Ночной гость

      Поэт склонился над листом бумаги. Сидя за столом в какой-то немецкой гостинице, он торопился, спешил поскорее уместить в письмо воспоминания о предыдущей ночи. Письмо назначалось его другу, достаточно близкому, чтобы Поэт мог доверить ему большинство своих тайн. Однако все же, где-то внутри Поэт знал, что оно никогда не дойдет до своего получателя. Мысли, доводы и предположения роились в его кудрявой голове, не желая угомониться в прозе, будто требуя, чтобы их уложили в рифме. Строфа, другая и вот, красиво обыгранная, представала перед глазами картина минувших событий.       Вот уже несколько месяцев по ночам, сквозь закрытые ставни и плотно запертую дверь к нему приходило видение. Пугающее, пробирающее своей реалистичностью до самых костей. Человек появлялся незаметно, отделялся от шкафной тени, по-хозяйски проходил по комнате до полюбившегося Поэту кресла. Человек поднимал на него взгляд голубых глаз, не светлых и нежных, как у самого Поэта, но пронзающих насквозь, суровых, будто бы знающих о нем больше него самого. Человек молчал, молчал и следил за Поэтом. Он был настолько неподвижен, что начинал походить на тень. Когда Поэт окончательно убеждал себя, что его ночной гость – лишь видение, навеянное ему алкоголем, Человек начинал говорить, отчего в комнате становилось невыносимо душно, а все естество Поэта погружалось в смятение. Человек всегда приходил с книгой. Страницы ее, хоть и были стары, не выглядели так, будто их часто листали. Поэт знал, что это за книга. Знал каждую иллюстрацию, каждую строчку. Рязань, авантюры, женщины… Поэт все это помнил, но не желал себе в этом признаваться. Пока мерзкий, скрипучий голос наполнял комнату, секунды растягивались до часов. Человек в черном сюртуке будто бы знал каждую оплошность Поэта, всю его тщательно скрываемую от прочих подноготную. Когда терпеть эту муку становилось невозможно, Поэт начинал спорить, кричать, пытаясь доказать свою невиновность. Но тщетно, его оппонент будто бы не слышал его протестов, продолжая свои упреки.       Однако, все рано или поздно кончается, и стоило только первым лучам рассвета проникнуть в комнату сквозь ставни, Человек замолкал и уходил, не оставив и следа от своего ночного визита, кроме разъедающего душу темного беспокойства.       Поэт отложил перо, еще раз перечитал письмо. Описанные события казались невозможными даже ему. Призрак прошлого? Ожившая совесть? Городская Тень? Человек уж слишком походил на простой вымысел, и мог быть легко принят за шутку. Возможно, когда-нибудь у Поэта получится выручить копеечку за эту красивую страшную сказку, но говорить об этом с кем-то прямо, а уж тем более ходить к врачу, сейчас было бы весьма опрометчиво.       К счастью, спустя пару месяцев, ночной гость прекратил приходить к Поэту с прежней периодичностью, а через год и вовсе покинул его мысли и, казалось бы, жизнь. Но все же, сами упреки Человека продолжали жить в душе Поэта, изредка пробуждаясь уколами совести. Борясь с ними, он погрузился в творчество, но и в нем не мог найти покоя. Пытаясь найти себя то там, то здесь, Поэт решил приняться за издание журнала. За этим он прибыл в Город на Неве и остановился в местной гостинице.       Поэта преследовало странное предчувствие. Именно оно натолкнуло его написать еще одно стихотворение. Сетуя на отсутствие чернил в номере, Поэт записывал кровью строки, носившие прощальный оттенок, когда за его спиной раздались шаги. Здесь Человек пришел за ним в последний раз. На этот раз в руках его не было книги, лишь простая веревка. Он подошел ближе к стулу, где сидел поэт и, не сводя с того глаз, начал монотонно своим тошнотворным скрипучим голосом, подобно зачтению смертного приговора, вспоминать все «грехи» Поэта, все, что Человек припоминал ему ранее. Монотонность голоса погружала Поэта в подобие транса, минута, другая и он уже не мог прекратить слушать голос ночного гостя, оспорить его слова. Так прошел час. Даже когда список его прегрешений наконец кончился, и Человек замолчал, Поэт продолжал сидеть смирно, будто бы зная, что это не все, за чем пришел его гость. Он оказался прав. Не сводя взгляда с глаз Поэта, Человек склонился к нему и вложил в руки веревку. Без всяких лишних разъяснений Поэту было ясно, для чего она нужна. Пройдя сквозь Человека, Поэт поднялся на стол, привязал веревку к отопительной трубе и, не задумываясь о собственном поступке, прыгнул. Его бездыханное тело найдут лишь на утро.