К: Эду Перлштайну. От: Спока. Дата: 15 июня 1967.

- Это нелогично. - Наоборот, очень даже логично. - Я привык считать, что принципы логики едины для всех, однако успел заметить, что людская раса уже на пути создания своей собственной, очень нелогичной логики. И ты тому пример, Леонард. Две пары абсолютно идентичных глаз уставились друг на друга. Наступила пауза. - Это был не комплимент, - улыбнулся наконец Леонард. – И вряд ли я когда-нибудь услышу от тебя комплимент, Спок. - Данная вероятность мала, хотя и не нулевая, - сухо заметил Спок. - Ого! Это серьезное признание! Спок не изменился в лице. - Воровство считается неприемлемым действием с точки зрения морали. Воруя что-либо, ты бросаешь тень сразу на две расы – свою и мою. - Не воровство, Спок, а вынужденная мера, - Леонард поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее. – И потом, если что раскроется, я сразу скажу, что ты не причем. Твоя репутация не пострадает. - Это невозможно. Если действуешь ты, значит, действую я. Тебе это известно не хуже, чем мне, - Леонард безошибочно распознал в голосе Спока намек на мягкость. - Вот видишь, у тебя всегда есть компания, - оптимистично заявил Нимой. – Со мной не заскучаешь. - Определенно. Конечно же, Леонарду удалось одержать победу. Как всегда. Он надавил на Спока, привел всевозможные доводы, указал на педантично сложенные (угадайте, кто бухтел о людской неаккуратности, раскладывая послания уголок к уголку) небоскребы писем, потряс огрызками карандашей и обратил внимание Спока на полную пустых шариковых стержней мусорную корзину. В общем, вулканец сдался. Офис Боба находился совсем рядом. И хотя в коридоре было темно да и время стояло позднее, Спок вел себя преувеличенно настороженно: ежеминутно останавливался, вслушивался, всматривался и тем самым весьма задерживал их операцию по добыче ручек. - Спок, - прошептал Леонард, когда тот в очередной раз притормозил, медленно поворачивая голову, напрягая свой великолепный вулканский слух. – Спок, все уже давно по домам разошлись, прекращай дергаться. - «Дергаться»? - Волноваться, - расшифровал Леонард, и Спок приподнял бровь. - Тебе известно, Леонард, что я не способен испытывать это чувство. Мною руководит простая осторожность – мы не впервые незаконно проникаем в офис мистера Джастамана. - Мы одалживаем у него ручки для благого дела, - многозначительно произнес Нимой. – Он наверняка ничего не замечает. - Стой, - Леонард замер перед дверью в кабинет, как вкопанный, когда Спок мягко придержал его за руку. - Ну, что опять? - Я слышу… - Что? - Внутри кто-то есть, - понизил голос Спок. – Кто-то дышит. Возможно, спит. Естественно, сколько бы Леонард не напрягал слух, в итоге не услышал ничего, кроме звенящей тишины. - Хм, дело усложняется. Есть идеи? - Свернуть нашу операцию и вернуться домой, - ответил тот. Лен тяжко вздохнул. - Не похоже на тебя. Ты же никогда не сдаешься. - Я предлагаю это не потому, что я «сдался», как ты выразился. Я просто пытаюсь в очередной раз отговорить тебя от совершения этого поступка. От воровства. - Но мы же, кажется, сошлись на том, что все это можно обосновать логически? Спок промолчал. Не успел Леонард добавить еще что-нибудь, как дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял подозрительно щурившийся, слегка помятый Боб. Леонард оторопело замер. Все тело сковал страх. Боб щурился, вглядываясь во мрак коридора. «Еще несколько секунд – и меня найдут» - пронеслось в голове перепуганного актера. Длинные пальцы резко сомкнулись на нужных точках плеча и шеи – несмотря на ситуацию, Леонард невольно залюбовался изящностью движений – и Боб, тихо всхлипнув, начал оседать на пол. Спок тут же подхватил его и быстро вволок в кабинет. - Я видел это много раз, но каждый раз выглядит круто, Спок. - Полагаю, это комплимент. - Он самый. - В таком случае, спасибо. Спок уложил бессознательного Боба на диван и выпрямился. - У нас будет всего несколько минут. Давай же приступим к делу. - Несколько минут? – недоверчиво просил Леонард. – Спок, где твоя точность? - Точность в данных характерна при наличии достаточного количества фактов. У меня нет никаких, даже самых общих сведений об организме мистера Джастмана, Он может пробыть без сознания от двух до восьми минут. - Значит, нам надо поторопиться? - Именно. Леонард двинулся к шкафу. В прошлый свой визит к Бобу он точно помнил, что тот припрятал там немного бумаги. Запасы собственной у актера стремительно неслись к нулю. - Есть, - шепотом воскликнул он, едва только в его руках оказалась не только бумага, но и пара упаковок с кнопками и степлер. – Спок, ты нашел… Черт! Указательный палец пронзила резкая боль, и на бумагу, добытую немалым трудом, брызнула кровь. Леонард, скривившись, сунул палец в рот, глядя, как быстро стекают по белой бумажной поверхности красные капли. Он резко обернулся. Спок в задумчивости замер над письменным столом Боба, держа на весу руку, поливая зелёным выдвинутый ящик стола. - Поразительно, - сухо заметил Спок, слегка выворачивая ладонь, чтобы кровь не попала на рукав голубой форменки. – Мистер Джастман установил примитивную ловушку от похитителей карандашей, я полагаю. - Он что, сунул туда