Мой повелитель!

Максим как завороженный смотрел вокруг – он никак не мог привыкнуть к этим видам. Темные, зараженные реки, изъеденные радиацией земли, странного цвета деревья, снующие по скалам тут и там неведомые ему человекоподобные существа, и, наконец, эти грубые, смертоносные, ужасные башни, которые разрезают серое небо своими торчащими как иголки излучателями – все это казалось ему нереальным. Это было так похоже на то, о чем писали фантасты двадцатого века в его мире. Будто кто-то просто скопировал картинки из книг. Мысль о том, что такое может быть на самом деле, никогда не приходила Максиму в голову. А теперь, когда он видел это собственными глазами, его никак не покидало ощущение леденящего ужаса, но и, в то же время, он испытывал необъяснимый трепет, и даже какое-то мазохистское удовольствие, вглядываясь в пейзажи погибающего мира. Впереди вырисовывалось первое кольцо башен, которое им предстояло преодолеть. Вот, еще одно чудовищное изобретение жителей этой планеты, которое Максиму принять было сложнее всего. Он чувствовал, как внутри снова начинает закипать ненависть к этим монстрам, к этим, так называемым, «Отцам», сотворившими такое с простыми людьми. С простыми, ни в чем не повинными людьми, такими как Гай и Рада. Максим уже давно принял решение, что как только все закончится и появится возможность, он покинет этот чертов мир раз и навсегда. Да, он был альтруистом. Хотя, скорее даже не альтруистом, а борцом за справедливость. Это было заложено в нем генетически. Он искренне хотел помочь этим людям, помочь этому миру, избавить от гнета ублюдков, однажды решивших, что они могут распоряжаться жизнью тысяч людей. Дать второй шанс, но не больше. И если, после всех ужасов, которые произошли с этим миром, в них осталось еще что-то человеческое, то они верно распорядятся данной им возможностью все исправить. А если нет… Что же, Максим не желал это видеть. И уж тем более он не желал становиться новым «Неизвестным Отцом», на что так усердно намекали ему Вепрь и Зеф. Это не его планета, и не его народ. Именно поэтому он должен будет оставить их строить свое будущее самостоятельно, лишь надеясь, что они смогут не повторить былых ошибок. Вот только кое-кого он все же здесь оставить не сможет. Кое-кого в лицах Гая и Рады Гаал. Максим твердо решил забрать их с собой. Эти люди стали ему по-настоящему родными и близкими, и бросить их здесь он мог. Просто не мог. Они стали его семьей. Растопырив во все стороны свои «иглы» излучатели, башня возвышалась уже всего полукилометре от их корабля. Максим знал, что излучение на него совершенно не действует, но при взгляде на башню, его руки начинали мелко дрожать от желания направить корабль на башню тараном. Снести ее, сломать, разрушить, превратить в гору руин и обломков. И эти порывы иногда заставляли Максима задуматься - а точно ли его мозг совсем не воспринимает излучение? Шорох от движений Гая сзади заставили его вынырнуть из своих мыслей и сконцентрироваться на управлении, ведя корабль точно вперед, мимо башни, стараясь как можно меньше смотреть на нее. - МОЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ! Рык сзади раздался так неожиданно, что Максим чуть было не бросил штурвал. - Гай, ты что… - ЗАЩИТА МОЯ! МОЙ ВОЖДЬ! ПРИКАЖИ! ПЕРЕД ТОБОЙ, Я ЗДЕСЬ! Я ГОТОВ! ШВЫРНИ МЕНЯ В ОГОНЬ! Лучше бы Максим не оборачивался. Он предполагал, что излучатели снова подействуют на Гая, но не настолько. Он думал, что ничего страшнее распевания гимна им не грозит, но как же он ошибся. Совершенно безумный вид друга вогнал его в ступор. Вены на шее Гая вздулись так, что, казалось, они вот-вот разорвутся. Взгляд горел огнем и прожигал насквозь. Его челюсть свело то ли от боли, то ли от того, что остатками сознания он еще пытался сопротивляться. Железной хваткой он вцепился в плечо Максима, заставляя кости хрустеть и выходить из суставов. Приложив все усилия, Максиму все же удалось сбросить руку Гая и оторвать взгляд от ужасного зрелища того, как черты его лица заострялись и преображались, выражая только ненависть и желание умереть. Вновь повернувшись к панели управления, Максим впился взглядом в ненавистную башню, которая неимоверно