Предначертанный судьбой

Глава первая Филиппу уже неделю снились странные сны: будто он летит высоко в небе, как птица среди облаков, ощущая головокружительную радость от полета. И он просыпался с улыбкой, не сразу осознавая, где находится. Его сердце бешено колотилось от предвкушения чего-то прекрасного, необычного, что должно было случиться с ним совсем скоро. И Филипп вспоминал недавний откровенный разговор с Гейбом — приемным отцом на пристани. - Я был один, но мастерил лодку на двоих... Я ждал появления Хелен... - Как ты узнал, что она — твой соулмейт? - Просто знал и все, - добродушно улыбался Гейб, припоминая встречу с женой. - Эта боль, приятная боль в животе... - Ты уверен, что это не от того, как Хелен готовит? - пошутил тогда Филипп, чтобы скрыть замешательство. Ему было немного неловко слышать признание Гейба. Они оба засмеялись, потом Гейб поинтересовался, испытывал ли Филипп что-то подобное. Тот отрицательно качнул головой, не в силах утаить грусть: судьба еще не одарила его своим роскошным подарком. - А что, если я вообще останусь без соулмейта? - озвучил он давние опасения. - Ведь не всем же выпадает на долю быть чей-то родственной душой. Гейб по-дружески похлопал его по спине: - Значит, при выборе партнера ты будешь полагаться на себя, а не на судьбу. К тому же, далеко не все бывают в восторге от своего избранника, поэтому многие не принимают этой связи, отвергая собственного соулмейта. - Но ведь это же ужасно. Как можно добровольно отказаться от своей половинки, от родственной души? - изумился Филипп. - У всех разные причины, - пожал плечами Гейб. - Для кого-то важнее деньги, чем чувства, кто-то не готов к таким тесным, доверительным отношениям, стремясь к независимости. - Если бы мне судьба дала встречу с соулмейтом, я бы дорожил им, берег его, любил, - с пылом заявил Филипп. - Уверен, твоему избраннику очень повезет, - поддержал его Гейб, знавший, что его приемный сын предпочитает свой пол. - Кстати, в школе еще никто тебе не приглянулся? - Нет, - пробормотал Филипп, смутившись. Не желая делиться сейчас своими переживаниями. На самом деле ему давно нравился один из одноклассников — Лукас Валденбэк, очень симпатичный, с лидерскими замашками, занимающийся мотокроссом, гуляющий с темнокожей Роуз. Но Филипп знал, что у него нет ни единого шанса на взаимность, Лукас был явным натуралом и к тому же, гомофобом. Он презрительно смотрел на Филиппа, когда они случайно сталкивались в узком школьном коридоре, а однажды обозвал в сердцах педиком только за то, что Филипп случайно задел его плечом, проходя мимо. Было очень обидно и больно, но это не мешало Филиппу мечтать о Лукасе, представляя, как они вместе мчатся на байке, а потом жадно целуются прямо у ворот школы и, взявшись за руки, идут на урок. - Ничего, у тебя все еще впереди, - подбодрил Гейб. - Если тебе суждено встретить своего соулмейта, это произойдет в ближайшее время. Филипп, все еще невольно улыбаясь со сна, скинул футболку, собираясь пойти в душ, как заметил в зеркале свое мелькнувшее отражение. В шоке, он замер на месте, скосив глаза на грудь — прямо напротив сердца, под левым соском мерцала крошечная буква Л, завораживая своим мягким сиянием. Задыхаясь от счастья, Филипп обрисовал ее по контуру кончиком пальца, затем подошел вплотную к зеркалу, не в силах поверить в случившееся. Но начальная буква имени его соулмейта никуда не исчезала, напротив, разгоралась еще больше под его прикосновениями. Боже, у него появилась родственная душа, его партнер, его друг! Интересно, как далеко он находился? Был ли также рад, как и Филипп, появлению на коже метки судьбы? Любопытно, какой он? А вдруг Филипп ему не понравится? Десятки вопросов мучили Филиппа, а ответа ни на один из них он не знал. Особенно самого главного — кто же был его соулмейтом. Лукаса в последнее время преследовал один и тот же дурацкий сон: будто он гоняет на байке в карьере, как обычно, а потом спешит к подножию холма, где его уже с нетерпением ждут. Но не Роуз, а почему-то чертов педик Филипп Ши — школьный изгой и полный лузер, усыновленный шерифом Торренс и ее мужем Гейбом, потому что его настоящую мать лишили родительских прав из-за пристрастия к наркотикам. Но самым ужасным было то, что во сне, а вернее, в ночном кошмаре, Лукас любил этого придурка Ши. Рвался к нему всей душой, целовал в пухлые губы, обнимая за плечи, а Филипп не менее горячо ему отвечал. А затем Ши усаживался к нему на байк и они мчались по дороге на всей скорости, словно паря в облаках. Лукасу в тот момент было так хорошо, так сладко. Что просыпался он на сбитой простыне, с каменным стояком и ощущением губ Филиппа на своих губах. И Лукас немедленно бежал в ванную снимать напряжение, проклиная тот день, когда Ши появился у них в городе и в школе, лишая его привычного покоя. Но сегодняшним утром он испытал огромное потрясение, увидев на своей груди букву Ф. - Что? - вслух произнес он, слегка дотрагиваясь до позорной метки, нисколько не сомневаясь, на кого она указывает, даром, что ли, ему снилась вся эта муть. - Нет, я не такой, я не гей, черт возьми! Мне нравятся только девушки, у меня есть Роуз. Прекрасно понимая, что обманывает сам себя. Еще в начальной школе им на уроках объяснили, что соулмейты всегда подбираются по природной физиологии человека, то есть, гею никогда не попадется в партнеры девушка, а натуралу парень. Лукас с досады стукнул кулаком о стену, всей душой ненавидя насмешку судьбу, он так старательно гнал от себя неправильные мысли и желания с тех пор, как превратился из ребенка в подростка, но провидению было на это плевать, подарив ему в соулмейты парня. А все дело в чертовом Ши, не сводящем с него своих темных колдовских глаз при каждой случайной встрече. Эх, надо было его отделать хорошенько еще в самом начале, когда он только появился в школе, чтобы и думать не смел о Лукасе в таком ключе. А теперь поздно, теперь они — партнеры, родственные души. Лукас в душевой кабине долго растирал выступившую метку, будто надеясь, что она исчезнет под его настойчивыми прикосновениями. Но буква Ф сияла ровным светом под его ладонью, напоминая, что он больше не один, что на свете есть тот, кто будет любить его, тот, с кем ему будет легко и спокойно. - Нет-нет, я не хочу, - прошептал Лукас, радуясь, что метка видна только ему и его избраннику. - Мне не нужна эта связь. Уткнувшись в телефон, Филипп торопливо шел по школьному двору, краем глаза отмечая знакомую компанию, стоявшую недалеко от входа в здание. В памяти снова всплыла загадочно мерцавшая Л на его груди, и Филиппа неожиданно повело чуть в сторону, так, что он нечаянно задел плечом, болтающего с приятелями Лукаса Валденбэка. И разом стихли все звуки, зато нахлынули странные эмоции — из них чувства тревоги и страха перекрывали все остальные. Филипп с недоумением уставился на Лукаса, не понимая, что происходит, тот, преувеличенно брезгливо морщась, отодвинулся от него под неприкрытые смешки своих друзей и Роуз. И Филипп снова обрел способность слышать, но утратив связь с чужими переживаниями. Он озадаченно оглянулся на посмеивающуюся над ним компанию, сосредотачивая взгляд на Лукасе, отвернувшемся от него. «А что, если... - Филипп чуть не споткнулся о ступеньку, стоило ему подумать, что значила буква Л на его груди. - Нет, не может быть! Лукас ведь натурал, - он машинально прошествовал к своему шкафчику и открыл его, ища нужный учебник. - Есть только один способ проверить это — увидеть Лукаса Валденбэка