Личная гримерка, обязательно закрывающаяся изнутри

Рен не привык жаловаться. Никто не слышал от него упрек о задержке рейса, жалобу на плохое освещение в гримерке или отсутствие банального перерыва на кофе из-за сдвинувшегося графика. Это качество всегда входило в образ спокойного, профессионального актера, модели и, наконец, джентльмена, умело упакованного в прекрасное тело и приправленное идеальным количеством шарма. Не подкопаешься, не выведешь из себя, не застанешь врасплох - эта роль была продумана до мелочей, и, будь он проклят, если не играл ее гениально все эти годы. Именно поэтому сейчас, находясь на этой нескончаемой съёмке, он стойко и спокойно сносил двух совершенно не готовых к такой серьёзной работе девушек. Шоу-бизнес никогда не стоит на месте, и безумный поток новых идолов-однодневок, совершенно не понимающих ничегошеньки в актерстве и не дающих себе труда хоть на миллиметр погрузиться в роль, давно перестали удивлять или даже злить нашего любимого профессионала. Пухлые губки №1 и Пухлые губки №2 даже дышат наигранно: в легкие набирается максимальное количество воздуха, диафрагма натягивается, приподымая грудную клетку и вуаля - акцент на декольте, и выдох с придыханием. Вся эта манерность, неестественная сексуальность и отсутствие какого-либо опыта давали отвратительнейший результат - пластмассовые гримасы на снимках уже третий час доводили до дрожи одного из лучших фотографов Японии. Ник Лоф тихо, но эмоционально, ругался после каждого снимка во всем разнообразии родного языка, так, что даже те работники площадки, что не очень хорошо владели английским, понимали - дело дрянь. Боги, еще ни одна подготовка рекламы туалетной воды для мужчин не затягивалась так долго. Простой сценарий, особо не перегруженный драматическими образами, легкий и запоминающийся, так быстро и складно был оформлен в два 30-секундных ролика. Рен считал данный проект одним из самых легких за последние полгода, вплоть до этого совершенно не профессионального фотосета промо-снимков кампании. Итак, парфюм для мужчин под названием "Not Gentleman" обещал владельцу аромата успех у девушек как днем в офисе, так и ночью, в заведениях, совершенно не подходящих для хороших мальчиков. "Не обязательно быть в кожаной куртке, чтобы она поняла, с кем связалась," - дерзко гласила надпись в конце ролика, медленно скрывая соблазнительную ухмылку актера от глаз зрителя. Девушки-актрисы на съёмочной площадке отлично справились с поставленной задачей, и Рен уже в который раз задавался вопросом, почему было не пригласить тех же актрис и для фотосъемки. Пухленькие губки №1, должна была показать скрытое влечение к коллеге в офисе, такое, которое можно встретить у девушки только в формальной обстановке, где такого рода отношения считаются совершенно неприемлемыми, как говорят - не время и не место. Вместо задавленного взгляда и слегка прорывающегося наружу желания, девочка выдавала выражение лица бывалой порно-актрисы, шумно вздыхая и кусая губы. Все предыдущие полчаса съёмки она провисела на правом плече актера, и меняла позы, только переступая с одной ноги на другую и томно глядя в камеру. - Bullshit! Рен, я прошу тебя, - Ник сделал еще один снимок и устало потер переносицу, отводя актера в сторону. - Еще пару минут, и я просто взорвусь. Может, давай сейчас закончим твои сольные снимки? Я понимаю, мы уже пару часов без перерыва, ты устал, да и с таким плотным графиком эта затянувшаяся фотосессия… - Ох, ну что ты, Ник, ты же меня знаешь, - Цуруга ободряюще улыбнулся. - Но, кажется, можно попробовать тебе помочь немного по-другому. - Неужели я, наконец, увижу, как ты используешь свое вуду на этой девушке? Не могу дождаться! - Фотограф мгновенно ожил и направил фотоаппарат на Рена. Актер улыбнулся. - Я не понимаю, о чем ты говоришь, - Цуруга поправил манжеты, вытащив слегка из-под рукавов пиджака, и направился к партнерше по съёмкам. Как только актер подошел достаточно близко, девушка отвлеклась от созерцания своей мордашки в зеркале и встала напротив него. - Минори-сан, - с легкой и доброжелательной улыбкой начал Рен, от чего девушка слегка приподняла голову вверх и устремила взгляд в его глаза. На съёмочной площадке стали слышны щелчки фотоаппарата. - Мне нужно Вам кое-что сказать, но, для начала, не могли бы Вы поправить мне галстук? Мне кажется, женские руки легче справляются с этими замысловатыми узлами, - на секунду девушка растерялась, ведь здесь, по меньшей мере, два костюмера в их расположении, но затем немного рассеянно кивнула. Ее пальчики прошлись по небольшому узору аксессуара, и остановились на узле у шеи актера. Он посмотрел на нее сверху вниз таким хитрым, флиртующим взглядом, что у девушки начали подгибаться коленки. По ее изящно изогнутой спине пробежали мурашки, когда его губы сложились в соблазнительную полуулыбку, а в глазах, устремленных на нее, заплясали чертята. Минори заинтригованно всматривалась в его лицо, будто бы спрашивая, чем же вызвано такое изменение в его поведении и, отвечая на немой вопрос, Рен что-то прошептал. Девушка не могла разобрать ни слова, так тихо он говорил, но этот взгляд, его выражение лица... Ошибки быть не могло - он искушал ее, опершись на офисный стол, оказываясь немного ближе, практически уравнивая их в росте. Выразительные губы очертились в еще одно слово на выдохе, и соблазнитель в легком движении провел по своей брови, одаряя партнершу красноречивым взглядом. Она не слышала и звука, но то, о чем говорил этот шикарный мужчина напротив нее, будоражило, распаляло и покоряло его воле. Казалось, он звал ее, и Минори непроизвольно тянулась все ближе, чтобы уловить хоть крупицу той сладкой тайны, рассказанной этим нарочно тихим голосом, еще немного, и она поймет... - Стоп, снято! Всем спасибо большое! - Ник хотел плакать и смеяться одновременно. Он знал этого актера еще с тех пор, как тот только дебютировал в кино и, будь Цуруга Рен хоть трижды известной и признанной звездой Японии №1, он никогда не переставал его удивлять. Фотографии вышли чувственным и без капли неестественного и пошлого налета бездарщины. Как же повезло работать с этим парнем и быть его близким знакомым! Две секунды назад Рен уверенно манипулировал партнершей по съемкам одним только взглядом, но, уже мгновением позже, актер заметил ярко-огненную искорку, пересекшую съёмочную площадку, и забыл, как дышать. Он не видел ее слишком долго. Кеко снималась в паре проектов одновременно, посещала школу, помогала в ресторане и, наконец, спала хотя бы шесть часов сутки, а это значит, что ее свободное время и его пятнадцать минут в тишине раз в день категорически не совпадали. Взгляд быстро пробежался по помещению, ища знакомый силуэт, от чего актер на мгновение потерял связь с реальностью. "Может быть, я уже брежу от усталости? Это не может быть Кеко, я же видел ее расписание! Возможно задание от отдела? Объясняет эти шесть пакетов и две стопки сценариев. Боги, она как всегда…" Он наблюдал, как девушка с усилием взгромоздила свою ношу на три стоящих у стены стула и, счастливо улыбнувшись, убрала с глаз челку. "Чудесная". Рен не смог сдержаться от улыбки, когда кто-то коснулся его локтя, выводя из задумчивого состояния. Опустив взгляд, актер заметил Минори, которая цепко удерживала галстук в маленьких пальчиках и вглядывалась в его лицо. Цуруга поблагодарил девушку за помощь и отошел на почтительное расстояние. Она медленно хлопала ресницами в попытке понять, что только что произошло. Актер напротив нее доброжелательно улыбался и разговаривал с фотографом, хотя еще пару секунд назад в его глазах была эта