Живые куклы...

Солнце заходило за горизонт… На небе уже появляются звезды, а оно само все еще было окрашено в красивый ярко красно-розовый цвет. На улице постепенно становиться все более безлюдно и свободно. Зажигаются фонари и неоновые подсветки на магазинах и плакатах. Единственным заведением, что закрывалось столь рано, была детская пиццерия Фредди Фазбера, и к ней приближался весьма потрепанный и недовольный юноша. Он таскал на своей спине какую-то не особо изящную потрепанную годами сумку, что была забита всякими бумагами. Сам же он шел хоть и быстро, но ноги на автомате так и тянулись повернуть назад. Но, нет, его ждет работа, которая банально даст ему деньги на проживание чуточку большего отрезка жизни, чем без них. Возле входа в заведение его встретили знакомые лица — Джереми и Винсент. И они оба выглядели не лучшим образом. У Джереми на лице застыл какой-то страх и он пытался скрыть его за своей привычной улыбкой, но получалось плохо. Винсент же был тих и будто спал на ходу и лишь в упор сверлил парня пустым взглядом, будто наглотался снотворного. Майк никогда не обладал сильной эмпатией, но даже такой близорукий в этом вопросе как он, смог заметить их состояние. Но стоило студенту только открыть рот, чтоб спросить их о событиях этого дня, как Джереми быстро передал ему ключи и в секунду скрылся вместе с Винсентом в неизвестном направлении. В сердце студента сей поступок его коллег отдался глухим раздражением. Мало того, что быстро сдрыснули непонять куда, так еще не пояснили, что произошло. А судя по их состоянию явно случилось нечто неприятное как минимум. Однако работа не ждет, а значит надо зайти в пиццерию и занять свой привычный охранный пост. Аниматронники же, когда Майк зашел, огляделись на него, проверяя кто сейчас пришел. Обычно Шмидту было наплевать на роботов с высокой колокольни, благо его работе не мешали, но сейчас их привычные взгляды лишь раздражали его еще сильнее. Особенно на фоне сегодняшней пропажи его выпивки и некого непонятного неприятного ожидания, что даже аниматронники его спалят и осудят за это. По крайней мере это точно можно было бы ожидать от медведя вокалиста, который стоял посередине этой небольшой трупы и смотрел на Майка каким-то очень внимательным взглядом по сравнению с остальными… Но у него есть дела поважнее этих железяк и той злосчастной выпивки. А именно те самые бумаги, что были у него в сумке. Они представляли из себя важные записи и информацию для его учебного проекта. Сам проект был большим и весьма сложным из-за чего Шмидт не смог полностью сделать его дома. Так что он решил принести их на работу в надежде доделать этот проект как можно быстрее. Все равно тут сравнительно спокойно по ночам, если не считать некую непонятную давящую обстановку в пиццерии. Скорее всего она во многом создавалась из-за серых коридоров с черно-белой плиткой и массивных железных дверей в офис охраны, которые никто не использовал. И еще из-за историй о детоубийце. Да, Майку рассказывали о таинственном и неуловимом серийном детоубийце, когда он пришел на работу. По словам его коллег, хоть этот маньяк не показывался вблизи пиццерии с годов 80-х, но все же нужно было оставаться настороже. Как-никак большинство охранников было уволено из-за того, что убийства произошли в их смену. Услышав эту историю в первый раз, Шмидт воспринял ее как этакую пугалку для новичков, чтоб всякими непотребствами не занимались. Но позднее данная история обросла деталям, доказательствами в виде вырезок из местных газет и свидетелей, так что он понял правдивость этой истории. В заведениях Фреда Фазбера действительно орудовал какой-то серийный детоубийца. Кажеться он убил как минимум пятнадцать детей. По слухам их было еще больше. И возможно недавнее убийство тоже было его рук дело… Черт! Уйдя в подобные размышления, он чуть не забыл