без рубашки». С футбольного поля Лукас возвращался не спеша, он не любил быть в раздевалке среди толпы потных, разгоряченных парней. Его раздражали грязные разговорчики о девчонках, тупое хвастовство одноклассников друг перед другом своими мнимыми постельными победами, а порой запоздалое выяснение отношений после игры или тренировки. Поэтому в душевой он появлялся обычно самым последним, лениво подставляясь под теплые струи воды. Вот и сегодня он неторопливо избавился от спортивной униформы и прошел в душ, с наслаждением смывая с себя капли пота. За шумом воды Лукас не расслышал звук открывающейся двери и чужие, быстрые шаги. Он в очередной раз провел намыленной рукой по волосам, прищуривая глаза от брызг шампуня, как вдруг ощутил на себе чей-то бесцеремонный взгляд. Лукас инстинктивно встрепенулся, подаваясь назад и тут же вздрогнул от неожиданности: прямо на него, на его проклятую метку неотрывно смотрел, украдкой пробравшийся в раздевалку, Филипп Ши. Мгновение, показавшееся обоим бесконечным, они молчали, а затем, опомнившийся Лукас прикрыл ладонью грудь, разражаясь руганью. - Чего уставился, педрила? Специально меня караулил, чертов извращенец? - вопил он, желая провалиться сквозь землю от стыда и злости. - Да я пойду в школьную администрацию, скажу, что ты преследуешь меня, урод! - Ты мой соулмейт, - прошептал Филипп, успевший разглядеть его метку. Лукас его не услышал, прочел ответ по губам. - Что?! Пошел на хрен, педик! Я не такой, даже не воображай! И не нуждаюсь в таком жалком партнере, как ты, - схватив полотенце и обвязав его вокруг талии, Лукас вышел из душевой, грубо оттолкнув Ши с дороги. - Ты отказываешься от нашей связи? - в негромком голосе Филиппа , внешне остававшегося спокойным, можно было уловить отчаяние. - Естественно, - дрожащими от волнения руками, Лукас потянулся к своим вещам, оставленным на лавке. - А теперь проваливай. Да, и не вздумай, растрезвонить всем в школе, что я твой соулмейт, во-первых, тебе все равно никто не поверит, а во-вторых, я поколочу тебя до полусмерти. Каждое его слово било Филиппа наотмашь, совсем не так он представлял себе встречу со своим избранником. - Ты еще здесь? - прикрикнул на него, спешно одевающийся Лукас. Филипп на автомате вышел из раздевалки и побрел по коридору к выходу, не представляя, как и зачем теперь жить дальше. Судьба подарила ему важнейшую встречу с его родственной душой, тем, кто ему уже давно нравился, и что в итоге? Лукас его ненавидел, не желая признавать своим партнером, гнал его. Неужели произошла роковая ошибка и Лукас на самом деле натурал или, по-крайней мере би. Пока Филипп добирался до дома на автобусе, он много чего успел предположить и передумать. За ужином он был молчалив, односложно отвечая на вопросы приемных родителей, так что, обеспокоенный его поведением Гейб, позвал его позже посидеть на террасе в кресле-качалке. - Что случилось, Филипп? - мягко поинтересовался он. Хелен тактично осталась на кухне, предоставляя расспросы мужу, зная, что у того с приемным сыном установились доверительные отношения. Филипп недолго колебался, прежде чем заговорить. - Скажи, может так оказаться, что соулмейт будет не того пола? - осторожно спросил он Гейба. - Ты хочешь сказать, что твоя избранница — девушка? - тот с удивлением воззрился на него. - Нет-нет, - быстро проговорил Филипп, боясь сболтнуть лишнее. - Просто парень, который, как я предполагаю, является моим партнером, на самом деле натурал. - Быть такого не может! - с ходу отмел его опасения Гейб. - Природу не обманешь, если твой соулмейт парень, значит он точно гей. - Понятно, - пробормотал Филипп, опуская голову. Вспоминая, все эпитеты, которыми наградил его взбешенный Лукас. - Послушай, сынок, даже если твой избранник откажет тебе — это не конец света, - попытался утешить его Гейб. - Много пар живут не со своими, предначертанными судьбой партнерами. - Я знаю, спасибо, - Филипп почувствовал, что еще немного и не сможет сдержать слез горечи. Он поднялся с места, желая поскорее очутиться в своей комнате. - Подожди, - Гейб аккуратно придержал его за футболку. - Бывает так, что для человека нужно время, чтобы принять свою пару. Так что, не делай скоропалительных выводов, сегодняшнее решительное «нет» твоего партнера, может обернуться уверенным «да» завтра. Филипп только печально улыбнулся в ответ, невольно прижимая ладонь к сердцу. Лукас коротко простонал во сне, крепче обхватывая подушку. Филипп Ши нежно целовал его в губы, чуть приподнимаясь на носочки из-за разницы в росте. - Я люблю тебя, Фил, - прошептал Лукас, обнимая его. И тут же просыпаясь. - Какого черта?! - с него моментально слетела вся дремота, а ощущение радости, испытываемое им во сне, сменилось отчаянием и злостью. Буква Ф на его груди горела огнем, так, что хотелось немедленно приложить к ней лед. Лукас так и сделал, сбегав на кухню и разжившись пакетом замороженных полуфабрикатов. Холод немного успокоил метку, давая возможность ему прийти в себя, полностью освободившись от ночного морока. «Кто придумал такую ересь, как родственные души, - с тоской думал Лукас. - Зачем нужна чертова зависимость от другого человека, - он вздохнул, вспоминая смерть мамы и горе, сломленного потерей отца, оставшегося без своего соулмейта. - Нет уж, лучше жить вовсе без чувств ». Он с отвращением дотронулся до охлажденной льдом метки, прикрывая глаза. Представляя, как прыгает на байке через пропасть, зависая на секунду в полете, а потом в его сознании нарисовалась другая картинка, где он теряет управление мотоциклом и падает на дно ущелья, разбиваясь, умирая. Но умирая свободным. «А что, в конце концов, лучше смерть, чем жизнь в неволе, с тем, кто тебе ненавистен», - решил он меланхолично, отчетливо понимая, что в его случае связь с чертовым педиком Ши неизбежна. Глава вторая Филипп проснулся от собственного крика, ему приснилось, что Лукас, бесстрашно перемахивая через очередной глубокий овраг, не справился с байком и свалился вниз. - Не-ет! - прокричал он, подбегая к краю бездны и наблюдая внизу окровавленного Лукаса. Филиппа затрясло от ужаса, стоило ему подумать, что с Лукасом и в действительности такое может произойти. - Господи, только живи, Лукас! Пусть и без меня, с кем хочешь, но живи, - нашептывал он, сидя на кровати. - Можешь обзывать меня, гнать, не принимая нашу связь, но только не смей умирать. - Филипп, с тобой все в порядке? - в дверь уже стучал обеспокоенный Гейб, разбуженный вместе с Хелен его громким криком. - Да, просто дурной сон, - отозвался Филипп. - Прости, что потревожил. - Ничего страшного, - через дверь ответил Гейб. - Постарайся еще поспать, а то заснешь на уроках, - и ушел обратно. А Филипп до утра не сомкнул глаз, тревожась за своего соулмейта. Он знал, что обычно эмоции друг друга избранники судьбы могли считывать только после принятия связи, но он почему-то ощущал сейчас все чувства Лукаса: его смятение, гнев, сменившиеся постепенно обреченностью и болью. Кожу вокруг метки стало слегка покалывать, Филиппу пришлось зажать ее рукой и медленно поглаживать, представляя, что он успокаивает Лукаса. - Все будет хорошо, вот увидишь, - говорил он, надеясь, что тот его слышит. - Мы можем быть просто друзьями, если тебе противна близость со мной. Через некоторое время метка пришла в норму, снова сияя мерцающим светом, и Филипп решил еще раз поговорить с Лукасом перед уроками. Боль в метке, утихнувшая было ночью, вернулась ранним утром. Лукас закинулся разом парой таблеток