невероятная, неприкрытая порочность, манящая и обещающая ей неземное удовольствие. Минори не услышала, как объявили перерыв на 20 минут, а, скорей, заметила широкую спину партнера, удаляющуюся от нее с площадки. Еще момент помедлив, она догнала актера, вживаясь в более привычную ей флиртующую манеру поведения. - Ах, Цуруга-сан, нас прервали на сам интересном! Вы что-то говорили мне, и я бы хотела послушать Вас еще раз, но, может быть, уже в другой обстановке? - Девушка оперлась на одно бедро, игриво располагая на нем наманикюренные пальчики тонкой руки. - Мы ведь отлично сработались и, уверена, фотографии вышли потрясающими! Кто знает, в чем мы окажемся таким же слаженным тандемом? – Рен расправил плечи и слегка наклонил голову в почтительном кивке. Если бы кто только знал, насколько Цуруга не любил таких откровенных выпадов, хоть и старался быть вежливым в каждом произнесенном слове. Обычно он был галантен и учтив, но нет-нет, да и тянулся уголок губ вверх в, едва заметной, снисходительной ухмылке, что была бы даже немного обидной, не будь собеседник ослеплен блеском манер актера. - Полностью с Вами согласен, Минори-сан, и спасибо большое за Вашу работу со мной над этим проектом. Выходит, Вы не услышали меня? Простите, мне не хотелось, чтобы во что-то такое интимное был посвящен кто-то, кроме Вас. В таком случае, боюсь, не к чему откладывать этот разговор. Прошу меня простить, если покажусь немного бестактным, но, во время общих съёмок, я заметил, что правую бровь Вам сделали немного выше, чем левую. Разница не так бросается в глаза, но Вам, как модели, должно быть известно, чем это чревато. У меня есть одна знакомая, - Рен открыл визитницу затем протянул девушке карточку. - Она поможет Вам справиться с этой проблемой. Девушка резко закрыла правую бровь ладошкой и растеряно взяла протянутую визитку. Актер еще раз улыбнулся и направился в сторону Могами. C каким же трудом ему давалось сдерживаться и заставлять себя идти легким, но уверенным шагом, вместо того чтобы в миг оказаться рядом с ней, но уже менее грациозным способом. Цуруга ступал мягко, делая упор на пятку, медленно ставя целую стопу на пол, в награду разрешая себе представить, как она обернется, карие глаза засветятся (ох, он надеялся, что будет так) яркими искорками радости, и она улыбнется, неизменно склоняясь в почтительном поклоне. Рен следовал роли изо всех сил и был награжден за выдержку: девичья спина и хрупкие плечики слегка напряглись в поклоне, очерчивая выразительные ключицы в круглом вороте футболки, а когда рыжая макушка поднялась, он увидел ее искренне счастливое личико. В тот момент, когда этот маленький рыжий ураган, полный жизни и энергии, была рядом – улетучивались все проблемы, уходила раздражительность и, даже усталость отступала перед тем нежным теплом, которое разливалось по всей груди от укромного местечка над солнечным сплетением. Он был счастлив. - Добрый вечер, Цуруга-сан, - Кеко хотелось провалиться под землю. Она ждала и боялась момента их встречи, тех чувств, которые возникают каждый раз, когда он рядом, и расцветают на ее щеках пылающим жаром. Вот он – великолепный и недосягаемый, смотрит на нее своими серыми глазами, заставляя ненавидеть себя за то, что она помнит каждую черточку, каждый оттенок этого взгляда, от которого ее броня, и так давно пустившая трещины, слабеет раз за разом. Могами знала, что Рен будет здесь, что он уже месяц работает как проклятый, и то, как сожмется сердце, когда она заметит умело прикрытые следы усталости на его лице. Ее семпай, негласно получивший корону среди трудоголиков, практически не спит, как всегда непозволительно мало ест и утопает в стрессе жизни известной личности каждый день. Как же хотелось, хоть на какое-то мгновение избавить этого талантливейшего человека от непосильного груза и ответственности, хоть как-то помочь, чтобы он мог спокойно выдохнуть, впервые за долгое время. Но что может дать кохай семпаю, кроме новой порции головной боли, со своим «Цуруга-са-а-а-ан, я не справляюсь с ролью…» или «Цуруга-са-а-ан, я не знаю, стоит ли идти на это прослушивание!» и, ах да «Цуруга-сан, я в истерике всхлипываю на скамейке среди парка и не в состоянии даже рассказать Вам причину»? За последнее Кеко было особенно стыдно, так что, и без того красные щеки, залил густой румянец. Какая уж тут помощь! - Добрый вечер, Могами-сан, - его голос, хрипловатый и нежный, словно окутывал теплом и гнал злые мысли из головы. Сейчас он рядом, и ее переполняло благоговейное счастье, а посокрушаться о собственной глупости и слабости можно будет позже, свернувшись в кокон из одеяла и крича в подушку о своем идиотизме. - Мы с тобой довольно давно не виделись, как успехи? - Усиленно удерживая светский тон, Рен всем сердцем ненавидел роль семпая. Послать бы все куда подальше, сказать бы ей, что скучал, что не видеть ее столько времени – издевательство над его душой и телом, и что руки чешутся обнять, прижать к груди и не отпускать от себя и на шаг. «Забудь, это не то, что положено делать наставнику». Услышав его простой вопрос, Кеко встрепенулась и затараторила оживленным голосом, от чего актер не смог сдержать умиленной улыбки. - …После этой съемки я еле успела на последний экзамен, и погнула переднее колесо велосипеда, неудачно затормозив. Я хотела заплатить за те царапины, что оставила на заборе школы, но милый господин на охране ответил, что по плану будет ремонт, так что ничего страшного. «Возможно, Вам стоило пробоваться в каскадеры, а не в актрисы, юная леди?» - прохрипела Кеко веселым, немного похожим на старческий, голосом, слегка согнув плечи и прищурив один глаз. Рен рассмеялся в кулак, живо представляя себе реакцию мужчины на влетевшую в забор хрупкую старшеклассницу, несущуюся на всех парах в школу, и похлопал исполнительнице миниатюры. Девушка, посмеиваясь, отвесила реверанс благодарному зрителю. - На подготовительных курсах начались каникулы, но нам дали небольшое задание для тренировки полученных навыков, - словно оправдывая свое маленькое представление, Кеко пожала плечами и улыбнулась. - Мы должны подмечать различные детали, мелкие жесты и мимику окружающих и пробовать это отобразить, составляя более живой, детальный образ. Я каждый раз восхищаюсь нашим преподавателем и ее «домашней работой», ведь это так интересно вживаться в чужие привычки и перенимать манеру речи, и, думаю, очень пригодится в дальнейшем, ведь, - девушка приподняла подбородок, раскинула руки в изящном открытом жесте и, словно обводя взглядом широкую аудиторию учеников, выдала хорошо поставленным голосом, - «Работа актера - профессиональное ношение маски. Она, как хороший грим, не должна отслаиваться, давать трещины или искусственно переливаться при близком рассмотрении. Обязана стать второй кожей, двигаться и жить в соответствии с персонажем, чье лицо на вас, мои дорогие, надето. Наблюдайте и учитесь носить чужие маски, они вокруг вас, они в каждой личности, что вы создадите, они в каждом вашем воспоминании, готовые чтобы в них вдохнули жизнь». «Талантливая девочка. Или мой разум настолько ослеплен любовью? Нет: от макушки до кончиков пальцев она проживает эти свои мини-роли совершенно серьезно и с завидной точностью. Сколько тебе нужно времени, чтобы утереть мне нос? Возможно, не пройдет и года, как твоя игра будет признана достойным образом. Что же мне делать, когда ты перестанешь во мне нуждаться, когда мне уже нечему будет тебя учить?». Он рассматривал ее во все глаза, будто бы пытаясь запомнить каждую мельчайшую деталь, и Кеко, заметив его нежный взгляд, смутилась до легкой приятной