об изначальном своем плане. Он просто планировал доделать свой проект в эту ночную смену. В конце концов, он не детектив, чтоб пытаться разгадать загадку таинственного серийного детоубийцы. Есть другие люди, которые лучше него в этом вопросе разберуться. Для исполнения же своих изначальных планов Майк Шмидт обустроился за одним из больших столов в банкетном зале пиццерии, где он мог спокойно разместить все нужные бумаги. *** Аниматронники же, пока Майк пытался сделать толковый проект из имеющейся у него на руках информации, переговаривались между собой и в привычном темпе бродили по коридорам пиццерии. Ведь без таких прогулок по зданию их подвижные части могло замкнуть, а доставлять лишние хлопоты они не любили. К тому же они время от времени поглядывали на охраника словно интересуясь чем он занимается, но при этом стараясь лишний раз над душой не стоять. Со временем правда Майк заметил, что Чика, словно что-то вспомнив, быстро свалила на кухню. Это невольно ему напомнило о странной активности курочки на кухне ранее. Правда теперь в отличие от себя утреннего до него дошло почему она там была тогда. Аниматронники готовили кому-то сюприз. Оставался только один вопрос: «Кому?» — Хей! Хой! Хей! Как обстановка на корабле, юнга? — сзади Майк услышал хриплый старческий голос. По громкому топанью со стороны Пиратской Бухты и некоторым специфическим словечкам было несложно догадаться кто идет в его сторону — Фокси. Похоже он только решил прогуляться. И через несколько секунд после этих слов в плечо юноши легонько ткнули крюком, привлекая внимание. Лис всегда проявлял к Майку какое-то особенное внимание в отличие от остальных охранников. Все же Шмидт не мог не заметить, что лис наблюдает за ним в разы чаще, чем за остальными. К тому же он единственный кого пират обзывал «юнгой» будто он был членом его неведомого личного экипажа. Впрочем вероятнее всего тот его звал так, потому что он долгое время в качестве наказания за попытку «проноса алкоголя в заведение» мыл и убирался в кабинете охранны. Так еще Скотт персонально следил, чтобы Майк выполнял свое наказание полностью… — Капитан Фокси? — чуть озадаченно проговорил он повернувшись к лису, но после он вспомнил, что таким чудным образом обычно аниматронник спрашивает «как дела», так что тут же ответил, — Вот завален делами как видите… — Тысяча чертей… Где тебя так потрепали?! — лис даже забеспокоился за парня. Красные глаза, один из которых дергался и отчаянная вымученная улыбка — это все ясно намекало на то что парень не в порядке. — … все в порядке тупица! — неожиданный и появившийся будто с ничего крик Майка на время ошарашил лиса. Дальше произошло нечто непонятное. Пират и охранник какое-то время сверлили друг друга взглядами. А по итогу таких гляделок Майк побежал в коридор и, говоря про себя что-то не особо приятное, направился к кабинету охраны. Как догадался пират по движению губ это были те самые «плохие слова», которые Майку нельзя было говорить при детях. Правда при всем этом он оставил свои бумаги на столе, будто вообще забыв о них. Рыжий лис лишь вздохнул. Снова. Он снова не особо понимал этого юношу. Да, Фокси был осведомлен о вспыльчивости и некой излишной нервозности Майка. Все же лис сравнительно хорошо знал «юнгу», поскольку приглядывал за ним из-за его юного возраста и специфики его характера. Так что если бы ему сказали бы Шмидта с чем-то сравнить, то он бы сравнил бы его с порохом. Такой же пахучий, отталкивающий своим запахом поначалу, но сравнительно безобиден по сравнению с другими более опасными взрывными веществами. Все же парень был отходчивый и до мордобоя дело доходило редко, чтобы кто там не говорил. Но все же, если до драки бы дошло, то пират мог бы с уверенностью сказать, что Майк может быть полезным другом и союзником. Он не из тех кто испугается потенциального