Он был её ошибкой Настойчивым виденьем бытия Привиделась улыбка, И та лишь капельке дождя ©
На сороковом этаже одной из высоток Москва-Сити понемногу стихали смех и музыка. Вечеринка близилась к концу, и даже самые буйные гости, как-то сами успокаивались (некоторые попросту засыпали там, где останавливались, будь то диван или оседали на пол прислонившись к стене спиной). Окна от пола до потолка напоминали черные прямоугольники, хотя вдалеке уже поднималось солнце, окрашивая линию горизонта сначала в бледные цвета, а еще каких-то то полчаса и горизонт будет алеть и гореть красным и рыжим тонами. Мужчина, стоявший у одного из окон, хозяин на ближайшие двое суток этих апартаментов, чуть шально покачивался из стороны в сторону, но не был сильно пьян, скорее он сильно устал. Об это говорили многие факторы. Внезапно тишину, уже второй раз за день, разорвала трель телефона. Доставая телефон из кармана и для большей устойчивости садясь на пол, певец продолжает всматриваться в ночной город. На экране определился какой-то городской неизвестный номер. — Миш… — раздалось из трубки, когда он уже хотел сказать, что не в состоянии проводить никакие переговоры, но просто остался сидеть с открытым ртом, слушая и старательно вслушиваясь в голос бывшей и на шумы на заднем плане. А на заднем плане что-то хлопало и отдаленно слышались голоса. — Миша? — Да, Марусь. — сглатывая и немного прочищая горло, отвечает певец и продолжает смотреть на непрерывный поток автомобилей, бегущий внизу и создающий постоянные горящие линии. — Как ты? — ее голос дрожит. Она подбирает слова, чтобы… чтобы что? — Отмечаю… — он знает, что она не будет спрашивать какой именно праздник, в этот день только два события. Они потеряли ребенка и родилась её Алиса. Её маленькая копия, которая, наверное, сейчас носится по двору их с мужем участка. Скорее всего с детьми Мировых. Скорее всего там, на этом празднике жизни, есть еще и Пиндюра. Есть все, но не он. — Давай… — он слышал, как её кто-то окликнул, кажется это даже был детский голос, — Давай встретимся? — А оно нужно? — пьяный мозг выдает, что это***
Брюнетка вздохнула и зашла в привычное кафе, где она постоянно ждет дочку во время занятий. Просторный холл встретил привычным ароматом кофе, вопрос был только в том, какой столик занять, потому что Миша уже стал достаточно популярным, не хотелось шумихи. Не хотелось потом рассказывать Вадиму, объяснять Насте, она не поймет. Она на поймет, что все эти шесть лет она хоть и была счастлива с Вадимом, но сердце ночью ныло по другому. Молодая женщина заняла дальний в зале столик и, уже заказав себе кофе с порцией штруделя, сбросила полусапожки на высоком каблуке, поставив их аккуратно под столом. Марина встряхнула волосами, потом убрала их в небрежный пучок и решительно оглянулась, не зная толком, какую именно цель этим преследовала: то ли немного поторопить официантов, то ли посмотреть на вход, где вот-вот должен был появиться кусочек ее прошлой, до Вадима, жизни. Женщина аккуратно надавила на круглую кнопку на своей телефоне, на экране высветились цифры времени. Она приехала слишком рано, точнее не так, они с Алисой приехали вовремя, но она ее очень быстро собрала, слишком торопилась сюда, за этот самый дальний столик. Уже какое-то время сидя за столиком с медленно потягивая мятный латте, женщина пролистывала ленту в социальной сети, периодически отправляя подруге понравившиеся записи. Отвлеклась она лишь когда около ее столика замер кто-то А дальше все было немного как в тумане. Перед ней стоял мужчина, все так же немного с прищуром улыбаясь и касаясь языком зубов. В следующую секунду брюнетка оказалась в его объятиях, кажется, от быстрого порыва на стол пролился кофе. Уткнулась лицом в грудь и позволила себе на драгоценное мгновение вдохнуть столь знакомый аромат. Но нормы приличия заставили отступить. — Ты… — неожиданно для себя, прошептала она, впитывая взглядом каждую черточку Марвина. Одет он был в мятые штаны хаки и темно-синий худи. Миша выглядел окрепшим, пшеничные волосы были все так же ухожены; он остался прежним: шоколадные глаза в обрамлении густых ресниц — даже слишком для мужчины, несколько родинок, чуть сморщившийся лоб… — Я… — повторил он. Его подбородок, до которого брюнетка так мечтала дотронуться, покрывала жесткая щетина. В такой близости от Миши все мысли её путались. Ей отчего-то снова хотелось вновь прижать его к себе и больше никуда не отпускать, провести ладонями по сильным плечам и убедиться, что он настоящий. На лице Миши засияла широкая, но немного виноватая улыбка. Все это время она страшно переживала. В первую очередь, конечно, из-за поведения. Точнее от того, что совершенно не представляла, как себя вести. Она почти ничего не знала про него, потому что целенаправленно старалась избегать всех тем, связанных с Марвиным. Так что сейчас она была совсем сбита с толку. Совсем… — Я много думал о тебе все это время. — Да? — с опаской проговорила она, стараясь не тешить себя ложными надеждами. — Я должен перед тобой извиниться. Марину словно ударили поддых. Они все так же стояли около ее столика, так что, чтобы не потерять равновесия, женщине пришлось сильнее ухватиться за предплечия своего бывшего. — Ты мне ничего не должен, — тихо, но уверенно сказала она, а потом убрала одну руку от мужчины и, взявшись за спинку диванчика, села и вовсе разорвала тактильный контакт. «Дура!» — мысленно отругала себя женщина. Они молча и напряженно смотрели друг на друга. — Хочешь кофе? — через пару секунд спросил певец. — Нет. — она показала на разлившуюся чашку и снова побоялась посмотреть на него. Все очарование момента ушло вместе с его «должен». — Зачем ты хотела увидеться? — неожиданно серьезно спросил Миша. — Чтобы сначала броситься на шею, а потом сидеть обиженной на крупу мышью? — Я… — брюнетка едко посмотрела на певца, а потом потупила взгляд и стала смотреть на ровные ногти, только позавчера отполированные на маникюре, — Я не знаю. — Зато я знаю! У Алисы есть няня? — женщина кивает, — Звони и проси забрать дочь. — Зачем? Я сама ее забираю! — Отведу кое-куда тебя. — Вставая из-за стола и подзывая официанта, Миша ждет пока соберется его спутница, а когда официант приходит, то быстро расплачивается за кофе и взглядом торопит брюнетку. — Все? Пойдем Два слова и все, он уже не тот любимый и нежный Миша, это уже другой мужчина. Слишком грубый и серьезный, сильно сжимающий ладонь и достаточно быстро шагающий, слишком быстро для её каблуков. Оказалось, что он и правда ее отвел. Не отвез, не прогулялись они, а просто