дрожи. Не выдержав интимности момента, пышные ресницы опустились, а глаза стали робко рассматривать носки светлых балеток на ногах. В этой внезапной паузе было что-то волшебное, слова были отброшены за ненадобностью, их полностью заменили чувства, наполнив все вокруг особым смыслом. И это ощущение могло бы длиться маленькую вечность, если бы у судьбы не было такого паршивого чувства юмора. - А! Кеко-чан! Рад тебя видеть! У тебя здесь съемки? – Слабое сердце светловолосого менеджера не выдержало пытки бессильного наблюдения за тем, как его подопечный, словно последний обалдуй, молча пялится на эту милую девочку. Пришлось вмешаться, а то сколько Рен так собирался еще простоять? Где у этого парня кнопка, отвечающая за адекватность поступка, и почему сия функция напрочь отключена в ситуациях, связанных с его личной жизнью? - Добрый вечер, Яширо-сан! Нет, по заданию отдела нужно было заскочить в пару мест. Осталось только забрать листовки и плакаты, - девушка взглянула на наручные часы, - будут готовы уже примерно через час, и можно домой. - Через час? Будет же около девяти! Кругом темень, и это не совсем приемлемое время, чтобы возвращаться через весь город одной на велосипеде, - Яширо молниеносно пустил взгляд на горе-подопечного, буквально моля того не упустить так удобно подвернувшуюся возможность. Рен поднял брови в недоумении. - Разве твой велосипед не сломан? - Да, он в ремонте. Но ничего страшного, - Могами весело махнула рукой. - Сейчас я добираюсь на метро. - Не может быть и речи, - Яширо мысленно благодарил Небеса, что Идол Японии №1 - джентльмен, - Я поговорю с Президентом на этот счет, и мы что-нибудь придумаем. Не стоит юной актрисе самой передвигаться по ночному Токио, - Цуруга достал телефон, делая вид, что что-то записывает. Ему всегда было сложно скрыть эмоции от помеси гнева и волнения, но, когда дело касалось ее, приходилось даже прибегать к маленьким уловкам. Инцидент с велосипедом и забором произошел две недели назад, а это значит, что Кеко попадала в ночные поезда метро в четырнадцать раз чаще, чем бы ему хотелось. - Да, но как же ей добраться домой сегодня? – менеджер смотрел на отрешённого в этот момент актера и, словно мантру, повторял про себя, что рукоприкладство это не выход из ситуации. - Я могу подвести, - Рен резко оторвался от телефона, словно только что это осознал. Яширо закатил глаза «Ну наконец-то!». Карие глаза округлились. «Из-за моей глупой ошибки семпай будет на ногах еще лишний час? Ну уж нет! Он итак не отдыхает, а если потеряет еще этот самый час благотворного сна, завтра, от усталости, не сможет играть на все 100%, и это подорвет его репутацию! Режиссёры отвернутся от него, и ОН (гений актерского мастерства!), со своим талантом, будет вынужден прозябать в низкопробных дорамах и детских шоу! Затем станет ненавидеть меня, проклиная проведение, что переплело наши дороги жизни и больше никогда не сможет улыбаться! О, нет-нет, нельзя позволить ему испортить карьеру из-за дурацкого велосипеда!» Только завидев этот ее перепуганный, но, затем, решительный взгляд, актер почуял неладное и был готов принять вызов от очередной катастрофы, которую сотворило живое воображение Могами. - Цуруга-сан, вы, как хороший человек, естественно не могли оставить меня в беде, - загробный голос девушки, звучавший из глубин ее души, в которых она оплакивала карьеру семпая и проклинала жестокую судьбу, пугал леденящей уверенностью, но с каждым словом грозился разразиться панической истерикой. - Но я не смогу найти места в мире актерского мастерства, если буду виновата в вашем провале! – Яширо перевел ошарашенный взгляд с Кеко на Рена, который слушал ее, скептично подняв бровь. «Что? О чем идет речь? Как его карьера связана с совместной поездкой домой? Нет, ну эти двое просто созданы друг для друга!» В отличии от своего менеджера, Цуруга был не плохо знаком с тем, как его кохай мыслит, так что связать все во едино и осознать масштабы катастрофы, сложившейся в ее голове, не составило сложности. - Значит, ты отказываешься от моей помощи? – Ослепительно-вежливая улыбка не смогла скрыть раскатов грома и молний в его голосе. Мурашки, быстрым табуном, пробежались вверх по тонкой шее к макушке, заставляя поежиться. Кеко неуверенно кивнула. - Могами-сан, в скольких проектах ты сейчас задействована? Два сериала, так? Довольно крупные роли, как для новичка, и большая ответственность, - задумчиво протянул актер. Девушка легко кивнула, не понимая, к чему он ведет, но все больше чувствуя себя как соляной столб, от натянутой атмосферы, висевшей в воздухе. – Что там еще? Три прослушивания на следующей неделе, помощь в ресторане… Подумать только, столько людей на тебя рассчитывает, - Рен сделал ударение на последнем слове, прищуривая глаза и задумчиво поднося указательный палец к подбородку. - Интересно, сколько проблем ты создашь для всех, если с тобой что-то случится? У режиссёров проектов не будет другого выбора, как провести повторное прослушивание на твою роль, переснимать готовый материал или, что еще хуже - замораживать проект до неопределенного времени, - каждое слово ударялось об нее, как молоток о наковальню. Побледневшие губки задрожали, а маленькие ладошки схватились за пылающие щеки. Видя состояние актрисы, Цуруга прекрасно понимал, что он в одной фразе от того, чтобы отправить ее чувство вины в нокаут, и эта фраза нещадно прозвучала: - Интересно, как такое неответственное поведения новичка повлияет на статус агентства и на мою репутацию, как семпая, наставника и учителя? Театр самобичевания имени Могами Кеко был открыт в тот самый момент, как его хитрые губы издали последнюю гласную своей тирады. Понимая, что в любом случае ее действия приведут к неумолимому краху, девушка буквально упала на колени в извинениях перед семпаем. Она сломала ему жизнь! Она, никчемный новичок, в один день разрушила карьеру Звезды Японии №1. Наблюдая ее незаслуженные терзания, Рен быстро сообразил, что переборщил, поэтому ослабил давление и протянул ей руку помощи, вытаскивая из пучин отчаяния. - Раз у нас такая безвыходная ситуация, - актер развел руками и, словно разговаривая с маленьким ребенком, пытался казаться серьезным. - Предлагаю компромисс: сегодня я отвожу тебя домой, затрачивая на это немного времени сна, но завтра – пропускаю утреннюю тренировку и сплю на полтора часа больше, чем в обычном режиме. При таком раскладе событий я буду спокоен, что ты вне опасности, значит и моей репутации ничего не угрожает, и, в то же время, у меня будут силы на полноценную работу. Этот вариант мне кажется единственным возможным решением. Яширо скрестил руки под грудью, даже не пытаясь скрыть укоризненный хмык в сторону подопечного. «Вот же хитрый засранец. Что ты ей наплел? Сколько тебя знаю, ты и разу не пропустил поход в спортзал, даже когда я настаивал из-за ранних отлетов или ночной работы». Слова Цуруги пробились сквозь ее рыдания, словно лучи солнца, прорвавшие грозовые тучи. «Есть выход! Словно по волшебству Цуруга-сан отвернул гибель, надвигающуюся неумолимо над нашими головами! Так быстро и просто… Только если он не придумал это все, чтобы меня успокоить». Могами подняла голову от пола и недоверчиво посмотрела на семпая. Почему он так подозрительно доволен собой? Он выглядит словно хитрый ребенок, которому сошла с рук шалость! - Я даже съем плотный завтрак с утра, - Цуруга поднял руки в примирительном жесте, заметив ее анализирующий взгляд. Еще один аргумент в пользу этого решения перевесил чашу весов сомнения и Кеко кивнула. Девушка поднялась с пола, опираясь на его руку, и благодарно склонилась в поклоне. - Спасибо за заботу! - Отлично! У меня осталось еще половина фотосессии, но, думаю, к девяти мы уже точно справимся. Если что, моя гримерная никогда не закрывается на ключ – ты можешь там переодеться и подождать меня, в случае, если задержусь, - у актрисы покраснели щеки. «Он настолько мне доверяет?» «Так-так-так, - Яширо мысленно потер руки, - Что это? Приглашение в личную гримерную, под глупым предлогом, вечером? Неужели ты сподобился, наконец-то, использовать это помещение по назначению? Классика! Может, все с тобой не так плохо, как я думал, м-м?»

