Откуда что берётся

      - Эх, нет в жизни счастья… - вздыхал граф Эмиль, сидя на подоконнике в кабинете Капитана королевской гвардии и по совместительству своего брата-близнеца, Лионеля. – Вот что за жизнь, а? Ли, нет, ты скажи, что за жизнь такая, кошачья?       - Что на этот раз? – не отрываясь от бумаг, осведомился старший-старший.       - Надоели мне эти породистые кобылы, - тяжело вздохнув, озвучил свою печаль граф Лэкдеми. – Вот представь, - с жаром продолжил изливать на близнеца свои горести Эмиль, - вот иду третьего дня и тут – она! Богиня! Шейка, как у лебедя, глаза таким огнем сияют, что аж жар в груди разгорается, ножка под ней… Да я в жизни не видел стройнее бабок. А круп? А грудь? Ну, я естественно к ней. Она ничего так, только ресницами как махнет… Ли, веришь, сердце оборвалось! Я к ней и спереди, и сзади, и так, и эдак… Она ничего, подпустила к себе. Я уж было решил, что это судьба. Сейчас как сорвемся в галоп!.. А не тут-то было. Красота моя еле тащится. Так и не понял, что это было – королевский парад или похоронная процессия.       - Ну, так обрати внимание на беспородных, - всё так же, не отрываясь от бумаг, посоветовал Лионель.       - Да ну их, - с горечью отмахнулся Эмиль. – С ними, конечно, не соскучишься, резвушки хоть куда, но пока выездишь – семь потов сойдет. Да и не всякая выездке поддается.       - А зачем тебе её выезжать? – Савиньяк, наконец, оторвался от бумаг и с удивлением посмотрел на брата. – Порезвился и будет.       - Да что ж я, - возмутился старший-младший, - жеребец какой?! Я любви хочу и счастья семейного. Да и матушка давно о внуках мечтает. Она, конечно, ничего не говорит, но…       Да, графиня Арлетта ничего не говорила сыновьям, но иногда вздыхала украдкой. Её мальчики выросли и разлетелись кто куда. Даже Арно умчался на север и, судя по всему, вернуться оттуда вознамерился никак не раньше, чем станет генералом. Савиньяк и Сэ опустели, а письма, увы, не восполняли радости живого общения.       - Да-а, - насмешливо-сочувственно вздохнул Лионель, - тяжелый случай, братец. Ты часом не болен? Может, тебе к лекарю?       Эмиль честно попытался обидеться на близнеца.       – Ну да, - хохотнул Лионель, - тебе такая нужна, чтоб и послушная была, и при случае копытом в лоб дать сумела.       - Да иди ты, - окончательно убедившись в бессердечности близнеца, отмахнулся от недостойного Эмиль. - Пойду, что ли, в парк, развлекусь.       С этими словами, граф перекинул через подоконник обе ноги и спрыгнул на зеленеющую под окном кабинета клумбу.       - Ну, иди, иди, - хмыкнул вслед Лионель. - Мозги проветри!       Зная о манере Миля развлекаться, в другой раз Капитан королевской гвардии ни за что бы не позволил брату отправиться в королевский парк, тем более – через окно. Но августейшая чета, а с ней и почти весь двор два дня назад отбыли в Тарнику. Сам Капитан только утром вернулся в столицу. Дела, дела, будь они неладны!       Эмиль выбрал уголок потише. Вдохнул полной грудью – благодать. Весна! Пташки поют, всё зеленеет, всё цветёт и благоухает. А вот ель заветная. Миль, прищурившись, посмотрел наверх. Так и есть. На одной из самый верхних веток примостились несколько молоденьких шишечек. Граф проверил пистолет, вскинул руку вверх, прицелился – Ба-Бах!!       - Ой! – нежный девичий вскрик заставил Эмиль буквально подпрыгнуть на месте. Перед графом Лэкдеми стояла девица Окделл, приехавшая в столицу буквально месяц назад. Ходили слухи, что девица сбежала из дома и прибыла в столицу не с дуэньей, как положено барышням из столь знатных семей, а с полком солдат. Но слухи быстро увяли, потому что патент фрейлины для неё выхлопотал сам Первый маршал, а Её Величество очень радушно приняла юную герцогиню в своем окружении.       Пару раз Эмиль видел худую, больше похожую на бледную моль, большеглазую девушку, и она не вызвала в нем никаких чувств. Но за прошедшее время девица отъелась на королевских харчах и даже где-то как-то похорошела.       Чего она не поехала в Тарнику, один Леворукий знает, но сейчас она стояла, бледная и растерянная, прижимая руки к груди. А у её ног лежал небольшой томик, который девушка выронила от неожиданности.       «Вроде не Эсператия», - мельком подумал Эмиль.       - Тысяча извинений сударыня, я не хотел вас напугать, - учтиво поклонился генерал.       - Я не испугалась, - смутилась девушка, и от нежного румянца, появившегося на щеках, её личико стало действительно прелестным. – Вы ведь сбили шишки с во-он той ветки, правда? – юная герцогиня протянула руку, указывая на самый верх.       - Вы мне льстите, эрэа, - усмехнулся Эмиль, поднимая и подавая девушке книгу. «Веннен», - отметил про себя граф Лэкдеми. – Шишки висели на целую ветку ниже.       - Хотела бы и я так стрелять, - вздохнула девушка, и в её вздохе не было ни грамма наигранности.       - Нет ничего проще. – Эмиль достал второй пистолет и подошел к юной охотнице. – Берем пистолет в правую руку, зажмуриваем левый глаз, целимся, а затем плавно спускаем курок.       От выстрела девушка качнулась назад, но граф любезно придержал юное создание, не позволив ему рухнуть в траву.       Затем граф проводил барышню Окделл, оказывается, её звали Айрис, до дворца, попутно выгуляв её в парке и поговорив о Веннене и прочей чепухе.       - Был очень рад знакомству, эрэа, - любезно улыбнулся Эмиль на прощание.       «Это, конечно, интересно, но эсператисты хуже дурной болезни. Избави Создатель. Эти их взгляды на честь и всё такое. Нет, нет и ещё раз нет. Не зря же покойный Эгмонт от жены, как от чумы бежал».       А через две недели двор вернулся в Олларию. Хандра графа Лэкдеми рассеялась и эпизод в дворцовом парке остался для него лишь милым курьёзом.       Для него. Но не такова была девица Окделл.       Вечер и следующая за ним ночь обещали быть очень, очень… интригующими, если судить по тому, с каким энтузиазмом отвечала на поцелуи генерала Эмиля баронесса N. В уютной комнатке, где они расположились, их никто не мог застать и в первую очередь - муж баронессы.       Нет, нет, бравый кавалерист его ни в коем случае не боялся и мог бы справиться с ним одной левой и даже с закрытыми глазами, но в этом случае существовала опасность, что вдова потребует компенсации в виде повторного брака, что в планы Эмиля никак не входило. Баронесса была хороша, но пусть это счастье остается с бароном.       Неожиданно двери отворились и на пороге возникла хрупкая фигурка. Эмиль сразу узнал герцогиню Айрис.       - Ах, как неловко-то, - пробормотал Эмиль, сгружая с колен баронессу.       Девушка побледнела, а затем, сорвавшись с места в карьер, схватила с маленького столика вазу с цветами и со словами «Совет вам, да любовь!» выплеснула её содержимое на обалдевшую пару.       «Однако!» - восхитился граф, отирая лицо и вынимая из-за уха совершенно неуместный там тюльпан.       Баронесса взвизгнула и попыталась выскочить из комнаты мимо разгневанной герцогини. Раздался треск разрываемой материи.       - Корова! – припечатала её Айрис и с разворота запустила в графа опустевшей вазой.       «И правда – корова, - уклоняясь от метко пущенного снаряда, подумал Эмиль. – Где были мои глаза? Ну как можно было запутаться между козеткой, комодом, столиком и шкафом?»       Тем временем девица Окделл изящно прогалопировала по мебельному лабиринту, ловко наподдала очаровательной ножкой по не вовремя выдвинувшемуся ящику комода, на полном скаку подхватила ещё одну вазу, на сей раз с фруктами, и, не сбавляя скорости, начала обстрел яблоками, грушами и чем-то там ещё.       - Лгун! Обманщик! Я вам поверила! А вы!..       «Как, однако, кучно стреляет! - восхитился Эмиль, успевая приседать за спинку козетки.- А какой аллюр! Разрубленный Змей!!»       Снаряды закончились. Девица взбрыкнула, наподдав зазевавшейся баронессе, чем только ускорила её движение по направлению к двери. Перешла с галопа на кентер, подхватила напольную вазу и запустила её в зачаровано глядящего на неё генерала. Эмиль оценил тяжесть летящего в него снаряда и нырнул за шкаф. А вот Айрис свои силы явно не рассчитала и ваза, не долетев до подлого изменника, упала на стол, взорвавшись, как настоящая граната и обсыпав ковер грудой осколков.       В пределах досягаемости девицы остался только тяжелый пятирозеточный подсвечник, но Эмиль посчитал, что хрупкая девушка не сможет его не то что кинуть, даже поднять, а потому смело покинул свое укрытие.       «БАМ!!!»       Колокол на башне собора святой Октавии пробил шесть.       Сила отдачи вырвала из хрупких девичьих рук и унесла куда-то в угол комнаты серебряный поднос, на поверхности которого навсегда запечатлелся оттиск лба графа Лэкдеми.       Перед глазами Эмиля запорхали птички вперемешку со звездочками и поверженный генерал рухнул к прелестным ножкам герцогини Окделл.       Графский лоб был способен выдержать и не такое, но вот сердце…       Раскрасневшаяся, с горящими зелеными глазами, выбившейся прядкой, нетерпеливо притопывающая девушка была чудо как хороша! Это была смертельная рана, от которой не исцеляются.       - Эрэа, - Эмиль сжал тонкие пальчики, - я сражен! Молю вас составить счастье всей моей жизни и принять мое предложение руки и сердца!       - Знаете, - глаза Айрис лукаво блеснули, - матушка всегда говорила, что от мелких подарков отказываться неприлично, а потому… Я согласна! – радостно воскликнула девушка бросаясь на шею Эмилю и опрокидывая его на ковер.       «Вот это штурм!!!» – с восторгом подумал генерал, перехватывая инициативу.