врага каких бы размеров и сил тот бы не был… Но все же лис не мог понять какая причина раздражения была у парня на этот раз. Он же просто поинтересовался все ли у него хорошо. Побеспокоился о его состоянии. Майк раньше вроде не возражал против такого. И вроде как поначалу он против компании лиса тоже не был. «Иначе сказал бы» — полагал Фокси. Майк вроде был не из тех кто держит мысли при себе. Обычно по крайней мере. Ну, а если он был занят теми бумагами, то наверное взял бы их с собой. Верно, же? Из всех этих мыслей Фокси вырвало ощущение чьего-то недоуменного взгляда в спину. Развернувшись, он увидел пришедшего Фредди, который видать недавно думал о том странном плачущем юноше, что был у них сегодня. Но увиденная им недавно сценка между Фокси и ушедшим Майком видать его удивила еще сильнее из-за чего он стал еще задумчивее. — Фокси! — с разных концов коридора одновременно прокричали Чика с Бонни, — Чего Майк там поссылает все к неким ябен…? — Я без понятия… Он просто вспылил ни с того ни с сего! — пирату было несколько затруднительно кричать, но он старался по мере своих возможностей. «Возраст» все-таки брал свое и тело изнашивалось. — Успокойтесь все, пожалуйста! — несмотря на то что Фредди не повышал голоса его услышали все трое, — Фокси говорит правду. Майк уже похоже был на взводе. Так что думаю нам стоит попытаться его приободрить… И… Может вы придете сюда? А то криками на все здание общаться не особо удобно… — Фредди, не сердись… — и голова Бонни высунулась из-за угла. — … мы сейчас придем! — раздался голос Чики и звуки шагов. Когда все наконец собрались в зале, началось то что можно было обозвать настоящей дискуссией. И, к сожалению, она не особо продвигалась. Во многом потому что для аниматроников была не совсем полностью понятна озлобленность мистера Шмидта сейчас. Да, произошло убийство и это очень печально, но разве печаль может идти рука об руку с гневом? Основные проблемы, с которыми сталкивались аниматроники, обычно были незамысловаты. Нужно было что-то человеку дать и он успокаивался. Было ли это нечто материальным вроде игрушки или сладости для маленького плачущего малыша или же некое «волшебство» или «чудо» для всех людей, которое по сути заключалось в том чтобы они были самими собой, а люди ими восхищались бы. Это все было достаточно просто. Но все же было то, что давалось нашим героям с трудом. Это людская психология, которая была временами необычайно непредсказуемой. А именно та ее часть, где показывались во всей красе те проблемы, которые не решишь вовремя данной вещью или привычным выступлением. Сравнительным специалистом в этом была Чика, что могла утешить и подбодрить плачущего малыша только при помощи слов. Ее даже обзывали к шутку «аниматронной матерью». И Фредди отдавал ей должное. Он на собственном опыте недавно понял насколько утешать непросто. Того плачущего юношу он смог успокоить только где-то через час, выслушав его бессвязную речь про потерянного приятеля и друга. *** А покуда у аниматронников шли бурные обсуждения про то как помочь охраннику, в самом кабинете охраны Майк сжался в углу. Ему было дурно, кружилась голова и тело била какая-то судорога, что не позволяла даже пошевелиться. Перед глазами мелькали какие-то размытые и жуткие картинки, что сопровождались надписью «Это я» и золотой башкой медведя подозрительно похожего на Фредди. Причем как нарочно все предстающие перед Шмидтом картины были об убийствах детей. Детсткие тела, кровь, кишки, крики о помощи… Все это началось стоило ему только перейти порог офиса охраны. Майк плакал. Ему было жаль. Ему было очень жаль этих детей. Он хотел им помочь. Защитить. Но он не может. Не может ничем помочь. Он гребанное ничтожество! Из его груди раздается что-то вроде тихого отчаянного выкрика, после которого он очень сильно начинает реветь словно маленький