***

Вторая часть фотосета обещала быть такой же обреченной на бессмысленную трату времени и сил, а это сейчас было совсем некстати, учитывая планы актера на сегодняшний вечер. С тех пор как объявили о конце перерыва, и девушка в розовом комбинезоне исчезла из виду, все, о чем он мог думать - тот час, который они проведут тет-а-тет. К большому счастью Рена, Ник Лоф тоже не собирался тратить свои нервы на Пухлые губки №2 и за перерыв неплохо придумал, как скрыть уровень «актерского мастерства» девушки. Они справились в рекордные двадцать минут, когда фотограф приказал надеть на одну руку Цуруги расстёгнутый наручник, усадил горе-актрису на его колени, буквально тыкнув лицом в шею партнера. В итоге получилась довольно интимная сцена, словно подсмотренная в одном из клубов Токио, далеко за полночь, и пока губы девушки были заняты нежной кожей под открытым воротником дорогой мужской рубашки, Рен отыграл всю палитру эмоций, возможную в такой ситуации. Ник радовался полученному результату, быстро листая фото: «Подумать только: от соблазнителя до соблазненного, от возбужденного искателя неприятностей до утонувшего в экстазе искушенного негодяя – каждый снимок отличается и каждый хорош по-своему! О, хвала небесам, мы закончили!». Уже сидя в кресле у гримера, Рен мысленно прогонял в голове весь сегодняшний разговор. Кеко не шла у него из головы. Как она мило краснела, как смотрела на него, своими огромными наивными глазами и как отчаянно переживала об его здоровье. Актер откинул голову назад и прикрыл глаза ладонью, вспоминая последнее требование их «сделки». Она выторговала два завтрака на этой неделе и один полноценный выходной в течение ближайших десяти дней. Яширо, наблюдавший «переговоры» уже немного со стороны, заходился в беззвучной истерике и даже сейчас, сидя в соседнем кресле, давил смех и, Рен не сомневался, выжидал подходящего момента. Как только гример ступила за порог комнаты, менеджер развернулся лицом к подопечному с хитрющим выражением лица. Цуруга на секунду подумал, что тот больше напоминает черлидершу в летнем лагере, чем взрослого профессионала своей сферы, но, как бы там ни было – ему не отвертеться. - Яширо, ты что-то хочешь мне сказать? - настороженно спросил актер. Голова была тяжелая и, не смотря на все усилия сдержаться, он уже в который раз зевнул и потер глаза. - Ах да, у меня здесь пару организационных вопросов, касательно завтрашнего дня, - светловолосый мужчина поправил очки, и достал органайзер. Актер был приятно удивлен, что в кои-то веки они не станут обсуждать его личную жизнь, а сразу займутся делом. - Напоминаю, что завтра у тебя с утра интервью, а после обеда и до вечера съемки в «Алмазе», которые, к сожалению, у меня не получиться отменить, даже если ты будешь валиться с ног от незапланированной ночной активности. Я уже позвонил твоему личному тренеру и сообщил, что с утра (ну или сегодня вечером) у тебя, возможно, будут дела более приятного характера, так что он тебя завтра не ждет. И еще, твоя гримерка все-таки закрывается на замок, если будет очень нужно. Изнутри, - довольный как слон, Яширо наблюдал сначала недоумевающую физиономию статного, уверенного в себе Цуруги Рена, а затем обычного, растерянного и смущенного паренька слегка за двадцать лет. «Наивный, как я мог подумать, что он упустит такой момент?». Достаточно было слабого толчка этих намеков, и воображение в секунду нарисовало хрупкое тело Кеко, рывком зажатое между горящей от страсти грудью и дверьми гримерки с еле слышным, возбужденным вздохом. До чего же сладко было представить, как ее губы жадно хватают воздух, а гибкая фигурка прогибается под горящими ладонями, поцелуями и ласками, пока он быстрым движением проворачивает защелку на двери, подальше от любопытных глаз. Понадобилась секунда, чтобы вернуть лицо. - Не говори глупостей. Она моя кохай. У меня и в мыслях не было ничего подобного, - актер сглотнул. «До этого времени» - Говори что хочешь, но Кеко-чан первая девушка, которую ты пригласил в свою (Святая святых!) гримерку и, тем более, единственная, ради кого ты пошел на такие уступки касательно рабочего графика, - Яширо пожал плечами и развел руки в стороны, хитро улыбаясь. -У меня не было другого выбора. Ты же видел в каком она была состоянии? Стояла там, на коленях, при всех, ее нужно было успокоить, - Рен поправил светлую футболку и пригладил волосы. Глаза немного жгло от усталости, и он прикрыл веки, опершись руками о стол. «Могу спорить, ты был бы очень рад увидеть ее на коленях, в немного другой обстановке, - про себя хихикнул Яширо, - Только уже тебя пришлось бы успокаивать. И вообще, кто как не ты виновен в том ее состоянии?» В повисшей тишине Рен проигнорировал его улыбку и, уже в третий раз, посмотрел на часы. Заметив это движение, менеджер спрятал органайзер в сумку и встал, застегивая пиджак, - Кажется, на сегодня мы закончили, и я, с твоего позволения, поехал домой, - как бы ни было весело издеваться над безумно влюбленным, Яширо, видя его волнение, решил оставить актера в покое. Трудно было не заметить, что любые шаги, что тот предпринимал, давались ему невероятно трудно, так что давить на беднягу сильнее - просто антигуманно. - Я позвоню тебе утром, за час до интервью. Надеюсь, у тебя получится немного отдохнуть. Удачно добраться домой! – уже в дверях сказал менеджер, тихо прикрывая за собой дверь. Рен облегченно выдохнул, падая на небольшой диван в самом углу комнаты, рядом с заваленной вещами тумбочкой. Усталость брала свое, веки тяжелели, а голову вело и клонило в сон, но мысль о том, что через полчаса он услышит, как маленький кулачок постучит в дверь, и Кеко снова окажется рядом, невероятно грела его душу. Слишком яркий свет резал по воспаленным от недосыпа глазам, и актер, уже слабо понимая, что он делает, стянул с тумбочки первую попавшуюся рубашку и, накинув на лицо, тут же проваливаясь в сон. Когда на слабый стук не послышалось ответа, Кеко легонько толкнула дверь ладошкой и тихо скользнула в гримерную. Свет горел, вещи семпая покоились на кресле у зеркала, куртка висела на спинке, только самого его не было. В комнате пахло знакомым парфюмом, но, еще раз оглядевшись, девушка убедилась, что одна, - «Наверное, съемки еще не закончились. Может, пойти на площадку и, хоть одним глазком, понаблюдать, как он играет?» - девушка загорелась этой идеей, но решено было сначала переодеться. Поставив сумку на кресло возле зеркала, Могами потянула змейку замка на комбинезоне вниз и стянула верхнюю часть, оставаясь в белой футболке и розовых штанах. Ее взгляд упал на отражение и, заметив свою сосредоточенную гримасу, она улыбнулась и показала язык. Девушка в зеркале повторила насмешливый жест, а Кеко уперла руки в боки и погрозила пальцем: - Могами Кеко, - сухой строгий голос ударился о стенки гримерной и разбудил ничего не понимающего актера. - Такое поведение считается неподобающим для учеников нашей школы. Впредь, прошу Вас быть сдержаннее на моих уроках! Рен выглянул из-за своего импровизированного