с каким восхищением ты описывал этого мужчину, они нашли тебе хорошую замену, – перебил его Маркин, с лица которого так и не сходила улыбка. – Дай угадаю, а потом на сцену вышла та самая, что предназначена тебе судьбой? Интересно, на кого же она пробовалась? Флер-де-Лис? А вдруг на роль Эсмеральды? Да, точно, это должна быть Эсмеральда…
– Петя! – Маракулин прервал поток его мыслей. – Думаешь, я просто так тут распинался о том мужчине? – он уже хотел объявить ему всю правду, но вовремя остановил себя. – Так вот, я решил узнать его имя…
– И? – спросил Маркин после затянувшейся паузы.
Вместо ответа Александр закатал рукав кофты, обнажая на нем мужское имя. Он внимательно смотрел на лицо друга, пытаясь не упустить ни единой эмоции. Но вместо недоумения он встретил лишь еще большую радость.
– «Игорь»? А что, интересное имя. Я так рад, что ты нашел свою родственную душу!
– Ты издеваешься? – повысил голос Маракулин. – Это мужчина!
– И что? – совершенно спокойно ответил Петр. – Во всем мире это не такая уж и редкость.
– Но я же не из «этих»!
– Да при чем здесь это? Ты же не обязан на нем жениться!
Александр вскочил с места и, отвернувшись, отошел к окну. На некоторое время вновь повисло молчание.
– Нет, теперь я точно покину этот мюзикл, иначе он действительно станет моей гибелью…
– Ты хоть сам понимаешь, что ты сейчас говоришь? – с болью в голосе произнес Маркин, подходя к нему, и положил руку на его плечо. – Саш, он – твоя родственная душа. Некоторым вообще за всю жизнь не выпадает шанса встретить ее, а ты вот так просто берешь и бежишь от нее… Кстати, а что было после того, как ты узнал его имя, и оно появилось на твоей руке?
– Ну… – он слегка закашлял, пытаясь скрыть неловкость, – я выбежал из зала.
– Что ты сделал? – Петр удивленно уставился на него, а затем прикрыл рот рукой, чтобы хоть как-то остановить свой приступ смеха. – Мда, про то, что ты «бежишь от нее», это я точно подметил.
Маракулин тяжело вздохнул и скрыл свое лицо ладонями.
– Я не понимаю, что мне делать… – покачав головой, пробормотал он.
– Как что? Приди завтра в «Оперетту», объяви, что ты остаешься в проекте, подойди к этому Игорю и представься ему. Не упусти возможность первым назвать свое имя, пока он случайно не узнает его от кого-нибудь другого.
– А что, если что-нибудь пойдет не так? – он убрал руки от лица и внимательно посмотрел на друга. – Ведь бывали случаи, когда у второго человека так и не появлялось имя… Вдруг я не являюсь его родственной душой.
– Никогда бы не подумал, что замечу в тебе паникерство, но, кажется, в тебе его не мало, – Маркин похлопал его по плечу, – успокойся, все у тебя будет в порядке. Тебе просто надо продержаться до этого момента, хорошо? Просто держись.
У вас все будет в порядке…
***
На следующий день, переборов в себе все страхи и волнения, Маракулин действительно поехал в «Оперетту». Когда он прибыл, в зале уже находилась вся труппа, со сцены что-то бодро вещал режиссер. Присев рядом с Сергеем Ли, который, зная о возможном уходе, очень обрадовался его появлению, Маракулин оглядел присутствующих, но так и не нашел того, из-за кого он вообще находился здесь. Он не знал, что испытывать – радость или же отчаяние.
Однако спустя какое-то время, когда выпала свободная минута, и все артисты разбились по группам, незаметно для остальных, но не для Александра, появился неизвестный мужчина. В нем Маракулин сразу же узнал человека с кастинга, Игоря Балалаева. Он скромно стоял вдалеке от всех, видимо, испытывая большое волнение из-за своего опоздания. Александр, наблюдая за ним, пропускал мимо ушей все реплики, обращенные к нему.
– Саш, ты меня вообще слушаешь? – произнес Постоленко, щелкнув пальцами перед лицом Маракулина, чем вызвал его негодующий взгляд.
А тем временем, заметив новое лицо, к Балалаеву подошел Ли. Видя его стеснение, Сергей хотел, чтобы тот не беспокоился о том, что его ждет, и потому решил сам познакомить его с мюзиклом, а точнее, с его командой.
На фоне всеобщей оживленности Игорь заметил человека, на лице которого словно отражалась вся та грусть, что отсутствовала у остальных. Он указал Ли на троих людей, стоявших у края сцены.
– Кто это? – неопределенно спросил Балалаев.
– А, это наши Саши…
Но не успел Сергей полностью представить их, как его окликнул режиссер, и он в ту же секунду покинул Игоря. А тем временем тот почувствовал сильное жжение на своем предплечье. Прижав к себе руку, но даже не посмотрев на нее, он сразу догадался о причине этой боли – появление имени родственной души.
Балалаев, как никто другой, знал об этом. А причиной тому послужило то, что спустя несколько лет брака его жена неожиданно для них обоих встретила свою родственную душу, и они в самом деле крепко полюбили друг друга. Не в силах идти против воли судьбы, да и не имея желания мешать их счастью, Игорь согласился на расторжение брака, однако они расстались как хорошие друзья.