обезболивающего, стараясь поменьше двигать левой рукой. Он понимал, что все это означает, прочитав когда-то массу статей и книг про соулмейтов, пытаясь помочь страдающему отцу. Его сердце, его природная сущность приняли связь с избранником, а разум категорически отвергал его, из-за этого противоречия метка пульсировала болью, подчиняя себе. Если в течение ближайшего времени он не признает эту связь, то может погибнуть от болевого шока. Ему нужно было сказать всего два слова Филиппу Ши и все бы сразу прошло, метки исчезли с их тел, но его губы упрямо сжимались, боясь проронить даже звук. Лукас обессиленно выдохнул, устав бороться с самим собой, перед глазами у него возникло взволнованное лицо нежданного партнера. - Все будет хорошо, - прошелестело где-то на периферии сознания, утешая, поддерживая. Лукас усмехнулся: накануне он послал Филиппа вон, не скупясь на оскорбления, а сегодня отчаянно нуждался в нем, в его помощи. В школу Филипп специально вышел пораньше, желая перехватить Лукаса перед уроками, чтобы поговорить с ним без лишних глаз, но тот, как назло, опаздывал. Эх, знай он номер телефона Лукаса, отправил бы ему смс, а так приходилось подкарауливать его возле здания. Наконец, Филипп заметил своего соулмейта, паркующегося на стоянке. Точнее, сначала почувствовал его, утопая в шквале чужих эмоций. Но входить в школу Лукас не спешил, здороваясь с приятелями и целуя Роуз в щеку. Сердце Филиппа кольнуло ревностью, хоть умом он и понимал, что Лукас не испытывает к ней ни малейшей симпатии, просто прикрываясь ею. К счастью, после приветствий, Лукас направился к зданию, правда, рядом с ним шла Роуз, о чем-то оживленно болтая. Филиппу пришлось выждать несколько минут, прежде чем двинуться за ними вслед. Он увидел Лукаса, копошащегося в своем шкафчике, Роуз вдалеке сплетничала с девчонками. - Лукас, послушай, нам надо поговорить, - обратился Филипп к своему избраннику. Лукас никак не прореагировал на его слова, продолжая возиться с вещами. - Если ты захочешь, мы можем ограничиться платоническими отношениями, я никогда не буду ни к чему тебя принуждать, пользуясь нашей связью, поверь! - Филипп не оставлял попыток достучаться до него. Лукас хмыкнул в ответ, запирая дверцу шкафчика и направляясь дальше по коридору, не обращая ни малейшего внимания на шагающего за ним Филиппа. - Тебе же больно, я чувствую, - он почти догнал Лукаса и схватив за плечо, развернул лицом к себе, заставляя выслушать. Не замечая, что позади них уже собралась толпа. - Эй, а кто твой новый друг? - раздался насмешливый голос Томми, посещающего, как и Филипп, уроки литературы. - Проваливай, - выдавил из себя Лукас, затравленно озираясь. Вокруг них с Филиппом образовался круг и теперь все зависело только от него, выйдет он из круга победителем, или же, будет приравнен к школьным изгоям. И игнорируя боль в груди, Лукас принял единственно верное решение. - Ладно, - пробормотал он, прежде чем отвесить Филиппу оплеуху. Не ожидавший от него удара, тот отлетел к стене, в последний момент, успев прикрыть лицо руками. В изумлении посмотрел на Лукаса, наплевавшего на их связь, посмевшего поднять руку на своего соулмейта. Валденбэк ухмылялся, играя на публику, корча из себя крутого парня, с трудом выдерживая жар, разгорающейся с новой силой метки. Одноклассники заорали победно, вытаскивая из карманов телефоны, надеясь заснять их драку на видео. Но Филипп не спешил накидываться на него в ответ с кулаками, безотрывно глядя прямо в глаза Лукаса. «Прости», - произнес Лукас мысленно, будто Филипп мог услышать его. - Эй, Ши, чего струсил! Давай, покажи нам пару гейских приемчиков, - издевательски захохотали в толпе. - Да он сейчас расплачется и побежит ябедничать директору, - выкрикнул кто-то. - Да нет, сразу помчится к своей приемной мамочке, чтобы та арестовала обидчика, - вторил другой голос. Лукас слышал эти все выкрики как в тумане, полностью сосредоточившись на Филиппе. Как в замедленной съемке он наблюдал за ним, жадно выискивая на его лице проблески эмоций. «Ты — подлец!» - заклеймил его Филипп, не произнеся ни слова. И Лукас вздрогнул, словно получив пощечину. А вдалеке уже слышался зычный голос директора, разгоняющего толпу школьников на занятия. Не глядя больше на Лукаса, Филипп поправил на плече свою съехавшую от удара сумку и отправился в класс. Победоносно усмехнувшись на публику, Лукас обнял Роуз за плечи, стойко выдерживая пульсирующую боль в метке. Он едва досидел до середины урока, несмотря на принятые еще пару таблеток обезболивающего, предусмотрительно захваченного им в школу. Боль с груди перекинулась на все тело, Лукасу казалось, что еще немного и он просто потеряет сознание от болевого шока. Отпросившись у учителя, он направился в туалет, с трудом преодолевая даже такой короткий путь. Там Лукас достал наполовину опустевший флакон с таблетками, готовый выпить остатки залпом, лишь бы избавиться от сильной боли. Но стоило ему высыпать лекарство на язык, как желудок скрутило спазмом. Зажимая рот рукой, он бросился в ближайшую кабинку и склонился над унитазом. Его выворачивало несколько минут, метка горела огнем и ослабевший Лукас рухнул на колени, пытаясь отдышаться. Позади Лукас услышал чьи-то шаги, и не оборачиваясь, мог с уверенностью сказать, кому они принадлежат. Его соулмейт спешил к нему на помощь, почувствовав его состояние. Лукас хотел произнести, что с ним все в порядке, не стоит беспокоиться, но тут его накрыло новым спазмом. Сейчас его скрутило так, что он подумал, что выблюет все свои внутренности и умрет прямо здесь, в школьном туалете. А потом он ощутил робкое прикосновение к голове, Филипп бережно отводил пряди волос с его взмокшего лба. И Лукас понял, что его понемногу отпускает. Взбунтовавшийся желудок потихоньку успокаивался, боль в метке стихала, подчиняясь касаниям его избранника. Рвано вдыхая воздух, Лукас смог подняться на ноги, вытирая испачканные желчью губы, ладонью. Посмотреть на Филиппа, продолжающего стоять рядом, он не осмелился. - Пойдем к раковине, тебе надо прополоскать рот, - озвучил тот очевидное. «Спасибо, кэп», - Лукас не удержался от подколки, не сомневаясь, что Филипп услышит его мысль. Тот промолчал, но когда Лукас, полоща водой рот, посмотрел машинально в зеркало, то увидел на лице Филиппа слабую улыбку. - Серьезно? Ты собираешься гнать на байке в карьер? - Филипп непонимающе переводил взгляд с Лукаса на его мотоцикл. - Да тебе сейчас отлежаться дома надо, а не прыгать через овраги. - А откуда ты знаешь, что я делаю в карьере? - поймал его на слове Лукас, заставив смутиться. - Ну, я видел тебя несколько раз, когда проезжал мимо на велосипеде, делая снимки неба и деревьев, - признался Филипп. - Интересно, почему я никогда тебя не засекал, - усмехнулся Лукас. - Или ты старался не попадаться мне на глаза? Филипп утверждающе кивнул: - Да, я же знал, что раздражаю тебя, как и всех остальных одноклассников. Настал черед Лукаса смущаться. - Понимаешь, в таких маленьких городках, как Тиволи приходится считаться с общественным мнением, - произнес он, оправдываясь. Филипп не спорил, просто глядел на него и Лукас легко прочитал его эмоции, уловив преобладающие среди них сочувствие, сопереживание, и еще что-то такое теплое и родное, как рука мамы, ласки которой он помнил очень смутно, как и ее саму. - Ладно, погнали, у нас есть еще одно важное дело, - посерьезнел Лукас, приняв окончательное решение. - Можно я поснимаю тебя? - спросил Филипп, стоило им приехать в