Yeah, it's evil

Он пришел одной темной ночью, когда Чимин трескался, разламывался на части. Темнота рассеивалась только красной лампочкой телефонной зарядки, а за окном ветер, набирая скорость, разбивался о стену многоэтажки, будто намереваясь стереть с лица земли эту преграду, мешающую ему резвиться. Чимин был так глубоко в своих мыслях, почти в забытьи, почти засыпая, так что не сразу услышал чье-то дыхание. К дыханию добавилась тень, приближающаяся, растекающаяся по краю кровати. Человек, мужчина, сел рядом с закутанными ногами, цепляя одеяло, и потянул его на себя. Только тогда Чимин открыл воспаленные глаза, не сразу различая силуэт в темноте. Тело по привычке реагировало испугом, но самому парню все равно, равнодушие растекалось из пробитого сердца черной вязкой жидкостью. - Не будешь даже кричать? – Ночник рядом с Чимином мигнул и загорелся ровным мягким светом, освещая их. На лице у мужчины большая черная маска, покрытая шипами, отчего его голос исказился. Рыжие волосы падали на лоб, а глаза, большие, черные, совсем хищные, терзали взглядом. Чимину в целом было стопроцентно наплевать, он не закричал, не ответил, только отвернулся к стене, закрывая глаза. Ему даже показалось, что это сон, но запястье сдавила чужая рука, холодная, сильная. - Что тебе нужно? – Чимин готов был себя возненавидеть за мягкий тон, он не мог по-другому, он не мог визжать и говорить зло. Только так. - Ты мне нужен. Дыши, Чимин, - держащая его рука начала нагреваться, да так сильно, что кожа парня словно плавилась, он заскулил от боли. Но не кричал, ему в кору мозга въелось, что нельзя, будет больнее. - Не хочу. Ты же можешь меня убить? – Глаза щипало, но плакать он не будет. Унижаться до слез никогда не будет. Чимин не помнил даже, когда плакал из-за кого-то. Ответа он не дождался, потому что в комнате больше никого не было. Чимин заснул. С утра на его запястье красовался темный ожог, но парню всё равно. Теперь он приходил каждую ночь, говорил, что Чимин ему нужен и оставлял метки, следы, царапины, синяки. Чтобы парень смотрел на себя с утра и понимал, что к нему ночью является кто-то ненормальный и он сам полный псих, если ему плевать на это. Но Чимину плевать. Он поломанный. Он полный псих. В репетиционном зале он привычно вытряхнул битые стекла из кроссовок, в этот раз додумавшись проверить до того как надел. И снова танцевал лучше всех, вызывая желчную зависть. И улыбался. Пока четко отвечал на парах, зарабатывая очередной высокий балл, пока отваживал очередного поклонника, пока работал, принимая звонки гневных людей в колл-центре мобильного оператора. Приходил домой и разыгрывал спектакль «лучший сын в мире», тепло улыбаясь матери. А потом улыбался отчиму, пока тот нетерпеливо, жадно его лапал, где только хочет. Чимин думал, что поскорей бы умер этот старый импотент. И улыбался, убирая внушительные деньги «на шоколадку» в кошелек. А потом ложился в постель и разламывался еще сильнее, трещины уходили глубоко под кожу, он их почти физически чувствовал. А потом приходил он. Его демон, его проклятие, не дающее спать, его Хосок, имя он умудрился узнать. Чимину было не страшно, он не расстроился бы, если мужчина не явился однажды, потому что он ничего не чувствует. Только на фоне периодически возникает тошнота и так же быстро пропадает. - Ты мне нужен, Чимин. Хосок смотрит прямо в пустые глаза, все маски Чимина рассыпаются, оголяя до мяса. - Тебя не существует. Ты плод моего воображения, потому что я все-таки сошел с ума. – Чимин бы хотел улыбнуться, но не мог. Он вообще ничего не мог, даже пошевелиться, только дышал кое-как. Сонный паралич удерживал его в своих грубых объятиях. - Дыши, Чимин-а… - А за маской, должно быть улыбка. Сегодня что-то неуловимо изменилось. Будто кто-то добавил в мутную воду черной акварели. Хосок выглядел злым, потому что на теле Чимина появилась чужая метка. Отчим ударил его в солнечное сплетение, и пока он кашлял, пытаясь отойти от болевого шока, запачкал спермой лицо и волосы. Пришлось долго отмываться, поэтому Чимин устал больше чем обычно. Хосок будто бы понимает что-то, обнимает его, Чимин немножко колется от шипов на маске и гладит их, бездумно проскальзывая по серебру. - Ты мне нужен, Чимин. Парень впервые улыбнулся Хосоку, медленно приближаясь и целуя туда, где должны быть губы. Это немного смешно, но не больно и мужчина наверняка совсем ничего не почувствовал. Однако взгляд у Хосока изменился, потеплел. А у Чимина руки задрожали, когда он