Он был невероятно счастлив, когда понял, что, наконец, тоже встретил свою родственную душу. Вот только существовала некоторая проблема: кто именно из этих людей является ей, ведь, как сказал Сергей, все они были Александрами. Игорь решил сам подойти и представиться им, а там по их реакции он догадается, кто же этот человек, предназначенный ему судьбой.
Спустя некоторое время Маракулин вновь решил обратить свое внимание на Балалаева и увидел, как тот приближался к ним. Он понимал, что если сейчас представится ему, то на руке Игоря появится его имя, что не останется без внимания Постоленко и Голубева. Тогда он закатает рукав, и все увидят метку родственной души. Нет. Об этом никто не должен узнать. Рассудив таким образом, он решил избежать этой встречи.
Балалаев увидел, как группу покинул тот самый человек, о котором он хотел поинтересоваться у Ли. Несколько удивившись его спешному шагу, Игорь подошел к остальным Александрам. Они с огромной радостью поздравили его с тем, что он присоединился к команде «Нотр-Дама». Конечно, во время того, как они представлялись друг другу, Балалаев внимательно следил за ними, пытаясь заметить какое-либо странное движение. Но ничего необычного так и не произошло, и теперь он был четко уверен, что именно тот человек был его родственной душой.
– Кажется, до того, как я подошел, с вами стоял еще один человек. Тоже Александр, если не ошибаюсь… – как бы невзначай произнес Игорь. – Кто он?
– А, это Маракулин… – Постоленко хотел продолжить, но был прерван весьма удивленным Балалаевым.
– Серьезно? Тот самый Фролло, о котором так лестно отзываются во всех рецензиях?
– Да, – улыбнулся Голубев, – Сашка у нас талантище.
Игорь хотел спросить что-то еще, но всеобщее внимание к себе вновь привлек режиссер.
***
Когда все артисты были отпущены, Маракулин, сумевший за это время так и не пересечься с Балалаевым, решил зайти к Тартаковскому и объяснить причину своего странного поведения, которую вчера ему помог придумать Маркин. Все прошло весьма удачно, и, покинув его кабинет, он почувствовал, как с души спал груз. Александр уверенно шел по коридору «Оперетты», пока прямо перед ним, чуть не столкнувшись, из-за угла не вышел человек, о котором он так старательно пытался не думать.
Они застыли на своих местах и пару секунд молча смотрели друг на друга. К Маракулину снова вернулось то тяжелое гнетущее чувство. Он понимал, что сейчас им не избежать того объяснения. Радовало лишь то, что сейчас они находились наедине.
– Я видел вас сегодня, – неловко начал Балалаев. – Мы так и не были представлены. Я – Игорь.
– Александр…
В эту секунду каждый из них надеялся на то, что другой почувствует что-то странное, его лицо исказится от боли, и он коснется своего предплечья. Однако они оба совершенно спокойно, не считая повышенного внимания, глядели друг на друга. Маракулин с болью признался себе, что, несмотря на всю свою ненависть к этой ситуации, он хотел, чтобы на руке Игоря появилось его имя. И какого же было разочарование Балалаева, когда он не увидел у Александра абсолютно никакой реакции. А он ведь так радовался, когда понял, что, наконец, встретил свою родственную душу.
– Что ж… Было приятно познакомиться, – Игорь протянул свою ладонь для рукопожатия.
И как только Александр коснулся его руки, они оба почувствовали, как предплечье снова обожгло болью. Заметив то, как изменилось лицо Маракулина, Балалаев еще крепче сжал его ладонь.
– Ты ведь тоже почувствовал это?
Не дождавшись ответа, он потянул за рукав своей кофты, показывая имя на руке. Александр заворожено смотрел на черные буквы, витиеватой линией охватывающие его предплечье. Поборов колебания, причину которых он и сам не мог понять, Маракулин так же оголил участок руки, на котором плавными буквами было написано «Игорь». Лицо Балалаева озарила улыбка.
– Вот ты где! – словно из ниоткуда рядом с ними появился Ли. – Вы так загадочно стоите…
Они резко отпрянули друг от друга и попытались скрыть имена на своих руках, однако, Сергей уже успел увидеть все, что нужно.
– Ничего себе! – удивленно воскликнул он. – Вы – родственные души! А я еще так и не встретил свою… Но меня всегда так интересовала эта тема! А как все произошло? И что вы чувствовали? Вы ведь расскажете мне обо всем?
– Сережа! А не пошел бы ты, – прожигая его гневным взглядом, Маракулин выдержал многозначительную паузу, – на улице меня подождал.
– Понял, – Ли исчез так же быстро, как и появился.
Теперь Александр испытывал еще большую неловкость от всей этой ситуации. Заметив это, Игорь заглянул в его глаза и спросил:
– Ты веришь в чудо?
– Нет, – смущенно ответил тот.
– Зря. В себя нужно верить.
И впервые за последнее время на лице Маракулина появилась искренняя улыбка. Именно сейчас, когда он лично познакомился с этим мужчиной, Александр осознал, что родственная душа – это не бремя и не проклятье, а чудесный дар, который нужно ценить. И он был благодарен судьбе за то, что именно Игорь оказался для него таким человеком.