заброшенный карьер. - Да, конечно, - Лукас на минуту снял шлем. - Не знал, что ты интересуешься мотокроссом, чувак. - Нет, мне просто нравится смотреть на тебя, - откровенно сказал Филипп. - На то, как ты гоняешь, как бесстрашно берешь любые преграды, взмывая птицей. - Оу, я польщен, - ну губах Лукаса заиграла улыбка. Тут же угасшая, стоило ему вспомнить, что сейчас скатываются в небытие его последние минуты свободы. Он резко втопил педаль газа, на ходу решая, с какой пропасти лучше начать сегодняшнюю сумасшедшую гонку. Забывая в тот же миг обо всем на свете, видя перед собой только безоблачное небо с диском сияющего солнца. А еще глаза Филиппа, любующиеся им, своим избранником. Ощущая даже в кончиках пальцев, медленно разливающуюся по телу волну восторга. - Черт! Чувак, это было круто! - встретил его такими словами Филипп у подножия холма. Невольно напоминая о недавнем сне Лукаса, вызывая у того чувство дежавю. В том сне они горячо целовались, а затем мчались по дороге, разделяя на двоих опьяняющее чувство свободы и счастья. Филипп уже собирался надеть свой шлем, чтобы занять место на байке, но Лукас его остановил. - Подожди, - попросил он, вздыхая. Филипп непонимающе посмотрел на него, но послушался, выжидающе встав напротив. Лукас с тоской взглянул на привычный пейзаж карьера, дорогу, извилистой узкой лентой, убегающую за горизонт и хрипло произнес всего два слова: - Я — твой, - протягивая навстречу Филиппу, свою подрагивающую ладонь. Тот в шоке уставился на него, нервно облизывая губы. Потом, спохватившись, накрыл его руку своей, повторяя вслед за ним слова клятвы: - Я — твой. И Лукас сразу почувствовал необычайную легкость, даже не глядя на кожу, он мог с уверенностью сказать, что его метка исчезла. Наверняка, как и у Филиппа. - Ты все-таки принял нашу связь? - неверяще переспросил тот, переплетая их пальцы. - Ты говорил, что мы можем быть просто друзьями, - напомнил ему Лукас, покраснев. - Да, конечно, - Филипп расцвел улыбкой, осознавая, что отныне они навсегда вместе. - Друзья навеки. Они постепенно сближались, их связь крепла день ото дня, но возникла другая проблема. Лукас теперь постоянно думал о Филиппе, его сияющих глазах, пухлых, приоткрытых губах, которые так и хотелось поцеловать, раскрывая их языком, пробуя на вкус. Он потерял покой, забываясь ночью в тяжелых снах, просыпаясь наутро на сбитой, испачканной простыне, кончив только при мысли об избраннике. Филипп мучился не меньше его, желая чувствовать тепло его рук на своей коже, мечтая об их поцелуях, объятиях, близости. Он вспоминал наготу Лукаса в школьной душевой и выстанывал во сне его имя. Особенно сложно приходилось ему рядом с Лукасом, ведь он обещал, что никак не будет подталкивать его к чему-то большему, чем просто дружба. А еще печалило то, что Лукас просил его не говорить никому о том, что они соулмейты. - Понимаешь, мой папа не примет меня геем, - бормотал он, трусливо опуская глаза. Филипп считывал его страх и даже панику перед отцом, и согласился хранить их секрет, несмотря на то, что ему хотелось кричать об этом на весь свет. Но вместо этого приходилось молчать даже с Гейбом и Хелен. Что ж, Гейб как-то в шутку упоминал, что любовь требует жертв, и Филипп был готов на что угодно, лишь бы быть вместе с Лукасом, своим соулмейтом. Глава третья После школы Лукас теперь обычно подхватывал Филиппа на полдороге и подвозил до дома, а потом они встречались ближе к вечеру, сделав все домашние задания. Лукас гонял в карьере на байке, Филипп, приноровившийся снимать его великолепные, головокружительные прыжки, всегда сопровождал его, выкладывая чуть позже видео на канал Валденбэка. Свое сексуальное напряжение Лукасу удавалось немного пригасить выматывающими гонками, Филиппу приходилось тяжелее, он, как одержимый, глаз не сводил со своего соулмейта, когда они виделись, да еще просматривал все его ролики по сто раз на дню, мечтая о том миге, когда они все-таки сблизятся и физически. Надеясь, что Лукас рано или поздно влюбится в него и сумеет принять свою природную сущность. Впрочем, Филипп и сейчас замечал горящие желанием глаза партнера, так и не решавшегося переступить запретную черту, установленную им самим. Как же ему порой хотелось прижаться к нему, к его груди, улавливая стук сердца, бьющегося в унисон с его, провести языком по губам Лукаса, прошептать доверительно « я — твой» перед тем как отдаться. Но вместо этого Филиппу приходилось сдерживать свои порывы, довольствуясь случайными касаниями и взглядами. - Уф, все, на сегодня хватит гонок, - довольно улыбающийся Лукас, снял на минуту шлем, тряхнув головой. - Хочу показать тебе одно место, - сообщил он Филиппу, шустро устроившемуся позади него. - Звучит интригующе, - хмыкнул тот ему в спину, сцепляя руки в замок на его талии. Вместе с Лукасом он готов был ехать куда угодно. Но удивился, обнаружив, что вместо привычной проселочной дороги, Лукас помчался через лес, узкой заросшей тропой. Пролетев чащу, они неожиданно выехали прямо к озеру. - Где это мы? - соскочивший с байка, Филипп, с любопытством разглядывал маленький домик на берегу, недалеко от мостков. - Это лесная хижина моего отца, во время сезона охоты мы здесь часто ночуем, чтобы засветло уже быть в засаде, - пояснил Лукас, отпирая висячий замок на двери. - Я люблю здесь бывать и в другое время, здесь очень тихо и спокойно. - Хочешь сказать, что на ферме тебе не хватает тишины? - недоуменно вскинулся на него Филипп. - Да я когда только сюда переехал, спать не мог, не слыша шума машин, улиц и людского гвалта. - Просто ты — типичный городской житель, - поддразнил его Лукас. Но Филипп уже всерьез озадачился проблемой. - Подожди, а как же ты тогда сможешь жить в городе, мы ведь собирались сразу после окончания школы перебраться в Нью-Йорк? - Привыкну, куда я денусь, - беззаботно отмахнулся Лукас, подталкивая его в глубину помещения. - В конце концов, спать могу в берушах. - А здесь мило, - Филипп с интересом осматривался по сторонам, подмечая даже мельчайшие детали, вроде букетика полевых цветов в вазе и бутылки вина на столике. - Это что, свидание? - он вскинул сияющие глаза на смутившегося Лукаса. - Ну, типа того, - не стал отрицать тот. - Фил, я должен сказать... - он запнулся и замолчал. - В общем, мне кажется, я готов к новому уровню наших отношений, - сообщил он. Филипп, не удержавшись от радости, кинулся ему на шею. - Правда? Я так ждал этого, - признался он без ложной скромности. Лукас почти с благоговением гладил обнаженную грудь Филиппа, обводил нежно кончиком пальца ареолы его затвердевших сосков, любуясь им. Они лежали в постели полураздетыми, вдоволь нацеловавшись. Губы Филиппа от поцелуев еще больше припухли, стали ярче, сочнее, Лукасу не хотелось отрываться от них. После долгих ласк он все-таки осмелился расстегнуть и свои джинсы, и Филиппа и теперь с ума сходил от желания. - Я хочу тебя, - не менее возбужденный Филипп, протянул ему невесть откуда взявшийся презерватив. - Ты прикалываешься?! - возмутился Лукас, не ожидавший такой прыти от своего избранника. Он не рассчитывал так быстро заняться с Филиппом сексом, довольствуясь пока откровенными ласками. - Прости, просто в городе они у всех при себе есть, - Филипп, чуть обескураженный его реакцией, убрал резинку обратно в карман джинсов. Но в Лукасе уже проснулась неуместная ревность: - Ты уже делал это раньше? - поинтересовался он, пристально вглядываясь в его лицо. - Да, - прошептал Филипп, не пытаясь ему солгать. - Все