нож?! - Бритву, - Спок наклонился, оглядывая ящик. – Я вижу лезвие. Закреплено надежно и замаскировано карандашами. Прошу прощения за свою невнимательность и причиненную тебе боль, Леонард. - Ничего страшного. Тебе ведь тоже больно. - Я в состоянии контролировать свои болевые ощущения, - спокойно ответил Спок, и глаза его мягко блестели в полумраке. Леонард подул на палец. Кровь все еще лилась – порез был довольно глубокий. - Боб скоро очнется. Давай-ка лучше возьмем то, за чем пришли и уберемся отсюда. Спок сгреб столько карандашей и ручек, сколько нашел; Леонард последовал его примеру, не забыв захватить подпорченную человеческой кровью бумагу и степлер. Спок в сомнении остановился, глядя на зеленые пятна на столе и полу. - Он может догадаться, кто виновен в краже карандашей. Доказательства более чем очевидны. Леонард приподнял бровь, но затем подумал, что вряд ли крохотный не сбритый участок брови сможет передать его эмоции, и потому выразительно кашлянул. - А вот это вряд ли, Спок. - Почему? – голос того стал чуточку напряженней. Леонард устыдился. - Спок, любому гуманоиду известно, что вулканцы не лгут и не крадут. Во всяком случае, точно не опускаются до таких мелких краж, - бойко ответил актер, открывая перед раненым вулканцем дверь. – Ему никто не поверит, если он начнет обвинять тебя в такой ерунде. И вообще, за я за тебя заступлюсь. И Билл, конечно же. Короче, все, бегом отсюда. И они действительно побежали. С карманами, полными ворованной канцелярии, с руками в крови и слегка растрепавшимися вулканско-стандартными прическами. - Фух… - Леонард смог нормально отдышаться, лишь когда они достигли его собственного офиса. – Ну… Теперь можно некоторое время не беспокоиться обо всей этой ерунде. - Так долго продолжаться не может, Леонард, - Спок держал руки за спиной, но актер знал, что кровь у вулканца льется так же, как у него самого – обильно и с болезненной пульсацией по всей кисти. – Мы обязаны найти официальный источник авторучек и карандашей. Желательно в рамках закона. - Согласен, но это решает только Эд-мать-его-Перлштейн. А он жадится так, будто я у него автомобиль выпрашиваю. - Надо настоять, - упрямо сказал Спок. – Я чувствую отторжение при мысли о присвоении чужого имущества. - Я поговорю с ним еще раз, - пообещал Нимой, раскладывая «одолженную» бумагу на столе. – Ты поможешь мне ответить на письма? - Разумеется, Леонард. Поклонники ведь пишут не только тебе. Письма, адресованные Споку, пожалуйста, сразу перенаправляй в мою сторону. Леонард закатил глаза, но вулканец, к счастью, этого не заметил. - Дерьмо… - Что-то не так? - Рука болит. Походу, вся эта волокита будет болезненной. - Логично было бы с твоей стороны навестить медицинскую сестру. - Спок, на часах за полночь, медсестра уже давно дома и видит пятый сон. Так что это как раз-таки нелогично. - Некоторые актеры и члены съемочной группы могут работать по ночам, - возразил Спок. – В здании должен присутствовать дежурный медицинский работник. - Но его, тем не менее, здесь нет, - хмыкнул Нимой. - Если ты не возражаешь, я проверю. - Валяй. Спок удалился. Отсутствовал он недолго и вернулся молчаливый и по-прежнему невозмутимый. Леонард никак не стал комментировать происходящее, а просто помахал перед ним найденной в закромах скудной аптечкой. - Давай сюда свою руку. - Логично было бы сначала перевязать твою. - Спок, просто дай мне тебя забинтовать. Покончим с этим, и за работу. Вскоре оба они склонились над письмами фанатов, одинаково сутуля плечи и потирая уставшие, подернутые красной капиллярной сеткой у одного и зеленой – у другого, глаза. В какой-то момент Леонард заметил, что Спок пишет весьма развернутое письмо, это отличалось от обычных коротких пожеланий и автографа на фотографии. - Спок? - Слушаю. - Ты кому там столько пишешь? Кто сумел растопить твое сердце? - Я излагаю свои мысли мистеру Перлштейну касательно некоторых аспектов твоей работы. - О, ну, конечно, удачи, - фыркнул Леонард. - Формулировка «удачи» более чем… - Спок, нам еще письма подписывать. Я прямо сейчас держу три конверта, и, знаешь, что там написано? «Мистеру Споку». Они явно для тебя, так что давай заканчивай свой меморандум и возвращайся к письмам. Спок признал логичность его слов и снова погрузился в свои мысли. Ноющие спины они разогнули ближе к трем ночи. - Они никогда не закончатся, - простонал Леонард. – Завтра еще мешок привезут, и я умру. - Это крайне маловероятно. Только если этот мешок не сбросят прицельно тебе на голову с высоты минимум в четыре этажа. - Иногда я об этом мечтаю, - буркнул Нимой. - Опять же нелогично. Любое живое разумное существо стремится… - …К долгой жизни и процветанию, - закончил Нимой, с трудом поборов привычку понять руку в вулканском салюте. – Я тебя понял. И, знаешь, мне хотелось бы поспать хотя бы оставшиеся два часа. Ну, сон, восполнение энергии. Человеческие потребности. - Безусловно рационально. Ты передашь мое письмо мистеру Перлштейну? - Да, конечно, оставь его на столе, - актер уже сворачивался клубочком на офисном диване. – Спокойной ночи, Спок. Молчание. - Спокойной ночи, Леонард, - раздался, наконец, тихий голос. Однако Нимой уже ничего не слышал. Он просто крепко спал.