убежища, пытаясь сфокусировать сонный взгляд. Перед зеркалом, полубоком к нему, стояла рыжеволосая девушка, собрав руки в крепкий замок перед грудью и надменно поджав губы. Ее глаза были прищурены, а брови вскинуты вверх, выражая верх негодования. Увлеченная игрой, она даже не заметила шороха движений в левом углу комнаты. «Кажется, Амамия-сан еще вскидывала подбородок, указывая на дверь или доску, при разговоре. Так странно, это было на первом году младшей школы, а я отчетливо помню, как громко жаловалась на нее Корну», - актриса улыбнулась, и маска строгой учительницы слетела с ее лица в отражении. Рен смотрел во все глаза, пытаясь насладиться этим украденным моментом свободы наблюдать за ней, не скрывая своего взгляда под маской семпая. Он знал, что это не правильно, но позволил себе короткий миг счастья. «А вдруг… Вдруг он задержался с той девушкой, с площадки? Может, семпай на самом деле уже забыл, что я буду здесь? Она ведь так вешалась на него!» - неприятная мысль посетила ее голову, заставив на секунду замереть, погрязая в жутких образах, которые подкинула ей одним уколом ревность. Тряхнув головой и возвращаясь к переодеванию, девушка взялась за края футболки и потянула вверх, заставив бедного актера судорожно вдохнуть, но прервалась на полпути, подняв подол и оголив лишь нежную кожу живота и ребер. Его сердце стучало как бешеное, когда она, задумчиво всматриваясь в зеркало, оперлась на правое бедро и, расположив на нем тонкие пальчики, манерно и томно посмотрела на свое отражение. - Ах, Цуруга-сан, нас прервали на самом интересном! Вы что-то говорили мне, и я бы хотела послушать Вас еще раз, но, может быть, уже в другой обстановке? - Тонкий голосок, немного выше, чем обычные интонации актрисы, в сочетании с флиртующей манерой, заставили Цуругу немного напрячься, вспоминая, где он это слышал. Он свел брови на переносице, перебирая в памяти воспоминания, пока его внезапно не осенило. «Это Минори? Партнерша с сегодняшнего фотосета? Стоп, выходит, Кеко наблюдала за нашим разговором?». В это время девушка легким взмахом руки откинула воображаемые длинные волосы назад и быстро захлопала ресницами. Рен подавил смешок. «Перебор, конечно, но очень в характере». Последующие действия этого маленького представления, Цуруга наблюдал уже не дыша. Кеко расправила плечи, делая упор на левую ногу и слегка выводя правую вперед, после чего сделала легкий учтивый кивок, не отрывая взгляда от отражения и не пряча слегка снисходительной ухмылки в самом уголке губ. - Вы абсолютно правы, Минори-сан, и спасибо большое за Вашу работу со мной над этим проектом. Нижайше прошу прощения, Вы не услышали меня? Простите великодушно, мне не хотелось, чтобы во что-то такое интимное был посвящен кто-то, кроме Вас. Прошу меня простить, если покажусь немного бестактным, но, во время общих съёмок, я обратил свой взор на Ваши разные брови. Как Вы поняли, я слишком вежлив, чтобы избавиться от Вас напрямую. Вот возьмите визитку, и, пожалуйста, не стесняйтесь, смотрите на меня еще пару минут как истукан, - всю эту речь девушка проговорила с самым доброжелательным выражением лица, но текст, мимика и поза – все полностью передавало его состояние в тот момент и отношение к слегка забывшейся мадам. «Нижайше прошу прощения» и «простите великодушно»? Разве я говорю так?» Рену хотелось смеяться во весь голос. «Неужели она просто видит меня насквозь? Да, она отлично понимает, подмечает отношение и мелкие детали поведения, но что-то еще было в этой маленькой сценке, разве нет? Роль не была прямым отражением действительности, Кеко будто бы злилась на что-то. Могу ли я надеяться, что она… Ревнует? Глупость? Я уже вижу то, что хочу видеть. Но, разве не было чего-то подобного, когда та бедная девушка засматривалась на брата Сецуки?» Кеко замерла, привлекая внимание актера с новой силой. Щеки слегка зарумянились, а глаза опустились в пол. Ей было стыдно, что две последние маски больше походили на театр кривых зеркал, и она дала чувствам взять верх, да и вообще так неуважительно отнеслась к семпаю и той девушке. Актриса хотела представить, как он ругается на нее, как кричит или, что еще хуже, улыбается одной из своих жутких вежливых улыбочек, но не смогла. Когда она прикрыла глаза, в нос с новой силой ударил запах его парфюма, вызывая только теплые, приятые воспоминания их совместной работы, ведь туалетная вода – это единственная вещь, которую Каин Хилл оставил себе на память от Цуруги Рена. Значит его нужно винить, что, за закрытыми веками, поплыли картинки их двухместного номера, вид его потерянного взгляда, а затем - нежной улыбки, ощущение теплых рук, в кольце которых она не могла уснуть от дикого волнения, и… Тот момент. Девушка подсознательно блокировала это в памяти, запрещала себе вспоминать, лупила себя по голове и лицу, когда этот образ возникал в мыслях, но раз за разом давала слабину. Вот и сейчас, держась за пылающие щеки, Кеко видела перед собой его широкие плечи, сильную, накачанную грудь и грешную улыбку, обещающую незабываемые неприятности. Эти чувства были слишком взрослыми для ее девичьего сознания, но по бедрам пробежались мурашки, давая легкую слабость под коленками, и актриса открыла глаза, с укоризной всматриваясь в отражение. Рен не понимал, что происходит, вернее, что могло ее так смутить, и, уже подумывал поскорее себя выдать, но ровно до тех пор пока не увидел то, что его остановило. Могами, на секунду засомневавшись, провела по куртке семпая кончиками пальцев, легким, несмелым жестом. Все, что актер мог сказать - это точно не была какая-то роль. Концентрируясь на возможных причинах такого ее поведения, он видел, как она была взволнована, как быстро подымалась и опускалась грудная клетка, какими алыми были ее щеки. Актриса оглянулась, нет ли кого за ней, и подняла куртку со спинки кресла. Словно в замедленной съемке он наблюдал, как девушка вдохнула аромат вещи, которая совсем недавно была на его плечах и, еще более смущенная, вернула ее на место, оглядываясь по сторонам. Осознание произошедшего пьянящим чувством разливалось по всему телу. «Не совсем характерно для кохай». На секунду, одурманенный счастьем, он позволил себе не смотреть на нее, а именно разглядывать. Мужской взгляд с любопытством опустился туда, куда не разрешал раньше смотреть разум, оккупированный мыслью об обреченности своих чувств. Теперь он скользил по точеной фигуре, оголенному животу, открытой шее, а память о пытках Каина Хилла помогла восстановить в воображении еще прикрытые части тела. Мысли завертелись быстрее, чем Рен успел спохватиться. От создания не самых приличных сценариев здесь и сейчас, в этой гримерке, до воспоминаний о событиях в номере отеля со всевозможными дополнениями и правками, добавляя больше огненного перца в отношения брата и сестры Хиллов. Он хотел остановиться, мысленно одергивал себя, но возбуждение, словно зыбучие пески, затягивало его все глубже, и, чем сильнее актер сопротивлялся - тем хуже становилось. Кеко не помогала в этом совсем. Он узнал жест братца Каина, когда она ладошкой провела по своей щеке, с плотно закрытыми глазами, и Рен мог спорить на что угодно, что сейчас, в ее воображении, он рядом. Затем актер обратил внимание на другой жест, но уже принадлежащий Цуруге, когда ее указательный палец приподнял тонкий подбородок, а прикосновение пальчиков к губам заставило вспомнить о поцелуе для Корна. Кеко краснела и не могла отделаться от мысли, что предает друга, но иногда, все же, мечтала, что этот поцелуй был подарен брюнету с теплым взглядом, а не зеленоглазому эльфу, к тому же, внешнее сходство (вот спасибо, Корн!) заставило ее запутаться в своих чувствах окончательно. Когда воспоминания о моментах мимолетной ласки закончились, она замерла в неопытности своих желаний. Девушка стыдилась даже подумать о том, как окажется в его руках, или мужские губы коснутся кожи, и смущенно затрясла головой, закрывая ладошками лицо. Было сложно представить, какими были бы прикосновения семпая, будь она ему интересна как женщина, но трепет от одной только мысли об этом сладко пронизывал тело. Рен видел, на чем она остановилась, читал ее мысли по алым щекам и дрожащим ресницам, и сам горел от страсти, которой он позволил разбушеваться внутри себя. Во рту пересохло, и при каждом вдохе стягивало губы, а в голове мысли летали с бешенной скоростью, обгоняя и перебивая друг друга, и окончательно сбивая с толку. «Я не верю глазам: она мысленно со мной, то есть… Возможно ли? Как можно сидеть здесь, когда она вытворяет такое? Но, моя девочка, твое счастье, что между нами хоть какое-то расстояние – я бы точно не смог остановиться на том малом, чем одаряет тебя воображаемый Цуруга Рен, - актер хмыкнул про себя на эту мысль, когда его взгляд поймал, как Кеко разочарованно выдохнула и поднесла к губам костяшку пальцев, - Неужели ей не хватает сейчас меня так же, как мне ее? Означает ли это, что она так же чертовски страдает?» Последняя мысль разогнала неконтролируемый поток из сомнений и споров с самим собой, оставляя спокойную ясность в измученном разуме. Последующие действия происходили как в тумане, но были наполнены какой-то отчаянной уверенностью правильности всего происходящего. Он опомнился уже стоя перед ней, в секунде от первого прикосновения. Сейчас, одной отмашкой, будет разрушен барьер, который кропотливо, камешек за камешком, строился все эти годы между ним и счастьем, и ломать эти границы было страшно, но приятно до дрожи. Вдох, как перед прыжком в пропасть, и актер почувствовал нежное тепло от ее кожи под ладонью. Кеко дивилась сама себе: еще никогда ее воображение не разыгрывалось до того, чтобы не просто представить, а именно ощутить горячие пальцы, ведущие вверх по скуле, зарывающиеся в волосах, вызывающие очередную волну мурашек. Она могла чувствовать жар его тела, ровное дыхание у виска и глухой стук сердца – достаточно, чтобы от этих сладких фантазий юная душа рвалась на свободу, требовала простора, дабы развернуться во всю мощь и затопить все вокруг переполняющими чувствами. Рен видел и не смел верить, что его любимая девочка робко отзывается на прикосновения, от которых горели руки, мечтательно улыбается, не зная порока, скрытого за каждой лаской. Взрывоопасная смесь из адреналина и возбуждения закипала под кожей, выжигала кислород из легких и последние капли совести. Ну что сказать? Уже переступив черту дозволенного, даже на жалкий миллиметр, трудно обуздать себя и остановиться, находясь в паре шагов от запретного плода. Посылая все, включая разорванную в клочья сдержанность, к девятому кругу Ада, он наклонился чуть ниже, мягко целуя девичьи щеки, спускаясь к подбородку, лаская нежную кожу подушечками пальцев. Ее веки трепетали, сводя с ума и заставляя вплотную прижаться к хрупкому телу. Чувства рвались наружу, и дороги назад больше не было. - Люблю, - просто выдохнул Рен между поцелуями в ее кожу. О нет, стоп, пора прекращать, она зашла слишком далеко в своих фантазиях - на секунду даже показалось, что семпай прошептал ей что-то о своей любви. Это уже слишком для израненного сердечка. - Ну, отлично. Что ты еще придумаешь, влюбленная дура? - с горечью пробубнила она, открывая глаза, прежде чем быть пойманной в самую приятную ловушку на свете. Поцелуй обжег ее губы с таким напором и страстью, что вполне оправданный шок от происходящего сменился волной из смущения и безграничного счастья. Это было словно нажатие красной кнопки, отвечающей за ядерный взрыв и опущенный рычаг пожарной тревоги одновременно. Не воображение и не сон! Девушка не верила своим глазам, цепко держась за белую футболку на груди Рена, как за последнюю ниточку, связывающую ее с реальностью. Голова кружилась, но, как бы не было стыдно признавать, чем больше он целовал ее, тем больше хотелось, чтобы это не заканчивалось никогда. Его рука была на ее затылке, помогая углубить поцелуй, а вторая нежно придерживала между лопатками, не давая растаять и выскользнуть из этих объятий. Все было сказочно и волшебно, как показывают в романтичных фильмах, когда мужчина и женщина (принц и принцесса, почему нет?), пройдя все испытания, наконец вместе, когда они любят друг друга. Любят? Неужели семпай тоже любит ее? Он чувствовал себя последним негодяем, целуя ее, юную и невинную, так по-взрослому врываясь языком в приоткрытые губы, но и этого было мало. Мужские ладони, с удовольствием скользнули по открытой коже талии и, дразня, расположились на ребрах, практически под самой грудью. Такая теплая и мягкая, такая податливая и пылающая в его руках (боги, и такая маленькая!) – в одном точно не было сомнения – эта девчушка была создана для него. Рен готов был научить ее всему что знает, отдать себя до последней капли, любить душой и телом, не жалея сил, начиная с этого момента. Его душу переполняло от нежности, но тело, обожжённое страстью, жадно требовало большего. Слабо себя контролируя, актер подхватил Могами под бедра, развернулся и, сделав пару шагов вперед, усадил смущенную девушку на гримерный столик. Он тяжело выдохнул, глядя как карие глаза, с такой сладкой и возбужденной поволокой, растерянно и влюбленно смотрят в его. Есть ли в этом мире что-то соблазнительней этой чистоты и невинности? И как он мог не замечать ее чувств раньше? Не давая ей опомниться, мужские губы припали к девичьей шее, а руки потянули за широкий ворот футболки, открывая хрупкое плечо. Когда поцелуй, вслед за нежными пальцами, пришелся на выпирающую ключицу, а девушка в его объятиях слегка откинула голову назад и тихонько, но очень многозначительно выдохнула, Цуруга проклял этот мир. Она слишком хороша, а он слишком слаб, чтобы сопротивляться такому соблазну, и именно поэтому они оказались в середине первого пошлого сценария, родившегося на том диване, каких-то десять минут назад. Будучи абсолютным профаном в отношениях с полным отсутствием опыта, Рен, все же, слишком остро понимал, что любовь – нечто большее, чем жар между двумя телами, переплетенье пальцев и сбивающийся шепот на пике блаженства. Он должен был показать ей сладость романтики, нежности и заботы, прежде чем осторожно толкнуть на дорожку страсти, постепенно увлекая за собой в этот манящий мир, но именно сейчас его руки так бесстыдно прижимали ее бедра ближе к своим, впиваясь пальцами чуть сильнее, чем это стоило бы делать. Так безответственно с его стороны! А Кеко, такая наивная и доверчивая, крепче прижалась к широкой груди, судорожно вдыхая воздух, опьяненная его любовью, свято веря, что рядом с ним ей ничего не грозит. Цуруга понимал, что заходит слишком далеко, и, возможно, корил бы себя немного дольше, если бы тоненькие ножки не сомкнулись в подобии замка за его спиной, выдавая его возлюбленную с головой. Хрупкое девичье тело, не знавшее до тех пор возбуждения и всех приятных его последствий, быстро осознав связь между мужскими прикосновениями и выбросом эндорфинов в кровь, стало требовать еще. Все казалось таким правильным – теплые ладони на ее бедрах, острые коленки, отчаянно сжимающие его талию, хриплый шепот на ухо – впервые за долгое время она была и хотела быть любимой. Никогда раньше Могами Кеко не было так стыдно и хорошо одновременно, как когда хриплое «Рен» впервые