Розыгрыш

Утро первого апреля начиналось для Усаги Цукино не очень хорошо. Во-первых, она как всегда проспала первый урок и не успела позавтракать, причем второе ее расстраивало намного больше, чем первое. Еще бы! Ведь мама очень вкусно ее кормит и этим утром испекла такие ароматные пирожки, а бедной Усаги не удалось их попробовать! Во-вторых, учительница налетела на нее, как буря и жестоко отчитала ее за вечные опоздания, прогулы и далеко не самые лучшие отметки. Снова 30 баллов! Бедная Усаги, что ты из всего этого расскажешь маме… и как? И, наконец, в третьих… сегодня был День смеха, и одноклассникам Цукино было очень весело, чего точно нельзя было сказать о ней. Нет-нет, она вовсе не была букой или какой-то занудой, но настроение у нее было безнадежно испорчено по описанным причинам. Голодная и злая Усаги слушала то, как один из ее соучеников хвастался своими отметками — тем, чем она похвастать точно не могла. По крайней мере, не в этой жизни. 95 баллов… эх! Какой-то шутник сказал ей, что у нее на голове черт знает что, и несмотря на то, какой сегодня был день, Цукино поверила. Другой насыпал мела на ее стул, и она испачкала в нем свою юбку. Третий подсыпал соли в чай, который она взяла в столовой. В общем, день издевательств, да и только. Наконец, занятия закончились, и Усаги со вздохом облегчения собралась домой. Правда, к радости от того, что она покидает ужасное здание под названием «колледж» примешивалась толика страха. Не будет ли мама ругать ее за оценки и не лишит ли ее из-за этого сладкого? Эти грустные размышления были прерваны до боли знакомым ехидным голосом: — Привет, пирожок с мясом! Блондиночка аж подскочила от неожиданности. Обладатель этого голоса ей очень нравился, но, с другой стороны, она терпеть не могла, когда он ее так называл! — Привет, — кисло ответила она. — Все издеваешься? — Нет, что ты, — ответил стройный темноволосый красавец по имени Мамору. — Просто поздороваться решил и тебя угостить. — Угостить? — облизнулась девчушка. Угощениям она была рада всегда, и Мамору об этом знал. Достав из кармана шоколадку, он протянул ее этой прожорливой девчонке. — Спасибо! — прощебетала Усаги. Она стала быстренько разворачивать ее и тут… обнаружила вместо ожидаемой вкуснятины кусок мыла! Правда, пахло оно действительно шоколадом. — Ты что, дурак?! — разозлилась обманутая сладкоежка. Она готова была накинуться на Мамору и выцарапать его глаза, словно кошка. — Тьфу! Ты еще и шуток не понимаешь, — пожал плечами брюнет и зашагал дальше. На самом-то деле далеко он не ушел, а стал исподтишка следить за Усаги, в которую был тайно влюблен. Да, она была ужасно ленива, иногда туповата, а кроме того, еще и большая обжора, но за эти золотистые косы и чистые голубые глаза можно было простить многое, если не все… Конечно же, Мамору любил ее не только за них, но и за ее доброту, наивность и… красивые мечты. Однажды ему довелось подслушать ее разговор с подругами. Сидя под цветущей сакурой, каждая из них говорила, о чем она мечтает. Пришел черед и Усаги. Ее мечты оказались самыми простыми, но для Мамору они много значили. Девочка мечтала о герое, принце, невестой которого она бы стала, а еще о том, чтобы у всех детей в мире были мамы и чтобы они никогда не болели. Подругам ее слова показались смешными, но юноша так не считал. Они запомнились ему и запали в душу… Тем временем, Усаги, дойдя до магазина игрушек, увидела клоуна и стайку ребятишек, по виду которых было заметно, что их, скорее, не рассмешили, а напугали. Это показалось ей подозрительным. Каким-то подозрительным был и сам клоун. Было в нем что-то… нечеловеческое, что ли… Казалось, что этот клоун парил над землей. При этом он смеялся пронзительным, злым смехом. «Демон!» — мелькнула мысль у девушки. Любая другая на ее месте при встрече с демоном, призраком или другой нечистью, наверное, убежала бы куда глаза глядят, но только не она! Сейчас эта в обычной жизни ленивая и туго соображающая девчонка стала превращаться в героиню! — Лунная призма, дай мне силу! — прокричала белокурая девушка, мгновенно начав преображаться. Тут из броши, которую ей однажды дала странная говорящая кошка по имени Луна, появились сияющие ярко-розовые ленты. Они стали окутывать точеную фигурку юной блондинки, превращаясь на ней в одежду — униформу героини. На ее нежном лобике загорелся полумесяц, который тут же скрылся за красивой диадемой. Теперь Усаги была Сейлормун — воином в матроске. — Я не позволю тебе обижать маленьких детей! — строго заговорила она, возникнув перед клоуном и загородив малышей собой. — Клоуны должны веселить, а не пугать. Тем более, маленьких деток! Я тебя покараю во имя Луны! В ответ демонический клоун принялся