приближалась, и, стараясь не обращать внимание на крики и метания Гая, прибавил скорости, только бы быстрее пройти мимо башни. - НА ТЫСЯЧИ ВРАГОВ. НА РАЗВЕРСТЫ И ЖЕРЛА! НА ВСТРЕЧУ МИЛЛИОНАМ БУРЬ! Максим спиной и затылком ощущал исходящий от Гая жар и волны гнева. Ему понадобилось немало сил, чтобы самому не поддаться своей ненависти, которая переполняла его от одного только вида сходящего с ума друга. - ГДЕ ТВОИ ВРАГИ? ПОКАЖИ МНЕ? Я РАЗОРВУ ИХ НА ЧАСТИ! Я ПОРВУ ИМ ГЛОТКИ! НУ?! НУ?! Максим почувствовал как Гай снова вцепился, теперь уже в спинку его кресла, которая заходила ходуном от его движений. Это заставило его дернуть штурвал и на секунду обернуться. - Что? Что ты несешь? - Я хочу умереть за тебя! Я ХОЧУ УМЕРЕТЬ ЗА ТЕБЯ! Голос Гая стал тише, но был наполнен такой болью, которая буквально пронзала Максима насквозь, затмевая глаза. Гаю наконец удалось выпутаться из ремней безопасности, он вскочил на ноги и навис над Максимом, практически перекрывая своими руками ему кислород. В последний момент Максиму все же удалось удержать в руках штурвал, не дав Гаю выбить себя из кресла. - СОЕДИНИ МЕНЯ С ПЛАМЕНЕМ! - Что? - СОЕДИНИ! - Ты обалдел? Идиот! Гай тут же отпустил его и рухнул в свое кресло, сдавливая ладонями свою голову, замолчав всего на секунду, а затем залившись совершенно сумасшедшим смехом: - ДА, Я ИДИОТ! Я ИДИОТ! НО Я ТВОЙ ИДИОТ! От этих слов Максима парализовало. Он и не предполагал насколько все плохо. Гай на самом деле считал его своим… кем? Хозяином? Командиром? Отцом? Братом? Другом? Где-то на задворках сознания промелькнул еще один вариант, который тут же был испепелен яростью Максима. Гай действительно был готов сделать все, что он ему прикажет: убить, пытать, умереть самому. Он не просто готов, он жаждет этого. Его нутро буквально разрывает сейчас от желания подчиниться. Максим сжал штурвал до побелевших костяшек. Напряжение тут же отозвалось волной боли в поврежденным Гаем плече, но эта боль показалась Максиму спасительной, ибо она хоть немного глушила внутреннюю боль от мучений друга. - Это башни, Гай! Это излучатель! Максиму казалось, что он говорит это скорее для себя, чем для него. Что бы хоть как-то оправдать свою мимолетную, глупую, но такую яркую мысль. После этих слов, затихший на пару секунд Гай, снова зашипел сзади разъяренным фанатичным голосом: - ГДЕ БАШНЯ? ГДЕ? ЭТИ ПОДЛЫЕ ОТЦЫ, ПРОКЛЯТЫЕ… Башня была уже так близко, что можно было разглядеть все детали излучателей. Гай снова вскочил на ноги, продолжая кричать, а Максим изо всех сил старался удержать прямо корабль, который теперь несло прямо на башню. Гай смеялся и рыдал, кричал и заходился в истерике, пытаясь выломать спинку кресла Максима, который, сцепив зубы, молился всему во что верил, чтобы корабль не задел проклятую башню. - МЫ СНЕСЕМ ЭТИ БАШНИ! МЫ ПРОЙДЕМ ТЯЖЕЛЫМИ ШАГАМИ, СМЕТАЯ ЭТИ БАШНИ! С ОГНЕМ, В ОЧАГ! ВЕДИ СВОЮ ПОСЛУШНУЮ МАШИНУ НА ЭТУ БАШНЮ, А Я ПРЫГНУ С БОМБОЙ! Я ПРЫГНУ С БОМБОЙ, НЕ ПРОМАХНУСЬ! - ЗАТКНИСЬ! В это же мгновение корабль прошелся бортом по выступающему кругу излучателей, сметая и обламывая эти иглы, обдирая собственную обшивку. Максима бросило вперед, а где-то сзади Гай упал с кресла и теперь в безмолвии метался по полу, раздирая свое горло пальцами. Башня осталась позади. Они прошли. Корабль был поврежден, но на ходу. Максим нашел нужный рычаг и тут же его дернул, заставив машину зависнуть в сером небе. С огромным трудом ему удалось разжать пальцы и отпустить штурвал. Повернув затекшую шею, он увидел забившегося в угол Гая. Мигом вскочив с кресла, он упал на пол возле него и, приподняв его, игнорируя боль в собственном плече, положил себе на колени, крепко удерживая все еще дергающиеся руки. Веки Гая были закрыты, но глаза были в непрерывном движений, будто вычерчивая какой-то неведомый рисунок. Все мышцы были напряжены до предела, казалось, что он вот-вот снова вскочит и бросится убивать «врагов». Из правого уха сочилась тонкая струйка крови, совсем как у «выродков» после приступа. Максим покрепче прижал друга к себе, стараясь успокоить не только его, но и себя. Он не знал сколько прошло времени – может несколько минут, а может и часов, прежде чем заметил, что дыхание