вырвалось из ее губ вместе с выдохом. Отстранившись на секунду и одарив румяную актрису самой счастливой своей улыбкой, актер вновь припал к ее губам, мысленно прикидывая, сколько понадобиться секунд, чтобы избавить ее от футболки. Дурацкая косметика на столе не давала им устроиться удобнее и, воспользовавшись моментом, актер прижался к девушке всем телом, убирая баночки-скляночки за ее спиной. От рыжих волос пахло каким-то сладковатым шампунем, запах которого он не спеша вдохнул, чувствуя, как резко она задержала дыхание, и без того смущенная всем происходившим. Видя такую реакцию, Цуруга не мог удержать себя от того, чтобы не дразнить ее, нарочно медленно освобождая место за хрупкой спиной. Он убрал что-то со стола, практически невесомо целуя девичью шею, предвкушая и растягивая удовольствие, и случайно посмотрел в зеркало. Отражение ответило ему взлохмаченной довольной миной мартовского кота, резко сменяющейся на удивленную и угрюмую гримасу. На левой руке, в которой был зажат флакончик с какими-то духами, висели его моральные цепи, которые, вот уже 6 лет, показывали только одно время. Как он мог забыть, что убийцам не положено счастье? Запятнав душу, повесив на себя эту боль, разве в праве он принять ее чистую любовь и замарать своими грязными пальцами? Актер прикрыл глаза и стиснул зубы, отодвигаясь от Кеко, но не в силах отойти дальше. Нужно что-то придумать, нужно спасти ее, пока еще не поздно, даже если придется сделать больно. Как ни странно, ненавистная карта семпая впервые оказалась джокером, припрятанным в рукаве. - Ну вот как-то так. Думаю, теперь понятно, - тихим голосом проговорил Цуруга, опуская руки по швам. Он не смел смотреть на пунцовые щеки, припухшие от поцелуев губы и открытые плечи той, которая подпустила его к себе достаточно близко, чтобы он, уподобившись этому засранцу Шо, снова ударил ее в самое сердце. Он сам себе был противен. - Что?.. - Могами, словно резко вырванная из теплого сна, не могла понять, о чем он говорит. Все еще очарованная его тихим, хрипловатым голосом, девушка медленно открыла глаза. В его внешнем облике почти ничего не поменялось - словно не его губы так требовательно касались ее кожи всего секунду назад, и на ее бедрах не остались небольшие синяки от его длинных пальцев. Рен больше даже не смотрел не нее, заставляя обеспокоенно окинуть взглядом его с головы до ног, в тщетной попытке понять, что же произошло. - Твоя роль. Я заметил, что ты не могла понять, как поступит персонаж дальше и… Подсказал тебе, - случилось то, чего он опасался больше всего – эта фраза звучала как детская отговорка, дырявый спасательный круг утопающему, глупейшее, что он когда-либо говорил. Больнее всего было наблюдать, как ее непонимающий взгляд сменился спокойным и, даже, немного разочарованным, а после опустился вниз. «Пусть так. Пускай она лучше ненавидит меня - я заслужил. Это к лучшему» Но девушка и не думала о ненависти. Кеко уже видела этот обреченный взгляд раньше, она встречала клубившуюся тьму, спрятанную под сотней шаров его личин и уже знала вкус этого отчаянья. Каин, наверно, сам того не понимая, немного приоткрыл забитую и измученную душу - Сецука могла пройтись пальцами по огрубевшей коже у шрамов и рубцам, по все еще кровоточащим ранам его внутреннего «Я», не одергивая руки и не отводя взгляда в сторону. Тогда в номере, она приняла темную сторону этого человека, пока тот может ей противостоять, но сейчас было видно, что сам он больше не в силах бороться и опускает руки. Решение идти ва-банк пришло незамедлительно, не смотря на весь риск потерять его раз и навсегда. Благо, она здесь та, что никогда не сдается. - Спасибо, семпай, - слово «семпай» резануло по ушам, а благодарный голос удивил Рена, заставив поднять на нее виноватый взгляд, - теперь понятней, - она зарумянилась, опуская футболку вниз и спрыгивая со стола. Актер был озадачен ее поведением и слегка нахмурился в непонимании. После короткого молчания девушка обернулась и, поднеся указательный палец к губам, со знакомыми нотками, задумчиво протянула, - Цуруга-сан, а сколько времени ты снимаешься в кино? Лет пять? Интересно, какая это по счету роль (включая Кацуки), на которой ты застрял? - Что, прости? – актер устало потер переносицу, его все еще мучило возбуждение, отзываясь мелкой дрожью на открытые ключицы, припухшие губы и расширенные зрачки «верной и непоколебимой кохай». «Как она может так спокойно со мной разговаривать, когда я еще секунду назад был между ее ног, прямо на том столе!? Неужели поверила в отговорку? Или с самого начала думала, что это игра? Неужели мне показалось, что…» - Я говорю, что не солидно Звезде Японии №1 так часто теряться в образах, - Кеко пожала плечами и равнодушно поправила завязанные на талии рукава комбинезона. Рен опешил. «Стоп, о чем идет речь?» - Что, я не права? – актриса немного грустно надула губки, словно переосмысливая что-то, после чего расцвела милейшей улыбкой, - А, уже знаю! Значит ты просто лицемер. - Лицемер? – Рен окончательно запутался. «Что за игру она ведет? Она хочет наказать меня таким способом за трусость? Уж лучше бы влепила пощечину и накричала! Я заслужил слов и похуже, но почему именно «лицемер»?» - Ага, - с видом знатока кивнула она. – Человек, который притворяется кем-то другим или говорит одно, а делает другое. Цуруга-сан, я думала, ты знаешь такое слово, - это прозвучало даже слегка укоризненно. Она сбила гнетущую атмосферу, как пиньяту на праздник, и злость, на секунду, даже вытеснила все еще бурлящую похоть внутри. Она что, издевается над ним? - Могла бы ты мне объяснить, в чем конкретно это выражается? – мужчина угрожающе склонился над ней, держа руки в карманах и ужасая фальшивой доброй улыбочкой. Могами перепугано сглотнула. - Простименяпожалуйстапрошу, я не хотела тебя обидеть! Просто… - Она запнулась, словно размышляя, стоит ли это говорить или нет. Карие глаза перепугано смотрели на него снизу-вверх. Даже сейчас она была невероятно мила. - Просто? – подхватил актер, приподымая бровь. - Я думала, что ты застрял с ролью, видно же, что что-то не клеится. Сам посуди: молодой человек, талантливый, успешный и красивый, - девушка зарделась, но заставила себя продолжить, - которого держит какое-то темное и тяжелое прошлое. Несмотря на то, что одарен многими положительными качествами, в нем, каким-то образом, умещается еще и невероятная доброта, скромность и милосердие. Бывает заносчив и полон предубеждений, но всегда справедлив в суждениях и признает свои ошибки. Он настолько хороший актер, что мало кто видит, как его сердце рвется от раскаяния, а чувство вины не дает сделать и вдоха, чтобы не вспомнить о содеянном, и это состояние тянется уже много-много лет. Видимо, был созван суд и вынесен приговор единолично - в наказание парень запретил себе быть счастливым. Рен слушал ее, не моргая. Он сам себя презирал, а эта девочка так легко смогла понять, что же кроется за маской идеального актера. Хуже всего было слышать, каким хорошим она его представляет. Интересно, смотрела бы Кеко такими же глазами на то, что кроется внутри, захоти он вытащить это на свет божий? Нет, такие люди не заслуживают прощения, а, уж тем более - любви. - По-моему вполне себе логичный и законченный образ, - Рен скрестил руки под грудью и повернулся в направлении двери. - Уже поздно, пора ехать. - Значит все-таки ли-це-мер, - тихо, практически по слогам, проговорила актриса. Цуруга остановился. - Не ты ли говорил, что не видишь смысла злиться на человека, который признал свою ошибку и искренне раскаялся? Чем же, в таком случае, плох тот парень? - Кеко