в порядке, мы не будем спешить, - он обнял Лукаса, привлекая его к себе и начал поглаживать его по плечам, успокаивая. В тот раз, в хижине они кончили только от ласк и взаимной дрочки. Филипп был так счастлив от их неожиданного сближения, что не обратил внимания на погрузившегося в размышления Лукаса. А в Лукасе внезапно взыграло собственническое чувство, лишая покоя. Когда он только признал их с Филиппом связь, то представлял его себе робким девственником, уж слишком невинным смотрелось почти детское личико его соулмейта, с большими, наивными глазами. А его ангел на самом деле оказался порочным, успевшим в своем юном возрасте уже испытать запретный плод, в отличие от самого Лукаса. «Черт! А еще говорил, что так ждал встречу с родственной душой, - злился про себя Лукас. - А сам уже трахался с кем-то, шлюшка». Лукас болтал в компании приятелей и Роуз, незаметно бросая взгляды на школьные ворота, высматривая своего соулмейта. Сосредоточился, пытаясь уловить чужие мысли. «Ты где?», - не утерпев, спросил он. «Соскучился? - раздался в голове голос Филиппа, и по интонации можно было угадать, что он улыбается. - Скоро буду». Он и вправду показался через пару минут, слегка взъерошенный, с затаенной улыбкой, предназначенной Лукасу. Проходя мимо их шумной компании, смущенно опустил глаза, мило краснея. - Видали? - вдруг спросил у всех Томми, показывая жестом ему вслед. - Ни дать, ни взять — ангелок, а сам отсасывает всем желающим за двадцать баксов, за школьным стадионом, - он презрительно сплюнул на землю и зло рассмеялся. Роуз с Трейси дружно охнули, Стив сматерился, а у Лукаса потемнело в глазах от боли и ревности. Он с трудом удержался, чтобы тут же не врезать Томми, болтающему всякие гадости про его избранника. «Урод, идиот, сука!» - выругался он мысленно. «Эй, ты чего? Что-то случилось?» - моментально считал его состояние Филипп. «Все в порядке, просто Томми тренируется в остроумии, как обычно», - ответил Лукас, а вслух поинтересовался у своего приятеля. - А тебе-то, откуда это известно, сам, что ли пользовался его услугами? - нарочито небрежно тоном процедил он. - Вот еще, нужен мне этот педик! Я Трейси люблю, - и Томми, в подтверждение слов, обнял свою подружку. - Просто Ши подкатывал ко мне как-то, предлагая отсосать, - он криво усмехнулся. Лукас сразу же успокоился, теперь уже уверенный, что Томми все это сочинил. Вот только, зачем спрашивается. - Ладно, потопали в школу, а то на уроки опоздаем, - произнес Лукас вслух, мысленно посылая Филиппу поцелуй. В ответ получая, такую же ласку, ощутив почти наяву прикосновение чужих губ к своим — мягко, тепло и почти целомудренно. - Ты в курсе, что Томми распускает о тебе грязные слухи? - спросил он невзначай у Филиппа, когда они были в карьере. Тот помрачнел, засовывая руки в карманы куртки, глянул на Лукаса исподлобья. - Еще в самом начале, когда я только появился в школе, он начал приставать ко мне с разными намеками, то ли заигрывая, то ли издеваясь. Так или иначе, но я его послал, вот он наверное теперь и мстит мне. - Мерзкая скотина! С каким бы удовольствием, я отделал его! - с горячностью заявил Лукас. - Поверь, он не стоит того. А за драку тебя могут отстранить от занятий, - попытался охладить его пыл Филипп. - Ничего, нам осталось дотерпеть до конца учебного года, а там свалим подальше от этого городишка и Томми. Лукас только вздохнул, привлекая Филиппа к себе. - Ты прав, этот урод как всегда отмажется, а я окажусь зачинщиком. Надо просто пережить эти несколько месяцев, - он поцеловал Филиппа, по-хозяйски запуская ему язык в рот, вылизывая его всего. Дико возбуждаясь от такого страстного поцелуя, как и Филипп, поплывший от его ласк. «Хочу тебя!» - полоснуло его сознание мысленное желание Лукаса. А следом пришла откровенная картинка, о чем тот мечтает. И Филипп послушно опустился вниз, расстегивая болты джинсов на Лукасе, стягивая их вместе с трусами к щиколоткам, выпуская на свободу его уже полностью вставший член с капелькой смазки на головке. Он лизнул эту каплю, размазывая ее, мягко толкаясь кончиком языка в истекающую влагой щелку. Подразнил головку легчайшими прикосновениями языка, добиваясь нетерпеливого стона Лукаса, запустившего руку ему в волосы, подталкивая к активным действиям. Филипп взял в рот головку, посасывая ее, пробуя на вкус. Расслабил горло, чтобы одним плавным движением заглотить член до основания, наслаждаясь громким стоном Лукаса, впервые познавшим оральные ласки. «Я твой», - доверительно шепнул ему Филипп перед тем как забыть обо всем на свете, прикрывая глаза, сосредотачиваясь только на том, чтобы сделать Лукасу хорошо, чтобы его первый полноценный оргазм стал незабываем. Сам Филипп кончил только от того, что его накрыло волной блаженства, исходящей от соулмейта, ударив по всем рецепторам. Он медленно приходил в себя, все еще ощущая отголосок оргазма каждой клеточкой тела. Понимая, что секс с родственной душой не просто физиологический акт, а что-то запредельное, большее даже, чем плотское проявление любви. В какой-то момент они с Лукасом стали единым целым и это не было оборотом речи, в тот миг Филипп полностью погрузился в эмоции партнера. - Ты в порядке? - Лукас обеспокоенно тормошил его, помогая подняться. Филипп молча уткнулся ему шею, задыхаясь от переполняющих его чувств. Лукас гладил его по голове, шепча разные нежности, и Филипп готов был стоять так целую вечность в кольце надежных, уверенных рук своего соулмейта. А потом все резко изменилось. И началось с бестактных расспросов Лукаса, вскользь поинтересовавшегося у него, где Филипп так умело научился сосать. - Мне было очень улетно, конечно, но все же немного неприятно, что мой парень в свои семнадцать уже настолько опытен, - сухо обронил он, не глядя на Филиппа. - Сколько у тебя было любовников до меня? Явно, что не один. - Я не думал, что для тебя это будет иметь значение, - пробормотал потерянно Филипп, даже не став разубеждать его в обратном. - Да, ты — не первый у меня, но мой единственный, моя родственная душа, мой любимый. - Возможно, в городе всем наплевать на многие вещи, но здесь, в Тиволи чистота партнера очень важна, - изрек еще больше помрачневший Лукас. Филипп в шоке молчал, не пытаясь оправдаться, защититься, не понимая упреков Лукаса. - Ладно, не хочешь говорить — не говори, - заключил Лукас, по-своему, расценивая его молчание. - Да, вчера отец мне сказал, что мной заинтересовались спонсоры, - на его хмуром лице мелькнула улыбка. - Поздравляю, - выдохнул Филипп, с болью ощущая ледяное презрение партнера по отношению к себе. - Спасибо! Но теперь мне необходимо очень тщательно подбирать свое окружение. Папа считает, что общение с тобой вредит моему имиджу, учитывая, что твоя настоящая мать наркоманка. Пожалуй, ударь его Лукас, Филиппу и то не было бы так больно, как сейчас. - Думаю, нам надо временно прекратить встречаться, в Тиволи ведь все на виду. Кто-то нас увидит случайно вместе, начнутся сплетни, пересуды, понимаешь? Филипп на автомате кивнул в ответ, слушая Лукаса, но не осознавая тех жестоких фраз, что тот бросал, брезгливо морщась, стыдясь его — своего соулмейта. - Да, я планирую больше времени проводить с Роуз, она ведь официально моя девушка, - произнес Лукас, подходя к Филиппу вплотную и кладя ему руку на плечо. - Мне нужна твоя помощь, - его проникновенный взгляд совершенно не вязался с тем цинизмом, который он без стеснения озвучивал своему избраннику. - Я собираюсь с ней трахнуться, а ты заснимешь нас