10 сантиметров

Тодороки выше Мидории на десять сантиметров, но, по ощущениям, разница между ними точно не меньше пятнадцати, если не больше. Шото впервые заметил это во время их совместного спарринга, когда так весьма удачно сложилось, что тот буквально навис над Деку в весьма непотребной позе, — к счастью, никто не заметил небольшого конфуза. Помнится, они оба зависли в этот момент, немигающе смотря друг другу в глаза — Изуку пришлось хорошенько задрать голову –, после чего моментально отскочили на максимальных скоростях. Мидория казался тогда маленьким, загнанным в угол зверьком, однако его красноречивый и уверенный взгляд говорил совершенно о другом — это вызывало у Шото некий диссонанс. Он никак не мог полностью понять одноклассника, оказавшегося ниже его на десять сантиметров. После случившегося Шото постоянно вспоминал тот спарринг, натыкаясь взглядом на темно-зеленый шарик волос или обнаруживая его обладателя рядом. Так странно было думать об этом, честно. Да, он ниже, ну и что с того? Тот же Бакугоу, например, не дотягивает до Шото, и это не вспоминая рост Минеты или массивного Шоджи. Однажды, правда, у Тодороки возникла мысль, что голова Деку неплохо лежала бы на его плече, ведь подбородок Изуку как раз находится на том же уровне. Тогда Шото в очередной раз удивился идеям, посещавшим его голову, и отчаянно попытался утонуть в учебе и тренировках. И мысли бы остались мыслями, не встреться они в тот день. В это воскресное утро будущие герои куда-то спешили по своим делам, хотя оба редко когда выбирались из общежития. Обнаружили они друг друга в битком заполненном автобусе, причем наткнулись на взгляды совершенно одновременно. Активно протесываясь через толпу, Деку с горем пополам сумел добраться до одноклассника. Конечно, можно было обойтись кивком и остаться на разных частях машины, однако у парня будто сработал рефлекс «вижу цель — иду к цели», и ноги сами понесли к знакомому лицу. — Тодороки-кун, рад тебя видеть! Не ожидал, что… Деку начал диалог в своей обычной манере — ослепительно искренне улыбаясь и радостно задавая повседневные вопросы. Вернее, наверное, планируя их задать, ведь его фраза неожиданно оборвалась на полуслове. Автобус весьма сильно тряхануло из-за резкого торможения и, честное слово, не схвати Шото одноклассника за локоть, тот бы улетел вперед, успешно снося при этом несколько стоящих позади людей: вышла бы весьма неприятная ситуация. Потребовалось несколько секунд, чтобы пассажиры, конечно, всячески обругивая водителя, восстановили равновесие и автобус более менее спокойно поехал дальше. А у Деку, кажется, все слова из головы вылетели — настолько обескураженным в то мгновение было выражение его лица. Наверное, ругал себя за беспечность, по причине которой чуть не свалился с ног. Но негромкая благодарность, скорее всего из-за смущения, прозвучала моментально: — С-спасибо, Тодороки-кун. Одарив парня флегматичным взглядом — как всегда в своей манере быть безэмоциональным в любой ситуации –, Шото отпустил руку Мидории, переводя взгляд на быстро меняющийся за окном пейзаж и пряча свою ладонь в карман джинс. — Тебе стоит взяться за поручень. Ухватиться за что-нибудь было действительно необходимым — в конце концов, попали они в час пик и наверняка подобные толчки будут сопровождать пассажиров до конца поездки. И если у Тодороки с этим не было проблем — он беззаботно держался за силуминовую трубку, покрытую алой краской, — то Деку как-то странно потупил взгляд, издав нервный смешок. До сына Старателя дошло не сразу. — В чем проблема? — Ну, тут такое дело… И не то что бы я комплексую, это скорее неудобно, да и безопаснее от этого нисколько не станет, ахах. Мидория демонстративно встал на цыпочки, вытягивая руку на всю длину вверх, и только тогда у него появилась возможность обхватить пальцами поручень, при этом все равно остаться не в самом надежном положении. До вертикальных же идти далеко, к тому же, опять прорываться через