хохотать и корчить смешные рожи, отчего Сейлормун на минутку утратила серьезность и заулыбалась. Засмеялись и дети. Но тут шутник стал пускать в небо шары, которые там стали превращаться в огненные стрелы. Они полетели в Усаги. — Бегите! — крикнула она детям, и те кинулись бежать. К счастью, малыши смогли спастись, а Сейлормун с помощью силы Лунной призмы и собственной ловкости стала уворачиваться от огненных стрел и блокировать их. Девушка дралась против монстра с силой и храбростью, которые в ней трудно было бы заподозрить, но все же ей приходилось туго. Клоун был тем еще пакостником. Внезапно, у героини появился неожиданный союзник. Это был загадочный незнакомец в шляпе и черном плаще, чье лицо было скрыто полумаской. Если бы Усаги присмотрелась к нему повнимательней, то несмотря на маску увидела бы в нем сходство с тем самым, жестоко подшутившим над ней парнем — Мамору. Но ей и в голову бы не пришло, что это мог быть один и тот же человек… — Как уже сказала Сейлормун, клоуны должны веселить и радовать людей, а не пугать, — проговорил он, и что-то в его голосе показалось Усаги знакомым. — А сейчас я, Такседо Маск, преподам тебе урок! Орудуя тростью, он стал драться против монстра бок о бок с Сейлормун. Помимо трости, у него было и другое оружие, на первый взгляд, забавное и совершенно безобидное, но это только на первый взгляд. Этим оружием был красные розы. Как известно, у роз есть шипы, и его розы исключением не были. Они могли ранить врага подобно стрелам и даже отражать магические атаки. Ливень из роз и лунная призма оказались сильнее демона, и после победы над ним Такседо Маск галантно поклонился золотоволосой воительнице, подарил ей алую розу и исчез так же неожиданно, как и появился. …Усаги снова была обычной девчонкой. С задумчивым и мечтательным выражением лица она прижимала розу к себе. Девушка думала о том, что молода, о том, что на улице весна и о том, что ей хочется любить и быть любимой. Но не таинственный Такседо занимал ее мысли, а более приземленный, но такой родной Мамору… «Ну почему он вечно обращается со мной, как с ребенком? Почему он не ведет себя, как Такседо? Почему не дарит мне розы?» Блондиночка вспомнила о несмешном для нее розыгрыше с мылом вместо шоколада, и ей снова стало обидно. Вздохнув, она пошла дальше, дом родной был уже недалеко. Дома все прошло лучше, чем она ожидала. Маме зачем-то надо было бежать к одной знакомой, и она не стала ее особо расспрашивать о делах в колледже. Вздохнув с облегчением, Усаги побежала на кухню. Наконец-то она хорошо покушает и отведает маминых пирожков! Увы, туда же направлялась и ее кошка Луна. Конечно, она была не совсем такой, как обычные кошки, но кое в чем от них не отличалась все же. Сейчас кошечке хотелось, чтобы ей перепало что-нибудь вкусненькое с хозяйского стола. Грациозно ступая своими мягкими лапками, она собиралась пройти на кухню, но тут бурей влетела Усаги и пребольно наступила на ее хвост. Луна сделала то же, что сделала бы любая кошка на ее месте — она заорала и царапнула свою хозяйку. — Ой, Луна, прости, я нечаянно! Просто спешила очень — кушать очень хочется! — извинилась та. Луна была умным и добрым животным, а посему ее простила. Вместе они принялись за еду. После того, как голод был утолен, Луна принялась расспрашивать Усаги о том, как прошел ее день. Та с досадой ответила, что плохо — в колледже шутники достали, а потом еще и Мамору обидел. — А что он сделал, Банни? — полюбопытствовала Луна. — Он… да он просто… — Усаги надулась и вся покраснела от возмущения. Кошка терпеливо подождала, пока ее хозяйка придет в себя. Когда это наконец случилось, Усаги рассказала ей печальную историю о мыле вместо шоколада. — Да, это серьезно, — промурлыкала кошка. — Конечно, серьезно! — даже топнула ножкой Усаги. — Вот бы отомстить ему как-то! — Отомстить? — задумчиво протянула Луна. — У меня есть одна мысль… Луна была не только умным животным, но и знала женские хитрости. В ее кошачьей головке созрел один коварный план. Мяукнув, она вскарабкалась на плечо Банни-Усаги и зашептала ей кое-что на ушко. — Думаешь, удастся его обмануть? — тихо спросила кошку хозяйка. — Должно получиться, — ответила ей та. …Дожевав последний пирожок, юная блондинка пошла к телефону. Она набрала номер Мамору Чиба. Дрожа от волнения и нетерпения, девушка стала ждать, когда услышит голос обидчика. — Мамору, — начала она, когда дождалась его, и они обменялись приветствиями и ничего не значащими словами, — я… я хочу с тобой встретиться. Голосок Усаги предательски дрожал, но и тот, кто был на другом конце провода, волновался не меньше, чем она, хоть и был старше ее. После этих слов Усаги наступила пауза. Девочка боялась, что парень