Репетитор по алгебре

      Ласково согревающее землю солнышко и витающий в воздухе аромат сирени напоминают о том, какое сейчас время года. Для кого-то весна — это пора влюблённостей и прочей романтики, но для выпускников — это период усердной подготовки к экзаменам. Экзамены — один из наиболее важных этапов в жизни, так как качество их сдачи влияет на выбор профессии. Недаром ведь говорят, что перед выпускниками открыто множество дорог и главное — не ошибиться с её выбором, чтобы всю жизнь не казнить себя. Думаю, что и не стоит говорить о высоких проходных баллах в ВУЗ на бюджет, которые наблюдаются в настоящее время.       Я пока ещё не до конца определилась, какую специальность выбрать: всё ещё колеблюсь между лингвистическим и экономическим направлениями. История с иностранным мне нравились с самого начала предметов, да и математика давалась неплохо… Не считая того, что единственная восьмёрка*, намечающаяся в аттестате, — по ней… Никак не могу совладать с тригонометрией. Мы брали эту тему по алгебре ещё в десятом классе, но из-за болезни и бешеной занятости по другим предметам, я не до конца её поняла. Мама, взвесив все «за» и «против», пришла к выводу, что наиболее дешёвый и удобный способ наверстать упущенное — позаниматься с сыном её близкой подруги — моим одноклассником Пашей.       Парень был хорош не только в учёбе, судя по тому, что по нему сохла большая часть моих одноклассниц. Хотя, что скрывать, я тоже была неравнодушна к нему. Жгучий брюнет высокого роста с глазами цвета горького шоколада.       Он живёт в нескольких кварталах от меня, поэтому мне не составило труда пройтись пешком. Смотрю в зеркальце, не размазалась ли тушь, поправляю причёску, делаю глубокий вдох и звоню в дверь. Паша открывает.       — Привет, — говорю я ему.       — Привет, Вик, — отвечает мне он с улыбкой на лице.       Парень отстраняется, предоставляя место, где я могу разуться, и приглашает жестом в комнату, бросая короткое: «Располагайся, я сейчас приду».        Сняв свои балетки, я прохожу туда. По виду комната напоминает зал: рядом с диваном и шикарными креслами, тумбочкой с телевизором на ней, стоит длинный раздвижной стол и около него — два стула, видимо, специально для него и меня. Моё внимание привлекает этажерка с книгами: среди всей литературы я нахожу целую коллекцию «Игры престолов» и «Гарри Поттера». Я улыбаюсь: приятно осознавать, что есть люди, которые фанатеют от того, что и ты. Я открываю «Проклятое дитя» на первой странице и начинаю читать.       — Если хочешь, я могу дать её тебе домой почитать. — Не замечаю, как Паша возвращается, держа в руках сборник по математике.       — Если ты, конечно, мне разрешишь. Спасибо.       — Конечно, дам, — улыбается Пашка, — но пока мы отправимся в увлекательный мир математики; и стоит помнить, что волшебство вне Хогвартса запрещено. — Я прыскаю со смеху.       Паша начинает объяснять мне работу с формулами приведения, а затем даёт задания из сборника на данную тематику. В большинстве случаев я понимаю, как решать, там, где нет, — Паша объясняет столько, сколько надо, чтобы до меня дошло. Решая последний пример, я устало зеваю, поглядывая на Пашу: невзирая на то, что он одет в обычную футболку и джинсы, а не чёрный смокинг с белой рубашкой,  он неотразим. Я задумываюсь о том, как бы он выглядел, когда снял бы всю эту одежду и…        — Ну что? Кончила уже? — Мои щёки становятся красными, словно наливные яблоки; я вздрагиваю и вопросительно смотрю на Пашу: неужели он умеет читать мои мысли?       Паша победно улыбается:       — Я об алгебре, маленькая извращенка. Какой у тебя ответ?        — Сейчас, совсем немного преобразований осталось. — Я дорешиваю и подаю ему тетрадь.       — Молодец, такой ответ. Скоро ты будешь знать математику лучше меня.       — Я на это даже не надеюсь, — отвечаю ему, улыбаясь. — Спасибо, что объяснил тему.       — Красиво выглядишь, — говорит он, пожирая меня взглядом с ног до головы.       — Спасибо, ты тоже ничего, — прикусываю губу от стеснения. Эта привычка у меня давно.       — Перестань так делать. — Его и без того отнюдь не светлые карие глаза темнеют ещё больше.        — А то что?       Не успеваю сообразить, как его губы оказываются на моих. Такие манящие и сладкие на вкус. Сначала Паша целует меня медленно и нежно, но затем поцелуй перерастает в более жаркий и требовательный. Мы отстраняемся друг от друга, когда нам обоим уже не хватает воздуха.       — Если ты хочешь остановиться, то говори это прямо сейчас, — произносит он, задыхаясь, — потому что потом будет труднее. — Он отталкивает меня от себя.       — А как же твои родители?       — На даче, — бросает он. — Они не скоро вернутся.        Не отдавая отчёт своим действиям, я тянусь к его футболке, пытаясь её снять, а Паша помогает мне в этом. Он понимает, чего я хочу, и с рыком усаживает на столешницу, сметая на своём пути всё: ручки, тетради и сборник. Пашка осыпает лицо и шею поцелуями, и я просто таю от блаженства. Тем временем он заканчивает возиться с застёжкой моего платья, и оно оказывается отброшено туда же, куда и футболка.       — Подожди, — говорит он сейчас, как в тот раз, когда он выходил за сборником. — Никуда не уходи, я сейчас вернусь.       «Уходи? Нет, он, наверное, шутит. Я лежу на его столе в одном нижнем белье».       Вскоре он возвращается с презервативом в руках, который Паша кладёт рядом со мной и продолжает ласки, прокладывая дорожку поцелуев от шеи, спускаясь к груди. Я даже не успеваю сообразить, как щёлкает застёжка моего лифчика, открывая вид на мою обнажённую грудь. У меня она небольшая, поэтому моё первое желание — прикрыться. Но Паша убирает мои руки, шепча: «красиво» и беря в плен своих губ мой левый сосок. Я лишь резко втягиваю воздух, когда он нежно покусывает его и берётся за другой. Когда Паша заканчивает меня ублажать, я тянусь к его джинсам, и он помогает мне справиться с ремнём. Затем он стягивает с треском мои трусики, которые присоединяются к общей куче одежды. По телу проносится табун мурашек.       — Ты действительно хочешь этого? — шепчет он, добавляя мне ту недостающую каплю уверенности.       — Да, — говорю я ему, шире раздвигая ноги.       Я слышу треск разрывающейся фольги, тихое ругательство Паши и стараюсь не смотреть в его сторону. Когда он, наконец, справляется с презервативом, я обхватываю его торс ногами, цепляясь за его широкие плечи, ища в Паше опору.       Он резко входит в меня, и я вскрикиваю от пронзающей боли, а парень затыкает мне рот поцелуем. Паша медлит, давая мне время привыкнуть к новым ощущениям. Лёгкий кивок и небольшое движение бёдрами дают ему знак, и он медленно начинает скользить во мне, доставляя мне лёгкий дискомфорт, сменяющийся потихоньку удовольствием.       Я тихо стону и крепче цепляюсь за его плечи. Наши сердца бьются в унисон: один такт, одна мелодия. Мы — единое целое, как мне кажется в этот момент. Одно резкое движение — и я чувствую, как моё тело начинает покалывать, и тону в пучине ощущений. Павел издаёт тяжёлый рык и выходит, заставляя меня приподняться со стола и практически повиснуть на нём. В глазах темно, а тело растаяло, словно воск, и невесомое.        — Ну что? Будем продолжать наши занятия? — его шепот выводит меня из состояния эйфории.       Меня передёргивает от им сказанного. Мне было хорошо, но я не готова повторить это прямо сейчас.       — Алгеброй, — добавляет парень, заметив моё замешательство. — Не забудь повторить формулы понижения степени к следующему разу. Хотя знаешь, я был бы не против и второго варианта, — он ухмыляется и говорит: — Тогда, когда ты будешь готова. Да, Вик?       Вместо ответа я лишь целую его. Я счастлива. Очень.