на телефон, а потом скинешь запись всем нашим одноклассникам, идет? - Да, конечно, - прошептал Филипп, мысленно отстраняясь от него, закрываясь, загораживаясь невидимой глухой стеной, не давая больше доступа ни к своему разуму, ни к своему сердцу. Лукас растоптал его чувства, проехал по ним сверкающим байком, красуясь перед всеми, променяв соулмейта на спонсора, личное спокойствие и советы отца. - Филипп, что происходит? Почему ты перестал общаться с Лукасом? Вы с ним поссорились? - закидал его вопросами встревоженный Гейб. - Нет, все в порядке, - Филиппу удалось выдавить из себя улыбку. - Просто Бо против того, чтобы Лукас со мной дружил. - Он не имеет права так поступать! - тотчас же возмутился Гейб. - Нельзя разрушать дружбу сына из-за личной неприязни. Хочешь, я поговорю с ним? - Нет- нет, так будет только хуже, - Филипп склонил голову, опасаясь, что не сможет сдержать слез. - К тому же, Лукас с ним согласен. - Не понимаю, разве с друзьями так поступают, - недоуменно вскинулся Гейб. «И тем более, с соулмейтами», - мысленно ответил Филипп, вспоминая вчерашний день. После школы он украдкой направился вслед за Лукасом и Роуз, зная, куда и зачем они идут, взявшись за руки, оживленно болтая, похожие на типичную влюбленную парочку. В роще, на поляне был старый, деревянный стол, там часто уединялись подростки, мечтающие о романтической обстановке. Именно там Лукас решил трахнуться с Роуз. Спрятавшись за деревьями, Филипп щелкал камерой телефона, снимая распростертого на столе Лукаса и восседающую на нем в позе наездницы Роуз. Филипп бездумно делал кадры, стараясь абстрагироваться от ситуации, представляя, что весь этот кошмар происходит не наяву, что там стонет и целует Роуз не Лукас, не его соулмейт, а кто-то другой, незнакомый. Но потом Лукас запрокинул голову вниз, встречаясь с ним взглядом и грудь Филиппа словно пронзило стрелой — боль сразу навалилась с новой силой и стало нечем дышать. Поняв, что еще немного и просто сорвется, он побежал прочь из леса, а перед глазами еще долго стояло лицо предавшего его Лукаса. - Ты молодец, Фил! - хвалил его позже довольный Лукас, обнимая за плечи. - Спасибо, что все сделал как надо, теперь все обсуждают видео с Роуз, Томми прямо обзавидовался моей крутизне. - Я рад, - отрывисто бросил Филипп, не испытывая больше никаких особых ощущений от их объятий. Лукас все-таки почувствовал, что что-то не так и попробовал прочитать его эмоции, но от Филиппа веяло лишь болезненным опустошением. - Хочешь, я научу тебя управлять байком? - предложил он, испытывая запоздалое раскаяние. - Нет, спасибо, не надо, - с равнодушием отказался Филипп. - Скажи, тебе понравилось с Роуз? Лукас мгновенно смутился и отвел глаза в сторону, промолчав. И Филиппу все стало ясно без слов. Глава четвертая Лукас лежал на нерасстеленной кровати и слушал музыку. Порой подпевая знакомым мелодиям, но мыслями был далеко отсюда. На душе было погано, хотя он достиг всего, чего добивался. Нашелся долгожданный спонсор, отец был им доволен настолько, что на радостях подарил новый мотоцикл, в школе все только и говорили, что о нем с Роуз и скандальном видео, невесть как, оказавшемся у всех их одноклассников в электронной почте. Живи и радуйся, но... От этого «но» и было противно, потому что Лукас может и был самонадеянным, самовлюбленным эгоистом, но дураком точно нет и поэтому не обольщался тем красивым фасадом, что старательно выстраивал вокруг себя в последнее время. Спонсору было плевать на него, его вполне закономерно интересовали только победы своего подопечного, отец его совсем не знал и даже не пытался узнать, считая хорошие отметки и успехи в спорте самым главным в жизни сына, Роуз притворялась перед всеми, как и он сам, рассказывая подругам, какой Лукас замечательный любовник. А на самом деле... Лукас тогда, в лесу, на поляне облажался по полной. Лежал на деревянном, выщербленном столе, трогал грудь Роуз через кофточку, ощущал соприкосновение их тел ТАМ, но не испытывал даже и намека на желание, словно был не со страстной, пылкой девушкой, а резиновой куклой. - Ну, в чем дело? - начинала раздражаться Роуз. - Почему у тебя не стоит? - Погоди, дай мне время, - от ее недовольства было еще муторнее и стыдно. Стыдно, что он обычно мгновенно возбуждался рядом с Филиппом, просто целуя, обнимая его. А уж когда видел его раздетым, лежащим под собой, с тяжело вздымавшейся грудью, облизывавшего свои припухшие от поцелуев губы, стонавшего ему в рот, тело реагировало однозначно, даже если они и кончили совсем недавно. Поэтому Лукас, зная, что Филипп прячется неподалеку, снимая их на камеру телефона, запрокинул голову, стараясь встретиться с ним взглядом, надеясь, что увидев его, сумеет возбудиться. Но в глазах Филиппа он прочел только тоску и боль. А потом тот и вовсе исчез, оставляя его наедине с Роуз. У них тогда так ничего и не вышло, Роуз выглядела расстроенной и обиженной, Лукас бормотал в сторону, пряча от нее глаза, что «это все из-за ледяных ванн и долгих тренировок», но видел, что она ни капли не верит в его дурацкие оправдания. Смешно, но ему хотелось, чтобы Роуз считала его лучше импотентом, чем геем. По крайней мере, это было бы не так позорно. Лукас вздохнул, вспоминая Филиппа, его улыбку, его искренность, его теплоту. Филипп принимал его таким, каким он был на самом деле, со всеми его недостатками и слабостями, ничего не требуя взамен. Помогал, проявлял участие, заботился о нем, утешал, любил его. С ним Лукасу было легко, с Филиппом он не притворялся, играя роль крутого парня, наоборот, с ним он давал слабину, позволяя видеть свои сомнения и даже слезы. Филипп был духом сильнее его, это тоже Лукас признавал, когда задумывался порой о характере их отношений. «Филипп!», - позвал он мысленно, желая окунуться в эмоции партнера, но сознание Филиппа было закрыто от него уже который день, заставляя его тревожиться. Лукас бы сгонял к нему, но его отец почти безвылазно находился в последнее время дома, а мобильник Филипп не брал после той сцены в лесу. В школе он тоже умело избегал с ним нечаянных встреч, теперь они словно поменялись местами, раньше Филипп ходил за ним по пятам, сейчас же Лукас старался выцепить взглядом знакомую фигуру. «Фил, я очень виноват перед тобой, знаю, но у меня не было выбора, - Лукас не оставлял попыток достучаться до соулмейта. - Они все давят на меня: отец, Роуз, приятели»... В ответ получая уже привычное молчание. Филипп разбирал свои снимки на ноуте, сортируя их по папкам. Занимая себя рутинной, элементарной работой, потому что сидеть, бессмысленно глазея в потолок, уже просто не мог. Природа, люди, мотокросс — папки быстро пополнялись, пейзажи Тиволи сменялись трюками на мотоцикле и мелькающими лицами. Доброе лицо Гейба, с понимающими, умными глазами, Хелен с кучей веснушек, Лукас, позирующий с серьезным видом. Тот вообще мало улыбался, больше хмурясь, то озадаченно, то недовольно, все время будто решая какую-то сложную задачу. Только во время гонок и прыжков Лукас сбрасывал с себя эту маску озабоченности, становясь обычным подростком. Филипп завис, рассматривая бледно-голубые глаза, похожие на две неоттаявшие ледышки, на другом фото они выглядели доверчиво- беззащитными, потому что Лукас застенчиво улыбался, глядя в объектив камеры. Сердце кольнуло болью, Филипп машинально потер левую сторону груди, там, где недавно красовалась его метка. Как же он тогда, дурак радовался появлению своей родственной души, рассчитывая, что теперь рядом