понял, что его больная фантазия – его единственный друг. - Ты мне нужен, Хосок. – Голос у Чимина просел, он устал до безумия, от всего, от каждой едва видимой мелочи. – Мне так больно. Сделай что-нибудь. - Что угодно? - Что угодно, - согласился Чимин. Он проснулся от дикого крика отчима, а затем матери. Вскочил, забегая в их спальню, а там кровища повсюду, мужчина держал в руках что-то темное и небольшое. Чимин даже не понимает сначала, а когда понимает, к горлу подкатывает тошнота. Он сбегает в туалет, где его рвет, потому что картина перед глазами встает снова и снова. Иронию Чимин осознает позже - теперь отчим ничего не сможет ему сделать. Хотя того все равно кладут в психбольницу, потому что показания расходятся – он говорит, что во всем виноват мужчина в маске, а мать, что член отчим сам себе оторвал на её глазах. - Спасибо? – Теперь ночью Чимин сам жмется к его личному демону, совсем будто живому. От того тепло идет, но пахнет немного неприятно, жженными спичками. Чимину почему-то нравится. - Ты оживаешь? Ты мне нужен, Чимин. Парень прикладывает руку к своей груди, прислушиваясь. Он еще отравлен своей тоской, ведь без неё станет совсем пустым и он долго решается сказать это Хосоку. - Я не знаю. Мне должно быть лучше, но кажется, будто сейчас кожа лопнет и потечет гниль с кровью. Прости… - Чимин не замечает, что стал эмоциональнее, настолько, чтобы расстроиться из-за своих слов. - Все в порядке. Я рядом. – Хосок прижимает его к себе крепче, что в маленькое ушко парня впиваются шипы. - Ты снимешь её? - Да. Позже. Подождешь? – Чимину хорошо от этого взгляда, внимательного, он кивает и тонет в темноте, которая гораздо приветливее того, что ютится у него в грудной клетке. Круг разорвался. Чимин не пришел на репетицию, промолчал на лекции, ему не хотелось отвечать, несмотря на выученную тему. Он уволился с работы, потому что он возненавидел голоса в наушниках, неизменно раздраженные, будто это он лично подключил им платные функции и заставил интернет работать хуже. Вечером он свободен, потому что отчима нет, наконец-то и он был готов лечь спать, но планам помешал звонок в дверь. Чимин открыл, стремительно бледнея, он не был готов увидеть того, кто едва не убил его. Бывший парень улыбается робко, едва ли не в ноги бросается, извиняясь за прошлое, тянется целоваться. Чимину плохо, приутихшее в его сердце чувство несправедливости, гадкое «за что», сдавливает шею. По щекам потекло мокрое, соленое, что щипало маленькие царапинки, приводя Чимина в чувство. - Уходи, - сухо бросил он, всерьез не понимая, что с ним не так. Что-то в лице парня напротив меняется, он звереет с легкостью, как и всегда, с пол оборота. - Высокомерная сука! – Привычно замахивается, что Чимин даже не пытается прикрыться, не дергается. Дальше будет хуже, он знает, он просчитывает варианты – будет ли дома мать, сможет ли он добежать до телефона. Удара не случилось. Чимину внезапно темно, потому что он почти утыкается в чужую спину лбом. - Хосок-а… - он почти стонет от облегчения. Демон держит поднятую руку, маска необычно поблескивает в теплом свете лампы. - Сейчас ты пойдешь к мосту. Спрыгнешь с него в реку и поймешь, что не умеешь плавать. Понял меня? – Парень часто кивает, в трансе отступая. Максимум, Чимину любопытно было бы на это посмотреть. Ему не жалко, ему никак. - Спасибо? – Дверь защелкнулась, Чимин, вытирая слезы, вновь коснулся шипов губами. - Они обвиняют меня в доведении до самоубийства. – Чимин шепчет измученно, кончики его пальцев пульсируют. Он понимает, как жалок. – Забери меня с собой, Хосок. Забери меня. Мужчина садится рядом, заводя руки назад. Слышится щелчок и тяжелая маска падает на колени, Хосок вдыхает глубоко прохладный воздух. Чимин зачарован профилем, разглядывая без стеснения, убеждаясь, как недооценивал. - Туда, где я живу, обычно не стремятся. – Мужчина тянется к парню, наконец касаясь губ по-настоящему, Чимин едва не хнычет, кожа Хосока теплая и чуть влажноватая. - Ты не хочешь? Я тебе больше не нужен? – Младший с отчаянием обнимает демона, он теряется под лавиной самых разных, непривычных ему эмоций. – Я отдам тебе все, что у меня есть, только забери. И Хосок берет его. Долго, мучительно, заставляя Чимина кричать, задыхаясь от удовольствия. Они исчезают с рассветом, растворяясь в солнечных лучах. Внимание, разыскивается! Пак Чимин, 1995 года рождения. Рост 172 см. Телосложение худощавое. Особые приметы – ожог на запястье левой руки. Если у вас есть информация…