просто посмеется над ней, а он сам… он сам не мог поверить своему счастью. Значит, Круглолицая тоже любит его, раз имеет смелость сама искать с ним встречи! Тут ему в голову пришла одна мысль: «Неужели она догадалась, что я и есть Такседо?!» Юноша тут же отбросил эту мысль и ответил девушке. Они обговорили время и место их встречи и стали готовиться к ней. Мамору волновался так, будто это было его первое свидание с девушкой, а Усаги и вовсе была сама не своя. Для нее-то это свидание действительно было первым. Белокурая девочка одела самое нарядное из своих платьев и даже слегка накрасилась, хоть особо и не нуждалась в этом. Цвет ее лица был розовым и здоровым, а огромные голубые глаза, осененные длинными, пушистыми ресницами, были сказочно красивы. Перед тем, как выйти из дома, Усаги позвонила своей подруге Нару, чтобы та ее выручила в случае чего и сказала, что она у нее. Нару всегда ее выручала, и этот случай не был исключением. Она с радостью согласилась помочь. …Когда Усаги увидела радостное лицо Мамору, страх и беспокойство оставили ее. Он не собирался смеяться над ней. В то же время теперь ей было немного совестно… В отличии от него, она знала, чем их встреча кончится. Усаги подала свою тоненькую ручку Мамору, и вместе они пошли в находившееся неподалеку кафе. Там, сидя за уютным столиком, они говорили на самые разные темы, шутили и много смеялись. Усаги старалась изо всех сил быть сегодня самой веселой и остроумной. Ей почти удалось сбросить с себя обычные вялость и нерасторопность, и сейчас она была яркой и жизнерадостной, как никогда. Мамору любовался ею, почти не скрывая этого, и заглядывал в ее ясные глаза, отчего ее щечки покрывались краской. Выйдя из кафе, они сели на лавочку возле детского сада. Там Усаги позволила ему поцеловать себя. Это был первый поцелуй в ее жизни, если, конечно, не считать детского поцелуя между ней и одной соседской девочкой. Обеим тогда было по десять лет, и они игрались во влюбленную парочку, которая потом должна была превратиться в папу и маму для кукол… Как это было давно, и как же быстро пролетело время! А сейчас Усаги, казавшаяся самой себе очень взрослой, с закрытыми глазами наслаждалась поцелуем любви, который дарил ей Мамору. От прикосновения его жарких губ ей становилось хорошо-хорошо, и она забывала обо всем на свете… Поцелуи становились все смелее и глубже. Усаги чувствовала, что просто теряет голову и что ее душа готова улететь куда-то в поднебесье, как птичка. Поцелуи Мамору были слаще меда, слаще шоколада. Шоколад… Неожиданно Усаги отстранилась и, посмотрев Мамору в глаза, сказала ему: — А давай пойдем к тебе… Девушка видела, как на лице парня отразились самые противоречивые чувства — радость, удивление и… толика разочарования. Да, наверное, он был разочарован тем, что она оказалась такой развязной и доступной. От мысли об этом Усаги ощутила легкий укол в сердце, но отступать она не собиралась… — Ты точно этого хочешь? — чуть дрогнувшим голосом спросил у нее юноша. — Да, — просто кивнула светловолосая девушка. …Время спустя они уже были в его квартире. Мамору был сиротой и жил здесь один. Несмотря на отсутствие женской руки, у него везде было чисто, и комнаты просто блестели. Когда они прошли в его спальню, Мамору стал целовать ее с невероятной пылкостью, и его руки принялись блуждать по телу пунцовой от смущения Усаги. Его пальцы уже стали расстегивать на ней платье, как вдруг она остановила его. — Ты передумала? — спросил парень. — Нет, просто… — Усаги запнулась. — Пусть ты первый. — Хорошо, тогда помоги мне, — улыбнулся он, рванув на себе рубашку. Теперь Усаги усердно помогала ему освободиться от одежды, и ее пальчики были ловкими, как никогда. Все же, когда дело дошло до его брюк, она снова остановилась и пролепетала: — Подожди, мне нужно выйти. Я хочу попить воды. — Что, прямо сейчас? — с досадой спросил Мамору. — Ну, ладно, раз надо… Девушка бабочкой выпорхнула из его спальни, и дверь закрылась за ней. Парень стал ждать, когда же его златовласка вернется. Прошло пять минут, десять, пятнадцать… Но ее все не было и не было. Мамору пошел искать свою беглянку. Увы, он облазил все, обошел все комнаты, но ее нигде не было. — Удрала… — тихо прошептал он. И тут ему пришла на ум одна вещь: «Первое апреля… розыгрыш. Круглолицая отомстила мне за шоколад! Ай да Усаги!» Парень посмеялся над самим собой. Ему было и досадно, и радостно оттого, что его Усаги оказалась не такой, какой он уже готов был ее посчитать. А Усаги, придя домой, сразу же легла в кроватку, где ее сморил глубокий, здоровый сон, свойственный юности. Ей снилось, что они с Мамору поженились, и он носит на руках их дочку — малышку с чудесными розовыми волосами…