толпу и тащить за собой Тодороки было точно не самой лучшей перспективой. В общем, ни туда ни сюда — оставалось только весьма специфичным способом тренировать балансировку. — Точно, не заметил, — Шото задумчиво осмотрел напряженную кисть одноклассника и поручень, за который он держался, после чего как-то особо не смущаясь выдал замечательное решение возникшей проблемы: — Можешь взяться за мою руку, так будет удобнее. Тодороки умеет говорить такие вещи с таким невозмутимым лицом, что ты, порой, просто впадаешь в ступор, удивленно моргая глазами, — и, вроде, не за что его винить, но мысль «хей, парень, как так можно, найди свои эмоции» все равно проскальзывает в голове. Щеки Мидории покрываются густым румянцем, но Шото это, кажется, не волнует. — Прости, это точно тебя не смутит? Всё же, наверное, так делает только девушка с парнем, так что… — Считай, я спасаю стоящих позади тебя людей от возможности быть сбитыми. Они вряд ли будут рады тому, что ты просто из-за смущения откажешься держаться и, как итог, упадешь на них в результате резких движений автобуса. Спокойный комментарий вынудил Деку замолчать и, переступая через сконфуженность, сделать то, что предложил Шото. Все еще мешкая, его рука не спеша и нерешительно потянулась к плечу друга. Пальцы медленно, но крепко обхватили напряженный и твердый бицепс — Тодороки был в футболке, поэтому пришлось коснуться непосредственно кожи, к слову, очень холодной. Кажется, Шото даже вздрогнул от ощущения горячей ладони. стыдностыдностыдно Насколько красным было его лицо — единственное, что волновало Мидорию в тот момент. Желание же поговорить со своим спасителем пропало вовсе. Да как вообще можно вести непринужденный диалог в такой ситуации? Автобус, как назло, действительно сильно трясло вместе с его пассажирами: в общем, жалеть о содеянном не пришлось. — Тебе до какой, Тодороки-кун? — Я выйду на конечной. — Понятно, мне на следующей. Все это было единственным сказанным во время их поездки. Можно было, конечно, проконстатировать факт того, что погода сегодня довольно неплохая или же посетовать на то, как жарко в машине из-за плохой работы кондиционера, — слов на языке крутилось очень много, однако тот не поворачивался их произносить. Вишенкой на торте стало торможение автобуса на станции выхода Деку. Водитель так безбожно нажал на тормоза, что чуть не сбились с ног практически все стоящие пассажиры. Вот только если у них единственным местом приземления мог стать жесткий и неприветливый пол, то для Изуку обстоятельства сложились иначе: его тело по инерции навалилось на Шото, руки рефлекторно вцепились в ткань футболки, а подбородок, знаете, словно пазл встал на свое место — Деку даже не ударился: так удачно легла его голова на плечо Шото. В автобусе возникла шумиха, недовольный народ поспешил покинуть злосчастный транспорт, толкаясь и пытаясь поскорее выйти на свежий воздух. Но весь этот гам для парней будто ушел на второй план и где-то приглушенно звучал в стороне. Шото лишь слышал шумное дыхание повиснувшего на нем одноклассника и ощущал левой частью лица прикосновение его волос и теплой щеки — Изуку ничем не пах, он просто был чем-то приятным, теплым и мягким, дарящим умиротворение и спокойствие на душе. Деку отпрянул резко, наверное, увидев, что у дверей практически не осталось людей, и вспомнив, куда он идет. Но, конечно, если посмотреть правде в глаза, то все это было мелочью по сравнению с осознанием того, в какой позе и рядом с кем он стоял мгновение назад. Поэтому едва засветив ярко пунцовым лицом, парень поспешил пулей вылететь из автобуса. — ТОДОРОКИ-КУН, прости, пожалуйста, и ещё раз спасибо! Удачи! И Шото осталось лишь кивнуть, провожая глазами зеленую макушку и ощущая послевкусие недавних прикосновений. Мидория ниже Тодороки на десять сантиметров, и теперь у него привычка проклинать конструкцию японских автобусов, при этом держась за своего высокого друга. До тех пор, пока он не вырастет, конечно.