с ним будет любящий и понимающий человек, с которым можно будет делиться самым сокровенным. А что получилось в действительности? Сначала Лукас его прогнал, не желая признавать свою ориентацию, потом, под напором метки был вынужден принять их связь, но так и не стал по-настоящему его соулмейтом, просто используя Филиппа, играя на его чувствах. А он позволял так с собой поступать, привыкнув платить, точнее, расплачиваться за свою любовь. Так было с матерью, променявшей его на дурь и многочисленных любовников, так произошло и с Лукасом, отдававшему предпочтение чему и кому угодно, только не Филиппу. «Любовь — это всегда боль, - констатировал с горечью Филипп. - Во всяком случае, у меня. Но почему, что я делаю не так?» На глаза ему попался редкий кадр, где они с Лукасом были запечатлены вдвоем — обнимающиеся, счастливые. Он хорошо запомнил тот день, в карьере, когда Лукасу удалось преодолеть большущий овраг, к которому очень долго подступался, но в конце концов, перепрыгнул. Лукас был так рад, что прижал Филиппа к себе, а тот отвел руку вперед и щелкнул их обоих на телефон. Филипп закрыл последнюю папку, размышляя о том, какая странная штука память, бережно хранящая все то, что хотелось бы забыть, вычеркнуть из жизни. Лукаса он постарается стереть из воспоминаний, оставив его образ только на снимках и видео. Правда, для этого придется разбить половинку сердца, но другого выхода у него все равно не было. - Не могу видеть, как наш сын мучается от одиночества, - проговорил Гейб, возясь у плиты. - Да, после того, как Лукас прекратил с ним общаться, Филипп очень изменился, - согласилась с ним Хелен. - Знаешь, мне кажется, что они — соулмейты. - Что?! - потрясенный Гейб оторвался от готовки. - Хочешь сказать, что Валденбэк так обращается со своей родственной душой? Неужели он не понимает, что ему же все вернется сторицей? Все страдания, все слезы Филиппа. - В юности все мы беспечны, - невесело усмехнулась Хелен. - Не ценим того, что имеем, а когда спохватываемся, бывает уже поздно что-то исправлять. - Уверен, это все Бо, его воспитание, - качал головой Гейб. - Лукас боится своего отца, боится сказать, что он - гей. - Наверняка. Но мы не вправе вмешиваться в ситуацию, мы можем только помочь Филиппу. Он просил перевести его в другую школу — значит, так и сделаем. - Я поговорю с ним, попробую выяснить подробности и если окажется, что Лукас не только его друг, но и соулмейт, я пойду к нему и Бо, - не сдавался Гейб. - Нельзя, чтобы мальчишки искалечили себе жизнь. Хелен промолчала, жалея приемного сына, которому и так в жизни досталось. - Будешь добавку? - поинтересовался Бо у сына, рассеянно жующего хлопья с молоком за субботним завтраком. - Что? Нет, па, спасибо, я наелся, - не сразу отозвался Лукас, погруженный в раздумья. - Ладно, возьми тогда с собой на тренировку бананы и яблоки, тебе сейчас нужно хорошо питаться, скоро соревнования, а у тебя измученный вид, - Бо придирчиво осмотрел сына. - Да все нормально, - откликнулся Лукас. - Просто волнуюсь перед гонками, все-таки, впервые буду участвовать в таком серьезном состязании. - Уверен, у тебя все получится, - приободрил его Бо, подливая себе кофе. - Сейчас, когда тебя ничто не отвлекает, точнее, никто. Этот Филипп Ши очень плохо на тебя влиял, к счастью, ты вовремя одумался и перестал с ним общаться. А теперь и вовсе с ним видеться не будешь. - Ты о чем, пап? - сердце Лукаса предательски ёкнуло. - Вчера я случайно встретил Хелен, она сказала, что Филипп переводится в другую школу. - Нет, не может быть! - Лукас вскочил с места и не слушая дальше отца, помчался к байку, стоящему на заднем дворе. - Что же ты делаешь, Фил! - в отчаянии он обратился к своему соулмейту, но в ответ вновь была тишина. - Мы же поклялись быть вместе. Филипп убирался у себя в комнате под музыку в плеере, поэтому не сразу расслышал крики, раздающиеся под его окном. - Филипп! Фил! - надрывался Лукас, кидая камешки в стекло. - Черт! - Филипп быстро стянул свои наушники и бросился на улицу, не понимая, что происходит, но ярко ощущая эмоции партнера. За последние несколько дней он уже забыл, каково это: слышать чувства своего соулмейта и сейчас был почти сбит его ментальной волной. - Что случилось, Лукас? - позабыв об обидах, Филипп бросился к нему, чувствуя его отчаяние и панику. - Ты... Ты бросаешь меня! - выкрикнул Лукас ему в лицо. - А сам говорил... Обещал, что мы вместе навсегда, - его состояние было близко к истерике. - По-моему, ты все решил за нас обоих, - осторожно проронил Филипп, беря его ладони в свои, чтобы успокоить. - Выбрал Роуз, отказался от наших отношений. Как думаешь, легко мне было пережить твое предательство? - Я... Я очень виноват перед тобой, Фил, очень, - уже более спокойным тоном произнес Лукас, сумев взять себя в руки. - Мне не нужна никакая девушка, мне нужен только ты, поверь! - Глядя на тебя тогда, в лесу, вместе с Роуз, мне было невыносимо тяжело, - с горечью произнес Филипп. - Видеть, как мой избранник, моя половинка с кем-то еще... - У меня ничего не было с Роуз, - поспешно перебил его Лукас. - Что? Почему? - изумился Филипп, немного оживляясь. - Потому что мне нужен только ты — мой партнер, мой соулмейт. А с Роуз у нас ничего не вышло, я не смог, - откровенно признался Лукас. - То видео и дурацкие разговорчики в школе о нас — просто фикция. Обещаю, я порву с Роуз и скажу отцу, что ты — мой избранник, и плевать на все. Только не бросай меня, я без тебя не смогу. После секундного колебания Филипп положил ладонь ему на грудь и посмотрел в глаза Лукаса, потянувшегося к нему за поцелуем. Когда любишь — прощаешь все, поэтому Филипп ответил на поцелуй, чувствуя как выжигающая его изнутри боль последних дней отступает, а душу вновь наполняет радость единения со своим соулмейтом. Гейб, вернувшийся из ветеринарной клиники, увидел около дома Филиппа вместе с Лукасом, они стояли, крепко обнявшись, загородившись объятиями от всего мира, не замечая ничего вокруг. Гейб не удержался от улыбки и постарался как можно тише проскользнуть в дом, понимая, что парням нужно побыть вдвоем. - Ну что, готов заснять мой самый крутой прыжок? - поинтересовался Лукас, красуясь перед своим партнером. Они с Филиппом совсем недавно помирились, а сегодня поехали погонять в карьер, Лукас перед соревнованиями продолжал упорно тренироваться. С Роуз он поговорил накануне, объяснил, что не может быть с ней, потому что у него есть соулмейт. Она ничего не спросила, только вскинулась горделиво: «ты мне все равно никогда не нравился» и пошла прочь походкой королевы. И Лукас был счастлив от того, что она не закатила ему сцену на прощание. С отцом же он решил объясниться уже после соревнований, чтобы не накручивать себя еще больше перед ответственным состязанием. - Окей, я останусь здесь, на пригорке, - Филипп расположился на холме, прикидывая лучший ракурс для съемки. Мотоцикл эффектно вынырнул из-за поворота, мгновенно приближаясь к глубокой пропасти. Затаив дыхание, Филипп наблюдал за ним в объектив, собираясь запечатлеть новый, потрясающий прыжок Лукаса, похожий на полет. Вдруг байк резко повело в сторону, он качнулся, а потом Филипп увидел, как Лукас на полной скорости несется вдоль узкой дороги, рискуя свалиться в ближайший овраг. От ужаса он оцепенел, беспомощно взирая на партнера, потерявшего управление мотоциклом. Байк еще раз вильнул перед тем как со всего маху врезаться в дерево, растущее на краю обрыва. Удар был такой силы, что мотоцикл откинуло назад, а