Гая выровнялось, а сам он полностью обмяк у него на руках. Если забыть о том, что с ним недавно творилось, можно было бы подумать, что он просто спит. Но забыть не получалось. Рукавом куртки Максим вытер его лицо от пыли, пота, слез и крови из прокушенных губ, и опустил ладонь на область сердца, чувствуя, как сердце Гая бьется все тише и тише, приходя в норму. Умиротворение пришло неожиданно, вместе с навалившейся необычайной усталостью. Только сейчас Максим понял, что такого покоя он не чувствовал уже очень давно. Он закрыл глаза и склонил голову на бок, отпуская мысли в свободный поток, позволяя сознанию как всегда рисовать перед закрытыми глазами приятные картины из воспоминаний. Однако на этот раз картин не было. В голове была лишь одна мысль – «Хозяин? Командир? Отец? Брат? Друг? Кто?». - Мак. Тихий голос, теперь уже голос самого Гая, заставил Максима открыть глаза. Видимо он задремал и опустил голову слишком низко так, что теперь лицо лежащего на его коленях Гая находилось всего в нескольких сантиметрах от его собственного. - Я сделал что-то не то? – говорил он с трудом, хрипя и закрывая глаза. В это мгновение Максима снова уколола та боль и ненависть, снова захотелось убить всех этих сволочей, что сделали это с несчастными людьми. Сделали с Гаем. - Извини, Гай. Извини. Мы попали под лучевой удар. Прости меня. Гай слабо пошевелился, но тут же скривился и снова замер. Максим хотел было отпустить его и отодвинуться, но Гай не пытался выбраться из его хватки, а расслабленно лежал, смотря на него снизу вверх, периодически закрывая глаза и потирая поцарапанное горло грязной ладонью. - Что здесь было? Я орал гимн, да? - Хуже, - Максим не смог сдержать улыбки. Гай снова затих и Максим уже подумал, что он снова отключился. Оторвав взгляд от расслабленного лица друга, он хотел разогнуться, как вдруг сильная рука упала на его шею, не давая этого сделать. - Спасибо, Мак. Спасибо тебе, - Глаза Гая, такие неожиданно ясные и чистые, в сравнение с остальным лицом, снова прожигали насквозь. - Пожалуйста, Гай. У Гая были глаза ребенка – напуганного ребенка, которого выдернули из привычного уклада жизни, ребенка ничего не понимающего и не знающего что делать, ребенка, которому нужен, кто-то, кто скажет ему куда идти. Ребенка, который раньше умел только убивать и ненавидеть. Максиму, необычайно выносливому и сильному человеку, было буквально физически тяжело смотреть в эти глаза. Он знал, что так не должно быть, но он чувствовал вину за то, что делает с ним. За то, что ломает его жизнь. Ломает его сущность. Сущность, которую ему внушили, навязали. Новая волна ненависти - к этому миру, к наивным людям, к «Неизвестным Отцам», и даже к себе самому, снова захлестнула сознание. Максим ослабил хватку и дернул головой с намерением отодвинуться. Но внезапно рука Гая, державшая его за шею, сползла вниз и с силой вцепилась в его куртку, заставив снова опустить голову. Гай, снова напрягшись всем телом, уткнулся лицом в его грудь, будто бы стремясь спрятаться. - Нет, - словно прочитав его мысли, - Спасибо, что ты делаешь все это. Спасибо. - Гай, не надо. - Нет, - из-за того, что он говорил прижавшись в нему лицом, голос звучал приглушенно и как-то отстраненно, - Я смутно, но помню, что говорил. Мак, ты должен знать. Если надо будет - я убью. Если надо будет - я умру. За тебя. Для Максима эти слова были сродни удару. Это были слова солдата. Слова убийцы. Слова ребенка, который не знает, как по-другому выражать свои чувства, свою дружбу, свою любовь. Максим снова приподнял друга и с той же силой, но теперь уже более бережно, прижал его к себе двумя руками, проводя ладонью по коротко стриженным волосам. - Ты что Гай? Не надо! Слышишь? Не надо! Никогда больше такого не говори. Никогда. Поддавшись порыву, он склонил голову и коснулся губами лба Гая. Вопреки его ожиданиям, он не дернулся и даже не открыл глаз. Он продолжал прижиматься к нему всем телом, вот только лицо его теперь было полностью расслабленным и спокойным. Максим опустил голову так, что теперь их лбы соприкасались, и закрыл глаза. - Гай, пожалуйста, никогда не умирай. - Спасибо, Мак. «Хозяин? Командир? Отец? Брат? Друг? Защитник?»