Спасенные

      Во рту был привкус железа.       Сознание возвращалось мучительно медленно, капля за каплей — словно яд из зараженного катетера. Сообразив, что она лежит с руками, вывернутыми за спину, лицом на решетчатом полу, Рипли попробовала перевернуться. Она хотела вытянуть руки перед собой, но не вышло: они были крепко связаны в запястьях.       В кровь мгновенно хлынул адреналин, и Рипли открыла глаза.       — Ч-черт... — Язык не ворочался, замерзшие растрескавшиеся губы отказывались повиноваться. — Что за...       Она пыталась освободиться, но без толку — путы держали крепко.       Щурясь от резкого флюоресцентного света, Рипли оглядела помещение, в котором находилась. Она лежала на полу комнатушки, по бокам которой выстроились металлические стеллажи. Похоже, это был какой-то склад. Пол и стены слегка подрагивали в такт хорошо знакомому гулу корабельных двигателей. Рядом с Рипли валялись скомканное одеяло в масляных пятнах и обогревающие пакеты.       Она порылась в памяти, пытаясь вспомнить, как здесь оказалась. Бесполезно: последнее, что она помнила, — как плыла невесомой в бездне, а «Торренс» сносило в сторону газового гиганта, и корабль становился все меньше и меньше, пока его не затянуло гравитационным полем. В последние минуты она пыталась смириться с мыслью, что ей суждено умереть в одиночестве в открытом космосе; но, по крайней мере, те твари до нее не добрались. По крайней мере эту маленькую победу ей удалось одержать. Потом, видимо, она быстро отключилась.       Тогда становилось ясно, почему ее знобило: переохлаждение из-за того, что жизнеобеспечивающие системы начали отключаться. Видимо, ее подобрали до того, как ресурсы скафандра были полностью исчерпаны. Судя по валяющимся рядом обогревающим пакетам, спасители предприняли какие-то попытки сохранить жизнь Рипли — правда, для начала ее связали, чтобы не могла ничего сделать, напомнила она себе.       Надо иметь в виду: эти люди ей не друзья.       Ей с трудом удалось сесть, не прибегая к помощи рук. Все мышцы, особенно плеч и бедер, ныли при малейшем движении. Каждый сантиметр кожи горел, словно по ней прошлись молоточком для отбивания мяса, — напоминание о последних безумных часах в попытках сбежать с разваливающегося «Севастополя». Рипли со стоном встала на колени, а затем на ноги, и поковыляла к тяжелому стальному люку. Повернувшись спиной, она ухватилась за ручку и попыталась повернуть. Рипли тянула изо всех сил в разные стороны, но ручка не поддавалась. На двери не было консоли, чтобы взломать; впрочем, если бы и была, рюкзак со всеми инструментами и оружием все равно забрали.       — Черт.       Признав поражение, она без сил привалилась к стальной плите и запрокинула голову назад. После севастопольского ада было несложно перейти в режим сверхбдительности. Взгляд метался из угла в угол, проверяя стеллажи, но на полках не было ничего полезного. Вентиляционные шахты, к счастью или несчастью, выглядели слишком узкими, чтобы в них протиснуться. Изнутри не доносилось никаких подозрительных звуков, но Рипли слишком хорошо помнила, что могло таиться по ту сторону решетки. Наверное, края стеллажей были достаточно острыми, чтобы перерезать о них путы... Предположим, что да, но у нее все равно нет никакого оружия, чтобы обороняться при побеге.       Возможно, лучше будет изобразить покорность. Оставаться пленницей. Разузнать все необходимое о корабле и команде, прежде чем предпринимать решительные действия. Как только ее осенила идея, Рипли поняла, что делать.       Многие знакомые называли ее импульсивной; по собственному мнению Рипли, более подходящей определением было «решительная».       — Эй, кто-нибудь? — крикнула она изо всех сил. Крик перешел в неистовый приступ кашля. Попытки говорить громче, чем шепотом, причиняли адскую боль. В горле пересохло, по связкам будто прошлись наждачкой, но Рипли не отступилась.       — Эй? Здесь кто-нибудь есть?       Она звала и звала, но в ответ доносился лишь ровный гул корабля. Только когда она уже была готова сдаться, снаружи послышались голоса. Рипли опустилась обратно на пол и, отползя от двери, повернулась к входу лицом. В следующую секунду люк со скрежетом открылся. Судя по звуку, поршни в запирающем механизме не смазывали несколько лет.       За дверью стояли двое; один возился с входной консолью, второй с самоуверенным видом прислонился к стене. Из-под оранжевой фирменной бейсболки «Сигсон» на Рипли взглянули холодные голубые глаза. Ей сразу не понравился этот взгляд — словно оценивающий пополнение коллекции.       — Что, спящая красавица, проснулась наконец?       Лицо мужчины покрывала многодневная щетина, одежда представляла собой пеструю коллекцию из униформы разных компаний. Однако голос по контрасту с потрепанной внешностью был ровным и спокойным.       — Проснулась, — резко ответила Рипли. — Спасибо за офигительно теплый прием, и не подскажете, какого хрена здесь происходит?       Голубоглазый не обратил внимания на этот выплеск эмоций.       — Скоро узнаешь. Вставай давай.       Он даже не шелохнулся, чтобы помочь Рипли подняться на ноги, но, видя, что ее шатает, махнул своему спутнику.       — Помоги ей.       — Сейчас, капитан. — Второй — невысокого роста, с угодливой улыбочкой и бегающим взглядом — тут же бросился к Рипли и схватил ее за левое плечо, не давая упасть.       — Идем, принцесса.       Капитан (видимо, капитан корабля) повернулся и прогулочной походкой направился прочь по коридору. Прихвостень поспешил следом, таща с собой Рипли.       Они прошли через лабиринт переходов; судя по плохо сочетавшимся стальным стенам и решетчатым полам это было типичное частное торговое судно низшего класса. Флюрисцентные лампы заливали коридоры ярким светом. Рипли старалась не смотреть на них — в висках и так пульсировала боль, угрожавшая перейти в мигрень.       — Мне кто-нибудь скажет, где я, черт побери? — буркнула она.       Рука, поддерживающая ее за плечо, дрогнула.       — Это торговый корабль «Эсмеральда», — прошептал ее спутник, наклонившись поближе. — Веди себя хорошо, слушайся капитана, и все будет в порядке.       Рипли кивнула в знак благодарности за скудные сведения.       — А ты кто?       — Гарсия, — донесся нервный шепот. — А теперь, пожалуйста, помолчи.       Капитан вошел в небольшое помещение справа по коридору. Гарсия подвел Рипли к складному металлическому креслу и вернулся к двери, встав в проходе.       — Свободен, Гарсия.       — Есть, капитан. Я буду на мостике. — Гарсия кивнул и быстро вышел.       Капитан принялся расхаживать вокруг прямоугольного стола, стоявшего в центре комнаты. На столе лежал открытый рюкзак Рипли, а рядом с ним кое-что из ее вещей. Воцарилось долгое неловкое молчание; капитан принялся рыться в рюкзаке, намеренно игнорируя его владелицу. Рипли пришлось смотреть, как он достает сначала манок, затем одну из примитивных самодельных гранат, которые она собрала из обрезков металла и сломанной электроники. Капитан тщательно изучил оба устройства.       — «А. Рипли», — не глядя ей в лицо, прочитал он на бирке униформы. Из рюкзака была извлечена ЭМ-граната из соединенных проводами аккумуляторов. — Сама все это смастерила?       Врать не имело смысла. Рюкзак находился при ней, когда Рипли нашли, следовательно принадлежал ей.       — Да, сама.       Капитан задумчиво хмыкнул и, положив гранату обратно, снова принялся разгуливать вокруг стола с бесящей неторопливостью. Потом он выудил несколько патронов из бокового кармана рюкзака, вытащил пистолет из кобуры и, открыв барабан, принялся его заряжать. Рипли узнала свой револьвер. Она закусила губу и промолчала.       — Ты что, типа инженер?       — Я инженер, — ответила она.       Капитан убрал револьвер в кобуру, вытащил из рюкзака дробовик и открыл патронник. Тот был заполнен.       — Что-то до хрена у тебя оружия, «инженер».       — Вы на станции были? — парировала Рипли. — Видели, как оно там?       Она могла сложить два и два: потрепанная одежда, оценивающий хладнокровный взгляд — этот человек многое повидал. Он убивал. Он мог пойти на многое, чтобы выжить. Как и она сама.       — Да. — Голос капитана прозвучал менее непринужденно, чем обычно. Он провел рукой по ложу дробовика, изучая очертания и выступы, и аккуратно положил оружие обратно на стол. — Да, я видел, как оно там.       Он скрестил руки на груди и, наконец подняв взгляд, уставился на пленницу. Рипли с упрямым видом воззрилась на него в ответ, хотя от усталости ей больше всего хотелось уронить голову на грудь.       — Ну ладно, мисс Рипли, — сказал капитан. — Вы у нас инженер. Я, как можно догадаться, нет. Я больше... — он уставился в пространство перед собой, подыскивая нужное слово, — предприниматель. Нахожу интересные деловые возможности для своих клиентов и извлекаю прибыль.       Он снова принялся расхаживать по каюте. Шаги гулко отдавались от металлического пола.       — Пару месяцев назад птички мне напели, что станцию «Севастополь» списывают. Минимум народа, максимум оборудования, которое можно быстренько перевезти в соседний сектор, — как раз то, что я, мисс Рипли, называю «деловая возможность».       Ее держали в заложниках контрабандисты. Здорово. Просто отлично. Рипли глубоко вдохнула через нос и продолжила слушать.       — Теперь, как вы можете представить, раз уж сами побывали на «Севастополе», после визита на сей замечательный курорт у меня образовалась острая нехватка кадров. А еще у меня полно оборудования, которое принесет гораздо больше денег, если его отремонтировать перед передачей покупателю.       Капитан оперся о стол и принялся крутить в руке фаер.       — Вы, разумеется, поняли, куда я веду. Поможете мне, и я, так и быть, не выкину вас в шлюз. Все в выигрыше.       Ледяные пальцы стиснули ее желудок, но Аманда умудрилась сохранить непроницаемое выражение.       — Ну, так что скажете, мисс Рипли? Сделаете мне небольшое одолжение?       — А то у меня есть выбор, — мрачно хмыкнула она. — Ладно. Чем смогу — тем помогу.       — Вот и чудно! — Капитан хлопнул в ладоши, и на его щетинистой роже появилась самая неискренняя улыбка, которую Рипли доводилось видеть за всю жизнь. — За мной. Сразу и приступишь к работе.       Капитан повел ее мимо кают команды дальше вглубь корабля, откуда доносилось гулкое басовитое урчание двигателей. Он разрешил ей сходить в туалет, но не стал развязывать руки и выходить за дверь. С комбинезоном пришлось здорово повозиться, а об уединении и гигиене вообще пришлось забыть, и Рипли чувствовала себя грязной и униженной, но, по крайней мере, в ближайшие несколько часов ей не грозило обмочиться. Затем возобновилось блуждание по лабиринтам. Капитан шел впереди, на развилках командуя «налево» или «направо». Он даже не считал нужным держать пленницу под прицелом — и так было ясно, что она ничего не может поделать.       — Все, пришли.       Спустя минуту капитан остановился перед большой дверью, и, повернувшись к консоли на стене рядом со входом, ввел четырехзначный пароль. Рипли вытянула шею, но смогла разглядеть только последнюю из цифр. Дверь отъехала влево, скрывшись в стене.       — Так что надо будет чинить? — спросила Рипли, входя вслед за капитаном в узкий коридор, ведший к еще одной двери.       Капитан задумался перед очередной консолью.       — Твою мать, как же его?.. Да тут пара раздолбанных роботов, компьютеры, еще кое-что по мелочи. Работы не сказать чтоб мало, но у нас несколько недель в запасе, успеешь.       — Роботы, — громко повторила Аманда, ощутив приступ паники при воспоминании о похожих на резиновые перчатки руках, сжимающихся вокруг горла.       Капитан, перебиравший комбинации цифр, не обратил внимания на ужас в ее голосе.       — Ну да. Мы, собственно, не собирались возиться с сигсоновскими андроидами — слишком дешевые, но среди них нашлась другая модель, и я передумал. Чуть не проглядели ведь: если б Харрис не заметил эту белую хрень, которая у них вместо крови, подумали бы, что очередной труп. Андроидов сейчас так делают, что и от человека не отличишь. Пришлось стеклянную панель прорезать, но оно того стоило.       Кипевшая в груди паника схлынула, но Рипли не разрешала себе надеяться. Она не осмеливалась. Пока еще нет.       — Что? — еле слышно выдохнула она, боясь верить своим ушам.       — Ты вообще знаешь, почем сейчас новые модели «Вейланд-Ютани» на открытом рынке? Тридцать пять тысяч — если на запчасти, семьдесят — если в рабочем состоянии... Ну, слава богу.       Капитан наконец ввел код правильно, и второй люк отъехал в сторону.       Воздух, хлынувший наружу, принес с собой запах машинного масла и резкую латексную вонь синтетической крови. За дверью оказалась просторная комната, вдоль стен которой выстроились рабочие столы и тележки с инструментами. В самом центре, словно товар на полке в секонд-хенде, лежали тела. Некоторые были не повреждены, но у большинства отсутствовали конечности или целые части тела. По полу растекались лужи мутной гидравлической жидкости. Все андроиды были одеты в одинаковую, коричневую с оранжевыми вставками униформу «Сигсон». Все, кроме одного.       Капитан что-то говорил («сначала займись вейландовским андроидом, запчасти можно брать из Джо, и смотри мне без фокусов — тут камера»), но для Рипли он словно перестал существовать; она почти не обратила внимания, когда он схватил ее за покрытые ссадинами запястья и перерезал путы.       Голос откуда-то с задворков сознания вопил, что с университетского курса киберинженерии прошло целых шесть лет, что она все забыла, что нельзя использовать компоненты от разных моделей... Но ни один из этих доводов не значил ровным счетом ничего, потому что Рипли приняла решение. Она должна его спасти. Она не успокоится, пока не восстановит его, и точка. Хрен этим уродам, а не запчасти, потому что после всего, через что им пришлось вместе пройти, после того, как он пожертвовал ради нее всем, она лучше сама выбросится с «Эсмеральды», чем будет сидеть и смотреть, как его отправляют в металлолом.       — ...до первой проверки, но если понадобится что-то донести, свяжись по интеркому. Можешь сразу сказать, что тебе будет нужно?       Рипли не отрываясь смотрела на неподвижные тела, лежавшие перед ней. Ей потребовалось все самообладание, чтобы голос не дрогнул.       — Нет, ничего не надо. Я справлюсь.       — Вот и хорошо. — Она не обернулась, чтобы посмотреть, как капитан уходит, — это наверняка означало нарваться на очередную сальную улыбочку. — Главное, не сиди без дела. Не люблю лентяев. Удачи.       Дверь закрылась; трижды пискнул запирающий механизм, сообщая, что Рипли осталась одна. Она дождалась, когда закроется второй люк, и только тогда позволила эмоциям взять верх.       Второпях спотыкаясь о деактивированных Джо, она добрела до противоположного конца комнаты и рухнула на пол рядом с последним андроидом справа — единственным, одетым в оливково-зеленую униформу. Его темные волосы были взъерошены, потускневшие карие глаза без выражения смотрели в потолок.       — Сэмюэльс, — прошептала Рипли, но в комнате, полной механических трупов, ее никто не услышал.