Переплетение

…Птица прилетела поутру, в час, когда солнце ещё карабкалось к зениту. Она долго кружила над селением, громко клекоча, пока Рэнда не выбежала к ней. Птица слетела вниз, на протянутую руку; острота её когтей чувствовалась даже через намотанную на предплечье тряпку. — Сед’хи, — каркнула птица хрипло. — Звать Сед’хи. — Я не знаю этого имени, — произнёс Ричард, взъерошивая ладонью светлую чёлку. — Кто он? — Учёный, — Филип прислонился к стене, вертя в пальцах тонкую ножку бокала. — Почвенник. — Странно. Ни разу не слышал о нём. — Исключительно странно, — на красивом лице Филипа проступило раздражение. — Только ты мог вернуться и даже не поинтересоваться, а изменилось ли что-то за время твоего отсутствия. Ричард только улыбнулся уголком рта. Доказывать Филипу, что два дня, прошедшие с его возвращения, он провёл за составлением отчёта, было бессмысленно. — О чём ты думаешь? — Марк тщательно протёр бокал, поставил на место. Сара улыбнулась шире, склонила голову набок — тщательно завитые локоны скользнули по плечу, и Марк жадно проследил за этим движением; метка налилась живым теплом. — Думаю, подвёл ты глаза или мне это мерещится. — Щелкнув футляром, Сара водрузила на нос очки. — Надо же. Тебе идёт! — Правда? Миррит сидел подле него на узкой кровати, чёрные длинные волосы рассыпались по плечам. Ричард расчесал их пальцами, насколько смог: коса у Миррита была знатная, доставала аж до поясницы. — Правда. — Ричард поцеловал шелковистую прядь, затем, не удержавшись, висок. Миррит повернулся к нему, растянул в улыбке тонкие бледные губы. Ричард поцеловал и их — осторожно и ласково, скользнул пальцами по обвивавшей талию Миррита метке. Прошептал: — Иди сюда. Миранда вздрогнула. «Иди сюда» от Седрика ничем хорошим не пахло — учитывая, что полчаса назад она должна была быть в арсенале. — Миранда! Она прижалась к стене, закусила губу, чтобы не закричать от боли в боку, нараставшей с каждой секундой. Наверное, именно так чувствуют себя преступники. Коих клеймят железом, так, чтобы след не смылся, не исчез никогда. Миранда подумала об этом — и запрокинула голову, чтобы не разреветься. Ни за что. Никогда. И ни при каких условиях, подумала Рэнда, вплетая в волосы бусины. Жёлтые были её, сделанные ещё прабабкой, тогдашней Водящей клана. Зелёные принесла птица — в кожаном мешочке, привязанном к лапе — свадебный дар, десять сухо стучащих друг о друга деревянных бусин с нехитрой резьбой. Символ того, кому лучше бы не рождаться на свет. — Госпожа! Миранда прижала к губам палец. Ну вот что, что могло понадобиться этой недотёпе?! Теперь Седрик точно её отыщет, и тогда он её выгонит, выгонит навсегда, потому что князю нужны бойцы, а раненые и больные — совсем наоборот. Бесполезные. Она такой никогда не будет. Не сейчас, Никогда. Ни за что. Или она не больна… Или?! Шаги неуклонно приближались. Миранда задержала дыхание и осторожно, по стеночке, двинулась к выходу в соседний коридор. Боль становилась нестерпимой, но Рэнда старалась стоять как можно прямее. Она даже не стала переодеваться, оставшись в мягкой заношенной тунике. Та, впрочем, всё равно раздражала воспалённую кожу, но — из двух зол… Рэнда знала, что выглядит неожиданно и страшно — в старой одежде, с обрезанными в знак траура волосами — и свадебными бусинами, кое-как вплетенными в них. О, она дорого бы заплатила за то, чтобы не видеть этого выражения на лицах приехавших! — Водящая? — неверяще выдохнул воин, шедший впереди. — Погибла месяц назад, — Рэнда с трудом разомкнула губы. — Восточный клан Волков хотел нашу землю. Фигура в сером плаще, стоявшая позади, у самой телеги, приблизилась к Рэнде и медленно опустилась на одно колено. Марк даже не успел ничего понять. Только что Сара сидела на барном стуле, глядела на него сквозь поблёскивающие стёклышки очков, а секунду спустя уже стояла перед ним на одном колене, протягивая бархатную коробочку с кольцом. В глазах у неё искрились смешинки. Кто-то в углу захлопал и одобрительно загудел. Марк рассмеялся и достал из кармана вторую, точно такую же. — Кажется, Эллиот был прав. — А что он говорил? — Что ты успеешь первой, что же ещё! Сара поднялась, шагнула ближе, всё ещё сжимая коробочку в правой руке. Марк притянул её к себе за талию и поцеловал — крепко и ласково; на губах остался знакомый вкус травяного чая. — Господин Хоффен? Ричард поднял глаза, привычно нашарил набалдашник стоявшей подле трости. Воспоминания приходили, как волны во время шторма, чтобы накрыть с