замерла, не веря в то, что только что сказала. Ему! На данный момент все силы уходили на то, чтобы стоять ровно и бороться с желанием броситься к нему в ноги с извинениями. «Только бы сработало!» Рен опустил голову. Она так уверенно говорила, что каждым словом попадала по больному, словно в размеченную мишень и одной фразой сейчас была выбита десятка. Принцип, который он изложил ей ранее и, который сейчас повис под потолком этой гримерной - короткая мысль, брошенная Риком с сигаретой между зубами, на фоне первой разбитой машины. Тогда он просто хмыкнул, хлопнул Рена ладонью по плечу и пошел в сторону дома, хотя мог здорово навешать за дорогую тачку. Каждый раз, когда кто-то делал ошибку и просил прощения, слова друга звучали в его голове, и злость отступала бесследно. «Ах вот оно что… Хитрая девочка». На коридоре послышались голоса засидевшихся допоздна работников, разрушая тишину звонким смехом. Кеко неуверенно подошла и ласково провела ладошкой по его поникшей спине. После того, как он целовал ее, страстно сжимая в объятиях, желание коснуться его хоть на секунду, было непреодолимым. Актриса смутилась своей слабости, а в памяти всплыла фраза-клише, так часто мелькающая в сопливых романах и дорамах. «Кажется, в таких ситуациях говорят «тянет как магнитом»?» Боясь спугнуть эту легкую ласку, что так несмело подарила самая лучшая девушка на свете, Рен даже не дышал. Так может только она - ворваться в жизнь, перевернуть все с ног на голову, влюбить, измучить, соблазнить, спасти – и все это, не имея малейшего понятия, что она делает. Даже сейчас, одной фразой сняв с его души тяжесть, что давила к земле и не давала расправить плечи, она прижалась к нему своей мягкой грудью, взволновано дыша и не понимая, что сводит с ума. Терпеть это больше не было сил. Если они снова вернутся к их «семпай-кохай» отношениям, он просто сойдет с ума, а судя по ее обращению немного раньше, так все и будет. Рен поднял голову и быстрым шагом направился к двери. У Могами предательски защипало глаза от понимания, что своей рискованной игрой сама разрушила то хрупкое что-то, связывающие их. Вот сейчас, они выйдут из этой комнаты, оставив за дверьми события, которые никогда больше не будут обсуждаться, сядут в машину и закроются друг от друга навсегда. Еще немного, и она разрыдается, как в детстве, хлюпая носом, надрывно всхлипывая, и всю эту печаль не сможет забрать даже волшебство Корна. Повинуясь какому-то безумному порыву, Кеко догнала Рена у самой двери и обняла со спины. Такой теплый и родной… Если это последние мгновения, когда он рядом нужно запомнить их, прочувствовать и сохранить, прежде чем маленький ларец в душе снова захлопнется. Печаль сдавила хрупкое тело, нещадно схватив девушку в свои ледяные объятия. А затем она услышала тихий смешок. Актер с хитрой ухмылкой повернулся лицом к девушке и, наклонившись, прошептал ей на ухо. - Значит, лицемер, говоришь? – один его взгляд, тот самый взгляд Императора Ночи, доводивший ее до паники своей откровенностью, заставил щеки краснеть, а тело ныть в предвкушении порочных ощущений, которые были открыты сегодня и неразрывно связанны с семпаем. В комнате не хватало воздуха, атмосфера накалена до предела, подушечки пальцев покалывало, когда он приложил свою ладонь к ее, а шепот стал чуть интимней. - Я творил много плохих вещей, и, после того, что между нами произошло, вряд ли смогу стать хорошим мальчиком сейчас, - низко и мягко начал он, от чего ее сердце пропустило пару ударов, а в низ живота вернулось странное и волнующее ощущение, - но никогда не был и не буду лицемером, Могами-сан. Когда теплая улыбка коснулась его губ, а такие любимые глаза хитро прищурились, Кеко позволила себе выдохнуть. Пускай он не простил себя - судя по всему, на то есть свои причины, но, все же, это первый шаг в правильную сторону. То, что он улыбается, открыто глядя ей в глаза, что рядом и, о боги, любит ее – дороже и желаннее всех сто бальных штампиков мира. Актера переполняла нежность, сжигала страсть и распирало от благодарности за то, как эта девочка самоотверженно боролась с его демонами. От этого сумасшедшего коктейля из чувств было невозможно сообразить, что же следовало сделать сначала: целомудренно поцеловать ее в макушку, взять ее здесь и сейчас или рухнуть на колени, дабы выразить, насколько он признателен. Совесть, вскормленная годами под маской джентльмена, взяла верх, все еще негодуя из-за поведения актера немного раньше, так что было решено начать с благодарностей. - Спасибо, за … Помощь с ролью, - тихо сказал он, ласково смотря на Кеко, - Кажется, ученик начинает превосходить своего учителя. Могами краснела и ругала себя мысленно всеми проклятиями и плохими словами, которые когда-либо знала. Кеко бы с удовольствием ударилась бы обо что-нибудь пару раз - головой или рухнула бы на тротуар, будь здесь окно. Она бы сделала что угодно, лишь бы не ощущать, как бешено бьётся сердце, как хочется поцелуев и как горит кожа под его ладонями. Он был слишком близко, и недостаточно близко одновременно. За последний час эти два понятия потеряли для девушки строго очерченные раньше границы. «Соберись, развратница! Цуруга-сан благодарит тебя, а ты думаешь о таком! Кто ты после этого? Распутная девка, не способная держать себя в руках при мужчине?» «При мужчине, который тебя любит» - тут же пронеслось у нее в голове. Пытаясь успокоиться, она скользнула взглядом с его лица на грудь и тут же судорожно сглотнула. «На нем всегда были такие обтягивающие футболки?» Казалось, что с недавнего времени она начала видеть вещи, раньше ей недоступные. Оказывается, им можно восхищаться на абсолютно другом, более взрослом уровне. Оказывается, его широкие плечи и накачанная грудь могут заставить ее перестать дышать. Оказывается, семпай был невероятно сексуален. Что с этим делать Кеко не представляла, но почувствовала острую потребность кусать губы и прятать лицо в ладонях. «Надеюсь, он не заметит?» О, он заметил. Этот яркий, совершенно неповторимый, лихорадочный блеск ее глаз, ее красные щеки и припухшие губы – все, о чем он боялся даже мечтать. С каждой секундой вероятность того, что эти отношения начнутся правильно, то есть с ухаживаний и прогулок, неумолимо стремилась к нулю. О каких парках-кино-мороженном может идти речь, если она так возбуждена? Возможно, так же сильно, как и он. Взрослый и ответственный человек, спрятанный где-то внутри, отказывался идти с ним на контакт. - Я рада, что смогла помочь, - она легонько поклонилась, после чего снова встретилась глазами с его пылающим взглядом, - Рада, что Звезда Японии №1 разобрался, и наш шоу-бизнес вне опасности, но… Мне все еще нужна помощь с ролью, над которой мы начали работать. - Конечно, - Рен плавно сделал шаг вперед, заставляя ее отступить и опереться спиной о дверь, - это же, в конце концов, твое домашнее задание, - затуманенными глазами он следил как ее щеки пылают от румянца, а по открытым рукам пробежали сладкие мурашки от возбуждения. «Святые небеса!» - Спасибо, семпай, - выдохнула она, уже рывком прижатая мужским телом к двери, смущаясь от того, где находились его руки в данный момент, - а теперь, пожалуйста, не выходи из роли, мне еще много чему нужно научиться. Цуруга тихонько засмеялся. Раздался звук закрывающегося дверного замка. Рен не привык жаловаться. Никто не слышал от него упрек о задержке рейса, жалобу на плохое освещение или отсутствие банального перерыва на кофе из-за сдвинувшегося графика. Да только совсем недавно его скромный райдер украсило одно маленькое требование: «Личная гримерка, обязательно закрывающаяся изнутри».