ребенок. В его голове появляются мысли, что возможно он мог бы помочь этим детям, но он ничего не сделал. Появляется чувство будто он мог как-то остановить эти убийства, но он не смог. И все эти новоявленные непонятные мысли и чувства тяжелым мешком некой большой вины свалились на него и от этого охранника пробивала дрожь. Внезапно накатившиеся негативные эмоции норовили разорвать его на куски из-за чего он буквально обнял самого себя, чтобы не развалиться на части… Его пугало все! Буквально все! Кажется подобное называется панической атакой. Хотя нет, будь это панической атакой Майк уже потерял бы сознание. Единственным спасением ему представился телефон. Ему срочно нужно позвонить в скорую. Мобильник студент оставил в банкентном зале вместе с бумагами, так что оставался только старый красный телефон в комнате. И стоило только попытаться к нему приблизиться, как голову пронзила резкая боль из-за чего соображать было еще труднее. То, что с ним происходит это не нормально! Но похоже несчастному добраться до телефона было не суждено. Часы с громкой трелью пробили полночь. Вы предали нас! Плач не прекращался, но мальчик не спешил к старому красному телефону. Нет, Джерри не чувствовал себя хорошо. Мальчик чувствовал себя так же паршиво как и Майк. Но в отличие от студента он просто в панике поспешил выйти из этого помещения. Пришлось передвигаться на четвереньках до двери. Но что было более странно, стоило ему только выйти за пределы этой комнаты как плохое самочувствие и видения исчезли, словно их и не было несколько секунд назад. Джерри пытался понять всю ситуацию пускай своим еще детским умом. Его не волновало, почему ему и охраннику было дурно в помещении — это просто есть и этого лучше избегать. А главное предупредить остальных. Его больше волновали аниматроники. Ведь в воспоминаниях охранника он неожиданно обнаружил, то, что не все считали аниматроников благом. Многие на полном серьезе говорили о сатанинских обрядах, что здесь проводились для оживления роботов. Якобы несчастного запихивали в механический костюм, и тот становился более живым. Ведь машина не может так делать! Но что делали аниматроники. Они веселили детей. А дети глупы, наивны, они будут с радостью наблюдать за одной и той же куклой. И не важно, что эта кукла несовершенна, ограничена, что она просто схематичный макет человека, который не меняется. И никто не засовывал тела людей в них. Им просто улучшали программу. То есть, как понял Джерри, им прописывали каждый шаг в их мозг и в зависимости от ситуации они используют написанную для них схему поведения. И никакого сопротивления. Никаких шагов за начерченную линию. Ничего просто расчет. Никаких эмоций и желаний. Никакой души. Просто маска, мишура за которой скрывается пустота. Марионетка в руках человека, что дергает её за ниточки. Он ведь верил в них. Верил, что они герои. Что капитан Фокси правда бывал в сражениях и приключениях, помогая добрым людям и наказывая злодеев. Что Чика добрая и заботливая курочка, что была рада всякому ребенку и с радостью поможет ему. Что Бонни всегда их поймет и примет с их недостатками и достоинтсвами, несмотря на свою вспыльчивость. Что Фредди тут что-то решает и сможет защитить своих друзей и детей, если того потребуют обстоятельства. Джерри был бы рад поверить, что аниматроники могли им помочь… Но что способна сделать марионетка? Они просто куклы, которые запрограммированы думать именно так, а не иначе. И их мнение зависит лишь от того кто их дергает за ниточки. И им будет плевать, если этот кто-то будет с дурными намерениями. Тим был прав — они просто тупые роботы. Переговоры роботов напоминали мальчику какофонию из скрипов механизмов и неживых записанных реплик. Но среди этого шума раздался звон телефона из кабинета. Послышался топот. Аниматроники приближались к кабинету. Джерри убежал…