В Сакурами всегда холодно

«Почему я вообще перебралась в этот город?! — подумала про себя террористка, когда зубы стучали от совсем уж невыносимого холода, к которому надо бы уже и привыкнуть, скрываясь в холодных и сырых зданиях, — Пошла бы блин куда потеплее, да нет же!» Мурашки и так бегали по коже, а еще эта гребаная ледяная газировка, которой этот будь-он-проклят Масуми ее угостил… Стоп, Масуми? Взгляд девушки внезапно упал на рядом идущего следователя, довольного, как сытый кот — ему, кажется, тепло и хорошо. И именно это сейчас показалось Урю ну просто вопиющей несправедливостью — девушкам же вообще мерзнуть нельзя! Как она рожать-то будет, если что-нибудь застудит?! О чем он вообще думает?! «О том, как он сейчас приведет меня к себе домой и изнасилует, — появилась язвительная мысль в голове девушки, — Только вот хрен ему, а не я…» — Тебе что, холодно? — как бы невзначай спросил парень, удивленно взглянув на девушку, растирающую себе ладони, которая внезапно метнула на него такой дикий взгляд, что даже страшно стало — к счастью, Минэнэ разводить гневную тираду с матами и обвинениями во всех мировых войнах не стала, а просто тихо пробурчала, опустив голову: — Не холодно, — и продолжила греть руки дыханием и силой трения. «Ври больше,» — с горечью подумал про себя Нишиджима, в котором сейчас бились две точки зрения — одна предлагала забить, другая — любезно помочь. «Да чего она выпендривается, пусть…» «На ней тонкая жилетка и, очевидно, майка, на тебе — теплая рубашка и пиджак, который ты должен, просто ОБЯЗАН, ей предложить.» «Но ведь…» «Никаких но! Ты мужик или как?!» Минэнэ дрогнула, когда серый пиджак осторожно лег на плечи, но одновременно с этим стало теплее и лучше — а уж когда она укуталась в него… — Я же говорила, что мне… — А еще ты говоришь, что не любишь меня, — ответил Масуми, улыбаясь, — но мы же знаем, что это не так, верно? Что оставалось Урю? Только потупить взгляд и покраснеть, все же где-то в глубине души признавая, что ей очень даже приятно. Настолько приятно, что нашлось смелости даже — в знак благодарности, конечно, — привстав на цыпочки, поцеловать его в теплую щеку.