головой, оглушив, ослепив и лишив способности чувствовать хоть что-то, кроме этой солёной толщи, стиснувшей в крепком объятии. Они с Мирритом купались в шторм… Пять лет назад, в один из отпусков… — Господин? — Да? — Корабль готовится к снижению. Ричард закрыл глаза и улыбнулся. — Благодарю Вас. Рэнда наклонилась, коснулась чужого плеча. Из-под капюшона на неё глянули невозможные фиолетовые глаза, тонкие унизанные бусинами прядки качнулись у лица. — За что ты меня благодаришь? — За то, что Вы отыскали меня. Голос был низкий, со змеиными шелестящими интонациями. Явно женский. Подняв узкую белую руку, Пара откинула капюшон; тугая светлая коса соскользнула с плеча. — Вставай. Это прозвучало резче, чем было бы нужно — и мягче, чем хотелось бы. При одном взгляде на эту женщину — на Сед’хи, поправила себя Рэнда, надо называть её по имени, — при взгляде на неё у Рэнды в груди поднималась жгучая ненависть. Быть собранной? Быть покорной и прямой? Когда боль выедает изнутри? И… …где ей больно? Где её метка? И как выглядит… то, настоящее обличие? — Пойдём. Миранда вздохнула. И надо же было так попасться! Бок болел, и она подумала даже, не перекинуться ли: в том облике она повыносливей, а уж трансформацию выдержит в любом случае, впервой, что ли… Но сердить Седрика промедлением не хотелось, и Миранда покорно поплелась за ним, отставая лишь на шаг — даже не осмелившись спросить, куда они направляются. Сед’хи нагнала её быстро, пошла чуть сзади, неслышная и осторожная, как тень. Как заговорить с ней, Рэнда не знала. Знала только, что надо сказать хоть что-то — с Парой ей предстоит жить бок о бок всю оставшуюся жизнь — но не могла, и лишь молчала всю дорогу до дома, а когда переступила порог — ткнула пальцем на циновку в углу: располагайся, мол. Сед’хи села, подобрала ноги под себя. Спросила спокойным голосом: — Больно? Вопрос застиг Миранду врасплох. Она поспешно кивнула, нервно переглотнув. В окна библиотеки заползал туман. Миранда смотрела, как он продирается сквозь ветви и размазывается по стеклу — просто чтобы не видеть Седрика. Ей было очень страшно. — Что у тебя болит? Миранда осторожно приложила к боку ладонь. Неужели… неужели? Сквозь ткань платья чувствовалось что-то вроде опухшей, загноившейся ранки. Седрик протянул руку и лёгким движением коснулся больного места. Это было… упоительно. Настолько, насколько может быть упоительно избавление от многодневной, многолетней боли. Рэнда помнила, как начали пробиваться на боку первые чешуйки, и как потом они оплели её талию узорным поясом, и как мать отправила посольство по нажьим кланам в поиске её пары, и как однажды метка начала тянуть и наливаться по краям краснотой, и… Сед’хи отняла руку, шепнула: — Лучше? Вблизи было видно, что губы у неё немного подрагивали. Рэнду, как прежде ненавистью, скрутило виной и горечью; горло больно перехватило, и она с трудом вытолкнула из себя: — Где? Сед’хи позволила плащу соскользнуть с плеч и осталась в платье — простом, сером, с длинной юбкой, располосованной по бокам аж до середины бедра. В разрезе виднелось что-то чёрное, с болезненно припухшей алой полосой по краям. Рэнда уже не помнила, что она, где она и зачем. Чужая боль обожгла её, позвала утолить — и Рэнда опустилась рядом, отвела в сторону ткань и лизнула метку кончиком языка. Очень, очень, очень осторожно. Сед’хи шумно, со свистом выдохнула сквозь зубы. — Больше не болит? — Миранда убрала руку, сжала её в кулак; на кончиках пальцев всё ещё оставалась прохлада от прикосновения к ткани. Седрик удивлённо посмотрел на неё. — Откуда ты знаешь? — У меня же не болит. Значит, ты моя Пара. — Да нет же! Про Метку. Миранда улыбнулась. — Ты хромаешь на левую. Сам же просил замечать такие вещи! Седрик положил руку ей на плечо. — Спасибо. Они вышли из библиотеки бок о бок, молча, словно боясь разрушить возникшую между ними тайну. Первой заговорила Сара. — Хорошее совпадение получилось, правда? — Замечательное. — Марк обнял её за плечо. — Кстати, телефон возвещает о прибытии транспорта. — Уже? Ричард схватился за палку, вскочил — быстрее, чем позволяли ему обычно больные ноги. Он будто бы забыл о собственной старости, он почти летел, не видя ничего, ничего кроме… ….тонкой фигурки в жёлтом, шагнувшей ему навстречу из послушно растворившихся стеклянных дверей. — Здравствуй. Ричард взял его за плечи. Шлем Миррит держал в руке, и чёрная с проседью коса змеилась по спине. — Я так скучал по тебе, Рик. Ричард улыбнулся и неожиданно для себя заплакал.