ствол дерева раскололся пополам. - Господи, - прошептал Филипп, бросаясь туда, молясь про себя всем богам, чтобы с Лукасом все было в порядке. Когда он подбежал к месту аварии, то увидел, что Лукаса от столкновения сбросило на землю, а его покореженный шлем валялся рядом. Трясущимися от страха руками, Филипп попытался приподнять Лукаса, внимательно осматривая его голову. На затылке он обнаружил неглубокую рану, сочившуюся кровью, сам Лукас был без сознания. Вспомнив про телефон, засунутый им на автомате в карман куртки, Филипп быстро набрал три заветные цифры. Филипп с детства ненавидел и боялся больницы, их неистребимый запах, мельтешение людей в белых халатах. Он помнил как вместе с матерью на протяжении пары недель навещал бабушку, каждый раз пугаясь звука сирен машин скорой помощи, паркующихся рядом с госпиталем. А потом бабушка умерла, ее положили в гроб и закопали в землю, и маленький Филипп очень переживал, что ей там будет плохо. Но мама, тогда еще мало употреблявшая кокса, объяснила ему, что бабушка на самом деле сейчас на небесах. Он тогда ничего не понял, но еще несколько лет боялся упоминания больниц, после которых люди попадали на кладбище. А сейчас он сидел на пластиковом стуле перед палатой Лукаса и тихо плакал, потому что случайно услышал разговор врачей про состояние своего соулмейта. - Черепно-мозговая травма... Сломано несколько ребер, он еще легко отделался, учитывая характер повреждений. Филипп всхлипнул, пряча лицо в ладонях. - Все будет хорошо, сынок, вот увидишь, - его моментально обнял Гейб, сидящий рядом. - Лукас молод, его организм сможет быстро восстановиться, врачи дают благоприятные прогнозы. - Но он не приходит в себя, я не слышу его! - в отчаянии воскликнул Филипп, невольно проговариваясь. - Так, Лукас действительно твой соулмейт? - Гейб мягко придержал его за плечи. - Да, мы с ним — пара, - подтвердил Филипп, радуясь, что можно больше не держать в себе эту информацию. - Он хотел сохранить это в тайне, потому что боялся своего отца и одноклассников. - Вот глупец, - покачал головой Гейб. Их прервал громкий, недовольный голос Валденбэка-старшего. - Какого черта, Гейб, здесь делает твой сын? С тех пор, как он появился в нашем городе и сдружился с Лукасом, у того сразу начались проблемы, а теперь еще эта авария, новый мотоцикл оказался выпущен с производственным браком. - Придержи коней, Бо! - Гейб встал с места и вплотную подошел к Валденбэку. - Проблемы у Лукаса начались с тех пор, как ты стал подавлять его, пользуясь своим отцовским авторитетом. Парень настолько тебя боялся, что даже не решился сказать, что встретил соулмейта. - Не лезь, куда тебя не просят, Гейб! - Бо сжал кулаки и несколько мгновений казалось, что он ударит его. Сейчас было ясно, в кого таким несносным характером пошел Лукас. - Буду лезть, потому что это касается и моего сына тоже, мальчики не должны страдать от твоих консервативных взглядов! - заявил в свою очередь, Гейб. - Погоди, ты хочешь сказать, что Лукас и этот... Филипп — соулмейты? - Бо выглядел ошарашенным. - Да, именно эту новость я и пытаюсь донести до тебя. - Быть такого не может! Мой Лукас — нормальный, - вспылил Бо. - Значит, быть геем по-твоему ненормально? - поймал его на слове Гейб. - И после этого ты еще удивляешься, что твой сын скрыл от тебя, что встретил родственную душу, потому что тот парень, а не девушка? - Черт! - Бо отступил назад, утирая вспотевший лоб ладонью. - Я не готов... Мне надо переварить это известие, - и размашистым шагом он пошел по коридору к выходу. - Лукас, очнись, пожалуйста! Я люблю тебя, - шептал Филипп, склонившись над партнером, до сих пор, не пришедшим в сознание. - Знаешь, мне так страшно не чувствовать тебя, но врачи говорят, что ты можешь слышать, - взяв его руку в свою, он нежно поцеловал его в холодное запястье. - Гейб с Хелен в курсе наших отношений, и твой отец тоже. Сначала он не поверил, что мы с тобой соулмейты, потом растерялся и уехал из больницы к себе на ферму. А вчера вечером он неожиданно заявился к нам домой, пьяный, с недопитой бутылкой виски. Поругался с Гейбом, затем они оба выпили и помирились. Твой папа сказал, что ему плевать гей ты или нет, он все равно будет любить тебя. И меня тоже, как твоего избранника. Пообещал отдать полдома в наше пользование, только чтобы мы хоть иногда жили на ферме, - Филипп вздохнул. - Твой папа, оказывается, очень одинок и несчастен, но слишком горд, чтобы открыть кому-то душу. В этом вы с ним ужасно похожи. Еще он мечтает о внуках, прочитал о суррогатном материнстве и теперь считает, что отучившись в колледже, мы должны подумать о потомстве, - Филипп издал смешок, вспоминая вчерашний вечер. Вдруг он ощутил, как ладонь Лукаса слабо дрогнула в его руке. А через мгновение тот распахнул глаза, и сознание Филиппа затопили его эмоции. Первоначальный испуг Лукаса сменился узнаванием, потом пришел черед радости. «Фил, я тоже люблю тебя! Я так долго блуждал в темноте, а затем услышал твой голос, он вел меня по дороге и с каждым твоим словом мрак отступал, я постепенно вышел на свет, вышел к тебе», - мысленно рассказал он Филиппу, крепко сжимая его руку. - Лукас! - Филипп обнял его, положив свою голову ему на грудь. Зная, что теперь у них все точно будет хорошо. *** - Лукас, ты уверен? Может лучше повременим? С тебя ведь еще не сняли даже повязок, - отговаривал его Филипп, сам с трудом справляясь с возбуждением. Еще бы, видеть своего соулмейта абсолютно обнаженным, было тем испытанием. - Нет, я хочу, чтобы мы с тобой занялись любовью именно сейчас, я которую ночь по тебе с ума схожу, - от слов Лукас перешел к делу, притянув полураздетого Филиппа к себе. Стащил с него джинсы вместе с бельем, поцеловал жарко в губы, ощущая его ответное желание. Филипп привычно скользнул под него, обнимая Лукаса за плечи. - Нет, в наш первый раз поведешь ты, я еще не готов к активным действиям, - удивил его Лукас. - К тому же, ты опытнее, - в его голосе не прозвучало ни капли упрека, лишь констатация факта, но Филипп сразу напрягся. - Я давно хотел тебе сказать... - он закусил губу, виновато глядя на Лукаса. - Но никак не решался, потому что это очень стыдно и гадко... - Что? Что такое? - разволновался Лукас, считывая его состояние. - Кто-то из твоих любовников плохо с тобой обошелся? - Не было у меня никогда любовников, просто однажды мама привела в дом очередного хахаля, его звали Билли... Нет, я не могу об этом рассказывать, я лучше покажу тебе, - и прикрыв глаза, Филипп, пролистал в памяти давнишние картинки, делясь своим прошлым с Лукасом. - Господи, ты ведь был тогда ребенком, - Лукас дернулся к нему, заключая в объятия. - Ту мразь убить мало, - боль Филиппа передалась и ему. - Забудь, все забудь, мы теперь вместе, никто и никогда не обидит тебя больше, я обещаю. Они просидели так несколько минут, согревая друг друга, успокаивая. - Ты не передумал? - уточнил чуть позже Филипп, полностью придя в себя. - Нет, сейчас я хочу тебя еще сильнее. Получается, это и твой первый раз тоже, по-настоящему, по любви, - Лукас раскинулся под ним, не прерывая зрительного контакта. Филипп слегка дотронулся до его губ, раскрывая их, даря самый нежный поцелуй на свете. Он чувствовал каждую эмоцию Лукаса: восторг, доверие, радость, любовь, желание... Его давняя вера в родство душ оправдалась, Филипп нашел свою половинку. Теперь они должны были беречь и сохранять эту удивительную связь, подаренную им судьбой и может быть, отвоеванной немного ими самими. Конец